Вы не бывали в Лондоне, сэр?

***

— Миха, ну невозможно, чтобы всё было идеально, если в распоряжении у нас всего пара дней, ты понимаешь, блять, это? — взорвался всё-таки Андрей в ответ на раздражённые вопли Горшка о том, что весь их концерт-спектакль — хуйня и лажа, что тексты отстойные, играть все разучились, а петь так будто и вообще никогда не умели. Кроме Мэг, конечно. Она сидела рядом с Мишкой и пыталась его успокоить, но без толку. Последние дни декабря пронеслись в безумном темпе бешеного танго или быстрого фокстрота, а на сегодняшний вечер была назначена премьера. Именно осознание этого факта давило на Миху и полностью выбивало почву из-под ног. — Мих, это не Бродвей, это всего-навсего Лаймхаус, прекрати кипишить, а? Нормально всё получилось, — вмешался Балу и добавил. — Ты не из-за песен волнуешься, а из-за нашей авантюры с перерождением. Я прав? — Блять, наверное… Не знаю, — Миха вскочил с кресла и принялся ходить туда-сюда по зрительному залу. Мэг не смогла удержать его рядом с собой, вздохнула и махнула рукой, она уже поняла, что если Мишка в таком настроении, то пытаться отвлечь его или что-то сказать бесполезно, он просто не услышит её, погруженный в свои переживания и эмоции. — Мэг, — присела рядом Сьюзи. — А это правда, что говорят музыканты? Что ты реально исчезнешь? Мэгги поморщилась. Они хотели держать это в тайне. Кто же разболтал? — Это Балу тебе сказал? — догадалась она и с укором взглянула на Сашу, настраивающего бас. — Да нет, просто слухи ходят, — шепнула Сью. Понимая, что ей уже не отвертеться, Мэг ответила: — Да, это правда, — и вкратце поведала весь их замысел. Сьюзи ахала, охала, не верила и прикладывала ладони к округлившемуся от удивления рту. — Ну, дела… — наконец смогла сказать она.- Что ж… Удачи тебе там, подруга. Хоть бы всё у вас получилось. Боишься? — А как же, — тихо вздохнула Ловетт. — Мэг! — вдруг дошло до Сьюзи. — А, получается, и Миша, и Андрей, и Балу, они на самом деле все из другого мира?! — Конечно, Сью. — Ого-го… А… Как думаешь, а Саня может взять меня с собой? — Тебя?! С собой?! — настала очередь удивляться Мэгги. — Ну, ты знаешь, вряд ли. Мы с Мишкой видишь как заморочились, чтобы всё сложилось как надо. Просто так это не делается. Мы с тобой из другого теста, что ли. Я была там и чуть не умерла. Именно поэтому мне надо переродиться в другом мире, а не просто скакнуть туда. — Ясно… — задумалась Сьюзи. — Эх, видимо, всю жизнь мне киснуть в этом задрипанном месте. — Поверь, ты неплохо здесь устроилась, — возразила Ловетт. — А я вот даже ума не приложу, что будет со мной там. И не попаду ли я вместо нормального города снова в дурацкую западню типа Моря забвения. — Да уж, Мэг… Правду люди говорят, у всех свои проблемы. Кому что… Ловетт ничего не ответила, немного устав от Сьюзи и её разговоров и вышла во внутренний двор остудить мысли. Здесь на перилах сидел радостный Шут и чему-то улыбался. — Радуешься, что скоро избавишься от такого беспокойного хозяйства, как мы? — спросила Мэг. — Наоборот, — Генри кувыркнулся и повис вниз головой, уронив звякнувший колпак, — радуюсь, что все вместе и все счастливы. — Надолго ли? — вздохнула Мэг и поправила волосы. Накинутое на плечи пальто сбилось, и Шут заметил алый браслет на её запястье. Он тут же насторожился и принял вертикальное положение. — Это что? Откуда? — Это? — Мэг немного смутилась. — Мишка подарил. — Где вы взяли этот браслет? — строго