Белая ночь

День 5

      Утро я всегда ассоциировал с усталостью. Мир вяло поднимает свои глаза, коими является солнце. Люд едва переваливаясь с ноги на ногу, старался доковылять до работы. Многие уже стояли на паперти руководствуясь девизом : «кто рано встаёт, тому народ подаёт».       Это утро было особенно тем, что я почувствовал свежесть, вместо усталости и терпкой боли в мышцах. Мать попросила меня ей помочь в саду, я согласился и уже начал хрустеть костяшками пальцев.       Но сначала я должен был закончить бумажную волокиту оставленную моим отцом. Куда распределить деньги, отдать зарплату дом работницам, оплатить налоги. Отец оставил целое состояние, скорее всего понимая, что не вернётся. На эти деньги я мог бы прожить всю жизнь так, ещё бы и до внуков дошла часть. Я не решался их тратить, да и многого мне и не нужно вот матери я не в чём не отказывал хотя её затраты тоже уменьшились после отъезда отца.       Доверил отец все свои деньги мне, а не матери из-за того что в нём было пятно недоверия к ней, не как к женщине, наоборот он ей всецело доверял, лишь боялся того, что её обманут и она себя не простит. Я же много времени проводил в высшем обществе, в котором один неправильно понятый взгляд вызывал проблемы.       Закончив всю бумажную волокиту, я направился в сад. Раньше у нас был садовник, но с приходом Ирины мы от него отказались. Она решила следить и управлять садом самостоятельно. Её любовь к цветам была безгранична, время, проведённое с ними, казалось, уводило её в транс, так как чем дольше она за ними ухаживает, тем больше она прибывает в неведенье о жизни вне поместья. Видимо Ирина, таким образом, убегала от реальности. В мире цветов она была гением. Ухаживала за ними всю жизнь и понимала «язык цветов». Я тоже старался познать учение о «языке цветов», ведь как говорила мне Ирина, достаточно просто увидеть какие цветы человек любит, и ты уже способен рассказа многое, как и о нём, так и о его доме.       Почему анютины глазки? Этот вопрос я старался постичь сам. Когда же я сдался, и спросил у неё на прямую, то она не дала чёткого ответа, а лишь проронила: « Воротится твой отец с войны, мы расскажем». Такой ответ меня не устраивал. Напирать на маму мне тоже не хотелось, так что я отложил эту загадку. Подойдя к матери, уже работающей в саду я спросил: - Чем я могу быть полезен? - Принеси мне 2 ящика с веранды там рассада. - Это всё? У нас же есть прислуга, зачем меня отвлекать? -Мальчик мой, тебе тяжело матери помочь? - Я не понимаю, почему именно я должен это сделать когда есть прислуга цель, которой заключается в помощи нам. - Пойми, я лишь хочу быть к тебе поближе, ты и так дома не появляешься. Поэтому я тебя за 2 дня предупредила, чтобы ты выделил время и потратил хоть чуть-чуть времени на меня. Понимаешь после отъезда твоего отца мне тяжело, складывается ощущение, что и ты меня покинешь. К этому ещё и добавляются проблемы со здоровьем, которые вызваны, скорее всего, анютиными глазками. - Прости, я не подумал. Зачем же ты растишь эти цветы? Они приносят лишь проблемы.       После этих слов в мою щеку прилетала рука матери. Она стала плакать и ушла обратно в дом. Я хотел извиниться, но понимал, что сейчас она меня не хочет видеть. После в мою голову нахлынули мысли не о моей вине, а о том, что она слишком серьёзно относится к цветам. Проскакивала идея уничтожить все цветы, ведь в них я видел причину боли моей мамы, но решил не пакостить после того как довёл её до слёз. Щека горела, и я не понимал в чём причина именно такой реакции. Никогда не видел такой ярости от мамы. Обычно она вдали от дел мирских. Видимо цветы. Будьте прокляты анютины глазки. Сказал я, ещё не понимая веса своих слов. Как же сильно я жалею, что воспылал тогда на цветы, не видя собственную глупость. За этот грех бог меня покарает, но до этого ещё далеко.       