Я чувствую вашу боль

Когда наступает ночь, голубая дымка дня поднимается, чтобы показать мириады звёзд, которые начинают сиять, словно сахар пролился на черный мрамор, блестящий на солнце. Ночное небо становится самым желанным зрелищем: оно волшебно на закате и обещает вернуться, угасая в первых утренних лучах. В это время мир людей будто бы замирает, становится тихим, словно безмолвным. На улицах все меньше прохожих, дороги пустеют, все больше окон в домах загораются уютным светом. Тень опускается на улицы, где лишь одинокие фонари освещают маленькие островки вокруг себя. Прекрасное время суток. Мы одновременно опасаемся и наслаждаемся обществом ночи. Она невольно становится свидетелем разных тайн, которые мы хотим скрыть от любопытных глаз. Однако, став свидетелем чьих-то секретов, какими бы они бы не были: будь то преступление, совершенное намеренно, или признание в любви под лунным светом. Знайте, ночь укроет вас своей шалью, и ни одна живая душа не узнает. — Я прошу тебя позаботиться о ней. Сделай так, чтобы она никогда не узнала о мире, к которому принадлежит. Он слишком жесток и не заслуживает ее. — Джослин, мы это обсуждали не один раз. Ты же знаешь, как бы ты не пыталась спрятать ее, предназначение найдет ее. Но… — мужчина предотвратил попытку перебить его, — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы она как можно дольше оставалась в неведении. А ты, в свою очередь, сделай все зависящее от тебя, чтобы быть в безопасности. Джослин Фрей вымученно улыбнулась и, прижав в последний раз маленького ребенка к груди, передала его мужчине. Перед глазами все было размыто от непролитых слез, но она поклялась себе, что это был последний раз, когда мир видит её слезы. Она должна это сделать ради своей новорожденной дочери. — Береги её. — прошептала Фрей. Бросив в последний раз взгляд на крохотное создание, завернутое в темно-синий плед, казалось, даже эта вещь пыталась спрятать в ночи девочку, она скрылась за деревьями и исчезла навсегда… Прошло ещё несколько долгих мгновений, прежде чем Магнус Бейн, погрузившийся в свои мысли, услышал шум самолета, пролетавшего над Центральным парком Нью-Йорка. Последний раз окинув взором территорию парка, расположенного между Пятой и Восьмой авеню, молодой маг индонезийской внешности взмахнул правой рукой, и из его раскрытой ладони полился полупрозрачный дым небесного цвета, который с каждым взмахом руки превращался в кольцо, расширяясь в диаметре всё больше и больше. Наконец, когда круг из дыма стал достаточно большим, Магнус вошёл в него и испарился в воздухе, будто его здесь и не было. Вскоре тёмное небо плотным одеялом постепенно отступало от небосклона, а ночные тучи будто растворяясь в нем, открывали взору небесную красоту. Слегка мутная дымка, нависшая над землей, постепенно рассеивалась и потом вовсе исчезла. В воздухе царила тишина, которую нарушали лишь тонкие голоса проснувшихся птиц, разливающиеся повсюду. Необычный запах рассвета, который не сравнить ни с чем, аккуратно коснётся носа, вызывая приятные ощущения радости и счастья. Весь город постепенно начнет просыпаться, заполняя дороги и улицы людьми, которые спешат на работу и не замечают друг друга, сталкиваясь плечами и бросая в ответ быстрое «Извините», возвращаются в свой мир гонки за временем…

Наши дни

— Беатриче Портинари Данте впервые увидел в девятилетнем возрасте. Разумеется, в столь юные годы своих чувств он не осознал. Они встретились только спустя девять лет, когда она уже вышла замуж за другого мужчину. Только тогда он и понял, как сильно ее любит. Беатриче была для поэта единственной любовью на всю жизнь.