Победа - не твоя собственность.

Яркие трёхзначные числа 106 и 105 отражались на чёрном табло, которое то и дело, что всем видом показывало насколько печально закончился финал. Боль, ужасная боль в сердце и сомнение в способности сохранить самообладание. С того момента, как слова комментатора о победе старшей школы Сейрин разлетелись по всей игровой площадке, всё было как в тумане. Многие вещи было тяжело запомнить, от чего тот вечер можно было лишь вспомнить из-за вспышек, что засели в памяти. А потом представление реакции отца. Его строгая натура не позволила бы ему до самого конца вызволить истинное разочарование наружу. Он бы сдерживался до самого конца, однако в конечном итоге он бы всё равно отдал предпочтение консервативным методам воспитания своего сына. Он бы вновь наступил на те же самые грабли и опять примкнул бы к манипуляциям. «Ты ведь знаешь, кто достоин носить фамилию Акаши?! Так в чём же дело? Почему ты позволил себе так много неоправданного пафоса? Я в действительности не смогу больше признавать тебя, как многообещающую личность, которую вырастил сам. Я потерял к тебе доверие, Сейджуро». «Не справился. Вложил недостаточно сил. А ведь я даже позволил тебе убить меня истинного. Слабак. О баскетболе теперь не может идти и речи». *** — Сейчик! Проснись, Сейчик! — Рео? — едва успев открыть глаза, Акаши увидел перед собой обеспокоенное лицо друга, — что-то случилось? — Слава богу, что ты проснулся сам и мне не пришлось звать на помощь. Когда я зашёл в комнату после того, как вернулся с обеда, ты сильно ворочался и говорил что-то невнятное во сне. Я начал переживать, поскольку ни разу не видел тебя таким… Благо, всё обошлось. Не до конца осознав, что в самом деле это произошло именно с ним, Акаши зажмурил один глаз. Крайне не хотелось быть злым с самого пробуждения после небольшого сна, который он решил устроить себе сразу после того, как пришёл со встречи с Харуми. Поэтому он просто постарался списать своё неконтролируемое состояние на накопившуюся за несколько дней усталость. — Который час? — Без пятнадцати минут пятый. Думаю, тебе не стоит торопиться, время до тренировки ещё есть, — произнёс Мибучи, параллельно складывая форму для занятия в сумку. Посмотрев за окно, Акаши съёжился, и, завернувшись в одеяло, сонно побрёл к шкафу. В самом деле не хватало ещё того, чтобы он, как капитан команды, показывал не самый лучший пример тайм-менеджмента своим товарищам. Открыв деревянную дверцу, он присел на корточки, чтобы достать из сейфа, что стоял на нижней полке дополнительные ключи от баскетбольного зала. — Тренер поручил сегодня открыть зал пораньше, чтобы забрать оттуда необходимый инвентарь. Рео, позаботься об этом, пожалуйста. Заодно можешь прихватить с собой Небую, — произнёс Акаши, после чего кинул ключи баскетболисту. — Не думаю, что этот обжора соизволил даже сейчас покинуть столовую, если учесть тот, факт, что изначально он взял около десяти порций новог… Сей-чан! В один миг Акаши, который только что проснулся от далеко не самого лучшего сна, прижался к шкафу и словно таявший снеговик, начал сползать на пол. Сказать, что он напугал своего товарища ещё больше чем до того, как тот обнаружил его спящим, это ничего не сказать. Длинноволосый парень сразу же поспешил сообщить о произошедшем тренеру, а тот в свою очередь вызвал скорую, которая, к счастью, прибыла в кратчайшие сроки. *** — Апчхи! — Хару-тян, ну как так можно? Стоило тебя один раз отпустить на пляж без присмотра, как ты уже успела простудиться. — Я всего лишь чихнула, Мэй, расслабься, — пробубнила спортсменка, параллельно снимая с себя мокрые вещи из-за ливня. — М-да, и что же на уме было у этих тренеров и Акаши, когда они решили организовать тренировку на пляже в такую погоду, — подойдя к окну на лоджии, возмутилась Окамото, — кстати, не хочешь пробежаться до пляжа? У нас всё равно есть… Замри! — Чегось? — недоумевая Харуми замерла возле кровати, на которой лежали вещи. — ОТКУДА У ТЕБЯ ЛОНГСЛИВ БАСКЕТБОЛЬНОГО КЛУБА? Ты что, с кем-то замутить успела без моего ведома? — начав вертеть кофту в руках, как музейный экспонат, уже привычно для Харуми провопила Мэйко. — Так. Давай для начала успокоимся и не будем делать поспешных выводов. Они ведь так и в слухи могут превратиться, — вытащив из рук подруги