Затмение Солнца и Луны

       Лань Ванцзи не знал что делать.        Нет, что касается внешнего облика и поддержания достойного уровня приличий он уже все сделал, благо в… панике ему попался горный ручей, где он привел себя в порядок. Одеяния заклинателей специально зачаровывают, чтобы кровь тварей не впитывалась в ткань, иначе темные эманации в них могли наложить какое-нибудь предсмертное проклятье. С прочими… телесными жидкостями чары тоже справлялись.        Но он не знал что и думать.        В книгах и догматах, которые читал и учил Лань Ванцзи, не было подобных ситуаций. Ему не следовало приближаться к Вэй Ину. Но картина, что предстала перед ним, была манящей и… дарящей чувство свободы.        Лучи солнца падали на светлую кожу, черная лента лишь добавляла контраста. Лань Чжань на миг пожелал, чтобы вместо этой была белая. Та, которая повязана вокруг его лба. Точнее пожелала собственническая, жадная до Вэй Ина и его поддразниваний часть, которую он не хотел бы иметь. Или хотел?        От сумбура в мыслях Лань Ванцзи кулаком разбил валун, возвышающийся над ним. Вот только тем самым привлек внимание. Раздались шаги, так что ему пришлось спрятаться среди ветвей раскидистого дерева, откуда открывался прекрасный вид на ручей. Он во все еще мокрых одеяниях, так что если его застанут, то стыдно будет не только ему, но и клану, особенно дяде.        — Ручей! Как раз то, что нужно сейчас. — обрадованно прозвучал голос, и Лань Чжань вскоре увидел его обладателя и чуть не рухнул вниз. Вэй Усянь вышел к воде, все еще находясь в… возбужденном состоянии, Ванцзи ради приличия отвел глаза от его паха. Но Небеса, видимо, сегодня решили наказать согрешившего праведника.        Вэй Ин на ходу начал снимать свои одеяния, в скомканном виде оставляя их на голых камнях. Лань Чжань с красными ушами смотрел, как обнажаются все больше и больше участков ладного тела, но не смел опускать взгляд, когда Вэй Ин начал стаскивать с себя нательные штаны, оголяясь полностью, чтобы потом нырнуть под воду, а после и выпрямиться подставляя торс солнцу.        Прохладный ручей пусть и был узким, но достаточно глубоким, чтобы размыть изображение самых смущающих вещеё под кромкой воды. Если постараться, можно было увидеть все, но того вида, что предстал перед Лань Ванцзи, было достаточно. Влажные длинные пряди прилипли к телу, кожа блестела под лучами солнца, капельки воды стекали меж четкими мышцами груди и живота, заставляя вожделеющий взгляд прослеживать путь до конца. И остановиться на соблазнительных тазовых косточках. Лань Чжаню так хотелось оставить легкие поцелуи на них. Вэй Ин блаженно выдохнул, наслаждаясь прохладой воды, и пальцами зачесал волосы назад, из-за чего Ванцзи смог насладиться профилем красивого лица. Губы все еще алы от поцелуев, глаза прикрыты, скрывая тускнеющий демонический огонь, а по прямому носу стекла еще одна капля.        Вдруг Вэй Ин медленно схватил свое естество, но запасы смущения Ванцзи уже исчерпаны, так что его взгляд без стыда следил за плавными движениями длинных пальцев вокруг твердой плоти. Алая головка, вены, вьющиеся на длинном толстом стволе под тонкой кожей — золотые глаза видели все.        Ритм ускорился, Лань Ванцзи следил и невольно считал, как часто вздымается широкая грудь Вэй Ина. Слушал хлюпанье воды и хриплые вздохи, срывающиеся с искусанных им самим губ. Наслаждался волнами напряжения, проходящими сквозь вздрагивающие от удовольствия мышцы. Представлял, как бешено стучится сердце Вэй Усяня. Может так же часто, как и его собственное? И одна мысль приносила наслаждение. Лань Ванцзи сам довел Вэй Ина до такого состояния.