спросил Генри, подбирая колпак. — Так это… В магазине. — Уж явно не купили, — почему-то облегчённо засмеялся Шут. — Стащили, что ли? — Ну… Да. Но Миха оставил там немного мелочи на прилавке, — засмеялась Мэгги. — А что? — Понимаешь, этот браслет… — задумчиво протянул Шут. — Он должен был попасть к тебе только сегодня. Но раз вы сами его нашли — так будет даже проще. — Я почувствовала, что это не простое украшение, — потрогала браслет Мэг. — В нём какая-то сила? — Помнишь нить? — издалека начал Шут. — Вот это её видимое воплощение. Браслет послужит ориентиром. — Нить, что связывает нас с Мишей, — понятливо закивала Ловетт, — вот оно что… Ой, Генри, а как же Мишка? У него ведь нет браслета или чего-то подобного? — Ему мы тоже что-нибудь сообразим, — успокоил её Шут. — Где, кстати, ваша шаровая молния? — В гитаре, наверное, я давно не видела этот шарик, — припомнила Мэгги и опять задумалась. — Понятно. Это хорошо. Мэг, ну не переживай же ты, эй! — потряс её за плечо Шут. — Всё будет как надо. Я обещаю. Пошли в зал. Они пришли в разгар скандала из-за шероховатости в тексте одной из песен. Князь и Миха нервничали и дёргались, но, к счастью, всё-таки сумели договориться, и через несколько минут уже ржали и в шутку толкались, рискуя рухнуть прямо на ряды кресел. Миха вдруг резко остановился, задумался, глядя на пустой зал, а потом выдал, хватая Князя за руку — Андро! Первой песней надо «Марионеток» ставить. — С хера ли? — удивился Андрей. Он вообще-то даже не планировал сегодня выступать на сцене, но эту песню они всегда пели вдвоём. — Так надо, блять. Там такой текст, вся жизнь — спектакль, я в ней — актёр… Понимаешь, да? Если уж обманывать мироздание, то качественно, ё-моё. — Миха прав, — кивнул Шут Князю. — Песня что надо. — Ну… Надо так надо, — не стал возражать Андрюха, избегая очередной ссоры. Дверь отворилась, и в мьюзик-холл ввалились Алекс, Мэри и Эндрю с машиной времени в руках. Она была тщательно упакована в коробку, перемотанную бечёвкой. Алекс, чертыхаясь, стал развязывать многочисленные узлы, Мэри помогала ему, а Энди подошёл и встал рядом со всеми. — Где Мик? — беспокойно спросила Ловетт. Она очень ждала Микки, ведь именно он, как уже опытный путешественник во времени, должен был отправиться в прошлое, чтобы встретиться с ней, спасти и подарить возможность родиться заново в новом мире. — Он задержался у Холмса, появились какие-то важные поручения, — беспечно отозвался Энди. — Не бойся, Мик успеет, до вечера времени ещё вагон и маленькая тележка. — А это что за аппарат? — заинтересовалась проходящая мимо Сьюзи, увидев распакованную машину времени. — Да так, для музыки, — бормотнул Алекс, что-то настраивая. Сью присмотрелась к нему, а потом глянула на Балунова. — Вы чем-то похожи. Миха услышал это и громко расхохотался. — Ты чё? — дерзко спросила у него Сьюзи. — А ты это… Посмотри повнимательнее на нас на всех. Сью презрительно сморщилась, но всё-таки окинула взглядом Энди и удивилась. — Андрюх, а этот парень на тебя похож. — А Мик, которого ты вроде тоже видела, на меня, — усмехнулся Горшок. — И, блять, они не просто похожи. Они вылитые мы. Да, пацаны? — Ну охуеть… — выдохнула Сьюзи. — В какой сумасшедший дом я попала? — А вот такой вот. И мы уже год со всем этим живём, — засмеялась Мэг и забралась к вроде бы немного успокоившемуся Мишке на колени. Он задышал ей в ухо, а потом незаметно увёл за кулисы, прячась