кофту, спортсменка аккуратно её сложила и кинула на подоконник. Давай с самого начала. Рассказав обо всей ситуации с Акаши своей подруге, Харуми стало даже как-то легче на душе. Однако вместе с этим в какой-то степени она начала чувствовать угрызение совести, ведь стоило ей затронуть историю о том, как баскетболист привлёк её к даче обещания об отборочных, так пришлось и про внутренние переживания о будущем сообщить и без того переживающей Мэйко. — Чёрт, наверное, со стороны я выгляжу как самый настоящий нытик… — едва заметно улыбнувшись, заключила вице-капитан после пятиминутного безостановочного монолога. — Нет-нет, Хару-чан, это вовсе не так! И хотя я не буду скрывать своего изумления о том, что сам Акаши отдал тебе свою кофту, да ещё и не был высокомерным по отношению к тебе, я всё равно хочу по праву оставаться для тебя человеком, которому ты можешь доверять. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя скованно из-за ожиданий моей бурной реакции. В конце концов однажды я пообещала твоей маме, что сделаю всё возможное, чтобы твоя школьная жизнь в старших классах Ракузан прошла без каких-либо конфузов. — Мэйко… — чуть-ли не пустив скупую мужественную слезу, Харуми заключила в объятиях свою сокомандницу, — неужели ты в действительности когда-либо сомневалась в моём доверии по отношению к тебе? И да, — на миг отвернувшись, чтобы прийти в чувства, дополнила спортсменка, — мне искренне жаль, что я никогда не смогу научиться быть такой же хорошей лучшей подругой, как ты, но с этого момента я постараюсь сделать всё возможное, чтобы стать таковой! Подскочив с кровати, Окамото схватила подушку и кинула с улыбкой в свою соседку по комнате. — Ой, подруга, не идёт тебе быть такой монашкой! Зашнуровывай кроссы, будем изгонять из тебя святую гордыню! *** Нет ничего прекраснее на белом свете, чем ощущать каждой частью тела лёгкий поток свежего воздуха, что раздувает твои волосы, словно ты героиня голливудского фильма. Если бы Харуми посчастливилось когда-нибудь до этого услышать, что в ближайшем будущем она будет бегать по песчаному пляжу в компании своей подруги перед тренировкой с командой, где каждый был словно близкий человек небольшой семьи, она бы ни за что в это не поверила. Ведь до поступления в Ракузан спортсменка жила ничем не примечательной жизнью. Её семья не могла похвастаться большим достоянием или же карьерными успехами старшего поколения. Однако уж в чём чем, а в воспитании собственного ребёнка родителям не было равных. Во всяком случае, так считала сама девушка. Пропадая без конца на работе, чтобы обеспечить всем необходимым свою любимую жену и дочь, Кэйташи Хаттори совсем забыл о существовании понятий «Поддержка и понимание». Приходив после девятичасовой смены в нейрохирургической клинике, где каждая отработанная секунда отнимала у него нервную клетку, он отдавал предпочтение сну нежели семейным посиделкам. Однако, стоит отметить, что по этому поводу никто не возмущался. Ни сама Томико Хаттори, ни уж тем более её единственная дочь. Родители прекрасно понимали на что пошли, когда решились на создание того, кто смог бы наполнить их небольшую квартирку в Осаке детским беззаботным смехом. И именно поэтому большую часть своего детства вице-капитан клуба плавания запомнила, как время, проведённое с матерью. Сложно было его оценивать объективно, ведь если вспоминать о том трепете и теплоте, что подарила Томико своей дочурке, то здесь и речи быть не может о том, насколько комфортными для воспитания Харуми были условия. Тем не менее, ни для кого не секрет, что идеальных семей не бывает. В случае Хаттори ключевым нюансом было то, что во многом она не ощущала самостоятельность. Уж слишком сильной была опека родительницы. За редким исключением будучи ещё четырнадцатилетней девушкой родители разрешили ей отправиться в лагерь с одноклассниками. Это событие она не забудет никогда, ведь за те две недели, что она провела за городом со своими одноклассниками, она почувствовала себя не только свободной, но и при этом незащищённой. Харуми было нелегко, ведь с детства её учили о том, что взрослый мир полон опасностей в лицах недоброжелателей. Такая установка отразилась на сознании школьницы, отчего для многих своих сверстников она казалась странной, ведь она никогда не была инициатором