Цена братской любви слишком велика для Дадли

      Дадли Дурсль никогда не думал, что отец желал ему зла, подобная мысль в голове даже ни разу не промелькнула. Всё изменилось после того, как устрашающие пожиратели душ едва не убили его. Гарри рисковал своей безопасностью, хотя мог этого не делать после стольких лет издевательств. Более того, сирота остался один в таком опасном положении, и никто ничем не мог помочь. Вернон никак не ожидал, что будущий глава семьи после переезда в другой город сам пойдёт к врачу. Причём не абы к какому, а к психиатру на консультацию, разбирая с врачом свои приступы ненависти к собственной родной крови. Уже было плевать на семейный статус и на то, что личное дело могут испортить странными диагнозами и клеймом на всю жизнь. Читая комиксы про Бэтмена, молодой человек всегда думал, что подобные центры для лечения расстройств очень опасны: только стоит зайти на порог и пути назад уже не будет. Однако на деле всё не так трагично, как фантазируют многие ради красивой кинокартинки. Подростка положили в довольно тихое отделение, пока проводились необходимые испытания разума. Конечно, Дадли никому не рассказывал о том, что его жизнь связана с магией куда больше, чем хотелось бы. Если бы он только об этом заикнулся, молодая врач не стала бы слушать всю историю. Плюсом ко всему прочему министерство магии наверняка нет-нет да наблюдает за ним, чтобы сын Петунии не проболтал ничего лишнего. Поэтому всё, что остаётся — это думать о случившемся, возвращаясь в палату после обеда. Благо она была одноместная, и никто не мог потревожить его задумчивый сон. Ложась на жёсткий матрас односпальной кровати, больной поднимал взгляд на белый потолок. — Вы действительно, будучи семилетним мальчиком, били своего брата? — блондинка, только начинающая свой карьерный путь, словно по заученной шпаргалке повторяла вопросы каждому из подопытных кроликов, которых представлял старший наставник. — Да, я действительно бил Гарри по лицу каждый раз, когда он хотел сбежать из дома, — обелять себя смысла нет, так как нарушитель сам пришёл в больницу. Услышав ответ, глупая Ненси Фил вдруг начинала что-то усердно записывать в блокнот. Судя по тому, что в комнате для особого допроса находился только стол и два стула, можно было предположить, что стопки книг, лежащие на деревянной поверхности, своего рода личные подсказки для неё. Такие беседы вот уже на протяжении недели длились уже несколько дней. Видимо, проведя один анализ по шаблону, собеседница заходила в тупик, ведь ответы на каждый из пунктов были не лишены здравого смысла. Однако, стоит признать, сегодня, когда в Англии пошёл первый снег, их странный диалог утром и впрямь попал в точку. — За твои девятнадцать лет испытывал ли организм сексуальное возбуждение? К девушкам в школе, например, — Ненси, спрашивая о таком сокровенном, стала похожа на помидор, но, видимо, этот деликатный момент и есть путь к решению проблем. — Нет, влечений в школе никогда не было, только дома, когда брат приезжал на каникулы, — ошарашил вдруг он с какой-то странной улыбкой на лице. — Так ты представитель нетрадиционной сексуальной ориентации? — вдруг зелёные глаза блондинки расширились с каким-то явным интересом. — Представителем может назвать себя тот, кто испытывает явное влечение к мужчинам и обладает потребностью к нетрадиционному виду половых отношений. У меня же они были хорошо если раз в полгода к одному парню. После этого я даже не дрочил в ванне, — будущий студент посмотрел на врача странным взглядом, словно не понимая, с чего такие глупые вопросы. — У тебя с братом был секс в тайне от родителей? — продолжила допрос она, отложив ручку на стол. — Я знаю, что как минимум мать всегда знала об этом, потому что отец довольно часто уезжал с ней в гостиницу якобы для романтики. А Гарри не мог сказать мне «нет» никогда, потому в отношениях с ним я самый настоящий абьюзер, — новомодное словечко довольно хорошо описывает его внутреннюю власть в этих отношениях. — Поэтому ты решил, что хочешь лечить свои садистские наклонности к собственному брату? Вот что: на сегодня, пожалуй, хватит. Мы и так довольно хорошо продвинулись вперёд. Я посоветовалась с коллегами, и мы решили дать тебе лекарство, чтобы урегулировать твою депрессию. Как вернёшься в палату, просто положи эту пилюлю под язык, — с этими словами очередной сеанс допроса закончился. В самом деле, девушке таки удалось узреть корень проблемы, хоть и с долгими плохими вопросами. Дадли даже решил опробовать лекарство, правда, за десять минут, что он тут лежит и вспоминает, сна ни в одном глазу. Гарри не вернётся к нему, даже если узнает о его искренних страданиях, ведь у него родился ребенок от Драко Малфоя. Кто же знал, что чистокровные волшебники могут независимо от пола рожать детей? Дадли точно не знал, потому что не выпустил бы возлюбленного в эту проклятую академию ни под каким предлогом. Тайна раскрылась именно тогда, когда они прятались от дементоров, грязные, промокшие от дождя, в каком-то подземном тоннеле. Тогда Дадли попытался его поцеловать, но получил