С такими друзьями...

Стайлз нервно барабанил пальцами по рулю. По мнению его часов, Пита не было от силы десять минут, но вот по внутренним ощущениям Стилински прошла минимум пара часов. Порыв отправиться на поиски друга был остановлен звуком открытия дверцы машины. Не успел вздох облегчения сорваться с полноватых губ, как воздуха в лёгких вдруг стало катастрофически недостаточно от негодующего возмущения. Стилински поджал губы и начал молчаливо сопеть носом на опустившегося на соседнее сиденье Дерека. Стайлза хватило на пять минут. — Окей. Какого черта ты здесь забыл? Следил за мной? — подозрительно сощурившись, начал Стайлз. — Нет. Я здесь живу. — А, ага, ясно. — Стайлз удовлетворенно кивнул, пока до него не начал доходить смысл сказанного. — Стоп, что? Погоди-ка… Загородный дом. Волк в парке. — Прежде чем ты начнешь обвинительную и праведную речь, — перебил его Дерек, — это была не моя идея, и я пытался остановить Баки. — У меня один вопрос. С каких пор ты умеешь разговаривать с животными, и как вы умудрились подбить такое гордое создание на ошейник и последующий за этим цирк? Ладно, это два вопроса, но я писал эссе о волках на девяносто страниц и знаю, о чём говорю. — Ты написал эссе о волках на девяносто страниц? — приподняв брови от удивления, переспросил Хейл. — Чувак, мне было четырнадцать, и я встречался с оборотнем, естественно, мне было любопытно. Хотя Финсток не оценил моих усилий. — Он ведь был учителем экономики…Погоди, ты сказал оборотнем? — Так, хватит меня отвлекать. Правду, хмуроволк, — попытался вернуться к интересующей его теме Стилински. — Ты сказал оборотнем, — по слогам, обвинительно повторил Дерек. На что Стайлз только фыркнул, пожимая плечами. — Ты сейчас на полном серьезе обвиняешь меня в том, что я не сказал тебе, что ты оборотень? Слушай, я был уверен, что с этим рождаются, а потом твои мама-волк и папа-волк сажают тебя у ритуального костра, и вы вместе поедаете пойманного на охоте оленя, или что там еще бегает по нашим лесам, под разговоры о славном наследии своего рода. — Стайлз, — тоном, требующим немедленно заткнуться, начал Дерек. — Я знаю, что я оборотень. Меня интересует, почему это знаешь ты и как давно ты в курсе? — Почему все близкие мне люди так свято уверены в том, что я идиот? Папа со своими походами в мак, Пит с ночными вылазками и, конечно же, ты. У меня на лбу, что ли, надпись “свободные уши для лапши, ни в чем себе не отказывайте”? — Стайлз, — уже спокойнее, с нотками тепла и какой-то непонятной для Стилински мольбой, протянул Дерек. — Пожалуйста, ответь. — Правда хочешь знать? — дождавшись молчаливого кивка, Стайлз резко подался вперед, притягивая Дерека к себе за грудки. Их губы встретились, сперва в осторожном касании, но с каждой секундой градус накала в салоне поднимался всё выше и выше, пока нежный поцелуй не сменился жаждуще-голодным, сопровождаемым укусами и тяжелым дыханием обоих. А потом всё разом закончилось, и Стайлз, отстранившись, кивком указал на зеркало заднего вида. Хейл непонимающе перевел взгляд и в отражении встретился с собственными пылающими золотым блеском жёлтыми глазами. Отдышавшись, Стилински добавил: — И ты всегда пропадал куда-то в полнолуние. Они замолчали на какое-то время, каждый думая о своём или же вместе переваривая произошедшее. Тишина не была гнетущей, но Декрек чувствовал повисшую между ними недосказанность и решил выложить всё как есть. — Меня каждый день разрывало на куски от желания рассказать тебе правду и слова, данного матери. Я не хотел уезжать, но и остаться без стаи не мог. И пусть уже поздно, но прости меня, — глаза потухли, возвращаясь к своему обычному цвету. По скромному Стайлзову мнению, Дереку запрещено использовать весь этот образ побитого и брошенного на произвол суровой жизни щеночка, потому что это как минимум чертовски хорошо на самом Стайлзе работало. И как контрольный