***

       Вэймин степенно прогуливался по горе, наслаждаясь своим одиночеством и тишиной. Относительной, так как он гулял около лагеря Ордена Юньмэн Цзян, то слышал живых мертвецов, которые устремились к своему упокоению по приказу Вэй Ина. Да и звуки битвы, пусть и чуть более односторонней, чем должна была быть, но все же битвы, достигали его слуха, как и звон стали, и предсмертные вопли. Мертвецов, конечно же.        Но на горе обитают не только мертвые. Хищное внимание, вот что почувствовал Вэймин, но тем не менее продолжил ступать дальше, чувствами напрягшись для поиска добычи. Сгусток темной ци ощущается сзади, ци, циркулирующей по живому организму. Навка.        Змей-измеритель тут же вскинулся, боле не прячась среди камней и сухих кустарников. Чем вызвал раздраженный тик у Вэймина. Эта навка весьма примечательна, сначала змей-измеритель просто вытягивается на всю свою длину перед жертвой. Если она выше ростом, то тварь не будет нападать, если же ниже, то сразу же атакует.        Конечно, под воздействием ци змеи вырастали до гигантских размеров, так что поголовно нападали на все живое. Осторожность проявляют только молодняк, которые в основном не достигли и полутора метра. Вот только перед Вэймином была взрослая особь, толщиной своего тела превосходя несколько вековых деревьев вместе взятых.        К своим годам он вытянулся до приемлемого роста, поравнявшись с Хуайсаном. Вот только глядя на других мужей, например Вэй Ина и Цзян Чэна, он порой сетовал, а когда дагэ еще и шутил, то раздражался. А тут какая-то тварь посмела мериться с ним!?        Яростно сверкнув кармином, Вэймин обнажил свои мечи и рывком тут же оказался напротив морды гада. Та разинула свою широкую пасть с острыми клыками, намереваясь проглотить ведьмака. Или ведьмаков? Верховный Ведьмак замерцал, раздвоился, еще раз и еще, пока перед змеем кровожадно не улыбнулись десятки Вэйминов. Тварь проглотила одного из них, вот только так и не почувствовала вкус желанной плоти.        Вдруг по ее чешуе сбоку пришелся взмах крест-накрест, да такой, что остались две кровоточащие борозды. Извернувшись, змей раскрыл пасть, одновременно хлестким ударом хвоста попытался оглушить проворного воина. Вот только там уже никого не было.        Сверху на его голову приземлился Вэймин, своим импульсом вбив змея в земную твердь. На лезвиях мечей отразился солнечный свет, как раз перед тем, как был нанесен обезглавливающий удар. Голова змеи ровным срезом отделилась от основного тела. Язык безвольно высунулся, желтые глаза с вытянутыми зрачками навечно застыли, а из шеи фонтаном начала бить кровь.        Раздраженно хмыкнув, Вэймин взмахом обеих рукой очистил острый металл своих мечей от змеиной крови, а после вернул Яо в ножны. Ни единой капли крови не попало на него. Ему этого не надо, багрянца в его одеяниях ровно столько, сколько нужно.        Вытянув руку и растопырив пальцы, Верховный Ведьмак призвал Звездный Огонь на кончиках ногтей. После же спрыгнул с тела твари, выпустив пламя. Багрянец жадными языками начал слизывать чешую, переходя к плоти. Но дальнейшая картина Вэймина не интересовала. Достойных врагов на этой горе не сыскать. Может поспарринговаться с кем-нибудь из братьев?        По возвращении в лагерь Вэймин посетил шатер главы клана, Цзян Чэна, вот только его там не оказалось, у порога стояли лишь двое охранников. Спросив их о нахождении их лидера, он с удивлением в мыслях взглянул на скалистую возвышенность, с которой открывался вид на протяжные долины и леса, что находились по другую от трибун сторону горы Байфэн.        Распределение кланов и Орденов на горе было весьма забавным, но все же продуманным. На юго-западе высились трибуны, на юге расположились Орден Гусу Лань, на западе – Ланьлин Цзинь. На севере же бушевал Не Минцзюэ, а мертвецы волнами шли на восток, к их пурпурному лагерю. И если расположение Великих Орденов было логичным, то более мелкие кланы боролись за близость к ним. Точнее, за близость к Орденам Лань и Цзинь. Рядом с Не и Цзян находились лишь изначально союзные кланы и Ордена.        