И как гласят источники… Клэри приложила пальцы рук к своим вискам и с силой надавила на них. Ей казалось, что с того момента как она посмотрела на циферблат своих наручных часов, прошла целая вечность. Ещё пятнадцать минут, пятнадцать гребаных минут до конца лекции. Господи, им вообще знакомо слово «обезболивающее»? Время от времени на улицах города стоит жаркое и душное лето — не то обычное лето, которое мы привыкли видеть с младенчества. Когда каждый человек, с каким-то детским восторгом, ожидает первых дней июня на календаре, расположенном на рабочем столе твоего офиса, и когда, наконец, цифра, обведенная в красный кружок, показывает первый день летнего месяца, все мигом бросают дела и собираются в отпуск. Разве это не чудесное время? Но бывают и нелюбимые мгновения лета для всех нас. Когда обычная теплая погода превращается в аномальную жару. И единственное, чего ты хочешь в такие моменты — это поскорее оказаться дома под кондиционером и с охлаждающим напитком в руке. Иначе такие дни просто не пережить. Палящий зной плотно прилипает к тебе со всех сторон, заставляя твоё тело буквально плавиться даже в тени, словно мороженое, оставленное под лучами раскалённого солнца. И если нам, людям, еще хоть как-то можно избежать этого, просто не появляясь на улице, то бедным животным и растениям ничего не остается, как пытаться пережить эту мучительную парилку теми способами, которые им предоставила сама матушка-природа. Но полоса извращенных рекордов стихии по набору высоких цифр по шкале Фаренгейта рано или поздно закончится. В такие моменты на выручку всему живому приходит дождь. Его спасительная прохлада прогоняет дух жары, дабы дать передышку перед очередным заходом. Клэри обожала, когда на улице идёт дождь. Бывало порой, она выходила из здания академии во время грозы и, копаясь в сумке в поисках зонтика, не находила его. В таких ситуациях люди часто бежали в пункт своего назначения, прикрыв голову сумкой или портфелем — у кого что было. Однако Клэри перспектива намокнуть ничуть не пугала, она с радостью вступала под стену из дождевых капель и, вымокнув до нитки, гуляла по городу. Когда она закрывала глаза и вдыхала петрикор, наполняющий её грудь свежестью, настроение улучшалось во сто крат. Вот только у дождя есть своя изнанка, перепады атмосферного давления. Кровеносные сосуды в твоей голове реагируют на спад давления сужением или расширением, вследствие чего возникает головная боль. Чаще всего она не особо заметна, словно легкое покалывание иголкой в лобной доле нашего черепа. Но случается и мучительная, лишающая возможности нормально функционировать, она словно маленьких молоточек бьёт тебя со всех сторон не переставая. В таких случаях нужно выпить таблетку, и боль спустя время проходит, однако, что делать, когда она застигла тебя врасплох и путей отступления нет? — Вам предстоит ознакомиться с тремя произведениями данного поэта и написать исследовательскую работу, которая… Слушать громовой голос преподавателя, как и оставаться в этой аудитории, было невыносимо. Казалось, что у всех собравшихся здесь была ХЕГБ*, которая передавалась Клэри. Виски сдавило с такой силой, будто ей на голову надели терновый венец, шипы которого впивались в кожу и рвали плоть до основания кости. Глаза начали слезиться. Господи, нет. Девушка втянула в себя воздух, сжав передний край парты так, что под ухоженными ногтями наверняка остались микрочастицы древесины. Пять минут. Пожалуйста, молю. — Эй, с тобой всё в порядке? — шепнул Саймон, оборачиваясь с нижнего ряда. Глаза, которые виднелись из-под черной оправы очков, округлились, когда он увидел капли крови, падающие на идеально белый лист тетради. — Черт, Клэри, у тебя кровь. Плохо. Парень бросился к своей сумке и, вытрусив всё содержимое на парту, нашёл белоснежный носовой платок. Клэри благодарно кивнула и поднесла хлопковую ткань к носу, запрокинув голову вверх. Боже, и почему она забыла выпить зелье, приготовленное её отцом. Сильно бы оно не помогло в данной ситуации, но притупить боль должно было. Ей нужно поскорее сматываться отсюда, иначе долго она так не сможет сидеть. Казалось, ещё секунда, и её голова просто взорвётся, и останется только собирать крупицы её сознания, разбросанные в хаотичном порядке. — Знаешь, в последние дни ты… — реплику Саймона прервала долгожданная трель звонка, оповещающая всех присутствующих в академии об окончании учебного дня. Клэри вскочила с места и уже через секунду толкнула дверь аудитории. Она услышала, как парень ей что-то крикнул в