Парабеллум

      Глубокий вдох. Морозный воздух врывается через губы и щекочет горло. Выдох. Долгий, уносящий с собой последние крупицы надежды повернуть назад. Облачко пара растворяется среди редких падающих снежинок. Она распахивает глаза. Белесый цвет неба слепит в первые секунды. Постепенно контуры площади становятся более отчетливыми с темными фигурами, обступившими ее со всех сторон. Собралось уже много зрителей. Голоса, выкрики, разогревающие интерес. Усталость. Страх отступил. Эмоций было так много, что, наконец, их не осталось.       Стражники сдерживали людей, чтобы пространства для боя было достаточно. Глаза публики горели жаждой жестокости. Они были как хищники, за много километров почувствовавшие запах крови, и настигшие свою жертву. Оливия ясно понимала, на что способны эти звери, натянувшие на себя обличия людей. Но даже мысли о них уже не вызывали колких ощущений. Она без трепета позволила бы им раздробить свою грудную клетку, вытащить оттуда сердце и зажарить его. Она ждала скорейшего наступления конца. Чтобы раздался щелчок, и ее сознание исчезло из бытия. Остальное не имело значения.       Среди толпы, в первом ряду, она выхватила лицо Ярма, и словно металлическая рука сжала ее горло при встрече с его взглядом. Всего один удар сердца она смотрела прямо в глаза своего Первого. И это ранило смертельно. Ярм не заслужил ужаса, что настигнет его. Но будто самим мирозданием ему было приписано быть рядом с ней в этот страшный миг. Губы Ярма были плотно сжаты в линию, он прятал руки в карманах толстой дубленки и, казалось, перебирал что-то в пальцах. Он тоже не выдерживал взгляд Оливии и потому все больше наблюдал за Раза. Справа от Ярма стоял Вэл. На нем не было лица. Он выглядел более бледным и худым, чем обычно. Ему опасно было приходить на площадь даже в сопровождении Ярма, но Оливия почувствовала вдруг, что рада его видеть. Был среди толпы и Кара. Его черты мелькнули поодаль. Недовольный, угрюмый вид. Казалось, он не шибко жаждал быть свидетелем поединка. Но считал себя обязанным знать исход. Были здесь Вемир и Зен, оба кружили рядом с Раза. Наверное, здесь были и другие новые ее знакомые, потому что собрались, похоже, все горожане, кроме самых немощных и маленьких. Люди были на крышах, в окнах, обступили площадь со всех сторон. Каждый выискал себе место.       И все же, в таком скоплении людей, Оливия почти не наблюдала признаков человека. Толпа была как единое существо, как огромный змей, обвившийся вокруг нее. И, наверное, ощущение не было ошибочным, потому что оборотни были как раз теми монстрами, о которых ей читали в детских книжках. Только внешне, только кожа и кости придавали им сходство с человеком. Они обступали Оливию, они давили на нее, вытягивая из нее последние соки, и захотелось сломя голову бежать из их круга. Даже если на тот свет. Они вырвут из нее последнее дыхание. Но была правда, от которой все равно не отвертеться. До этой точки Оливия довела себя сама.       Крупная, черная фигура Раза возвышалась впереди шагах в десяти от девушки. Наместник еще стоял спиной к Оливии, скидывая с себя дубленку. Из-под ее полы обнажился блестящий серебром длинный меч с рукоятью редкой работы, украшенной сверху камнем. Раза отдал дубленку Вемиру, перекинулся с ним парой последних слов и обернулся на нее. Наконец их глаза встретились. Черный-черный взгляд Раза, сразу придавивший своей тяжестью, точно окунул ее в холодную воду. Перехватило дыхание. Слабое, рваное облачко пара растворилось во внезапно образовавшейся тишине. Что ж. Время пришло. Дальнейшее покажется вечностью.       Оливия сделала первый шаг вперед. Махнула мечом бабочку, разминаясь. Раза ждал ее приближения. На его лице не дернулся ни мускул. Оно не выражало ни ярости, ни злости. Темная щетина обрамляла контур спокойно сложенных губ. Удар. Оливия ощутила, как ее меч крутанулся в руке, едва не выбиваемый силой Раза. Наместник был крупнее и мощнее ее. Конечно, другие соперники, что Вемир ставил ей в пару, тоже были и больше, и сильнее. Только Раза хорошо умел использовать свои преимущества. Соперник, которого не пожелаешь.       Удары стали сыпаться, точно молнии. Оливии приходилось все больше обороняться и все меньше нападать. Не было передышек. Не было доли секунды на раздумье. Только бой, раскаляющийся, смертельный и беспощадный. Сжатые добела губы наместника. Холод черных глаз. Напружиненные мышцы. Оливия привыкла досаждать своим соперникам, изматывать их, налетать с разных углов, из-за спины, с боков, не давая опомниться. Но Раза будто придавливал ее к земле, не позволяя шмыгнуть в сторону, полосовал ударами и вновь вцеплялся в нее. Не позволял даже отскочить назад, тут же нависая над ней. Чертовы тренировки и чертов Вемир. Раза знал, как ее парализовать. Надо было выскочить. Надо было набраться воздуху.       