Парабеллум

      Темная улица обступала со всех сторон, окружая дряблым светом фонарей, слабым поблескиванием брусчатки, покрытой хрустящим льдом в щелях, и неприятным, пропитывающим запахом, который не уносили даже бравшиеся из ниоткуда порывы холодного ветра, ударявшие по лицу. Оливия отвернулась в очередной раз, прячась в глубоком капюшоне. Холод, тьма и пустота. Заколоченные окна покинутых домов. Здесь, к своему удивлению, она наконец ощутила себя настоящую, проснувшуюся под покрытой мурашками кожей. Тишина пришла в равновесие с ее душой. Не осталось ничего лишнего, ни одной искусственно наращенной черты. Только холодный мрамор статуи, выбитой из цельного куска камня. Оливия не ощущала границ своего тела, проникая во все закоулки, что открывались ее глазам.       Мрак был уютным. Куда приятнее местных жителей, что попадались по пути сюда. На этой улице, если же кто-то и был, то укрывался.       Девушка добралась до нужного места легко. В первый же миг, как Ярм выпустил ее из виду, она покинула дом, ощущая ярость, вогнанную как клинья под ребра. Пронзительная старая боль вынудила действовать безрассудно, лишь бы убраться подальше от ее эпицентра и отвлечься. Ярм поднял из гробов скелеты, которые прежде каждый из них предпочитал укрывать, как их общее преступление. Ей под ноги почти бросился уличный пацан — передал записку, в которой были все детали.       Так она оказалась на окраинах и пробродила по ним несколько закатных часов, сраженная контрастом с чистеньким и аккуратным городом оборотней.       «Посмотришь заодно, как живут люди».       Слабым всегда сильно достается. Здесь люди были таковыми. Вызывающими презрение, не считающимися хоть сколько-то за членов общества. Единицы вели нормальную жизнь — те, кто нашел покровителей среди оборотней. Остальные разлагались в Дыре.       И все же здесь было лучше, чем оставаться в доме с Ярмом. Ей хотелось разрушения — даже если это будет разрушение самой себя.       Вдруг темнота сжалась на ее горле. Оливия насторожилась. Сняла капюшон. Что-то привлекло внимание: не звук, не запах и не примеченное краем глаза движение. Но это было чувство, которому она привыкла доверять. Она вытащила меч. Чиркнула им по камням брусчатки — металлический скрежет отдался на зубах.       Лицо ее выглядело по-прежнему задумчивым, как у человека, погруженного в непролазные, заросшие сады мыслей. На деле вся она превратилась в слух. Фонари отражались в ее темных радужках, мерцая меж острых ресниц. Лед потрескивал под ботинками, расползаясь из-под подошв тонкими пластинками. Взгляд девушки медленно скользил по улице. Угловатые своды домов, поскрипывающая, болтающаяся дверь, отдаленный шум ветра за спиной. Дыхание стало поверхностным. Она вновь прокрутила меч в руке, приноровляясь к нему. Обвела взором здания, выискивая скрытое. Что-то было не так. Холод скользил по коже, добираясь до сознания.       Впереди она приметила движение — это фигура Вэла возникла на улице и быстрыми шагами направилась к ней. Непослушная челка юноши спадала на его голубые глаза, и он на ходу убирал ее назад. Было в нем что-то наивно-чарующее. У Раза был хороший вкус. Эта мысль как-то странно мелькнула среди нарастающего напряжения, отдающегося в кончиках пальцев, что сжимали кожаную рукоятку меча.       Оливия резким движением подала Вэлу знак оставаться на месте, на расстоянии в несколько метров. Не подпускала его к себе, ощущая затаившуюся опасность. Совсем близко. Будто кто-то должен был выйти сейчас из соседней стены и прирезать ее. Вэл оторопело замер. Догадался, что происходило: — Берегись, сверху! — крикнул он, вскидывая руку, указывая на крыши.       