от посторонних глаз. Мэг ожидала новую порцию объятий, поцелуев и намёков, но Миха просто сел и стал на неё смотреть, пристально и пугающе, не отрывая глаз, затягивающих в тёмную глубину. Смотрел, смотрел, потом придвинул Мэгги к себе, ткнулся лбом куда-то между её грудью и животом и замер. Мэг вздохнула, положила руки Мишке на голову и упёрлась подбородком в его макушку. Утекали секунды, минуты, а они просто не могли пошевелиться, чтобы разорвать эти странные объятья. — Мэг, — наконец сказал Михаил, глухо, потому что так и не поднял головы, — пожалуйста, найди меня. Я обещаю, что тоже буду искать тебя. Всю жизнь, пока не найду. И мы обязательно встретимся. Правильно, да? — Конечно, Мишенька, конечно, — прошептала в ответ Мэг, лохмача ему волосы и отчаянно стараясь не разреветься. — Ты поплачь, если хочешь, — поднял наконец взгляд Миха. — Тебе можно. — Нет, Миш… Зачем это… — Ты сильная, моя девочка, — тихо сказал Михаил. — И ты права, надо всегда улыбаться. Я тоже всегда так говорю. Как барон Мюнхгаузен: «Улыбайтесь господа, улыбайтесь!..» Слова были правильными, но не очень помогли. Мэг втянула ртом воздух, пряча тихий всхлип, и отрывисто выдохнула. Горшок резко встал, мысленно приказав себе собраться, и вложил все свои невысказанные чувства в страстное, жаркое переплетение губ и языков, с горечью понимая, что если ничего не выйдет, то это один из последних их поцелуев. Мэг ощущала то же самое, поэтому прижималась к нему всё ближе и ближе, сокращая расстояние до самого крошечного миллиметра и желая стать частью его тела, лишь бы не расставаться. Представление уже должно было вот-вот начаться, но Мэг и Мишку никто не искал, не мешал им насладиться друг другом и спокойно попрощаться неизвестно на какой срок. Но минут за десять до начала пришёл, тихо кашлянув, Шут, протянул пробирку и иглу и напомнил про капли крови. Миха резко кольнул палец себе, выдавил каплю, а потом очень аккуратно и бережно взялся за руку Ловетт, которая смешно зажмурилась и ойкнула. — Прости, — выдохнул Мишка и помог ей тоже капнуть кровь в пробирку, тихонько надавив. Жидкость вдруг резко забурлила, а потом стала прозрачной, как слеза. — Нихуя себе, совсем обесцветилась, — бормотнул Михаил. — Значит, всё правильно, — довольно кивнул Генри. — Всё будет хорошо. Мишка улыбнулся, слизал с пальца Мэг остатки крови и подул на него, как дуют маленьким детям. — Какой ты заботливый…вампир, — засмеялась Ловетт. Стало чуть легче дышать. — Короче, Миха. Тебе его пить не надо, ты же понял? С тебя была только кровь для законченности рецепта, — решил уточнить Шут. — И тебе, Мэг, тоже не надо, ведь убийство не настоящее. Его должна выпить та маленькая девочка Мэгги, какой ты была в детстве. Поэтому я отдаю пробирку Мику и очень на него надеюсь. Всё ясно? Мишка и Ловетт кивнули и снова прижались друг к другу, наплевав на весь белый свет. Мик до сих пор не пришёл, а зал уже заполнили первые зрители, привлечённые яркой афишей, которая обещала им удивительный и ужасающий спектакль про Голема — маньяка из Лаймхауса. Его злодеяния ещё были очень свежи в народной памяти, поэтому зрители волновались и гудели, по праву ожидая невероятного зрелища. Честно сказать, проводить такой спектакль было страшновато и рискованно, потому что пришли на него в большинстве своём малообразованные люди, отдыхающие от тяжёлой дневной работы, часто нетрезвые и порой плохо отличающие выдумку от