Она дернулась в сторону, и тут же заметила, что меч Раза взмыл, что острие сей же миг воткнется в ее правое плечо и пробьет насквозь прежде, чем она успеет что-либо предпринять. Ужас сковал грудную клетку. Время принялось растягиваться. Лезвие приближалось так, точно увязло в густой патоке. Оливия вышла из-под его удара, обогнула наместника и отскочила.       Раза обернулся на нее резко, не выпуская из поля зрения. В его глазах проскочило удивление. Он тоже совершенно точно знал, что она не могла увернуться от удара. Оливия облизнула губы, ощущая, как они ссохлись и загрубели. Она, в отличие от своего соперника, догадывалась, что произошло. Плохой знак, дурной знак. Время само по себе не искажается. Она и Раза пошли по кругу, внимательно наблюдая за движениями друг друга. Толпа скандировала: «Убей!» Оливии было не до них. Мысли крутились. Она стиснула зубы. Чертова издевка мироздания. Ей давно было положено умереть. Но, точно забавляясь, неведомые силы вновь и вновь удерживали в ней жизнь.       В ушах стоял звон. Раза и Оливия предпринимали десяток выпадов, но после нескольких ударов мечей расступались вновь. Оба выискивали способ уложить соперника на лопатки с наименьшим риском для себя. Но каждый раз, сцепляясь, убеждались, что придется орошать землю и своей кровью. Раза становился все злее. Дюжина черных змей скользнула по его лицу. Красные капли сочились из неглубокой царапины у его подбородка и стекали на шею. Он был на грани обращения. Ничего не произошло. Взгляд Оливии преследовал каждый шаг наместника. Она удерживала его своей силой от превращения в баргеста. И это неведомое, сковавшее Раза в тиски, приводило его в ярость еще больше. Потому что впервые он ощутил покалывания страха. Впервые самая опасная мысль зашевелилась в его голове — мысль, что девушка может одержать верх.       Оливия чувствовала, как земля под ее ногами вибрировала от полнившейся в грунте силы. Чем большая ярость охватывала толпу, чем более свирепыми становились оборотни, тем больше их злость питала ее. И тем сложнее было держать контроль. Оливия пыталась сосредоточиться. Потому что каждый миг отчетливо ощущала на себе холодный, сконцентрированный взгляд черных глаз и знала, что Раза выжидает, когда она допустит просчет.       Сердце безумно колотилось, грохоча в ушах. Одежда промокла от пота. Забавно, что очередная ее попытка вести мирную жизнь закончилась в этом городе, на этой площади. Пора было делать выводы.       Раза надоело играть. Он двинулся на девушку, не намереваясь больше давать ей шанс на передышку. Оливия отбила несколько сильных ударов, вскинула руку, загораживаясь мечом от нового. И за сползшим рукавом увидела свое открывшееся запястье — оно было обвито сеткой черных вен. Оливия обомлела от страха. Выскользнула из-под меча Раза и отшатнулась, неосознанно вцепляясь в свою руку и натягивая рукав обратно. Это было ошибкой. Секунды, на которую она выпустила наместника из поля зрения, было достаточно.       Первым, что заметила она, когда обернулась, были разбросанные по земле клочья одежды. И только потом — огромный черный пес с раскрытой, оскалившейся пастью, что замер напротив нее посреди площади. И он бросился вперед.       В глазах на миг потемнело от боли. Оливия раскрыла рот в беззвучном вопле, кинула взгляд на свое плечо и увидела, как по нему, пропитывая разорванную ткань, текут ручейки крови. Краем глаза она отметила, что баргест, перепрыгнувший ее, готовится напасть вновь. И потому успела вывернуться и полоснуть мечом его грудь. Однако это принесло такую новую порцию адских ощущений, что она почувствовала слабость в ногах и припала на одно колено, рухнув ладонью на землю. Смесь снега и грязи между ее пальцами не вызвала ощущения холода. Но эта мысль затерялась где-то глубоко в сознании, обволакиваемом хлынувшей темной волной.       Толпа ликовала. Она чествовала Раза и предвкушала близость конца. Собравшиеся ждали, что им дозволят принять участие и поглумиться вдоволь. Ярм, пропуская удары сердца, неотрывно смотрел на девушку, сгорбившуюся и замершую у земли. И потому он был первым, кто увидел. Глубокие, располосованные раны на ее спине и руке, как по щелчку, сомкнулись. Она вскинула голову, уставляясь на Раза. Тот уже принял вновь свое человеческое обличие, накинул поверх голого тела дубленку. Наместник перехватил в руке меч, любезно поданный ему Зеном, и повернулся к девушке, намереваясь нанести последний, церемониальный удар. Ярм хорошо разглядел мелькнувший взгляд Оливии. И, к своему сожалению, он знал это выражение ее потемневших глаз. Оно означало приближение катастрофы.       