Попаданка в Русалку

Мужики сбились в кучу, но близко подходить не рискнули – остановились метрах в пяти-семи от меня. Жду, улыбаюсь, не дергаюсь. Тщательно отслеживаю их эмоциональный фон, там много сумбура, но в основном страх, удивление, шок, немного злости. Наконец, Капитан подходит ближе. Мне кажется, что прошла уже целая вечность, но это неправда, всего пару минут они стояли группкой, а потом он зашагал вперед. Не дергаюсь, стараюсь выглядеть уверенно и благодушно, хотя от улыбки уже скулы сводит. Словно на встрече с новым заказчиком – надо показать себя профессионалом, влезть к нему в голову и понять, чего он хочет и при этом не может объяснить словами. Только еще с риском для жизни. Он подошел на расстояние пары метров. Благодаря водяному горбу, на котором я балансирую, я могу смотреть на него немного сверху – удачно рассчитала высоту. Он начинает что-то говорить, размахивает руками, слегка кланяется. Я сосредоточиваюсь на его эмоциях, силясь понять посыл хотя бы в общих чертах. Кажется, он меня благодарит за спасение от акул. Ну, да, сперва корабль уничтожила, потом от акул «спасла», закинув на необитаемый остров. Настроение его людей немного другое – там чувствуется неодобрение. Но капитан действует умнее, дипломатичнее. Не понимаю смысла его слов, но он и эмоции умудряется настроить на благодарность. Заканчивает с поклоном и, кажется, вопросительной интонацией. Вопроса я, разумеется, не понимаю, и пришла пора дать им об этом знать. - Как жаль, что я не владею вашем языком, было бы намного проще, не так ли? – делаю паузу, внимательно следя за их эмоциями. Лишь недоумение, никто из них русским не владеет, как и предполагалось. Что ж, никуда не деться – и я начинаю по памяти дикламировать стихи. Да, все подряд, какие только удается вспомнить, начиная с «Буря мглою небо кроет...» и до «Белеет парус одинокий...», а дальше уже что в голову попадет, включая слова старых песен. Рассказываю с чувством, с толком, с расстановкой. Как будто в моих словах для них должен быть какой-то смысл. Но на деле я напираю именно на эмоции, а не на слова. Я пытаюсь установить контакт с Капитаном, как с Кракеном. Сейчас человек слушает меня внимательно, пытаясь угадать в моих словах хоть что-то знакомое, а значит он открыт. Я настраиваюсь на него максимально тщательно, и поняв, что лучше уже не получится, заканчиваю: - примите же мой дар в честь нашей будущей дружбы, - вытягиваю вперед правую руку. Остальные люди, волнуются, отступают, шумят, но, кажется, Капитан, все же уловил мой эмоциональный посыл и не двигается. Из моего водяного кресла появляется тщательно выделенный водный поток. Он берет свою основу из морской воды, но бьет на берег родником, змеится по камням – я не зря выбрала именно это место для первой встречи, скалистый берег здесь настолько высок, что соленые воды его не захлестывают даже в прилив, а мой поток остается единственным на этом берегу. Капитан молчит. Хоть и не пугается, но смотрит недоуменно. Он, кажется, уловил мой эмоциональный посыл, но не понял смысла. - Возьми! – я не приказываю, предлагаю. Он понимает эмоциональный посыл, делает неуверенный шаг вперед, опускает пальцы в бурлящий поток. Нет, не понимает. - Пей! – я стараюсь максимально вложить мыслеобраз в свои слова, ощутить вкус пресной воды на губах, даже сглатываю слюну, хоть сама в воде жажды не испытываю. Капитан вздрагивает, поднимает на меня удивленный взгляд. Мне кажется, он понимает. Сперва собирает немного воды в горсть и прикасается к своим губам... в его эмоциях шок, понимание, радость. Он опускается на карачки и припадает к потоку пресной воды губами, стонет от удовольствия. Я улыбаюсь довольно – теперь уже они будут знать, как выгодно со мной дружить. Его люди