Оливия взметнула взгляд, лишь мельком примечая на фоне темного, непроглядного неба белесый силуэт, что тут же спрыгнул вниз, расплывчато вырисовываясь перед фасадом дома, и приземлился с глухим ударом о брусчатку за ее спиной, едва не касаясь и не сбивая с ног. Неприятный запах гниения разнесся вокруг. Девушка мгновенно развернула меч, проходясь им по тянущимся к ней костлявым рукам с обвисшей кожей, оглянулась, сраженная видом неизвестной твари. Бледная, почти белая нечисть стояла перед ней, изуродованная темными пятнами мертвой плоти, покрытая редкими волосами. Тварь напирала, щелкая рядами острых, желто-коричневых зубов, среди которых особо выделялись длинные, привыкшие рвать кожу клыки. Еще два быстрых движения меча заставили существо отстраниться, но все равно оно держалось слишком близко, обдавая смрадом, исходившим изо рта. Слишком голодна тварь, чтобы пугаться клинка. Оливия испытала ужас, какой давно ей не доводилось пропускать через себя. А ей казалось, что она уже на всякое насмотрелась. — Вэл, что это за хрень? — резко проговорила она, постоянно откидывая существо назад, грозя ему льдом металла. Она боялась каждого нового движения твари, предвкушая, что сейчас она бросится на нее. Девушка жадно втягивала воздух через приоткрытый рот и морщилась. Отдергивала руку, когда существо делало новый рывок. Несколько раз острие лезвия ткнулось в блеклую, обвисшую плоть, выглядевшую как подтаявший, пропавший сыр. Из разрезов текла темная, вонючая жидкость, похожая на гной. Наверное, остатки забродившей в твари крови. — Вампир.       Слова Вэла прозвучали слабо. Он пожалел о своем отобранном клинке и о том, что не позаботился о новом оружии. Пытался оценить ситуацию, стискивая пальцы в кулак, но ощущал свою совершенную беспомощность. Ногти болезненно впились в кожу ладоней. Он ничего не мог, ничего… Хрупкий человечек в чуждом ему мире. Оливия едва заметно отступала в его сторону, поддаваясь напору существа. И Вэл не мог прийти ей на выручку. Он ощутил, как холодеют его щеки. — Что с ним делать? — произнесла девушка быстро на выдохе, глаза ее были распахнуты. Напряжение отдавалось в каждой мышце тела.       Вэл покачал головой: — Ничего.       Оливия дрогнула от этих слов, на мгновение отводя взгляд на Вэла. — Оборотни разрывали их на части.       Тварь дернулась вперед, девушка отпрянула в последнюю секунду — благо рефлексы у нее были, но лезвие погрузилось в тушу. Вампир завизжал, неестественно, на высоких частотах, почти оглушая. Металл обжег его кожу (примесь серебра и невесть чего еще всегда действовала на порождения ада), но более не нанес никаких значительных повреждений. Лишь маленькое отверстие в грудной клетке, что не понравилось вампиру. Привело в пущую ярость. Мутные, заплывшие красные глаза на обвисшей морде вспыхнули. Оливия шарахнулась, набирая хоть какое-то расстояние между ними, и нанесла еще несколько секущих ранений — ничего. Она могла резать и кромсать, но это не имело результата. Существо, постукивающее перед ней челюстями, уже было мертво. До новых царапин ему не было дела. Только звериный, сводящий с ума, лишающий чувства самосохранения голод. Вэл попытался вломиться в первый попавшийся из соседних домов, чтобы найти, чем обороняться. Не вышло. Дверь не поддавалась под его натиском.       Оливия стиснула зубы, скрежеща ими от напряжения. Ее движения стали более жесткими и напористыми. Вампир взвыл. Девушка сделала выпад и вогнала меч ему в грудь. Тварь заорала так, что Оливия отскочила назад, вампир дернулся, вырывая из ее рук меч. Рукоятка так и остался торчать из его живота, лезвие выходило из спины, поблескивая в фонарях. Сражающее зрелище, которое повергло Оливию и Вэла в ужас. Девушка отбежала еще на пару шагов назад, ощущая растерянность и отчаяние. Вэл привалился к стене. Оливия не имела понятия, как обороняться. Без оружия. Ее нервы дрогнули. Давно, очень давно ей не приходилось ощущать себя такой слабой.       «Ну что, милое личико? И на что ты способна?»       Белая маска страха покрывала ее лицо. Мелкая дрожь охватила пальцы. Глаза стали влажными, блестящими в темноте. От изводящего ее кошмара девушка готова была разрыдаться, закрыться руками, мысли больно укалывали самолюбие. Вампир развернулся, будто забыв о том, что его проткнули насквозь. Вдруг обнаружил Вэла.       Юноша обомлел. С его лица сошла вся краска, руки безвольно повисли вдоль тела. Вампир направился в его сторону, прибавляя скорость, переходя на переваливающийся бег. Заклацал зубами. Вэл не мог двинуться. Он подумал… смерть сейчас была уместным исходом для такого, как он. И еще Вэл подумал о Раза. О том, как завтра ему про все это доложат. Что он почувствует? Наверное, Адио достанется за побег его подопечного. Красные глаза сверкнули совсем близко.       Оцепенение вдруг спало с девушки, сменяясь в мгновение яростью и острой необходимостью действовать. На лице ее возник оскал, она инстинктивно бросилась бежать к Вэлу, но вдруг замерла, приходя в себя, и выкинула вперед руку, — туша вампира оторвалась от земли в нескольких шагах от юноши и вспыхнула, как факел.       Пронзительный вой ворвался в уши. Тлеющий запах гниющей плоти обдал всю улицу, вызывая приступы тошноты. Темные фасады домов озарились яркими языками пламени. Красные и желтые цвета плясали на стенах. Вэл на своем лице ощутил жар, щеки запылали, и он коснулся их дрожащей рукой. Мелкие искры, догорающие обрывки тела твари летали в воздухе, подсвечивая улицу рыжими светлячками. Омерзительная, передергивающая сцена. Девушка не отводила взгляда от полыхающей нечести, будто взглядом и удерживая вампира в воздухе, нос ее был сморщен. Гнев пробирал ее до крупной дрожи, разбегавшейся по телу, сильнее и сильнее. Она обращала вампира в пепел, будто наслаждаясь этим. Она была готова зарычать от раздиравшей ее злости. Оливия ненавидела себя за проявившуюся слабость, и теперь сполна возмещала ее открывшейся жестокостью.       Вэл смотрел на девушку, испуганный, не знающий, что видит. Ему вспомнились все суеверия про ведьм, что бродили в его городе, все детские страхи, которые заставляли его ночью забиваться в угол и притягивать к себе колени. Он осознавал, что у нее не было другого выбора, кроме как извести вампира, но эта мысль висела на краю сознания. В то время как явная, необъяснимая сила девушки, которая не могла принадлежать человеку, равно как и не могла принадлежать одаренному светом, заставляла все сжиматься внутри. Вэл, не имевший никогда дела даже со старухами-целительницами или гадалками, не смысливший ничего в сверхъестественных силах, все равно понимал, что это ее проявление не несло в себе ничего хорошего. Потому что он видел глаза девушки. И различал обуревавшую их тьму.       Меч со звоном рухнул на брусчатку. Огонь исчез, на смену ему в воздухе повис едкий, коричневый дым. Вэл поморщился. Девушка вскинула другую руку — меч тут же оторвался от земли и очутился в ее ладони. Оливия была взбешена, доведена до предела. Быстрыми шагами она двинулась между домов, описывая круг, дергая головой, чтобы откинуть мешающиеся волосы. Вэл неотрывно наблюдал за ней, затаив дыхание, кусая свои губы. Ему было не по себе видеть ее такой. — Все еще не веришь, что я смогла воскресить Никса? — зло проговорила она, кидая на него короткий взгляд и вновь принимаясь за хождение, будто что-то искала, — Мы ведь поэтому здесь, верно? Ты засомневался и потащил меня в эту… Дыру. — Клянусь, я не причастен к этому, я не знал… что так будет, — забормотал Вэл, ощущая, как немеют губы.       