реальности, поэтому хозяин мьюзик-холла даже договорился с полицией и выставил возле сцены небольшую охрану, опасаясь непредсказуемости публики. Вскоре все места были заняты, оттягивать начало ради Мика больше не получалось, и концерт-спектакль стартовал. Погас свет, притихли зрители, щёлкнули первые аплодисменты, вызывающие артистов. Миха выдохнул, обнял ещё раз Ловетт и вышел на сцену, постаравшись забыть, что находится в Лондоне. Он посмотрел в тёмный зал, представил себя на сцене какого-нибудь санкт-петербургского клуба и запел «Марионеток» ровно так же, как пел бы эту песню там. Сначала зрители приглушённо загудели и недовольно заулюлюкали, намекая, что пришли смотреть про Голема, а им подсовывают херню, но вскоре притихли, сражённые энергетикой и харизмой Горшка, а потом взревели, окончательно добитые энергией Балу и Князя. Такого Лаймхаус ещё не видел и не слышал. Допев песню, Князь спустился в зал, к Шуту, Алексу и Энди. — Блять, так где Мик? Чё делать-то? Время, сука… Может, кто-то сходит за ним? Или отправится вместо него? Шут молчал и потирал бородку. Он тоже нервничал, но виду не подавал, а потом вдруг засмеялся и сказал Андрею: — Он придёт. Ещё немного подождите. Андрюх, а спой в конце «Гимн шута»? — Так мы не это… Не репетировали же… А зачем? — удивился Князь. — Импровизация будет. Ну, пожалуйста, ради меня? — Ладно, — согласился Князь и вернулся за кулисы. Концерт стремительно приближался к кульминации, и перед главной песней и сценой убийства в зал влетел наконец-то Мик, растрёпанный, задыхающийся и перепуганный. — Что случилось? — сразу же шагнул к нему Эндрю. — Голем… Ну, маньяк этот, блять, я забыл, какое у него настоящее имя… — тяжело дыша, сказал хрипло Мик. — Он сбежал… Холмс считает, что он придёт сюда. Он же псих, а таких всегда тянет на место преступления. А здесь такое представление, у него может совсем крышу сорвать… Так что глядите в оба. Мало ли что… Все ошеломлённо притихли, переваривая информацию, а Шут вдруг побледнел и стал очень серьёзным. — Алекс, где пульт? — продолжил Микки, восстановив наконец дыхание. — На этот раз всё точно выставлено? — Да, Мик, всё с точностью до секунды. Я обещаю, никаких динозавров, только Лондон двадцатисемилетней давности, — заверил его Алекс. — А как я пойму, что пора давать эликсир? — спросил Майк, аккуратно принимая бутылёк из рук Шута. — Я в нужный момент нажму кнопку здесь, а у тебя на пульте загорится лампочка. Давай, отправляйся быстрее. Тебе надо ещё успеть наладить контакт с маленькой Ловетт. Мик пожал руки Шуту и Алексу, подольше задержался рядом с Энди, обняв его, прицепил провода, нажал кнопку и исчез. На сцену вышла Ловетт, заменив Сьюзи, и запела свою последнюю песню здесь, в этом мире. Миха стоял за кулисами у самого выхода, смотрел, слушал, а в глазах его скапливалась влага тщательно скрываемых слёз. Он прикусывал нижнюю губу до крови, лишь бы сдержаться, и ждал последнего припева. Сзади пристроился Князь, положил руку на плечо Мишке и тихонько сдавил, выражая поддержку. Миха вздохнул и благодарно засопел. Зрители, замерев, с восторженными лицами слушали прекрасный голос Мэгги. Вдруг в задних рядах поднялся какой-то шум. — Нет, Джейн! Не может быть… Ты снова жива? Я же убил тебя, — закричал человек в арестантских лохмотьях, выбегая на центр прохода. — А это ещё кто? Это я? Он увидел Михаила, который уже взялся за шею Ловетт, выдернул из-за пояса пистолет