Затмение Солнца и Луны

       Собрание в Облачных Глубинах оставалось тайной для Ордена Цишань Вэнь, но принять приглашение и участвовать в нем решили не только Великие Ордена, но и такие кланы как Яо, Вэй и им подобные. Обычные кланы, каких не счесть в Поднебесной, но из мелких песчинок созданы пустыни, так и участие каждого принесет пользу.        Когда-то в этом помещении Вэй Усянь, Ши-эр, Цзян Ваньинь и он, Не Хуайсан, слушали лекцию учителя Ланя об основателе Ордена Гусу Лань. Все те же четыре ажурных окна, но пробоины в крыше и стенах, трещины на камне под ногами являлись жестоким напоминанием об ушедших временах. Но впрочем, что тогда, что сейчас он слушал речь Лань Циженя.        — Господа, Орден Цишань Вэнь уже довел нас до такого состояния, а вы все собираетесь созерцать огонь с другого берега? Если будете держаться в стороне от этого огня, в итоге перекинется и на ваши головы. — его голос был холоден и резал воздух чистым льдом, но правду в его словах нельзя игнорировать. Хуайсан внимательно изучал всех присутствующих, периодически раскрывая и складывая свой веер с иероглифами стихотворения и журавлем на фоне облаков. Главы Яо и Вэй ждали следующих слов. Лань Ванцзи сидел нефритовым изваянием, но что-то тревожное было в его позе. Рядом с ним находился его отец, глава Лань, глядя на которого понимаешь, в кого пошли Два Нефрита. Его брат невозмутимо пил чай, пытливым взглядом всматриваясь в присутствующих здесь заклинателей. Лишь глава Цзинь все также обмахивался веером, а Цзинь Цзысюань хмуро думал о своем.        — Учитель Лань, раз уж мы здесь, значит искренне хотим обсудить эту проблему, но только... — протянул Цзинь Гуаншань последнее слово.        — Какие предложения у главы Ордена Ланьлин Цзинь? — спросил Лань Цижень. Все присутствующие с интересом слушали и ждали ответа.        — Это даже не предложение. — улыбнулся глава Цзинь. — Просто я считаю, что если мы так безрассудно выступим против клана Вэнь, это будет совершенно неправильно. Сейчас у нас все еще есть свобода действия, чтобы уладить конфликт, а если мы по-настоящему заденем Вэнь Жоханя, боюсь, что у нас не останется путей к отступлению.        — И где ваша свобода? — низкий баритон Цинхэн-цзюня впервые раздался на собраниях кланов. Уже два десятка лет главы Орденов и кланов не слышали этот голос, поэтому сначала удивились ему, но вскоре поняли, кто сказал эти слова. — И где ваш путь к отступлению? Выдать заклинания и артефакты а потом доживать свои дни в надзирательных пунктах? — истина в словах была непреложной, и те, кто не желают ее принимать, глупцы и идиоты.        — Ха-ха-ха-ха-ха! — смех басом раздался из груди Не Минцзюэ. — Простите за мою прямоту. Но если мы сдадим оружие, то в глазах Вэнь Жоханя станем просто скотом на заклание.        — Вы... — резкость главы Не не понравилась главе Яо, и тот не стерпел такого.        — Глава клана Яо хочет высказать свое предложение? — невинно спросил Хуайсан. — Мы вас внимательно слушаем.        — Давайте не будем выходить из себя. Мое предложение состоит в том, чтобы не пороть горячку. Подумайте, уровни мадам Юй и Фэнмянь-сюна чрезвычайно высоки, про госпожу Нин и говорить нечего. А Орден Гусу Лань по уровню военной мощи один из лучших среди нас. И что в итоге? Облачные Глубины и Пристань Лотоса сожжены, а про Орден Юньмэн Цзян ничего не слышно. — наконец высказал свое предложение Цзинь Гуаншань.        — Премного благодарен главе Ордена Ланьлин Цзинь за оценку военной мощи Ордена Гусу Лань. Вот только Сичень считает, что отсутствие военной мощи вовсе не должно быть предлогом для трусливого отступления перед лицом врага. — в зал вошли два человека. Если в фигуре в плаще было не узнать никого знакомого, то вторым человеком являлся Лань Сичень, наследник клана Лань. — Согласно вашим рассуждениям, глава Цзинь, Орден Ланьлин Цзинь, от мала до велика, согласился сдаться, не сопротивляясь.        — Кхм. — Цзинь Гуаншаню нечего было сказать. Посол с Цишани ясно высказал требования, вот он и ищет компромисс. Его сын, Цзысюань, лишь вздохнул на реакцию своего отца. Слишком осторожен, слишком аккуратен.        — Дядя, отец, уважаемые главы и наследники Ордена, Ванцзи. — поприветствовал всех в поклоне Лань Сичень.        — Сичень, я уже давно получил весть о том, что ты возвращаешься. Но почему такая задержка? — спросил Цинхэн-цзюнь сына, но все же улыбнулся ему.        — Я свернул с пути, чтобы кое-что уладить, простите, то заставил вас волноваться.        — Хорошо, что ты вернулся. Очень хорошо. За эти месяцы, тебе пришлось нелегко. — радостно сказал Лань Цижень, гордо ложа руку на плечо племянника.        — Это вам пришлось нелегко. За эти месяцы, что меня не было...        — Молодой господин Лань, вы так легко говорите об том, но посмотрите на Орден Юньмэн Цзян. Они взбунтовались, и что с ними стало? — прервал его глава Яо.        — А что с ними стало? Так значит только потому что нет гарантии победы, вы все готовы стать собаками у костяного трона Ордена Цишань Вэнь? — Хуайсан радостно раскрыл веер, услышав знакомый юношеский голос. Вперед вышел незнакомец в плаще.        — Кто это? — раздалось от глав мелких кланов.        Таинственная фигура скинула свой плащ, и перед всеми предстал Цзян Ваньинь. Пурпурные одеяния речного Ордена, Колокольчик Ясности слева и серебряная подвеска из сплетающихся змеев. Гуань в волосах – регалия главы Ордена Юньмэн Цзян, а также аметистовое кольцо на указательном пальце правой руки, Цзыдянь. Пусть он юноша, но уже является главой клана и Великого Ордена.        — Юнец из клана Цзян! — вспомнил его глава Яо. — Тебе легко говорить! Пристань Лотоса сожжена! А мы должны нести ответственность за жизни наших кланов.        — Это верно. Все таки наши стремления разнятся. — ухмыльнулся Цзян Чэн. — Возможно Глава Яо считает, что если его братья и сыны станут рабами, а жена и дочери – наложницами, станут работать не покладая рук и терпеть унижения, но при этом будут живы, то все это не так уж и страшно! — его голос раскатами грома раздавался по залу, а последние слова четко отпечатались в сознании людей.        — Цзян Чэн! Знай меру своим желаниям! Ты просто хочешь отомстить за свой дом и своих родителей. Рассуждаешь так смело, что хочешь нас за собой потащить! — крикнул глава Яо.        — Я хочу отомстить, но не только за себя! Мои родители живы! Мой Орден скоро вернет себе Пристань Лотоса, с вами или без! Восстановит его в былом величии, и больше никто из этих псов Вэнь не посмеет нападать на мой дом! Реки Юньмэна и горы Цишаня покраснеют от крови солнценосцев. — это были слова не юнца, думающем лишь о себе, а лидера, что желает возмездия за своих. Солнечные лучи падали на него, отражаясь от серебряных украшений на поясе, лепестки мэйхуа кружились в медленном вихре, вторя воодушевляющей речи. Пурпур его глаз полыхал чистой ци, его черные волосы развевались за гордой спиной. Как будто сам Бог войны воплотился среди смертных.        — Вэнь Жохань очень недоверчив, а его настроение переменчиво. Вы все прекрасно осведомлены об этом. Сегодня он согласен пойти на уступки, но боюсь, что завтра брызги крови окропят и двери ваших домов. — взял слово Лань Сичень.        — Отлично сказано! — резкий стук пиалы о дерево, и Не Минцзюэ прямо высказался. — Ну а я скажу вот что: Неважно, будете ли вы сражаться или нет, а голову Вэнь Жоханя снимет глава Ордена Цинхэ Не.        — Глава Не, ваша смелость задевает облака, а отвага поведет нас. Орден Гусу Лань считает своим долгом следовать за вами. — улыбнулся Лань Сичень в уважительном поклоне. Но воодушевляющие речи не стерли полностью все сомнения, и Цинхэн-цзюнь невозмутимо молвил:        — Чтобы сражаться, нужно поднять знамена по всей Поднебесной. Среди Орденов заклинателей всегда царила справедливость, а сейчас все смотрят на огонь со своего берега, но на полпути остановиться будет нельзя. Ведь каким бы не был исход, нас всех ждет одинаковая участь.        — Но ведь... как мы будем противостоять Вэнь Жоханю только силами наших кланов? — неуверенно спросил Цзинь Гуаншань.        — Мощь Ордена Цишань Вэнь велика, но настроение их вассалов переменчиво. Мы пошатнем их власть изнутри. Нужно лишь перетянуть на нашу сторону тех, кто покорился силой— ответил Лань Цижень.        — Разделяй и властвуй. Клан Вэнь наверняка пошлет свои силы одновременно против всех восставших. — высказался Цзинь Цзысюань. — Сначала мы дадим отпор на своей территории, после всем войском пойдем прямо на Безночный Город. Если у какого-то Великого Ордена будут проблемы, то другие помогут.        — Мы сможем собрать максимум пять тысяч заклинателей. Не нужно забывать, что если мы по собственной инициативе не сможем нормально обеспечить безопасность обычных людей на нашей территории, то Император будет недоволен. — поделился своими сомнениями глава Яо. Впрочем, Лань Сичень лишь молча указал на выход. Сначала были слышны шаги, потом – бряцание ножен, и вскоре перед зданием столпилось множество заклинателей в различных одеяниях.        — Кто все эти люди? — шокировано спросил глава Вэй.        — Оуян Син из Балина. Орден Цишань Вэнь уничтожил наш клан и вырезал всю мою семью. На мое счастье, Первый Нефрит клана Лань спас меня, и я привел за собой сотню воинов!        — Ван Цзинь из Жунаня. Орден Цишань Вэнь казнил всю правящую ветвь, сговорившись с Ванами из Инчуана, а мою сестру насильно выдали замуж за Вэнь Чао. Клянусь, я не успокоюсь, пока не разгромлю Цишань!        — Фу Фань из Хэдун. Меня также спас молодой господин Лань. — голоса все раздавались и раздавались, почти три тысячи воинов, желающих мести. Жар солнца породила тучи, что скроют зенитное светило дня. Совет кланов был обескуражен таким количеством заклинателей.        — Уважаемые главы, у вас есть какие-то возражения? — улыбчиво спросил Лань Сичень, и Не Минцзюэ от предвкушения войны встал.        — Прекрасно! — и вышел в самый центр зала, прямо под лучи солнца. — По преданию, в эпоху Пяти Императоров на небо взошло десять солнц, высохли горные реки и жизни людей оказались в опасности! Бесчинство и жестокость Ордена Цишань Вэнь не уступают бедствию, что принесли десять солнц. Но в древности был герой, Великий Лучник И. Он застрелил девять солнц и спас все живое. Сегодня, все здесь присутствующие станут стрелками И, а битва против клана Вэнь будет называться Аннигиляцией Солнца!        Собрание кланов развило бурную деятельность. Организация своих сил на войну – серьезное дело, и требует должного внимания. Но в один из перерывов собрались вместе те, кто сражался против Черепахи-Губительницы: Цзинь Цзысюань, Не Хуайсан, Лань Ванцзи и Цзян Ваньинь.        — Цзян-сюн, а где Вэй-сюн и Мин-сюн? — осторожно спросил наследник Не, но не желая слушать очевидный ответ.        — Когда мы бежали из Пристани Лотоса... — начал Цзян Чэн. — то госпожа Нин осталась. Она была неизлечимо ранена, и велела нам отступать, перед этим усыпив А-Ши.        — О Небо... — ужас в глазах роднил слушателей. Госпожа Нин была горячо любимой матерью Вэймина, и эта потеря... Скорбь Лань Ванцзи по своей тете не сравнится с чувством, будто тебя бросили во тьму одиночества, холод равнодушного мира и удушающий жар слез потери. Хочется лишь забыться в иллюзорной скорлупе. Плакать, плакать... И плакать.        — Он... — сипло продолжил свой рассказ Цзян Чэн. — в коме. Тело в порядке, но разум... Я прошу Лань Ванцзи, прислать целителей, может они как-то помогут вывести его из бессознания.        — Я отправлю и присоединюсь к ним. — дал клятву Второй Нефрит клана Лань, и Ваньинь благодарно кивнул.        — А Вэй Усянь? — спросил Цзинь Цзысюань. Пусть они не дружны, но боевых соратников стоит ценить и уважать, а Вэй Усянь достоин того и другого.        — А-Ши находился в тылу врага, я... был ограничен в действиях. — опустил подробности Цзян Чэн. — Вэй Усянь же не был, вот он и отправился на его поиски. Именно благодаря ему А-Ши сейчас в безопасности, но сам... Мы не смогли его найти.        — Я нашел это в Илине, когда искал вас. — протянул руку Ванцзи, и Цзян Чэн с изумлением держал Колокольчик Ясности. Красная нить свидетельствовала о том, что вещь принадлежит Вэй Усяню. — Также... были обнаружены подпалины и следы крови. Я играл Запрос, но духи не знают        — Это... лучше, чем неизвестность. — вздохнул Цзян Чэн, и отдал подвеску обратно Лань Чжаню. — Благодарю, но прошу, вы сами вернете его Вэй Усяню. Он будет рад, что вы беспокоитесь о нем. — грустно улыбнулся он.