спину, но, не обратив внимание на это, побежала по светлому коридору, стены которого были увешаны картинами различных стилей. Клэри неслась по академии так быстро, что воздух помещения из теплого превращался в холодный и хлестал её по бледным щекам. Ей не было абсолютно никакого дела до того, что на неё оборачивались со странным выражением лица, ей просто нужно поскорее убраться отсюда, бежать куда угодно, лишь бы быть не здесь. Подальше от людей. Ещё один толчок двери, и послышались торопливые шаги, цокот маленьких каблучков Клэри. Схватившись за бортики раковины, девушка приказала себе сосчитать до десяти. Когда дыхание стало ровнее, Клэри открутила железный вентиль и плеснула её себе в лицо холодной водой. Холодные капли медленно стекали по скулам, доходя до аккуратного подбородка, и затем маленькими каплями ударялись о керамическую поверхность раковины. Подняв голову, девушка увидела свое отражение в зеркале, что располагалось во всю длину стены. Остановившаяся кровь из носа стала уже засыхать, образовывая тоненький слой корочки, Клэри поднесла руку к своему лицу и стала тщательно вытирать холодными пальцами багровые следы. Залитый кровью платок Саймона, который Клэри бросила на тумбу под раковиной, навсегда утратил свой изначальный цвет. Пообещав себе, что обязательно купит новый, она выбросила его в мусорное ведро и, собравшись с мыслями, вышла из уборной. На пороге академии её дожидался переминавшийся с ноги на ногу Льюис, держа в руке её вещи. — Ты так быстро выбежала из класса, что всё забыла. — встав у Клэри за спиной, Саймон помог надеть светлое пальто поверх тоненького платья и передал ей сумку. Поймав взгляд изумрудных глаз, он спокойно сказал: — Я не стану задаваться вопросом о том, что это было: захочешь, потом сама мне всё расскажешь. — Спасибо. Так было всегда, когда речь заходила о Саймоне Льисе. За те пару лет, что они знакомы, он всегда каким-то магическим образом оказывался рядом, когда это было нужно. Молча подставлял своё плечо, не задавая лишних вопросов, хоть Клэри и знала, как это трудно ему даётся, ведь главной его чертой всегда было, есть и будет любопытство. С одной стороны, она была ему безмерно благодарна за это, но с другой — её душила вина за то, что была не до конца открыта со своим единственным другом и не рассказала самое главное о себе. Тем не менее, она так же понимала, что расскажи всю правду обычному человеку, каким был Саймон, он либо не поверит ей и посчитает сумасшедшей, либо испугается и не захочет с ней больше общаться. А девушка очень сильно дорожила их дружбой и не могла себе позволить всё разрушить, пусть даже из-за этого ей приходилось скрывать правду. Выпустив пар изо рта, Клэри наблюдала, как он серой дымкой медленно, словно танцуя вальс на ветру, стал подниматься вверх. И тут откуда-то с крыши на маленький нос упала капля воды, смешно сморщив его, она вытерла последствия дождя, которые будут преследовать людей до того момента, пока вся вода не испарится на солнце. — У тебя сегодня занятие в художественном кружке? Если да, то я провожу тебя. — Клэри перевела взгляд на своего друга и утвердительно кивнула. Если спросить у неё, когда она открыла в себе задатки художника, то ответом последует «сколько себя помню». Ей казалось, что рисовать она научилась раньше, чем ходить. Она жила этим. Бывают моменты, когда ей трудно выразить словами свои мысли и чувства, и тогда она переносит это на бумагу своего альбома, который является, своего рода, дневником. Как это происходит, она сказать не могла, просто, беря в руки грифельный карандаш, она делала сначала один штрих, затем другой, и вот ты уже видишь целую композицию из четко слаженных линий, смотрящую на тебя с бумаги. Пройдя пешком пару кварталов, они с Саймоном попрощались, и Клэри вошла в небольшое кирпичное здание, являющееся одновременно картинной галереей и художественным кружком. Когда девушка шла в направлении раздевалки, расположенной недалеко от входа, раздалась трель мобильного. Достав телефон из внутреннего кармана пальто и не посмотрев, кто звонил, она ответила. — Кларисса