и направил на сцену, безумно вращая глазами. Публика ахнула, но тут же замолчала, полиция растерялась, Шут поднялся и потихоньку стал подкрадываться к Голему, который медленно, будто издеваясь, подносил палец к спусковому крючку. Мэг вскрикнула, увидев направленное оружие, Миха, не сводя с неожиданно объявившегося маньяка глаз, всё-таки доиграл сцену до конца, очень надеясь, что Мик там, в прошлом, всё сделал правильно. Он взмахнул в воздухе ножом, успев шепнуть Ловетт пару слов, и Мэгги в ту же секунду исчезла. Зрители уже поддались панике и готовы были бежать прочь из зала, Голем всё-таки додавил курок, и пуля, вылетев из дула, летела прямо в Михаила. Он будто в замедленной съёмке наблюдал за происходящим и стоял, не в силах пошевелиться. То же самое чувствовали замершие, словно пригвожденные к полу Андрей и Балу. Не потерял возможности двигаться лишь Шут. Он бросился наперерез и в звенящей тишине остановил пулю собой. Странное оцепенение тут же пропало, зрители завизжали, зашумели, на растерянного Голема накинулись полицейские и молниеносно его скрутили, Миха сел прямо на сцену и взялся за голову, низко наклонив её, а Балу, Алекс, Энди и Князь бросились к Шуту. Невесть откуда возникли Холмс с Ватсоном, Шерлок занялся Големом, а Ватсон склонился к Генри, сквозь шутовской камзол которого быстро проступало ярко-красное кровавое пятно. — Шут, ну как же так… — прошептал Князь. — Куда мы теперь без тебя, если ты умрёшь? — Шуты не умирают, не переживай, Андро. Мистер Ватсон, не старайтесь, — отрывисто сказал он и с трудом улыбнулся. — Я Шут. Не совсем человек, как выразился однажды Алекс. Не утруждайте себя поиском лечения. Я просто исчезну. — Да как исчезнешь-то? — не унимался Князь. — Не может быть такого… — Исчезну, но вернусь. Ты наберись терпения и подожди чуть-чуть, и сказку, без сомнения, доскажет кто-нибудь. Да, Саня? Балу вздрогнул. Это были слова из его давней песни «Смерть шута», так никогда и не записанной. — Всё будет, пацаны, всё будет хорошо, — прошептал Шут и медленно растворился в воздухе, рассеявшись на частицы энергии. Мьюзик-холл опустел, покрылся тишиной и мраком. Андрей, ничего не соображая и не понимая, что вообще делать дальше, забрался на сцену и опустился рядом с Михой, который до сих пор сидел там, не шевелясь. Рядом с ним под боком пристроился Энди, а с другой стороны от Горшка сели Балу и Алекс, прижимающий к себе перепуганную Мэри. Они долго молчали, пытаясь каждый прийти в себя и понять что-то важное. Будущее было туманным и безрадостным. — Андро, — тихо сказал Миха. — Как нам теперь вернуться домой? Мэг там, если всё получилось, а я… — Шут обещал вернуться, — подал голос Балу. — Его убил чёртов Голем, как он, нахуй, вернётся? — сказал, как отрезал, Михаил. — Миш, Генри не был человеком, он — часть энергии. И он сам об этом мне говорил. Как можно убить энергию? — добавил Алекс. — Просто энергетическое поле расстабилизировалось. Надо немножко подождать, оно соберётся заново. — Не знаю… — Мишка, уставший, вымотанный и, честно говоря, испуганный, почему-то не мог им поверить. — Энд, когда вернётся Мик? — Не знаю, — горьким шёпотом ответил Энди. — Уже должен был… — Блять, опять хуйня… — вздохнул Горшок и поднялся, чтобы пойти побродить по улицам одному. — Стой. Пацаны, давайте сыграем «Гимн шута». Генри просил закончить этой песней, — остановил его Князь. — Давай, — согласился Миха. Это было справедливо.