дружбы, никогда не тянула руку помощи и часто приучала себя к независимости. Это был её стиль игры. Это была Харуми Хаттори. — Мэй, ты видела это? — указав на множество маленьких крабиков, что напомнили ей команду, спросила вице-капитан. — А я то думаю, почему ты сегодня бежишь в не привычном для себя темпе! — развернувшись в трёх метрах от подруги прокричала Мэйко, — что там такое? Спустя около трёх минут беспрерывного умиления блондинки над морскими животными, девушки всё-таки продолжили свой путь до пирса, где их уже поджидали товарищи. Увидев ещё из далека двух бежавших девушек, Накамура напряглась. — Какого черта эти две дурынды решили перед первой тренировкой с баскетболистками устроить забег, да ещё и по песку, — злостно пробубнила себе под нос капитан, — ЭЙ ВЫ, ВЫ ВООБЩЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИМЕЕТЕ О ТОМ, КАК ВАШИ КОЛЕНИ БУДУТ НЫТЬ ЗАВТРА?! — Хэй, Харуми, кажется, Накамура что-то не очень дружелюбно нам кричит… — Это не имеет значения, мы делаем это лишь во благо улучшенных результатов в эстафете. Я поговорю с ней позже, — подметила брюнетка. — Первогодки, во-первых, кто вам разрешил без уведомления капитана или тренера уходить на пробежку?! Во-вторых, как вы вообще могли додуматься об этом в преддверии такого важного события?! Следом за этими нагоняями последовал длинный свисток Накамуры, что означало для всех участников клуба плавания одно — им несдобровать. — Накамура-сэмпай, давай обойдёмся без глупостей, — подойдя к возмущённой девушке, проговорил рослый парень со светлыми волосами, — да, девушки накосячили, но в честь нашего с Широ вступления в клуб, сделай им скидочку и не наказывай. — Огоооо, такого горячего баскетболиста мне ещё не удавалось повидать за свою жизнь! — воскликнула Мэйко, подойдя к ребятам, — Накамура, почему ты мне сразу не сказала, что мы будем тренироваться вместе с такими красавчиками? — Мэйко, тебе, что, в голову молния ударила, пока вы с Хару бежали по пляжу?! Этот «горячий баскетболист» наш новый член клуба плавания. — Меня зовут Юки. Рад знакомству, — широко улыбнувшись, он кинул жест прямо как самый настоящий айдол фанатке. — А раз уж я представила его, то будьте с Харуми добры уделить внимание и Широ-куну, — кинув взгляд назад, капитан указала на темно-русого парня. Спортсмен стоял в стороне и на первый взгляд показался девушкам не очень-то дружелюбным. Правда Харуми по одному только его виду смогла понять, что парень далеко не из ряда простодушных людей. Его серьёзный взгляд более чем наглядно отражал поведение, присущее тем, кто не станет вести с тобой бессмысленных бесед. Именно поэтому в ответ на жест капитана он лишь спокойно кивнул девушкам. — Хмм, что скажешь Харуми-тян? — словно оценивая парня на конкурсе талантов, спросила Окамото. — Мэйко, в такие моменты мне хочется не бороться со злом в лице Накамуры, а примкнуть к нему. Веди себя подобающе, — отрезала спортсменка, прежде чем подойти к новым пловцам. — Что-ж, меня зовут Харуми Хаттори, я являюсь первогодкой клуба плавания, а также вице-капитаном, надеюсь, мы сработаемся. *** — Просто посмотрите на того блондинчика! Он ведь вылитый Кисе Рёта из Кайджо! — прокричал Катаро Хаяма, добираясь до заветного места проведения тренировки по раскалённому влажному песку с командой. — А ведь и вправду похож. Быть может этот Кисе просто в плавание подался? — лениво протянул Небуйя, похлопывая себя по животу, — а мне вот, наверное, стоит записаться на дегустацию новых цзяоцзы по приезде в город. — Какой кошмар, ты съел около 15 тарелок рамена в кафетерии и сейчас ещё имеешь мотивацию говорить о дегустации национального блюда?! С кем я вообще играю в команде?! — фыркнул Рео, после чего постарался побыстрее закрыть на все это глаза. Да, изначально может показаться, что баскетбольная команда Ракузан — это сборище несовместимых друг с другом парней. Тем не менее, в игре с ними становится очевидным, что ребята, таким образом, дополняют друг друга. Гиперактивный энтузиаст Катаро всегда задавал темп игры и работы на тренировках баскетболистов; Небуйя, несмотря на то, что большую часть своего времени обычно уделяет еде, успевает параллельно мотивировать всех членов команды к самосовершенствованию, ведь по его мнению, мышцы, мускулы и питание — залог победы чемпионов. Рео с