Забавно, но это лишь значит, что им достанется больше.        — И что же привлекло тебя в уединении среди голых камней? — с улыбкой спросил Вэймин, посмотрев на широкую спину Цзян Чэна, наблюдающего за суетой лагеря. Повернувшись, тот лишь с бурей непонятных эмоций в пурпурных глазах взглянул на него, а после вернулся к прежнему виду. — Не желаешь поохотиться, пролить кровь тварей и повеселиться, как в прежние времена?        — Пусть молодые показывают свою удаль.        — Не бурчи. — хмыкнул Вэймин, подойдя к напряженной фигуре. — Ты не старик, чтобы столь странно говорить. Хуайсан вернулся к своему клану?        — Да. — кивнул Цзян Чэн.        — И чего ты такой напряженный? — весело пропел Вэймин, пальцами пробежавшись по широким плечам заклинателя. — Чем наш сяоди успел возмутить твои мысли? — а после приблизился к его уху и шепнул. — Или это не он?        Мурашки резкими искрами прошлись по телу Цзян Чэна, вызывая импульсы расслабления и нерешительности. Столько всего было в мыслях: родители, ревность, неясность, страх непринятия его чувств. И все это крутилось вокруг одного человека.        Ши-эр. Именно такое обращение. Как к своему возлюбленному. Вместе с этой ясной мыслью пришла и решимость.        — Это же не ты создал тот венок на голове Чифэн-цзюня?        — И что ты сделаешь, если я отвечу "да"? — прищурился Вэймин, отойдя чуть назад, к горе. Ваньинь невольно последовал за ним, желая узнать ответ на свой вопрос.        — Я разозлился бы, приревновал. — озвучил он то, что хочет вырваться из его души очень давно. — Растроился.        — А что ты сделаешь, если я отвечу "нет"? — Вэймин спиной коснулся голого камня и довольно улыбнулся, когда Цзян Чэн приблизился еще ближе, положив руки по обе стороны от него. Тем самым не давая пути к отступлению. Не для Вэймина. Для себя. Здесь все должно решиться.        Вэймин пригляделся к лицу Цзян Чэна, ожидая ответа на свой вопрос. И удивился. Вместо напряжения, бушующих эмоций или нетерпения красивые черты Ваньиня хранили в себе сдержанность, ожидание, принятие и привязанность. И сколь привлекательным не делал Цзян Чэна его еле сдерживаемый за хладнокровием горячий нрав, ничто так не красило его всего, пурпурные глаза, резкий изгиб бровей и тонкие мужественные губы, как любовь.        При осознании последней мысли выражение лица Вэймина потеряло всю игривость и азарт. Вместо них пришли мягкость, что проявилась в улыбке, восхищение, что заискрилось в карминовых глазах, и любовь, окрасившая скулы розовым смущением. Сколько бы рек крови не проливала душа человека, она всегда будет ярко сиять в чистом свете любви.        — Тогда бы я тебя поцеловал. — Цзян Чэн с придыханием ответил на вопрос Вэймина, тот уже и забыл какой. Расстояние между ними сокращалось, Цзян Чэн склонял голову ниже и ниже, заслоняя собой солнце.        — Тогда можешь меня поцеловать. — горячо выдохнул Вэймин прямо в губы Цзян Чэна и коснулся их своими.        Это был их первый поцелуй. Простой, невинный в легких касаниях и нежности к друг другу, столь непривычной для сердец закаленных в боях воинов. И тем самым бесценный.        Вэймин закинул руки на широкие плечи Ваньиня, притягивая ближе к себе. Тот же так и хотел этого, чтобы закрыть свою любовь от этого сложного мира. Столько всего произошло, а их чувства расцвели, несмотря ни на что. Война, лишения, горе. И после всего этого такое счастье.        После долгих минут поцелуя Цзян Чэн и Нин Ши оторвались от губ друг друга, жадно вдыхая воздух. И улыбались, широко, счастливо и искренне. Глядя глаза в глаза, дыша одним воздухом и прижимаясь так близко, что и бумаге не влезть.        