***

На этот раз Алекс правда не подвёл с расчётами, и Мик попал ровно туда, куда было нужно. В воздухе пахло ранней весной, талым снегом и мокрой землёй. Вдоль речки на окраине Лондона шла девчушка в коротковатом пальтишке не по размеру и резиновых сапожках. Рыжие кудряшки были собраны в хвост, что торчал из-под тёплого платка на голове, а зелёные глазёнки радостно блестели. «Это точно Ловетт, её не перепутаешь», — засмеялся Мик. Перед собой Мэг везла деревянную колясочку с куклой, замотанной в старое одеялко, видимо, играла в маму. Из прибрежных кустов вдруг раздалось жалобное мяуканье. Мэгги остановилась, прислушалась, бросила коляску и побежала на звук. Серый дымчатый котёнок, которому было, наверное, месяца три-четыре от роду, самый шаловливый возраст, испугался прыти девочки, бежавшей на него, неуклюже отпрыгнул и свалился в воду. Мэгги ойкнула и хотела скакнуть на льдину за ним, но Мик подошёл и осторожно остановил её, взяв за плечи. — Стой, ну куда ты? Утонешь, или упадёшь в воду и простудишься. — Там котёнок, — указала Мэг. — Спаси его! Ты вон какой большой. И сильный. Мик чертыхнулся. Спасение животинки в его планы совсем не входило, но Мэг так смотрела на него огромными глазищами, что он не смог отказать. Попрыгав по льдинам и промочив насквозь ноги, Мик выловил мокрющий мяукающий комочек и выбрался на берег. — Держи. Давай вытрем его вот этим одеялом. — Но это одеяло моей ляли, — заупрямилась Мэг. — Мэг, ну кукла не живая, а котёнку холодно. — Ладно, держи. А ты кто такой? Откуда ты знаешь, как меня зовут? — Мэгги была любопытной девочкой. — Я Мик. И я волшебник. Слушай, а ты ведь с дядей живёшь? — спросил он, увидев, что на пульте замигала лампочка. — Да. Мои родители погибли… — опечалилась Мэг. — Жалко очень. А хочешь родиться заново, чтоб у тебя снова были мама и папа? — это был запрещённый приём, но Мик не знал, как по-другому уговорить девчонку выпить эликсир. — Хочу! — подпрыгнула Мэгги. — И ты мне поможешь? — Да. Выпей вот это — и ты окажешься в другом мире. Мэгги, не раздумывая, взяла пробирку, понюхала, лизнула и, убедившись, что это не какое-нибудь противное лекарство, выпила эликсир. Всё прошло как надо, но Мэг почему-то не исчезла, а до сих пор стояла перед ним. — А котёнок? — спросила Мэг. — Я заберу его себе, — пообещал Мик. — А ляля? — Чего? — не понял Мик. — Моя ляля. Мне надо взять её с собой. — Зачем? У тебя там будет полно других кукол. — Это не кукла, — надула губы Мэг. — Это ляля. — Блин… Ну, бери её, — сказал Мик, думая, что за фигня творится. Почему она не перемещается? — Ей тоже надо выпить вот эту штуку, что ты дал мне, — дёрнула его за рукав Мэг. Майк посмотрел на пробирку, она была почти пуста, лишь на стенках остался какой-то налёт. — Блин, ну тут больше нету. Зачем тебе эта ляля? Да и как она выпьет, она ведь игрушка? — Нет, она живая. Дай ей тоже. Мик задумался, а потом ему в голову будто ниоткуда неожиданно пришло решение. Он отпустил котёнка, набрал в пробирку воды из речки, чтобы смыть остатки зелья со стенок, и при этом случайно порезал палец острой льдинкой. Кровь попала внутрь, вспенилась, и вода превратилась в эликсир, только на этот раз он был не прозрачным, а немного мутноватым. — Вот это подойдёт? — вернулся Мик к Ловетт. — Да! На, ляля, пей, — обрадовалась Мэг, поднесла пробирку к губам куклы и эликсир вдруг исчез, будто его и правда выпили. Мик моргнул, а когда открыл глаза, перед ним уже не было ни Мэг, ни её куклы. «Ой, а котёнок где?» — вспомнил Мик, оглядевшись, и увидел, что тот опять уковылял на льдину. — Блять, да что ж такое-то? Куда ты? Кис-кис-кис, — крикнул Мик. Ему пора было возвращаться, но оставить животное в беде он не мог, поэтому снова прыгнул на льдины. Провода с пояса зацепились за ветку и свалились в воду вместе с пультом. — Да сука… — прошептал Мик, взял котёнка и попытался выловить пульт. Ему удалось это довольно быстро, но когда Микки нажал на кнопку, посадив котёнка за пазуху, ничего не произошло. Намокший пульт отказывался работать. Мик вздохнул, допрыгал до берега и остановился в задумчивости. Было довольно холодно, а он хорошо так промок, и начал замерзать. «Куда идти? Что делать? Блять… Может, Алекс догадается вытащить меня отсюда без пульта? С собаками ведь такой способ работал…» — Мик сел на подтаявший пригорок и начал осторожно гладить котёнка, чтобы отвлечься и не поддаваться панике.