в голову, тот едва слышно произнес. — Я по-прежнему люблю тебя. — Прежде чем я что-либо отвечу, с Питом ведь всё хорошо? — Дерек прикрыл глаза, явно прислушиваясь к тому, что происходит в доме, и спустя минуту подтверждающе кивнул. — Так. Славно. А теперь живо верни свои губы туда, где они так идеально нашли своё место. Ведь я тоже всё ещё люблю тебя, моя непонятливая волчарина. *** В ушах набатом отбивало ускоренный ритм сердце, Питер уставился на Баки широко открытыми глазами, пытаясь понять, не ослышался ли он, или же его мозг уже необратимо превратился в кисель от близости к человеку, мысли о котором занимали непозволительно много места в голове в последнее время. Сглотнув, он всё же решил переспросить: — С-свидание? — вышло так тихо, что даже блеяние ягненка на фоне этого уточнения звучало бы громогласно. — Ага, ты, я, много вредной еды и пересмотр четвертого эпизода, хотя можно и "Атаку клонов", но я бы предпочел "Новую надежду". Но если ты хочешь посмотреть что-то другое, то без проблем. — Ты любишь звездные войны? — неверяще переспросил Пит. — Покажи мне пальцем на человека, который скажет, что это не легенда, и я откушу ему голову. И, поверь мне, это не пустая угроза. — Эм, ага, хорошо, — с расстановкой, кивая на каждое слово, ответил Паркер. — Вот и славно, поднимайся по лестнице на второй этаж, третья дверь слева — моя комната, а я пока на кухню за попкорном, — не слушая возражений, Баки ушёл за обещанной едой. А Питеру оставалось только глупо хлопать ресницами ему вслед, понимая, что его, кажется, развели. Оглянувшись в сторону входной двери, Паркер испытал малодушное желание сбежать, воспользовавшись отлучкой Барнса, но после воспоминания о том, что там его ожидает экзекуция под названием “Стайлз Стилински жаждет подробностей”, приступ невольной слабости был задушен на корню. Сделав глубокий вздох, Пит ступенька за ступенькой поднялся наверх и, подойдя к нужной двери, осторожно толкнул её. Паркер набрал текст на экране смартфона, немного не попадая по нужным буквам из-за волнения. Скинул другу смс, предупреждая о том, что задержится и его можно не ждать, а после убрал телефон и наконец зашел в помещение с явным любопытством оглядываясь по сторонам. После того хаоса, с которым Питер встречался в комнате Стайлза, он был уверен, что его уже невозможно будет чем-то удивить. Вот только Баки превзошел Стилински по всем пунктам. Паркер замер с приоткрытым в удивлении ртом. Вдоль одной из стен шел ровный ряд витрин, полных всевозможных фигурок различных персонажей, половина из которых Питу ещё была знакома, а вот кем были остальные, абсолютно неясно. Вместо кровати на полу находился высокий матрас, застеленный чёрным матовым покрывалом и кучей мелких цветастых подушек. Больше мебели не было, зато имелась плазма, висящая на стене рядом со своеобразной кроватью, отчего-то напоминающей слишком большую собачью лежанку. Пит представил Баки, спящего в обнимку со своим псом, и невольно улыбнулся от этого видения. Обходя стопки книг, сложенных прямо на полу, и коробки забитые, кажется, глиной и непонятными инструментами, Паркер опустился на край кровати, ожидая возвращения хозяина комнаты. Тот не заставил себя долго ждать и спустя пару минут, вооруженный двумя мисками в руках и бутылками колы, что держал под подмышками, осторожно огибая им же разложенные препятствия, опустился рядом с Паркером, сгружая на матрас свою ношу. А после они до поздней ночи смотрели фильмы. Под осторожные расспросы Пит узнал об увлечении Баки фигурной лепкой, Паркер рассказал ему о своей любви к комиксам, и Баки пообещал ему фигурку железного человека. Они всё продолжали говорить, не обращая внимания на развернувшееся на экране противостояние ситхов и джедаев. И если Питер и думал, что влюбиться в Барнса ещё сильнее было бы невозможно, то это то заблуждение, о котором он совершенно не сожалел.