Акаши всегда составляли ту часть команды, которая относилась ко всему ровным счётом хладнокровно. И пускай Мибучи ещё мог позволить себе с редкой периодичностью выразить недовольство в отношении распущенного поведения сокомандников, а также их легкомысленности, капитан же в лице Сейджуро решал все одним единственным правилом — его приказы абсолютны. И хотя многим, кто встречался с Ракузан на паркете, казалось, что такой подход к работе с товарищами слишком уж жесток, на практике это выглядело совсем иначе. Ведь на протяжении последних пяти лет комментаторы объявляли команду победителем Зимнего кубка, что являлось высшим показателем достижений для неё. — И вообще, давайте забудем хотя бы на сегодня об этом привычном ребячестве. Сей-чан вон как для нас старается, сборы организовывает, новые методики для тренировочного процесса формирует, а вы… А вы хотя бы после этой тренировки не забудьте его навестить в больнице. Давайте сделаем всё, чтобы на предстоящих межшкольных утереть нос Сейрин! Мы просто обязаны это сделать, — несколько холодно произнес Рео, параллельно завязывая невысокий хвостик из волос. — В такие моменты мне кажется, что у нас в команде двое Акаши… Но вообще-то я полностью с тобой согласен, — поддержал Небуя, нахмурив брови, — я обязан отомстить Киёши Теппею за разгром в финале. — Давайте сегодня на тренировке выложимся на полную! За капитана и Ракузан! — заключил Хаяма. *** «Интересно, могу ли я называть себя капитаном, если не смог привести команду к победе, если мои слова во время матча были простым лепетом, если я… не смог выполнить свои обязанности? Холодно. Почему так холодно и мрачно у меня душе? Неужели я больше не смогу вернуться к своему статусу непоколебимого спортсмена, мотивация которого не имела границ? Нормально ли то, что я задаюсь этими вопросами?» — Он пришёл в себя! Позовите врача! — Акаши-сама, как вы себя чувствуете? Есть ли жалобы на что-то? — обеспокоенная фигура врача в белом халате сливалась с таким же ярким светом больничных ламп. Несколько опешив от того, что оказался на больничной койке, баскетболист постарался как можно быстрее привыкнуть к столь раздражающей зрение светлой палате. Ощущая странное чувство в руке, он наконец заметил катетер, что был прикрыт небольшим пластырем. «И без того ведь не приятный осадок остался после очередного нехорошего сна… Кажется, я влип по полной». — Акаши-сама? — Да… Всё в порядке. Жалоб не имею. — Раз так, то ты в срочном порядке поедешь домой, чтобы пройти дополнительное обследование, — раздалось из дверного проёма. — Отец? Что ты здесь делаешь? — Разве не очевидно, что приехал забрать тебя из лагеря, куда ты импульсивно помчался, даже не попытавшись со мной поговорить после проигрыша? — сложив руки, строго произнёс мужчина, — я бы не хотел заводить этот разговор в таких условиях, но у меня не остаётся выбора. Тем более после рассказа Сэйери о твоём состоянии я не хочу скрывать, что испытываю чувство вины перед тобой. В этот момент сотрудник больницы поспешил покинуть палату, оставив наедине пациента и его гостя. Акаши казалось чем-то невообразимым слышать от отца слова сожаления. Возможно, это было даже впервые с детства парня. Это привело его в окончательное замешательство. Он не был уверен, что может доверять своему самому близкому человеку из семьи. Но он беспрекословно уважал его. Здесь и речи не могло идти о другом отношении к тому, кто поставил тебя на ноги, сделал из тебя того, кто ты есть сейчас. Мужчина заметил, что сын несколько отрешенно отнёсся к его словам. Однако он был готов к любой реакции, ведь именно такой Сейджуро был для него привычным. Было бы куда страннее услышать от него восклицание или же наоборот искренние слова поддержки с нотками примирения. Поэтому Масаоми не стал упоминать ещё и тот факт, что из-за столь безответственного отношения к себе Акаши вынудил отца отказаться от крупной бизнес-сделки, которая принесла бы лишь очередное нажитое достояние семье в виде партнёрской опоры, связей и величайшей прибыли за всю его карьеру. В этот раз он решил подойти к делу с другой стороны. Присев на край кровати рядом с сыном, старший Акаши почувствовал всю тяжесть невзгод, что свалились на их семью с того самого момента, как их с Сейджуро главная опора и муза отправилась в мир иной.  — Даже не пытайся думать о том, что я сейчас давлю на жалость. Нет, это вовсе не так. Услышав продолжение монолога, капитан команды Ракузан уже прекрасно понял, что к чему. Здесь не нужно было обладать эмпатией, чтобы догадаться, что дальше речь пойдёт о матери. Единственной женщине, которая была для красноволосого мальчика не просто матерью, но и святой покровительницей, что зажгла в его глазах огонь лишь при одном упоминании о баскетболе. — Будь она сейчас жива, всё было бы иначе. Ты был бы другим… — произнёс Масаоми, тяжело вздохнув, — я не могу утверждать, что ты бы был меньше похож на меня сейчас. Но во всяком случае ты бы не оказался жертвой. — Жертвой? О чём ты? — Видишь ли, я никогда не казался кем-то большим чем надёжный деловой партнёр для людей за серьёзным исключением в виде твоей матери. Ты и сам прекрасно понимаешь почему так вышло. На моём лице невозможно увидеть улыбку, ровным счётом почти что и на твоём. Я никогда не дарил никому любви и тепла, но я всячески пытался доказать, что способен на это единственной девушке, которая смогла увидеть это во мне. И я никогда не пытался оспорить то, что в отношении воспитания собственного ребёнка Шиори была лучшей. Побудь она с нами ещё хотя бы несколько лет, возможно, ты был бы более лояльным по отношению к другим. А я бы не стал столь… Масаоми вдруг приложил руку к лицу, чтобы стереть доказательство того, что всё сказанное выше не было игрой слов. Это был он, такой уставший и обречённый на вечный упрёк сына за то, что заставил его испытать весь этот пережитый страх одиночества и ранней самостоятельности. — Знаешь, несмотря на всё это, даже сейчас я могу сказать, что мы с тобой похожи не только во вредоносном контексте, — вспомнив себя в авто после матча, произнёс Акаши с едва заметной улыбкой, — ты всё равно был и остаёшься главным жизненным ориентиром. Наконец найдя в себе силы, чтобы заглянуть в глаза Сейджуро, мужчина был рад увидеть в них понимание. Поэтому он решил не растягивать драму, а лишь донести суть его речи, то, зачем он начал всё это. — Послушай, я знаю, что из-за моей излишней строгости ты был напуган после матча. Я почти уверен, что ты думал о подрыве моего доверия к тебе. Однако хочу сказать, как бизнесмен, в основе деятельности которого лежит постоянный риск и ответственность, не проигрывать — невозможно. Да, с детства ты всегда слышал от меня обратное. Но только лишь потому что я пытался добиться того, чтобы ты вырос мастером своего дела, чтобы ты всегда добивался своих целей и в конечном итоге оказался перфекционистом. Сейджуро внимательно слушал отца, но не был в состоянии ответить столь же откровенно. У него вообще не было ни на что сил, но он был благодарен ему за то, что тот дал ему шанс понять то, что не мог сказать все эти годы. И теперь, когда этот разговор состоялся, баскетболист понял, что был полнейшим безумцем, посчитав, что на проигрыше Сейрин его существование как самого влиятельного и многообещающего наследника семьи закончено. Оставалось лишь найти в себе физические силы, чтобы вернуться к здравому рассуждению о дальнейших планах на жизнь. — Спасибо тебе за всё. И также прости за мой необдуманный поступок. Организация этого сбора в действительности была слишком суматошна. Вряд ли при таковом моём физическом и психическом состоянии тренировки пойдут на пользу. — На самом деле ты в какой-то степени говоришь правду. Но и преувеличение с моей стороны о том, что тебе нужно обследование тоже было излишним. Сейчас тебе просто нужен покой в течение 3-4 дней. Доктор сказал, что тебе нужно перестать испытывать постоянный стресс, иначе есть вероятность, что появятся совсем нежелательные для нас обоих проблемы с твоим здоровьем. Отдохни как следует и… — параллельно принимая входящий звонок на телефоне, заключил Масаоми, — наконец возвращайся к своей работе капитана. — Да, можешь заходить. С ним всё в порядке, уже поговорили, — коротко бросил мужчина в трубку. В ту же секунду дверь в палату открылась и Акаши увидел того, о ком он бы даже и не осмелился подумать, если бы ему сказали, что сегодня его ещё придут навестить. — Ну что, Акаши, устроим Ракузан жаркую работу над ошибками? — с стальной уверенностью в голосе произнёс экс-капитан средней школы Тейко и величайший наставник Сейджуро — Ниджимура Шузо.