***

Миха всю ночь прошатался по Лондону. Денег у него не было, но он умел быть хорошим собутыльником, поэтому выпивку нашёл без проблем, подсаживаясь в пабах к разным столам, где были свободные места. Андрей вечером догнал его и хотел пойти вместе, но Мишка грубо послал Князя и для лучшего понимания отпихнул от себя руками. — Я хочу побыть один. Что именно тебе непонятно из этих четырех простых слов? — Мих… Ну чё ты начинаешь? — Иди нахер, — отмахнулся Горшок и ушёл один. Андрей постоял немного, а потом всё-таки пошёл следом. Он не обижался, зная характер Михи, и переживал, как бы тот не натворил глупостей. Но ничего особенного не происходило, Мишка просто пил, чаще всего молча, что было даже странно. К утру Андрею надоело прятаться по тёмным углам баров, и он подсел к Михаилу, который остался один. — Чё, следишь за мной? — спросил тот. — Да, — не стал отпираться Князь. — Ну и… Блять… Спасибо, — вдруг выдал Миха, от чего Андрей чуть не подавился пивом. — Ну чё смотришь? Я же не мудак. — Смотри, Мих, что я нашёл на сцене, — Андрей протянул Мишке браслет из алых камней. — Думаю, он нужен тебе. — Да… — выдохнул Мишка и украдкой прижал его к губам. — Я думал, он останется у Мэг… Это хорошо или плохо, что он свалился с её руки? — Не знаю… Пошли в замок? — попросил Андрей. — Сегодня Новый год. Может, Мик вернулся… — Не знаю… Ну пошли, — нехотя ответил Горшок. Они хотели встать, но не успели: на соседний стул резко плюхнулся Шут. Но это был не Генри. Он был совершенно точно младше и вообще выглядел слегка по-другому, лишь одежда осталась той же, а дырка от пули была аккуратно заштопана. — Опа-на… — протянул Миха, не понимая, радоваться им или грустить от этой встречи. — Ну что, привет, мужики. А вот и я. — Кто «я»? — попытался выяснить Андрей. — Дед Пихто, блять. Шут, конечно. Не видишь? — Тот самый? — Не-а. Обновленный, — засмеялся Шут. — А как тебя зовут? — зачем-то спросил Горшок. — Неважно. Шут и есть Шут. — Правильно. Так даже лучше, ё-моё, — кивнул Миха и с надеждой спросил. — И ты… Сможешь вернуть нас домой, как обещал? — Конечно, Мих, — заверил его Шут. — Правда, с Шерифом могут быть сложности, начнёт возникать, что я — это не я, и спор выиграл кто-то другой… Да похуй, разберёмся. Как дела у вас? Мик вернулся? — А мы это… не знаем, — ответил Горшок, а на лице его поселилась довольная улыбка. — Блять, Шут… Я ведь думал, уже всё… Не выплыть нахуй отсюда. Как же заебал меня этот Лондон! Сука, скорее бы чёртов Новый год. — Ты чё радуешься? Я спрашиваю, где Мик? — не разделил восторга Михи Шут. — А я тебе говорю, что мы не знаем. Надо найти Энди и Алекса. — Так а что тогда вы тут расселись? Пошли скорее! — вскочил Шут и потянул Миху и Князя за собой.