Оливия не слушала его, она остановилась у одной из дверей, секунду размышляя, а после со всего размаху ударила по ней ногой, выбивая, резко шагнула внутрь и выдернула кого-то из темноты, бросая на дорогу. Ее движения были полны силы, ненормальной силы. Вэл пригляделся к растянувшейся на брусчатке фигуре. Он узнал ее. Это была Яниса. Та самая Яниса, которая сама как-то давно привела его в эту часть города. Оливия нависла над ней. Смотрела сверху вниз, изучая перепуганное лицо. Должно быть, Яниса испытывала тот же пробирающийся под кожу страх, что и Вэл секунду назад. Юноша попытался найти в своем сердце жалость к ней, но не смог.       Разум стал ледяным и пронзительным. Оливия уже понимала, где ее подловили. Разговор на площади, который не мог быть не услышан нужными ушами. И мальчишка, который был послан вовсе не Вэлом. Стоило понять раньше, если бы не ее желание провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть Ярма. Оно не давало ей замечать детали. Просчет, опять… Как много она глупила. Однако вопросы еще оставались: — Кто ты такая? И каким же это образом тебе удалось притащить сюда вампира? — в голосе звучало неприкрытое презрение. Опираясь на колено, Оливия склонилась ближе к Янисе, которая попыталась отползти от нее.       Взгляд темных глаз прошибал насквозь. Вэл не сомневался, что Янисе сейчас стоило заговорить, пока Оливия не заставила ее это сделать. А терпение было на исходе: — Надеюсь, ты достаточно насладилась этим спектаклем. Потому что за все придется расплачиваться… — Отойди от нее, — из закоулка напротив возникла вытянутая фигура Зена.       Вэл скривил губы. Многое объясняло в этой истории. Настораживало одно — раз эти двое действовали заодно, они должны были быть знакомы благодаря сестричке Раза — Амии.       Оливия смерила его ледяным взглядом. Стоило расправиться с ним сразу, когда был шанс. Зен помог Янисе подняться. — Раза будет крайне любопытно узнать, что вы тут делали вдвоем. Нарушая его запрет. — Раза будет крайне любопытно узнать, как вампир, пойманный для него, смог сбежать, — Оливия не заметила приближения Ярма, пока он не возник за самой ее спиной.       Его ладонь опустилась на ее плечо, привлекая к себе, будто заставляя молчать и сдерживать себя. Оливия оскалилась, но ничего не произнесла. Молчал и Зен, сверля Ярма взглядом. Сильно же они ненавидели друг друга, за время службы наместнику постоянно сталкиваясь в интересах. — Мы уходим. — твердо сказал Ярм. Бросил короткий взгляд на Янису.       Он увидел в ее глазах почти мольбу, искаженную боль, которую она не могла укрыть. В первый раз они виделись с тех пор, как Ярм объявил другую своей Второй. Так и не было возможности объясниться. Да и он не хотел. Непонимание произошедшего осталось с девушкой. Она будто просила его опомниться, прийти в себя и вновь быть с ней. Ведь он дарил ей счастье. Ярм лишь крепче стиснул пальцы на плече Оливии, почти вызывая боль, и отвел взгляд. Оливия дернулась, подняла на него глаза, пытаясь прочесть на его лице, что не так, но не смогла разгадать. Стало еще неуютнее, и Ярм легонько толкнул ее вперед, показывая, что пора уходить, и двинулся сам. Вэл поплелся за ними, смотря себе под ноги. Они шли молча некоторое время, пока странная парочка не осталась на приличном расстоянии позади. Ярм первый заговорил. Его рука все еще приобнимала Оливию. Он замедлил шаг: — Я уже дважды подоспел вовремя. Как ты думаешь, сколько еще раз нам так будет везти? — произнес он с укором, задерживая острый взгляд на своей Второй. — Все было в порядке. — Несомненно. — То, о чем между нами не принято говорить, верно? — Оливия резко остановилась, скидывая его руку со своего плеча, — Первый же вопрос, который ты хотел задать, когда я только возникла в этом городе. «Милая, а все ли в порядке с твоим разумом?» Ты видишь, я контролирую себя. Все стало значительно лучше. И с Раза я смогу разобраться без твоего участия. — Вряд ли сожжение в пепел вампира можно назвать контролем.       