странный толчок в спину. — Прошу тебя, не надо…. прошу… — пряча глаза, замолил полукровка, словно брат его убить пытался. — У тебя кто-то появился, да? — Дурсль слишком хорошо знал каждую привычку сироты, достаточно только один раз услышать. — Я собираюсь жениться на сильном волшебнике, он родил мне сына в 16 лет. Всё это время мы ждали, когда закончим школу, — правда изменнику давалась нелегко, потому что он продолжал ездить на каникулы даже после этого. Дадли мог разозлиться и избить Гарри, пользуясь моментом, что их всё равно в любой момент отправят на тот свет. Но впервые за годы своей жизни он действительно заплакал, не сдержав эмоций. Сложно удержаться, когда представляешь, что смысл твоей жизни потерян навсегда. Теперь Гарри уж точно никогда не вернётся в дом, где, как бы там ни было, прошло их детство. Наверняка даже переедет к супругу в дорогие условия получше. — Я не хотел пользоваться тобой, Дадли, просто постоянные истерики Драко выводили из себя. Он проклинал меня всю беременность, выгоняя из общей комнаты в общежитии. Он три раза чуть не потерял сына на нервной почве, поэтому мне пришлось уходить подальше от его глаз, — даже сейчас Дадли помнил, насколько жалкими звучали оправдания. — Вот оно как. Так обычный магл для тебя просто способ сбежать от отцовства? Даже несмотря, что под руку попался такой ненавистный брат, — свои же, сказанные в момент обиды, реплики на слух не воспринимались. — Он никогда не бил меня во время секса и он не родная кровь! — волшебник ляпнул одну из самых главных проблем, поняв, что нужно оправдаться. — Ух ты, ёб же твою мать, как мы заговорили! Ты ещё скажи, что дети сами из будущего появились, когда вы на торжественном начале года стояли. Мол, вы — папочки, должны быть вместе, иначе миру конец! Что рот открыл?! Так оно и было?! Хотя какого в пизду хуя я ещё тут удивляюсь, конечно, да! — не сдержав злости, Дурсль перешёл на открытый мат в сторону глупого сироты. — Это тебе дементоры сейчас показали…? — единственное, что смог вымолвить шокированный предатель. — Это моя злость и логическое мышление, только такой полудурок как ты мог на это повестись. И заделать ребёнка в свои юные годы! Знаешь, что меня больше всего меня бесит? Даже сделав это, ты бегал трахаться в мою постель. А теперь скажи мне, умник, с какого хрена, раз у вас почти семья, твои враги хотят убить именно меня? — логичный вопрос заставил молодого родителя совсем запутаться. В самом деле, Дурсли хоть и противная семья по характеру, но усложнять всё — их уничтожением, не было смысла. Если только кто-то из знакомых случайно не проболтался об их тайных встречах. Самый вероятный сплетник был. — Уж не причастен к тому, что из меня хотят сделать фарш, тот старый пердун-гей, что угрожал нашей семье? Кажется, он назывался директором Хогвартса… Я сразу знал, что его рыльце в пушку, а ты подумай на досуге, мог ли он сделать так, что во время торжества появились эти самые дети? Для вашего общего блага, конечно же… Это была последняя фраза, что сказал Дадли исчезнувшему Гарри, вытирая слёзы. С того момента их встречи прекратились абсолютно. Впрочем, что уж тут изменить, ребёнок-то родился уже. Правда, каким ужасным способом, способом — обмана и шантажа. Может, чего и получится в этой странной супружеской паре, как пишут русские в интернете: стерпится — слюбится. Правда, чем старше они будут становиться, тем тяжелее будет груз ответственности за ошибку. Дадли уже почти уснул, когда в палате появился странный волшебник. Парень был примерно с ним одного возраста и худой комплекции. Его ярко-рыжие, торчащие в разные стороны короткие кудри были слегка грязными, словно убегая, споткнулся лицом в грязь. — Ты меня не знаешь, но Гарри просил любым способом передать записку, — не здороваясь, он, хромая на правую ногу, подошёл к кровати. Достав из мантии свёрток раненой в бинту рукой, он начал читать сам. Причина такого смелого поступка была проста, если бы с Роном что-то случилось, секретный шифр никто бы не смог разгадать.

Дорогой Дадли, даже представить не можешь, как ты был прав в своей догадке. Если Рон читает это письмо, значит, меня уже отправили в тюрьму вместе с моим мужем. Тому, кого нельзя называть, нужен был лишь ребёнок. Превратившись в Геллерта Гриндевальда, он задурил голову тому самому деду-гею. А как только понял, что ребёнок родился с достаточной силой, упёк нас в этот ад. Я молю тебя, возьми Стефана на воспитание до тех пор, пока мы не освободимся! Ты единственный, кому можно доверять. Это милый мальчик, не доставит тебе много забот. Я знаю, что после того, что я сделал… Но я знаю, что ты меня любишь, поэтому простишь… Дадли, я нуждаюсь в тебе…

— Рон закончил читать, видя, как Дадли встал с кровати. — Где мой племянник Стефан? — деловым тоном спросил он, сжав руки в кулаки. — Я доставлю тебя в магический особняк, вы будете жить пока там, под охраной,— Уизли взмахнул рукой перед тем, как они исчезли из палаты.

***

Вот так, ценой чужой ошибки, Дадли в свои девятнадцать вынужден стать заботливым дядей и жить в совсем непривычном мире.