Ярм вцепился в плечо Вэла и, перебарывая шум толпы, крикнул ему остановить Раза и толкнул вперед. Вэл, не понимая, что происходит, подчинился, а сам Ярм уже со всех ног бросился к Оливии. Он увидел, как она быстро и ловко распрямилась, подскакивая и намереваясь атаковать Раза, и подоспел в последний момент, ограждая наместника грудью. Оливия от удивления промедлила секунду. Ярм пустил руку в карман, откупорил небольшую склянку и, внезапно ухватив девушку за шею, насильно влил содержимое ей в горло. Она еще ничего не понимала, и Ярм, не отступая, смотрел в ее глаза, распахнутые, испуганные, пока они не закатились, теряя фокус, и девушка не начала падать. Тогда он подхватил ее, прижимая к себе и быстро поднимая на руки. Впервые оглянулся посмотреть, что творилось вокруг. Толпа изумленно наблюдала за происходящим, но вскоре их шок сменился на гнев. Их лишили зрелища. Нарушили традицию. Злые и разгоряченные оборотни ринулись на Ярма, но Раза остановил их резким поднятием руки и приказал Ярму вынести девушку с площади. Оборотни фыркали, плевали Ярму под ноги, но расступились, давая дорогу, и Ярм поспешил убраться прочь. Он тащил девушку на руках через опустевшие улицы, пока весь народ еще толпился на площади, и ощущал, как ее тело содрогается в нехорошем ознобе. Прижимал ее к себе еще крепче, надеясь, что это остановит пугающую его дрожь ее рук, ее плеч…       Он внес Оливию в дом и, почти спотыкаясь, опустил ее на диван. Ощупал ее лоб, лицо — у девушки поднимался жар. Он бросился к шкафчику с травами и мазями, надеясь отыскать там что-то, что могло бы облегчить симптомы. Но догадывался, что мало что сможет помочь. Набрал таз ледяной воды, швырнул в него тканые полотенца, что ухватил в кухне, и притащил к ней. Повалился на колени рядом и принялся, смачивая полотенца, прикладывать к ее голове.       Таким его и нашел Раза: растерянным, напуганным, возящимся рядом с той, что так любил. Наместник бесшумно вошел в дом и замер рядом. Заметив его, Ярм уселся на пол, свесив руки с зажатым в них полотенцем между коленей. Медленно поднял на него взгляд. — Кто она такая? — тихо, но с опасными нотами в голосе произнес Раза. За его спиной в двери показался Вэл. — Моя Вторая. — Ярм… — почти прорычал Раза, но Ярм его перебил: — Когда-то давно между нами все было предельно просто устроено. Я знал: она спасает мир, а я должен спасти ее. Но однажды она слишком устала всех спасать.       Вэл, медливший было, обогнул Раза и подошел к девушке, опускаясь рядом с ней и осматривая ее ставшее почти белым лицо. Ярм продолжил. Его взгляд бесцельно блуждал по полу: — Тогда спасением мира решил заняться я сам. Забыв, что должен был оберегать ее. Стоило мне уйти, как другие пришли за ней. С ней расправились, жестоко. Она умерла.       Вэл изумленно оглянулся на этих словах, бросил взор на Раза, но тот не выглядел удивленным. Он будто уже наперед знал, что услышит. — После того дня стали происходить странные вещи, мало кто мог увязать их воедино, поскольку то были разные города и даже разные земли. Дома вспыхивали посреди ночи, как спички, ненормальным пламенем, что пожирало все и всех, запертых внутри. Только спустя пару недель я знал, что было причиной, потому что она появилась на моем пороге.       Ярм закрыл глаза, полотенце выпало из его ослабевших пальцев, и он покачал головой. — Вэл, ты познакомился с редким существом, — проговорил Раза, поглядывая на ошарашенного юношу, — Настоящим демоном. Которого Ярм допустил в мой город. — Она более им не была, — Ярм вновь вскинул на наместника глаза, почти смеющиеся. — Такого не бывает. — Как видишь… бывает. Правда для этого ей пришлось почти раскромсать меня, прежде чем остановиться.       Он сделал паузу, вглядываясь в лицо наместника. Глаза его были схожи с глазами обезумевшего: — Ее контроль был не абсолютным. Она могла сорваться и сорвалась. А я вновь предпочел спасение мира спасению ее, — Ярм горько хмыкнул и обернулся в сторону дивана на неподвижно лежащую Оливию, — Только теперь я думаю, на кой черт. — Она опасна, — сквозь зубы проговорил Раза. — Да, — спокойно ответил Ярм, поднимаясь со своего места и преграждая путь наместнику, — Но только попробуй приблизиться к ней… — Эй! — вдруг привлек их внимание Вэл. Оба — Ярм и Раза — резко обернулись на диван и обнаружили его пустым. — Она исчезла, — ошарашенно произнес Вэл. Ярм испустил шумный выдох.