Девушка промолчала и поймала напряженный взгляд Вэла: — Не бойся, твоего любимого Раза я не сожгу, — колко проговорила она, что заставило Вэла смутиться. Ярм хмыкнул: — Конечно. Пока твоим разумом владеешь ты, ты этого не сделаешь.       Оливия посмотрела на него зло, вскидывая голову: — Повторяю: все в порядке.       Она ощутила пот, что холодком отдавался над ее губой. Стерла его тыльной стороной ладони, отмахиваясь, и вдруг в слабом фонарном свете увидела, что ее кожа окрасилась в бордово-красный. Что-то дрогнуло внутри. Ярм шагнул к ней ближе, выудил из внутреннего кармана платок, коснулся ее шеи, заставляя немного поднять голову. Приложил ткань к ее носу, из которого тонкой струйкой проступала привычная, металлическая кровь: — Да, все в порядке, — проговорил он саркастично, довольный тем, что девушка наконец не находится, что ответить, теряя уверенность.       На улице по пути к себе Ярм выхватил одного из стражников и отправил его за Адио, не желая больше выпускать Оливию или Вэла из поля своего зрения: — Вы оба мне порядком надоели, — проговорил он, заходя в дом. Обернулся на Оливию, — Ты плевать хотела на меня и мои правила, так что постоянно подставляешь меня под удар. А ты, Вэл… ты хоть представляешь, что было в этом городе, когда ты исчез? Что ты сделал с Раза?       Вэл представлял. Он видел отражение своих действий в каждом лице вокруг. Видел, как изменилось все, что он знал об этом месте. И не переставал поражаться. — И знаешь что? Это я вытащил твоего Первого! — слово неприятно резануло по ушам. Вэл покосился взглядом на цепь браслета, что так по привычке и носил на руке. Уже ничего не значило, — Каждый раз, когда ему бросали вызов, это я после латал его раны и с того света выдергивал твоего любимого!       «Так вот как ты приблизился к наместнику» — подумала Оливия, но промолчала. — Вы оба друг друга стоите.       Оливия пропустила его слова мимо ушей. Она опустилась на стул, перекидывая ногу на ногу, и устремила на Ярма внимательный взгляд: — Скажи мне, что это была за девчонка? И почему вдруг она захотела меня сегодня убить?       Ярм уловил в ее голосе знакомые острые нотки, которые заставили его дернуть уголком губ. — Мне кажется, вы с ней знакомы, — закончила Оливия. Выражение на ее лице не предвещало ничего хорошего. — Мы крайне близко знакомы, — с ухмылкой произнес Ярм, отвечая на ее вызов. В его словах сквозил неприятный подтекст, — Она была бы моей Второй, не объявись ты.       Оливия откинулась назад на стуле, ударяясь о спинку головой, но Ярм продолжил: — Думала, что я буду одинок?       Слова сорвались резко с его губ, оставляя ощутимые царапины. Он быстро пожалел о том, что сказал, встречаясь со взглядом девушки, ощущая, что у него отняли весь воздух. Он замер на последнем вдохе, ожидая ее ответа, как приказа о казни из уст короля своей страны. Ее губы заметно изломились: — Так вот где ты нашел себе семью.       Она медленно втянула воздух и опустила глаза. Притянула ногу к себе, обхватывая ее руками. Ярм понял, что в этот миг потеряет ее, и паника поднялась в его голове, выворачивая руки. И злость на то, что какого-то черта она не понимала. Он уже не сможет вытащить ее из металлических оков, сомкнувшихся на ее сердце. Грудная клетка хрустнула от наполнившей ее пустоты, Ярм сделал несколько шагов вперед и склонился над девушкой, опираясь рукой на стол. Она отвернула голову, смотря в окно. — Никогда больше я не поведусь на долго и счастливо. Никогда.       