Донеся ящики и положив их поближе к цветам, я вернулся обратно в дом. Поднявшись по лестнице, тихо обходя комнату матери, я зашёл к себе и стал переодеваться. Сегодня днём я был приглашён на праздник в честь выпуска книги Глеба Химченко « Ночь пятницы».       Семья и друзья всегда сильно влияют на писателя. Окружение зачастую мешает на творческом поприще. Вечные посиделки, дела, рутина, оковывают писателя в кандалы жизни вне пера. Мнение близких зачастую формирует и наше. Благодаря этому многие писатели не видят истину сквозь линзы окружения, которое приукрашивает плохое или приуменьшает хорошее. Они не способны изменить твой взгляд на мир, они лишь меняют восприятие этого мира. Окружение может так же влиять положительно. Без другой точки зрения ты не увидишь свои ошибки. Видимо нужно найти баланс, словно цепи на весах фемиды.       В таком круговороте мыслей я и не заметил как уже одетый и причёсанный вышел из дома. Путь до места назначения был скучным. Меня смущала лишь мысль, зачем матери рассада осенью. Нужно узнать больше про Анютины глазки, мне Ирина всегда говорила, что за любым цветком стоит история. Мне нужно изучить историю этого злополучного цветка.              Прибыв и войдя в роскошное жилище Глеба. Где уже большинство пьянствовали. Я вспомнил, нет, точнее заметил вновь, как меня недолюбливает эта богема. Поздравив Глеба, приметил человека, как и я не пьющего. Было видно, ему здесь не рады, все кроме Глеба холодно обращались с ним и он был отрешён от действия. Решив, что среди этой темени лишь луч света будет, отвергнут, я подошёл к нему. - Добрый день, хотел бы, с вами познакомится, никогда не видел вас, среди этой шушеры. Как вы тут оказались? Спросил я - Приятно познакомиться с вами Кирилл, я наслышан о вас, меня зовут Михаил Вернадский. Писатель, получивший внимание от господина Глеба. Из-за этого я был приглашён на этот праздник. - Где же вы могли слышать обо мне? Спросил я недоумевая. - Глеб рассказал, он очень высоко ценит вас как писателя, и говорит, что не может понять вашего желания не показывать рассказы этому свету.              Зимой прошлого года мы с Глебом были заперты в одном из игральных клубов столицы. Поднялась буря, и мы разговорились. Тогда, не подозревая о нашем в будущем теплом общении, я ознакомил его с парой своих рассказов, зная, что он как писатель здраво рассудит. Мы были лично не знакомы, но слышали много друг о друге, из-за этого быстро нашли общие темы и точки соприкосновения. -Он моих рассказов уже, как год не слышал. Да и не ожидал я, что он их запомнит и даже расскажет. - Вы очень интересны мне, человек, которого похвалил Глеб, должен быть очень талантлив. Не сочтите за грубость, я хотел бы вас пригласить ко мне, на так называемый литературный вечер, лишь вы и я, зачитываем по одной истории, может и больше, перенимая опыт, друг друга. - Я удивлён, думал вы робкий парень отвергнутый обществом, а вы меня сразу приглашаете к себе. - Интересных людей, очень больно отпускать. - Хорошо, я готов посетить вас. - Мне наскучила эта публика, может, попрощаемся с Глебом и покинем это место, отправившись ко мне. - Согласен. Сказал я, оглядев зал.              Он был заполнен людьми. Людьми похожими на свиней. Злобных и жалких выбивающих себе чин, гордых за своё положение не за себя, черви без гордости, любящие дорогое импортное вино, а не наше, остатки которого еще бегали по рукам средь народа.       Подойдя к Глебу, мы извинились за короткое посещение его великого вечера. Выйдя на улицу, я увидел машину Михаила. Машины я видел и до этого, их было мало, но они были. Усевшись в это чудо техники, мы направились прямо к дому Вернадского. Шины проезжали по грязи как ботинки шагают по земле, ровно и без нервозности которую вызывает грязь, пачкая мои сапоги. На улицах было также мрачно, как и вчера описывать это я не вижу смысла. Если кратко, бедность, гнев, апатия, страх. Подъезжая к дому Михаила, я видел это здание оно стояло словно последние пристанище бога. Вокруг бедность и вдали тёплый огонёк согревающий душу и дающий надежду.