Шрамы на (моем) сердце вечны

— Матушка? — зовёт Цзинь Лин, и Цзян Яньли поднимает голову. — Сегодня в Могильных курганах произошло кое-что странное. Цзян Яньли делает паузу. Интересно. Цзинь Лин всегда любил рассказывать об успехах своих ночных охот, но говорить о своей собственной поимке, которую её сын, несомненно, считал неудачей? Это было что-то новенькое. — Да, А-Лин? — Эм, дядя рассказал тебе почти всё, что произошло, верно? Меня схватили вместе с более чем сотней младших адептов из других кланов, включая Лань Сычжуя и Лань Вансяня из Гусу Лань… Вэй Усянь, то есть, гм, дацзю, пришёл вместе с Ханьгуан-цзюнем, чтобы спасти нас. Был один момент, когда казалось, что он в опасности, когда Лань Вансянь… он… Матушка, ты знала, что Лань Вансянь называет Вэй Усяня мамой? Цзян Яньли моргает. Она знает, что это секрет, который долгое время хранил А-Сянь, хранил и её маленький племянник, и ей интересно, в какой опасности был А-Сянь, что Чжэньли запаниковал до такой степени. Она спрашивает об этом, и ответ вызывает у неё слёзы. Она всегда знала, что А-Сянь готов на всё ради своих детей, но… мысль о том, что он снова умрёт, и на этот раз она так и не увидит его во второй раз, заставляет её сдерживать слёзы на глазах. Тем не менее, она берёт себя в руки, напомнив себе, что с А-Сянем всё в порядке, он в безопасности, он выбрался из затруднительного положения живым и невредимым и со своей семьёй. — Матушка? Ах. Да, Цзинь Лин спрашивал… — Да, — мягко отвечает она, улыбаясь сыну. — Я знала. А-Сянь — мать Вансяня, в конце концов, это было бы правильно. Цзинь Лин так сильно вздрагивает, что ей приходится протянуть руку, чтобы поддержать его, пока он не упал со стула. — Он… правда? Лань Вансянь — сын Вэй Усяня… дацзю? Значит… он мой двоюродный брат? Цзян Яньли немного смеётся и ласково гладит волосы Цзинь Лина. — Да, Вансянь — твой двоюродный брат. Глаза Цзинь Лина расширяются, и Цзян Яньли задаётся вопросом, было ли у её сына достаточно времени, чтобы действительно обработать информацию. Затем Цзинь Лин быстро моргает, несколько раз подряд, и качает головой. — Подожди. Это значит… Лань Ванцзи — мой дядя? Ханьгуан-цзюнь? Второй молодой господин Гусу Лань? Цзян Яньли не может сдержаться — она начинает смеяться, заглушая смех рукавом, так как Цзинь Лин явно начинает паниковать. Она задаётся вопросом, действительно ли мысль иметь Лань Ванцзи в качестве дяди настолько странная, но потом понимает, что единственный настоящий опыт общения с дядями у её сына — это либо отсутствующее баловство Цзинь Гуанъяо, либо фальшивый гнев Цзян Чэна. Она понимает, почему Цзинь Лин не может примирить ни одно из этих поведений с Лань Ванцзи. Тем не менее, вид широко раскрытых глаз и растерянного выражения лица её сына восхитителен, и она не может удержаться от смеха, даже когда обнимает его и расчёсывает пальцами волосы Цзинь Лина. — Твой дацзю держал всё в секрете, — бормочет Цзян Яньли. — Но я уверена, что он не против проводить больше времени со своим племянником. А Вансяню всегда не помешает больше друзей его возраста, особенно из других орденов, конечно. Цзинь Лину, конечно, тоже не помешало бы больше друзей, но она не говорит об этом вслух. — Если бы ты спросил, — продолжает она, мягко улыбаясь. — Я уверена, что А-Сянь с радостью возьмёт тебя на прогулки, может, даже на ночную охоту с другими младшими адептами. Цзинь Лин слегка хмурится, и Цзян Яньли читает на его лице «Почему я должен спрашивать?», но она лишь гладит его по голове. Её сын действительно очень избалован, но Цзысюань тоже был таким, и он перерос это. Она надеется, что Цзинь Лин тоже перерастёт. — А, А-Лин, — резко начинает она, и тут ей в голову приходит одна мысль. — Не говори никому об этом, хорошо? Особенно своему дяде. Это не наш секрет, и мы должны уважать границы А-Сяня, хорошо? Цзинь Лин уже кивает в знак согласия, но тут он моргает и уголок его губ подрагивает. — Матушка, ты… ты просто хочешь посмотреть на реакцию дяди, когда он наконец узнает, не так ли? Ах, действительно, её сын слишком хорошо её знает. Никто другой не ожидает от неё такого, даже Цзысюань, поэтому она просто улыбается А-Лину, пряча улыбку за рукавом, и слегка пожимает плечами. Цзинь Лин тоже смеётся и кивает. — Хорошо, матушка.