***

       Рассказывают, что в самом начале Аннигиляции Солнца, Орден Ланьлин Цзинь, Орден Цинхэ Не, Орден Гусу Лань и Орден Юньмэн Цзян собрали девятитысячную армию и дали отпор гегемонии Ордена Цишань Вэнь. Они поклялись поднять свои флаги над Поднебесной и убить воспротивившихся, проявляя волю Небес. Но военная мощь врага была столь велика, что они увязли в битвах, так и не выйдя из своих территорий. Тогда Вэнь Жохань дал им свой ответ.        — "Среди четырех Великих Орденов, Орден Ланьлин Цзинь был всего-то травой на гребне стены: куда ветер подует, туда она и клонится. Глядя на то, как другие кланы, расхрабрившись, подняли какой-то бунт, Орден Ланьлин Цзинь тоже решил поучаствовать. Но что же? Серия поражений на горе Ланъя. Не пройдет и месяца, как Цзинь Гуаншань прибежит к моему трону и будет кланяться мне в ноги с криками "папочка!" и слезами на лице".        — "Что же Глава Ордена Цинхэ Не? Слишком жесткий. Его не согнешь, но можно сломать. Долго он не продержится, не придется даже клану Вэнь прилагать усилий. Рано или поздно он пострадает от рук своих союзников, которым доверяет".        — "Облачные Глубины сожжены. Помогло Ордену Гусу Лань бескомпромиссное преклонение пред правилами? Вы будете в агонии от жестокости мира у своих гор. Главы кланов? Цинхэн даже не интересовался своей семьей, какое ему дело до остальных. Сичень же всего лишь мальчишка, наивное дитя".        — "Ну а самое забавное – это Орден Юньмэн Цзян. Пурпурная Паучиха сбежала в Мэйшань, на защиту своего клана. Видимо фамилия "Цзян" ей до сих пор чужда. Цзян Фэнмянь же послушным псом последовал за ней, бросая своего сына со свалившимися обязанностями главы Ордена. Ему даже восемнадцати не исполнилось, а уже такой пост. Совсем скоро он сгорит в своем желании мести".        Проще говоря, смысл послания Вэнь Жоханя заключался в следующем: мелкое облачко погоды не изменит, ваших сил не хватит, чтобы нам противостоять! Все те, кто стоял под знаменами клана Вэнь, посчитали Аннигиляцию Солнца невероятной шуткой.        Хэцзянь. Когда-то мирная долина, расположившаяся среди рек, стала полем битвы между Орденами Цинхэ Не и Цишань Вэнь. Бой в самом разгаре, строй заклинателей нарушен и лишь несколько отрядов являлись островками спокойствия среди кровавой бани. Брызги крови стекали на лепестках красных паучьих лилий. Сначала цветение ликорисов, а следом и празднование осеннего равноденствия. Что же, эти мелкие реки на время боя станут рекой Сандзу из Дунъина, разделяющей смерть от жизни.        Как любой уважающий себя глава Ордена Цинхэ Не, Не Минцзюэ самолично вел войско за собой. Его сабля, Бася, сполна насытится кровью в этот день, размашистые удары ею рвали плоть и резали кости, оставляя алые следы агонии и смерти. Вот и прямо сейчас глава Не подчистую снес голову последнего заклинателя Вэнь в радиусе двадцать чжань.        — Глава Не! — подбежал со срочным донесением его подчиненный. — Враг пробил оборону в правом фланге!        Не Минцзюэ сначала пытался осмыслить услышанное, а потом с ужасом вспомнил, что А-Сан как раз находится там. Он организовал там дополнительный пункт целителей, и если враг прорвался то...        — Отряд! — лично тренированные им воины разом откликнулись на голос своего командира. — Отправляемся к левому флангу! Остальные пусть удерживают позиции, враг может отвлекает нас.        — Есть!        Почти дюжина сильных заклинателей Ордена Цинхэ Не пробивались через полчища врагов, резкими движениями рисуя кровавую картину на травяном полотне со цветами ликориса. Сталь их сабель пела буйными нотами, сплетая звуки в яростный марш войны. Количество убитых перевалило за сотню, и Не Минцзюэ начал замечать неладное. Заклинатели Вэнь не атаковали их, они бежали от чего-то, и когда они умирали, то животный ужас застывал на их предсмертных лицах. Что же их так напугало, что лезут под их клинки?        