Возжелав, они снова сплелись в поцелуе. Глубоком и страстном, что стоны долгожданного удовольствия возлюбленного находили отклик в их сердцах, разгоняя кровь и жар по всему телу. Большие, но тем не менее изящные ладони Цзян Чэна с длинными пальцами сомкнулись на талии Вэймина в крепкой хватке. Тот же еще ближе притянул к себе его за широкую спину, от неудержимого влзбуждения сминая пурпурную ткань. Так и хочется сорвать одеяния.        Простонав в поцелуй, Вэймин почувствовал, как Цзян Чэн схватил его под бедра и поднял, прижав его тело к стене своим. Холод горной породы и горячее сердце Цзян Чэна. От контраста волна эмоций смыла невеликие запасы сдержанности Верховного Ведьмака. Он ощутил, как их члены соприкасались и терлись друг о друга сквозь слои ткани, от чего они оба прервали поцелуй.        Но Цзян Чэн не хотел ждать, как и Вэймин. Он касаниями своих губ к алебастровой коже опустился вниз, где изящная шея переходила в плечи. Но темно-багряные одеяния мешали. Рыкнув, Цзян Чэн одной рукой ослабил пояс Вэймина, чтобы стянуть одежды с правого плеча и оставить алый цветок на белой коже у соблазнительной ключицы. А после нежно поцеловать, извиниясь за свою несдержанность.        Вэймин не остался безвольной куклой в руках пылкого возлюбленного, его пальцы ловко развязали пояс цзяньсю и юркнули под плотную пурпурную ткань, своими движениями по груди, плечам и спине посылая импульсы возбуждения. Легкая нательная ткань лишь заставляла вчувствоваться в ощущения, придавая легкий эфемерный флер наслаждению и страсти, тем самым обостряя. Вэймин также намеренно извивался в добровольном плену сильных рук и мускулистого тела Цзян Чэна, потираясь и заставляя напрягаться.        Неизвестно, когда их сверхъестественная природа проявилась, но осознание факта пришло вместе с удовольствием. Пурпурные молнии заставляли Вэймина дрожать от неожиданных импульсов удовольствия, впитываясь в жадную огненную энергетику. Цзян Чэн же восхищался его темной природой, светящиеся глаза глядели прямо в его океан чувств, клыки соблазнительно виднелись меж приоткрытых и алых от поцелуев губ, а когти на пальцах добавляли остроты в хищное возбуждение воина.        Вэймин уже хотел просто навсего испепелить их одежды в Звездном Огне, а серебряные змеи и Цзыдянь Цзян Чэна уже опутывали его ноги, как их прервал мощный всплеск темной ци. Они уж подумали на тварь, что глупо потревожила их, и уже хотели ее уничтожить, как пришло осознание. Это не просто темная ци, в нем еще энергия Вэй Ина.        — Вэй Ин. — прорычал Цзян Чэн в шею Вэймина, покрытую алыми лепестками страсти.        — Чтоб он провалился. — шипяще выругался он сам. Какие приключения привлекли эту чертову задницу?

***

       — А-Сянь, встань за мной. — мягко произнесла Цзян Яньли, одним своим голосом успокаивая темную ауру Вэй Усяня.        Прямо сейчас назрел конфликт между ним и племянником Цзинь Гуаншаня, Цзысюнем. Отпрыск клана Цзинь возмутился, что Вэй Ин забрал себе всех живых мертвецов и злобных духов, что составляло треть всей добычи. Да и в глубине души таил обиду, что про него не знает такой пакостный человек. Неслыханно ведь.        Вэй Усянь, весь взвинченный после прерванной, но страстной прелюдии и конфликта с Цзинь Цзысюанем, с горячностью вступил в новую склоку. Какой-то слабак и наглец смеет ложно упрекать его. За охоту он даже не окропил землю кровью темной твари. Треть, о которой говорит этот Цзинь Цзысюнь, пала от мечей его Ордена.        Цзян Яньли спиной встала перед Вэй Ином и вежливо поклонилась толпе Цзинь.        — Молодой господин Цзинь. — обратилась она к Цзысюню. — Из ваших слов получается, что А-Сянь прибрал к себе треть добычи на горе Байфэн, не соблюдая правила, что является излишней дерзостью. Должно быть, это действительно принесло вам неудобства. Я приношу вам извинения вместо него. — и поклонилась.        — Шицзе! — воскликнул Вэй Ин, но под взглядом Яньли лишь сжал кулаки. Такое выступление было слишком серьезным извинением. Едва ли Цзинь Цзысюнь и остальные достойно приняли его, даже не пытались скрыть торжество и самодовольство.        — Дева Цзян, вы и в самом деле добры и разумны. — произнес Цзинь Цзысюнь. — Поступок вашего шиди крайне неприличен и действительно причинил нам много неудобств. Но поскольку вы имеете представление о приличиях, нет нужды в извинениях от Девы Цзян и Главы Ордена Цзян. Так или иначе, Орден Юньмэн Цзян и Орден Ланьлин Цзинь всегда близки, как братья.        Пф, едва ли Цзян Чэн дал извинения этим снобам.        — Однако... — выпрямилась Цзян Яньли, прямо взглянув в глаза Цзинь Цзысюня. — Несмотря на то, что я впервые принимаю участие в охоте, одно я знаю точно. За всю историю охотничьих состязаний мне ни разу не приходилось слышать о правиле, запрещающем брать слишком много добычи. — и довольные улыбки на лицах юношей Цзинь застыли. — Итак, вы сказали, что А-Сянь нарушил правила. Какое правило он нарушил?        Цзинь Цзысюню нечем было возразить. Едва ли кто-то ожидает, что дева Цзянь вступит в полемику. Поистерся в памяти тот факт, что ее наставницей была Багровая Королева ведьм. И едва ли в правилах найдется запрет на взятие добычи сверх меры.        — Дева Цзян, это не самая удачная формулировка. Хотя некоторые правила и не записаны, все их осознают и с уважением придерживаются. — встрял Глава Яо.        — Сколько всего тварей на горе Байфэн? — закричал кто-то из толпы. — Сотен пять хотя бы есть? Сколько людей на охоте? Больше пяти тысяч!        — И вы стоите тут и ничего не делаете. — раздался женский голос. Мадам Цзян прилетела на мече вместе со своим мужем, Цзян Фэнмянем, Госпожой Цзинь и Цинхэн-цзюнем. Их привлек всплеск темной ци Вэй Ина.        — Ванцзи. — обратился Лань Цинхэн к своему сыну. — Где Сичень?        Лань Чжань чуть заторможенно пожал плечами. Цинхэн-цзюнь пригляделся к нему, подмечая чуть менее благопристойный вид своего сына, а после перевел взгляд на Вэй Усяня. Тот-то уж точно не был образцом ледяного идеала, но даже его одеяния более свободные, чем были. И у обоих чуть влажные волосы.        Начался смущающий сына немой разговор взглядами.        — Вэй Ин, что ты опять учудил? — привычно обратилась к воспитаннику Цзян Цзыюань, но уже без запала. Что Вэй Ин? Вэй Ин друг и правая рука Цзян Чэна. Муж ее любит и балует, сын стал Главой Ордена и прославился на всю Поднебесную, с чего бы ей волноваться о том, что пусть и талантливый но раздолбай-мальчишка займет место Цзян Чэна? Даже бранит она его чисто чтобы вспомнить старые деньки, когда еще была жива верная подруга и боевой товарищ.        Руо-цзе многому ее научила. Не в навыках боя, нет. В жизни. Говорить сыну, что мама любит его. Наслаждаться каждой секундой семейного счастья. Быть более открытой к своему мужу, не давить на больную мозоль снова и снова, провоцируя глухую оборону. И Цзыюань будет чтить жертву боевой сестры до конца своей жизни. Не как воплощение героизма, но как проявление материнской любви.        — Мадам Цзян. — соответствующе поклонился Вэй Ин, чем вызвал еле заметную улыбку на ее прекрасном лице. Ну может быть смекалистым, когда надо. — Заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь выдвинули против меня обвинение в нарушении правил соревнования, заключающемся в превышении допустимого количества сраженной добычи и использовании "недопустимого" Пути Тьмы. — не удержался он от сарказма в самом конце. Неудивительно, даже ей подобные обвинения казались признаком тугодумия и консерватизма.        Те, кто присутствовал здесь во время конфликта и поддерживал Цзинь Цзысюня, смолчали, так как в сказанном не было и капли лжи. Помимо Цзянь Яньли, горячо любимой Пурпурной Паучихой дочери, свидетелем их конфликта был и Ханьгуан-цзюнь. Клевета бессмысленна.        — Смешно. — фыркнула Цзян Цзыюань, смерив толпу иронично-высокомерным взглядом. — Сегодня день охоты, а не приема с алкоголем и тихими пересудами. Если не способны убить темную тварь, то не мешайте другим. Прочь. — бросила она в самом конце.        