удивленно переговариваются, их возмущает, что Капитан опустился практически на четвереньки, они боятся, что я его заколдовала или что-то вроде того. Но вот уже он, напившись, поднимает голову, оглядывается и кричит им несколько слов – наверное, поясняет, что это пресная вода. В их эмоция неверие сменяется надеждой. Но подходить они пока не торопятся – меня боятся, разговор еще не окончен. Я улыбаюсь теперь уже действительно довольно, не наигранно. Контакт прошел успешно, все как я и планировала. Теперь надо дать им немного времени все обмозговать, а потом явиться вновь с подарками – к вечеру или завтра, не знаю, надо последить за их эмоциональным фоном и тогда уже определиться, когда они будут достаточно спокойно и благодушно настроены. План разбивается в дребезги, когда я даже не вижу еще – только чувствую близость чего-то знакомого. Там, на правой руке капитана. Когда он поднимает руку, рукав его рубашки задирается, и я вижу браслет, из кожаных шнурков, в переплетении которых едва заметно сверкает бело-голубой камень. Камень из купола храма! Я вцепляюсь правой рукой в локоть левой, чтобы не протянуть немедленно ладонь в требовательном жесте, отвожу взгляд, уговариваю себя – он не поймет, они не поймут. Если заметят мой интерес, потребуют что-то взамен, а я еще не в силах с ними договариваться. Капитан заканчивает свою благодарственную речь и смотрит с ожиданием. С трудом выдавливаю из себя улыбку, мысли лихорадочно бьются в голове. Что все это значит? Не благодаря ли этому камню им удалось временно лишить меня магии? Вопросы есть, а ответов нет и не предвидится. Жаль, что я не умею читать мысли, только эмоции, да и то с трудом. Вновь начинаю читать им стихи, чтобы занять время. Вроде как так и надо, вроде как я что-то им важное рассказываю. Слушают внимательно, в эмоциях – недоумение и растерянность. Замечательно. Улыбаюсь на прощание, взмах рукой, и я, словно по водной горке, скатываюсь со своего импровизированного пьедестала и скрываюсь под водой. Отплываю недалеко, скрываюсь за скалами и выныриваю посмотреть, как идут дела. Наконец, к Капитану подбегают остальные члены команды, они обсуждают, бурно жестикулируя, пробуют воду из своеобразного фонтанчика, потом бегут на противоположный берег, притаскивают осколки кокосовых орехов и начинают наполнять их водой, делая запасы. Рядом со мной из-под воды показывается голова Кракена, он следит за людьми с недоумением. «Зачем им вода, воды и так вокруг целое море?» - удивляется он. Пытаюсь объяснить, но для морского создания непонятно, как может быть вода без соли. Когда я показываю, он морщится – она же плохая, невкусная, но соглашается с мыслью, что у всех разные вкусы. «У одного из них камень из купола храма,» - делюсь с ним за неимением других слушателей. «Кровь Моря?» - звучит в его мыслях как название. «Кровь Моря? Так называется этот камень? А ты знаешь, где его добывали?» - становлюсь в стойку я. «Не знаю. Кровь Моря создавали русалки, самые сильные из них. Сделали храм, украшения, иногда дарили обитателям моря. У меня есть Кровь Моря» - его мысли прозвучали с гордостью. «Где?» - удивилась я – на теле Кракена я не замечала ничего подобного. Он смутился: «Там... внутри,» - по путанным образам я поняла, что он этот камень проглотил или что-то вроде того. И как только тот не вышел естественным путем. «А зачем он тебе?» - я бы поняла, если бы как украшение носил, но глотать-то зачем. «Кровь Моря дарит силу магии. Могу становиться большим или маленьким, дольше жить, больше думать, больше знать. Получить камень - большая честь». Вот значит как, магический артефакт. Неудивительно, что враги пытались разбить купол Храма, который целиком состоит из такого интересного минерала. Знать бы еще, как русалки