Серотониновый ров

Дверь закрывается на ключ. Антон нервно сглатывает ком в горле. Учитель, приобняв ученика за плечи, ведёт в лаборантскую. В маленьком помещении, уставленном реактивами и колбами, как всегда полутьма. — Как у тебя дела, Тоша? Как день прошёл? — взгляд полон обожания, изящные пальцы легко гладят скулы. — Всё хорошо, Арсений Сергеевич, — это стандартный ответ Антона, но учителя он всегда устраивает. Не желая отвлекаться, Арсений наклоняется и целует шею, чуть прихватывая кожу зубами. Антона бьёт мелкая дрожь. Антону пятнадцать. Арсений Сергеевич старше его в два раза. Это началось недавно. Когда в первый раз Антона заперли в кабинете, его разум кричал «Беги!», но Антон замер, не в силах пошевелиться. Одним разом это не ограничивалось, и теперь два раза в неделю Антон оставался с учителем под видом дополнительных занятий по химии, ведь «Антоша такой способный ученик, мы должны отправить его на олимпиаду». Антон устал. Каждый вечер он ревел, безмолвно кричал в подушку, расцарапывал руки и молился, чтобы судьба сжалилась над ним и позволила умереть. Антон устал. Его разрывала ненависть к Арсению Сергеевичу, к себе — за то, что он слабый и бесхребетный. Его мучили кошмары, где неизменно звучал отвратительно приторный шёпот: — Ты ведь не расскажешь никому, да? Как думаешь, кому поверят — заслуженному учителю или же ученику с плохой репутацией? Ты у меня умный мальчик, Тошенька, сам всё понимаешь. Это сказал Арсений в их первую «встречу», воспоминания о которой все ещё вызывали у Антона порывы тошноты.

***

Всё началось как обычно. Арсений всё так же прижимал Антона к столу в лаборантской, водя носом по шее, исследуя руками его тело, словно в первый раз. Сценарий был примерно один и тот же, и Арсению он явно не надоедал. Арсений только начал опускаться к брюкам Антона, как вдруг зазвонил телефон. Не желая отвлекаться от приятного процесса, Арсений сбросил звонок, но он тут же раздался снова. Бросив взгляд на экран, учитель раздражённо цыкнул и всё же взял трубку. Руку с Антона он не убрал, бездумно продолжая поглаживать бедро ученика. Резко сменившееся выражение лица не сулило Антону ничего хорошего, и он весь сжался, хотя и так был напряжён. — Блять! — Арсений отшвырнул телефон куда-то в сторону. Антон втянул голову в плечи, прикрывая глаза. — Сука! Почему именно сейчас, блять! Арсений перевёл взгляд на полурасстегную рубашку Антона и резко впился зубами в его шею. Антон вскрикнул от боли. Арсений проигнорировал его, продолжая набрасываться с укусами на шею, плечи и ключицы. Арсений Сергеевич никогда не вёл себя так. Он никогда не делал Антону больно намеренно, от чего Антон чувствовал себя ещё хуже — лучше бы его просто насиловали, жёстко и больно. Ему, честно, было бы легче. Арсений Сергеевич не всегда был безумно нежен, но следов он не оставлял никогда — слишком заметно. Он вдруг выпрямился и бросил резкое: — Уйди. Антону не пришлось повторять дважды. Каким бы замороженным от действий Арсения Сергеевича он ни был, мозг моментально отреагировал на заветное слово. Антон пулей вылетел из кабинета, мысли смешались хаотичным клубком, и лишь одна была громкой и отчаянной, эхом пульсируя в голове: «Хватит, хватит, хватит!». Антон даже не видел, куда бежал. Дыхание сбилось, взгляд был затуманен слезами. Врезавшись в кого-то со всей силы, Антон полетел на пол и тут же попятился назад. Арсений пришёл за ним. Снова. Антона потянули за руку, помогая встать. Защитный механизм психики сработал, и Антон снова абстрагировался от мира, позволяя делать с собой что угодно. — Антон, что случилось? Не он. Не Арсений. Всего лишь директор школы. Антон судорожно выдохнул. — Ты куда бежал? Чт… — директор так и не договорил. Его взгляд был направлен на шею мальчика, где расцветали красные пятна — следы зубов. — Антон?.. Шанс. Это его шанс на спасение. Если не поможет, Антон всегда может сброситься с крыши. — Ар.. — Антон всхлипнул, давясь воздухом. — Арсений Сергеевич… На суде Арсений ничего не отрицал