Осознав свой унизительный проигрыш, Цзинь Цзысюнь уже хотел было улететь, как явились новые лица. Народ всполошился, воздух заклубился тьмой, завертелся, и в багряной вспышке телепорта возникли трое. Цзян Ваньинь, Нин Вэймин и Не Хуайсан.        — Вэй Ин. — потянулся в спине Вэймин. — Куда на сей раз тебя потянуло? — выдохнул он, потирая абсолютно белую шею. Для многих. Цзян Чэн ясно видел труды своей любви, как на алебастровой коже горели красные цветы.        А еще был Вэй Усянь. Простой иллюзией обмануть демона? Не получится. Вэй Ин уставился на шею ведьмака. Потом бросил взгляд на раздраженно-смущенного Чэн-Чэна. Так несколько раз, пока мысль не посетила его голову. Свершилось, в кои-то веки.        Правда Вэймин без ответа не остался. Не только он и Цзян Чэн источали ауру... прерванного возбуждения. А если учесть помятый вид Вэй Ина и Лань Ванцзи...        Рыбак рыбака видит издалека.        — Кхм. — кашлянул Вэй Ин.        — Молодой господин Цзинь. — Цзян Яньли улыбнулась пришедшим, но с равнодушием взглянула на Цзинь Цзысюня. С таким равнодушием, что ледяная суровость ее матери покажется медовым напитком. — Охота есть охота, зачем поднимать вопрос воспитания? А-Сянь – адепт Ордена Юньмэн Цзян. Он вырос вместе с нами. Называть его "сыном слуги"... для меня это неприемлемо.        Цзян Яньли повысила голос и отбросила вежливость юной девы.        — Цзинь Цзысюнь, принеси свои извинения. — прозвучал ее... приказ.        Цзинь Цзысюнь почувствовал себя в ловушке. Здесь стоят Четыре Ужаса Войны, трое из которых превозносят свою шицзе чуть ли не до Небесного Трона. Родители самой Цзян Яньли, Тетушка, которая точно поддержит свою потенциальную невестку, а не племянника.        Был бы повод...        Тут прилетели двое прославленных заклинателей, Цзинь Гуанъяо и Лань Сичень.        — Брат. — Лань Ванцзи взглянул на старшего, а Цинхэн кивнул ему.        — Отец, Ванцзи, что вы здесь делаете?        — Что здесь происходит? — спросил Ляньфан-цзюнь. Госпожа Цзинь уже хотела было забранить его, но все же сдержалась. Гневаться в этот прекрасный день, рядом со своей подругой? Нет уж. Не ради бастарда.        Вот только Цзинь Цзысюню лишь бы дать самоутвердиться.        — Треть всей добычи на горе Байфэн пропала! — рявкнул он, от чего неизменная улыбка исчезла с лица Гуанъяо. — На что здесь охотиться пяти тысячам заклинателям!?        — Ляньфан-цзюнь уже распорядился расширить территорию охоты. Пожалуйста, успокойтесь. — вмешался Лань Сичень, встав на защиту названного брата.        — В этот раз охота – сплошной фарс! — не остановился Цзысюнь, бросив стрелу землю, а после вознамерился улететь. — Неважно, если не поучаствую в ней, ничего не потеряю. Я ухожу.        И он встал на свой меч, взлетев в воздух. Вот только из под земли вверх взметнулись цепи и схватили его, повалив вниз. Все присутствующие взглянули на Цзян Яньли, чья энергия столь стремительно сформировалась в связывающую печать. Многие забывают, что за прекрасным нежным личиком девы таится хранительница всех знаний Ордена Юньмэн Цзян.        — Я тебя никуда не отпускала. — ровно проговорила Цзян Яньли. — Извинись, а потом можешь лететь на четыре стороны.        — Ты ведь не хочешь разозлить шицзе? — прищурился Вэй Ин своими покрасневшими глазами. Его лукавая улыбка ясно говорила о последствиях необдуманных действий.        — Или же ты и правда посмел оскорбить Орден Юньмэн Цзян? — раздраженным пурпуром нахмурился Цзян Чэн. Фиолетовые молнии заискрились в его волосах, многим даже послышалось змеиное шипение.        — У меня как раз закончились языки идиотов. — Нин Ши лениво взглянул на вздрогнувшего Цзинь Цзысюня карминовыми глазами и зачесал свои распущенные светлые волосы назад. На кончиках его пальцев выросли птичьи когти.        — Уверен, что Глава Цзинь будет очень зол на вас. — вежливо произнес Не Хуайсан, скрыв свою веселую улыбку за веером. В светлых очах переплетались холодный ум и интерес, возникающий только при виде копошащихся насекомых.        Облава на горе Байфэн завершилась весьма интересно.