Вскоре Не Минцзюэ приблизился к адептам своего Ордена и узрел следующую картину. Его подчиненные были в меньшинстве, израненные и изможденные боем. А напротив же стояли заклинатели Вэнь в чистой одежде, полные сил и с обнаженным клинком. Вот только в выражениях их лиц ярко читался страх. Страх перед смертью. На земле валялись трупы воинов, причем псов Вэнь было больше. Гораздо больше. Вот отрубленная кисть с зажатым мечом, здесь распиленный пополам по брюшной полости мужчина, там человек с кровавыми дырами вместо глаз. А перед живыми адептами Ордена Цишань Вэнь стоял Не Хуайсан.        — Как печально. — вздохнул он. Изящное красивое лицо, не превышающий и пол чжана рост, богатые одеяния адепта Не – непонятно, что из этого так страшило бывалых воинов. Хуайсан легким движением раскрыл свой веер, и враг вздрогнул от этого. — Я так долго разрисовывал этот веер, а теперь брызги крови нарушают всю композицию. — на полотне веера была нарисована цветущая ветвь сливы, но алые капли впитались в ткань, и теперь они ярко выделялись среди спокойных тонов веера. — А я не хочу выкидывать его, дагэ не позволит мне купить еще один. — плаксиво протянул Хуайсан. Вдруг, он над чем-то задумался, а потом его лицо просияло от пришедшей идеи. — Придумал! а покражу я его в один цвет. Вот только в какой? — задумчиво всмотрелся в рисунок, а потом ответил. — В красный, как кровь. — и отправил раскрытый веер в одного заклинателя, перерезая его шею. Фонтан крови окропил всех находящихся рядом, но они не смели бежать. Не Хуайсан же непринужденно посмотрел на свой атрибут, но лишь деланно вздохнул. Полотно не окрасилось полностью. Он снова и снова отправлял смертельное оружие в адептов Вэнь, снова и снова всматривался в рисунок, ища непрокрашенные части. Наконец, Хуайсан счастливо улыбнулся. Но потом нашел мелкое неокрашенное пятнышко. Минус еще одна жизнь.        Не Минцзюэ с изумлением смотрел на разворачивающуюся сцену, да что там, все адепты Не смотрели. Не Хуайсан, этот безобидный молодой господин, так жестоко расправлялся с врагом. Гордость за младшего брата поднималась в душе.        — Что же, свою непреднамеренную ошибку вы исправили. — никто не смел возражать юноше в изящных одеяниях. Миг, и он раскрыл полностью багровый веер нараспашку, скрывая нижнюю половину своего лица. Лишь глаза лучились от бронзовым цветом. Все радушие и напускная веселость исчезли из голоса, оставляя лишь холод крайнего севера. — Теперь же, вы поплатитесь за страдания моих старших братьев.        Из широких рукавов его одежд медленно появлялись слегка изогнутые клинки. Единицы, дюжина, несколько десятков, сто. Сотня острейших лезвий парили в воздухе, играясь с солнечными лучами. Заклинатели Ордена Цишань Вэнь медленно отступали от смертельной угрозы. Безуспешно.        — За мать Мин-сюна. — клинки начали собираться в группы. — За Пристань Лотоса Цзян-сюна. — осознавание ужаса начало проступать на лице врага. Их не пощадят. — За исчезновение Вэй-сюна. — десять металлических вееров сияли легкой бронзой. — За моего отца! — и устремились к бежавшей толпе Вэнь.        Предсмертные крики. Алые брызги. Отрезанные конечности. Земля багровела от пролившейся крови, лишь паучьи красные лилии выделялись среди всего этого хаоса, жадно впитывая жизненно важную жидкость для человека. Когда все звуки смолкли, то Хуайсан лишь вздохнул и приказал:        — Проверить, есть ли выжившие. Врагов убивать, пленных не брать. Наших воинов спасать, даже если одной ногой в могиле. Так же собрать трупы. Не желаю, чтобы наши соорденцы лежали на одной земле с этими псами из клана Вэнь.        — Будет исполнено. — и девятнадцать юношей, с которыми он пережил лагерь перевоспитания, распределились по округе, держа мечи наизготовку.        — И пожалуйста, оповестите дагэ, что правый фланг отбился от врага. Я вступаю в бой. — отчеканил Хуайсан последние слова, но потом тут же стушевался, услышав голос старшего брата.        — А-Сан.        — Дагэ! — испуганно обернулся он и замер. Не Хуайсан не знал, куда деть свой взгляд, но тут же наткнулся им на свой веер. Под накалом неожиданных эмоций он глупо ляпнул и показал свой любимый атрибут брату. — А я веер раскрасил! Хе-хе. — неловко почесал голову.        — Молодец, А-Сан. — широко улыбнулся Не Минцзюэ, взлохматив его волосы своей большой ладонью.        — Ну все-е-е — протянул его младший брат. — Нам еще битву надо выиграть.        — Ха-ха-ха! — громкий басистый смех раздался на всю округу. — Все слышали!? В бой!        — В бой! — и адепты последовали за братьями Не, за своими лидерами. Они прошлись по всем своим позициям, вычищая их от адептов Вэнь. Лепестки Ванхуа летели и поражали врагов, повинуясь мысленным приказам своего владетеля. Не прошло и часа, как Орден Цишань Вэнь отступал к своему головному лагерю.        — Не останавливаться! Сегодня моя сабля точно насытится кровью их командира, Вэнь Сюя! — жестоко усмехнулся Не Минцзюэ, и его воины одобрительно крикнули на речь своего главы.        Прорубаясь в сторону закатного солнца сквозь толпы врагов, к адептам Цинхэ Не присоединился отряд заклинателей в чисто-белых одеяниях. То были адепты Ордена Гусу Лань под предводительством Лань Цинхэна, теперь уже старейшины. Ситуация в Цзяннань стабильна, Вэнь Жохань отправил свои войска против ближайших Великие Ордена, а это были Юньмэн Цзян, Ланьлин Цзинь и Цинхэ Не. Облачные Глубины находились дальше всех, поэтому на выручку союзников отправлены адепты Лань. в Юньмэн отправился Ванцзи, в Ланьлин – сам глава Ордена, в Цинхэ – Цинхэн-цзюнь. в Гусу остался Лань Цижень, дабы организовать эффективный тыл.        И вот, знаменательный момент. Вэнь Сюй со своими солдатами стоял напротив их армии. Пусть для них эта битва проиграна, но они видимо решили забрать побольше жизни перед своей гибелью. В кои то веки достойно. На лицах адептов таился страх смерти, но твердая, отчаянная решимость горела огнем в их глазах. Сам Вэнь Сюй высился гордой фигурой среди своего личного отряда. Его правый обрубок был скрыт, военные одеяния ладно сидели на его теле. Единственная рука покоилась на эфесе меча в ножнах. Взгляд его был тяжелым, но сами красивые черты его лица таили смирение.        — Даже вы здесь, Цинхэн-цзюнь. — сказал он. — К тому же орудуете этим мечом. — оружие в руках старейшины Лань печально известен ему, ведь именно этот клинок лишил его правой руки. Рисунок на остром металле, гарда и эфес, выполненные в золотых тонах. Действительно он. — Каково же было мое удивление, когда я нашел схожее оружие среди запасов А-Чао.        — Это... Яо? — изумленно сказал Хуайсан. Вэнь Сюй обнажил меч-близнец. Но темный багрянец эфеса отличался резко контрастировал с золотом.        — После того, как этот меч лишил меня руки, то я начал искать любые упоминания о нем. Лишь когда я изучал духовное оружие, что было отобрано Вэнь Чао у молодых заклинателей, то нашел зацепку, почти точная копия. Мечи-близнецы ведьм, Яо, принадлежавшие двум сестрам. Это оружие, — поднял он клинок. — меч Багровой Королевы, забравшей тысячи жизней воинов Вэнь в Пристани Лотоса. Клинок в ваших руках, Цинхэн-цзюнь, принадлежал Благой Целительнице, вашей жене.        — К чему нам экскурс в историю этих мечей? — угрюмо спросил Не Минцзюэ.        — Просто так, уважьте мою предсмертную волю. — хмыкнул Вэнь Сюй. — Мой брат отобрал этот меч у Нин Вэймина, сына Багровой Королевы. Но самое интересное – это не их история, а имя. Оба клинка имеют имя "Яо", но четкого иероглифа у обоих нет. Некоторые понимают его как "желание" или "ограничение", другие – как "колдовство" или "очарование". Любопытно. Я пытался разобраться в данном вопросе, и углубился в тему ведьм. Четких событий в истории нету, кажется, как будто ведьмы были всегда. Но именно ведьмы. Про мужчин, владеющих их магическими силами ни разу не было слышно.        — Заканчивай этот фарс! — рыкнул Хуайсан. Про Мин-сюна он не желает слушать истории из уст Вэнь Сюя.        — Как пожелает, молодой господин Не. — кивнул Вэнь Сюй. — Есть предложение к главе Не.        — Слушаю.        — Сойдемся в поединке. — сказал он. — Моя смерть – плен моих воинов. Моя победа – их свобода, а я все равно умираю. Если откажетесь, то просто сразимся, но не уверен, что все ваши люди будут живы.        — Господин Вэнь! — обеспокоенно крикнул воин Вэнь, стоявший по правую руку.        — Молчать! Вы добровольно остались со мной здесь, пока остальные отступали. Хороших воинов много. А тех, кто идет по тропе чести, крайне мало. Не желаю, чтобы на моей душе было еще больше смертей таких людей. — резко высказался Вэнь Сюй.        — Так значит, пока ты нас отвлекал историями, большинство твоих оставшихся воинов сбежало. — хмыкнул Не Минцзюэ. — Остались лишь самые верные. Что же, принимаю вызов. — и вышел вперед.        — Не только воины. Слуги, повара, кузнецы... целители. — последнее слово прозвучало тоскливо, и он лишь грустно улыбнулся. Он встал напротив него на расстоянии в один чжань.        — Вы стали... лучшим человеком, чем были тогда. — слова Цинхэн-цзюня были точны и правдивы, но Вэнь Сюй лишь фыркнул. Может так и есть, но он не хочет, чтобы хорошие люди появлялись из-за отрезанной руки и разбитой гордости.        Бой начался, и Минцзюэ сразу же напал на противника. Удары саблей были мощными и неудержимыми, и Вэнь Сюй даже не пытался их блокировать. Он мог лишь принимать вскользь на меч и просто уклоняться. В редких мимолетных паузах конечно были попытки напасть, но то были лишь порезы да царапины, в ко время как на его теле уже кровоточили рванные раны. Как бы он не тренировался все эти восемь месяцев левой рукой, но до былого мастерства он так и не добрался. И не дойдет. Последний его удар, контратака Не Минцзюэ, и меч выпал из ослабевших рук. Сабля распорола руку, и Вэнь Сюй с ужасом поднял ее, но тут же почувствовал холодную сталь в сердце. Резкое движение, и окровавленное лезвие вышло из его груди, и безжизненное тело упало на землю. Затухающим сознанием он увидел красный цветок. Это была... последняя встреча.        — Ваш командир мертв. Но вы можете сами выбрать свою участь. — четко предложил выбор Не Минцзюэ. — Смерть или плен. Я обещаю, что ваши тела будут достойно похоронены, как и тело Вэнь Сюя. В плену вы будете же до конца Аннигиляции Солнца.        — Мы... — один воин выступил вперед и окинул взглядом своих. На их лицах была лишь решимость. — мы следуем воле господина Вэнь, и сдаемся в плен. — и все они бросили свои мечи на землю.        Когда тело Вэнь Сюя поднимали, то его левая рука обнажилась, на запястье был браслет из женских волос. Чудо сохранило его от сабли Минцзюэ, и он был похоронен вместе со своим владетелем.