Он оттолкнулся, разворачиваясь на пятках, вновь занимая центр комнаты. Вэл почувствовал себя лишним в разворачивающейся сцене. Он молил Адио прийти быстрее и забрать его отсюда. — Яниса знает все сплетни города. Мне не найти информатора лучше. Была отличная возможность обратить ее на свою сторону. Укрепить положение здесь, — он описал круг по комнате и вновь заглянул в глаза Оливии, — Сволочь ли я из-за того, что поступал так? Возможно, но мне без разницы, что ты об этом думаешь. Что я делал для того, чтобы достичь цели? Не твое дело. Потому что это не имеет значения.       Девушка не двигалась, смотря на него снизу вверх, облокачиваясь на стул, как на свою единственную опору. Она его боялась, не узнавая, видя в нем совсем неизвестную сторону. Вэл ощутил это и прислонился к стене, желая скрыться. Он знал, какими бывают конфликты с оборотнями, и чем они заканчиваются. Но на его удивление Ярм хорошо сдерживал свою сущность. В дверь постучали, и вошел Адио. — Забирай Вэла и уходите. Я не хочу приглядывать еще и за ним, — жестко бросил Ярм, не отводя взгляда от своей Второй.       Адио окинул его изумленным взглядом. Впервые видел в таком настроении. Молча кивнул и пропустил вперед себя на улицу Вэла, который и рад был сбежать.       Дверь хлопнула. Еще минуту висела тишина. Скулы Ярма резко выступали на его лице. Он заговорил: — Может ты и оказалась в этом городе не из-за меня, но теперь я стал твоей целью, — он вдруг усмехнулся, качая головой, и опустился на стул по другую сторону стола. Его рука накрыла столешницу, взгляд стал задумчивым, — Я понимаю, почему Раза собственник. Он зверь. Он от происхождения такой. Но откуда это в тебе? Ты до безумия, до потери рассудка жаждешь сделать меня своим. Вновь. Только я на это больше не пойду, — девушка не смотрела на него, она медленно постукивала пальцами по столу, иногда вычерчивая линии, — Неужели эта сторона всегда была в тебе?       Ее рука замерла в одном месте. Она скользнула языком по зубам: — Всегда. Нравится тебе это или нет, — ее голос стал ровнее и тише, — Знаешь, почему тебе так легко удается улавливать эти черты во мне и в других? Потому что они присущи и тебе. Единственный, кто был сравним со мной по ревности и силе одержимости — это ты. Но ты был сильно уязвлен. Год, два назад или уже четыре? Ты был вынужден отказаться от любых прав на меня. И дать мне свободу. Ты так глубоко загнал свои чувства внутрь себя, что сейчас боишься меня коснуться. Лишь бы вновь не иметь дело с этой болью. Ты принялся мучить меня, по грамму возвращая мне весь этот невымещенный гнев, который запер внутри, поскольку не имел больше права его показывать.       Ярм поднял взгляд. Пронзительно знакомые серые глаза в обрамлении светлых ресниц теперь смотрели на нее. Эмоций почти не осталось. Их было так много, что в конечном счете они убили друг друга, оставляя только усталость вместо себя. — А ты не уязвлена? — поинтересовался он, наклоняя голову — Ты привыкла к неограниченной силе и власти. Больше у тебя их нет. Ты делаешь вид, будто так и должно быть. А потом бросаешь вызов наместнику, лишь бы заставить его тебя уважать. Ты думаешь, что он многое о себе возомнил и хочешь поставить его на место. Неужели ты ни разу не задумалась… а что если это он поставит на место тебя?       Оливия хмыкнула, но дала ему продолжить. — Тебе не удастся быть тенью и при этом править миром. Либо надевай корону, либо исчезни отсюда и оставь меня самого разбираться с этим городом и его погаными законами.       Голос Ярма звучал устало. Оливия остановила на нем взгляд, сраженная последними словами. Вот что было на самом деле в его мыслях с самого начала. Не просто желание избавиться от нее. Он требовал, чтобы она сделала выбор. Иначе он не готов был ее принять. Никаких полумер. Либо власть и война, либо спокойная, мирная жизнь. Либо Ярм, либо тот, с кем она была последние несколько лет. Никаких промежуточных цветов спектра. И Ярм считал, что знал, что будет лучше для нее — держаться в стороне, забыв, что была иная жизнь.