Адель Бейн, объясни мне, почему я чувствую, что ты переступила порог галереи и до сих пор мне не позвонила? — Может потому, что твои заклинания не работают и… — девушка попыталась пошутить, но запнулась, когда до нее долетел следующий вопрос. — Что произошло в академии? — требовательный голос на том конце линии говорил о том, что не потерпит никаких отговорок, но Клэри не была бы собой, если бы не попыталась смягчить ситуацию. — Ничего, просто… — У меня амулет с ума сходит последние сорок минут. — при этих словах Клэри машинально потянулась рукой к золотому ожерелью, что аккуратно покоилось у неё на груди. Тонкие пальцы поддели ноготком цепочку и стали перебирать её между подушечками. — Я забыла выпить снадобье, которое ты приготовил, а сегодня была гроза и… ещё этот тест в начале дня, так что… — Клэри… — она уловила шумный выдох и могла поклясться, что мужчина устало потер переносицу фалангами пальцев. — Пап, всё в порядке, правда. Уже всё прошло. Просто сегодня так сложилось, что у многих разболелась голова. К тому же, ведь не стану я бегать за каждым, кто окажется вблизи меня и заставлять его пить болеутоляющие? Всё правда хорошо. Ложь. — Ладно, поговорим дома. У тебя через 5 минут начнется урок, после окончания Маркус будет ждать у входа, как обычно. Кстати не опаздывай, тебя ждёт сюрприз. — Ладно. — протягивая гласные проговорила Клэри и положила трубку. Сняв пальто и сложив личные вещи в железный шкафчик, девушка направилась небольшую студию, где уже началось занятие.

***

— Кларисса, задержитесь на минуту, пожалуйста. — голос учителя настиг девушку уже на выходе из класса, но, остановившись, она с улыбкой подошла к учителю. — У нас в галерее через месяц состоится выставка картин. В ней будут участвовать наши выпускники, но я бы очень хотел, чтобы вы, Кларисса, поучаствовали. На выставке будут влиятельные люди из Франции, и если удастся их зацепить, то это очень поможет вам в будущем. Разумеется, если вы согласитесь. — Конечно, мистер Кюри, я буду очень рада поучаствовать, какая тема выставки? — Оу, замечательно. Тема выставки свободная. Если у вас есть на уме работа, которую вы хотите продемонстрировать, то принесите её мне на следующее занятие. Та-а-к… — Мистер Кюри взял в руки свой ежедневник со стола и стал просматривать расписание занятий. Найдя нужную страницу, он стал водить пальцем по бумаге и, наконец, обнаружив нужную запись, проговорил. — Во вторник, в следующий раз мы встречаемся во вторник. Но вы также можете написать новую картину, если не найдёте подходящую. Я вам буду помогать в любом случае. Вы моя лучшая ученица на курсе, и я хочу, чтобы заметили именно вас. — Хорошо, я подумаю, что может подойти до вторника, а затем сообщу вам. Попрощавшись с преподавателем, Клэри бросила взгляд на циферблат часов и поняла, что задержалась, и Маркус уже давно её ждет. И в подтверждение её мыслей, она увидела своего водителя, стоящего напротив здания и опиравшегося на капот черного автомобиля, он улыбнулся ей улыбкой и открыл заднюю дверь машины. Откинувшись на спинку заднего сидения, Клэри взглянула в окно. Сменяющиеся друг за другом высокие здания успокаивали и приводили мысли девушки в порядок. Она наконец могла расслабиться и спокойно выдохнуть. Впервые за этот день. Солнце уже давно упало за горизонт, и постепенно тьма поглощала все вокруг. Бесконечность огней заполняет темноту: здесь и горящие неоновым светом названия различных магазинов и кафе, свет от фар автомобилей, россыпи гирлянд на деревьях, пестрящие витрины. Все соединяется в каком-то сказочном круговороте света, света в ночи… За стенами многоэтажных домов, которые вносят свою долю света в ночное пространство из тысячей квадратиков-окон, живут люди… На очередной остановке перед светофором взгляд Клэри зацепился за девушку с коротко остриженными платиновыми волосами. Запахнув посильнее черный плащ, она шла спокойным размеренным шагом вдоль улицы с неоновыми вывесками, быстро обернувшись, блондинка вошла в проем между двумя соседними постройками. Следом за ней шел какой-то человек, он