древности могли его производить или где находили. «А люди? Люди тоже могут пользоваться силой Камней Моря?» - уточнила я. Конечно же Кракен не мог знать ответа на этот вопрос. Теперь следовало действовать еще более осторожно, чем прежде. До вечера я играла с Кракеном, навертела ему еще одну простенькую игрушку. Нет, не стала мучиться с водорослями, сообразила, что теперь у меня есть целый затонувший корабль, а у него – огромное количество парусины. Отрезала кусок, напихала внутрь веревок, обвязала веревкой потоньше, чтобы не вываливалось, а свободные концы ткани оставила висеть пучком. Для Кракена и это выглядело прекраснейшей игрушкой и его собственной копией, он то пинал его всеми лапами, то принимался няньчиться, как с детенышем. В общем, игрушка пришлась ко двору, заодно порадовав и меня. К вечеру я не выдержала и решила, что откладывать следующий контакт на завтра не буду, терпения не хватит, и так вроде бы их эмоциональный фон довольно спокойный. Я поймала несколько рыбин покрупнее и поплыла на прежнее место. Правда, камень на руке капитана меня все же достаточно сильно напугал, поэтому предварительно попросила Кракена опять стать большим и побыть близко. В случае, если меня потащат на берег – спасти. Я постаралась объяснить, что ничего такого не ожидаю в реальности, что это просто предосторожность, но сомневаюсь, что он понял, выглядел он очень серьезным и сосредоточенным. Так что когда я подплыла к острову, все дно вокруг восточной оконечности было накрыто огромным телом Кракена, оставалось только надеяться, что люди этого не заметят. Я вновь подняла из воды горб и уселась на него у самого каменистого обрыва. Мой опреснитель все так же исправно качал воду на камни, только теперь люди сделали для ручейка что-то вроде русла, отводя его дальше от воды, выкопали маленькую запруду. Когда я появилась из воды, то спугнула попугая, пившего из ручья. Заметив меня, Капитан в этот раз велел, как мне показалось, остальным людям продолжать заниматься своими делами, а сам направился ко мне на встречу. Подойдя, слегка поклонился, что-то произнес, указывая рукой на ручей. Благодарил, как мне подумалось. Я кивнула, надеясь, что движения головой у них такие же, как у нас, а не наоборот. Вроде бы по эмоциональному фону не прогадала. Я опустила свой водяной постамент чуть ниже, чтобы оказаться на уровне берега, похлопала рукой по камням, намекая. Капитан понял, присел передо мной на камень. Я оглядела его внимательным взглядом – крепкий мужик лет сорока. Волосы светлые, в них плохо заметна седина, но, если присмотреться, она есть. Отросшая за эти дни щетина отливает рыженой. Он тоже меня разглядывает со спокойным любопытством, сильно на полуголую грудь не пялится, больше внимания уделяет хвосту. По нему не заметно, что он видел много русалок, в эмоциях сквозит любопытство, удивление. Вздохнув, вытаскиваю из воды магическими щупальцами несколько крупных рыбин, кидаю их на каменный берег перед ним, произношу то слово, которое слышала чаще других, следя за рыбаками – по моему мнению, оно означает «улов» или «рыба». В его эмоциях недоумение, удивление. Он повторяет то же слово, но медленнее, акцентируя на некоторых звуках. Я повторяю еще и еще раз, пытаясь чтобы было похоже. Он кивает. Поднимаю руку и кладу себе на грудь, прозношу медленно и отчетливо: - Арина. А-ри-на. - А-ри-на, - с большим трудом повторяет он, его «р» грассирующее и мягкое, на французский манер, а «н» несколько гнусавое. Когда у него получается выговорить четче, протягиваю руку к нему. Он слишком далеко, чтобы я коснулась, но он и так понимает, и представляется: - Гарт. Повторяю за ним, слышу и сама, что мое произношение куда более твердое и рычащее, чем надо. Но он кивает. Вот и познакомились.