подозрительно озирался по сторонам, и когда понял, что за ним никто не наблюдает, завернул за угол. Нахмурившись, Клэри попыталась всмотреться вдаль, но в ту же секунду резкая тупая боль пронзила её левое плечо. Схватившись за него, Клэри стремглав выскочила из машины и побежала в сторону переулка. Черт. Надеюсь с ней всё в порядке, только бы успеть. Добежав до места, где минуту назад исчезла из поля зрения странная парочка, Клэри услышала странный звук, будто бы рычание, но ни одно животное, которые знала бы Клэри, не способно издавать подобные звуки. По позвоночнику пробежал холодок, и, сглотнув, Клэри забежала в проулок. От непривычной темноты пришлось напрячь глаза, чтобы хоть что-то увидеть. Легкая тошнота волной поднялась к горлу, не давая возможности сглотнуть. Темнота сгущалась вокруг этого места, оседая на коже толстым слоем. Чувство животного страха подкрадывалось к тебе с каждого уголка. Хотелось отмыться от этого. Долго стоять под горячими струями душа, а потом железным скребком свести кожу, чтобы не оставить и частицу этой гнили. От осознания, что она почувствовала, её коленки затряслись. Тёмная магия. Настолько темная, что оставляет за собой следы, оседает словно пепел после всепоглощающего огня, который не оставляет после себя ровным счетом ничего, кроме пыли. Клэри выдохнула, приказывая себе оставаться спокойной. Девушка с платиновыми волосами прижимала к стене человека, который стал медленно преображаться. Через несколько секунд к стене был прижат не человек, а чудовище, проходившее на человека-рыбу. Осторожно сделав шаг в их сторону, Бейн ногой задела жестяную банку, что издала громкий звук, раздавшийся по всему переулку и привлекший внимание блондинки. Она перевела свой взгляд на Клэри и мотнула головой, явно давая знак оставаться на месте. Клэри увидела, как из-за спины существа стал появляться длинный толстый хвост, заканчивающийся острым треугольником чешуи. Он медленно, словно удав, опоясывал девушку сзади и направил острый конец прямо в лопатки. — Берегись!!! — Клэри крикнула, что есть мочи и понеслась было в их сторону, как тварь быстро среагировала. Резким взмахом своего хвоста она откинула блондинку к противоположной стене, из ее правой руки вылетел клинок, острие которого светилось небесно-голубым светом, но как только коснулась холодной поверхности земли, потухло. В следующую секунду Клэри почувствовала, как её щека вспыхнула тупой болью от удара об асфальт. Что-то навалилось сверху на нее. Бейн открыла глаза, попытавшись вдохнуть, и увидела перед собой два огромных чёрных глаза, принадлежащих существу, что сейчас вдавливало ее своим весом в землю, не давая пошевелиться. Наклонившись ближе к её лицу, оно втянуло ноздрями запах её тела. Липкие щупальца отвращения ползли по вспотевшей спине, проникая под кожу. Клэри попыталась сбросить с себя противника, но он лишь сильнее навалился на нее, придавливая плечи своими руками. — А мы уш-ше думали ты никогда не найдеш-ш-шь-ся. — шепот, похожий на шипение змеи, утопает в шуме ночного города. Свободной рукой существо очертило линию вдоль скул и, надавив на нежную кожу острыми когтями, пустило алую кровь. — Эй! — чей-то голос раздался над их головами. Существо вскинуло вверх голову, но не успело и шевельнуться, как в его ссохшееся тело влетела стрела прямо в то место, где должно находиться сердце. Его отбросило в сторону, и Клэри заметила, что вокруг его нижней конечности был обмотан серебряно-золотой хлыст, который потом, словно змея извиваясь, пополз обратно к блондинке и, постепенно уменьшаясь в размере, стал браслетом на руке. Чьи-то крепкие руки обхватили Клэри под мышки и аккуратно потянули вверх. Бейн уже хотела было обернуться и взглянуть на стрелка, как собственный крик раздался эхом в ушах. Её тело словно разорвало на микрочастицы. Все внутренности словно залили раскаленным железом, распространяющимся по сосудам и венам. Тело Клэри окаменело, когда она заметила, как существо превратилось будто бы в обуглившееся полено. Последнее, что увидела девушка, это холодный взгляд кристально-голубых глаз…