Сломленный герой

Такемичи все дни подготовки, что заняли еще трое суток, практически ничего не делал. Просто сидел в комнате, втыкая в стену. Его голову занимали множество мыслей, начиная с того, что все его планы пойдут к коту под хвост, заканчивая тем, что все пройдет удачно. За все его прыжки он ни разу не доживал до 40 лет. Возможно, если он сможет преодолеть эту отметку, то наконец сможет умереть насовсем, оставляя все свои мучениях далеко позади. Если уж говорить начистоту, то Такемичи и вовсе потерял суть того, для чего он старается. Для спасения всех? Для хорошего будущего? Может быть и для себя? Он не знал ответ на этот вопрос. Но если он сможет дожить до сорока и все равно будет умирать, то Такемичи уже не знал что и делать. На данный момент он оставил все эти мысли на потом. В комнату зашел Изана, объявляя, что сборы готовы и то, что скоро будет открытие той корпорации, на которую собирается напасть его банда. На часах время едва ли дошло до шести вечера, а на улице уже темнеет. Отличное время выбрали эти идиоты, дабы открыть свое здание в пятнадцать этажей, когда по городу ходят такие опасные преступники, как Такемичи. Ханагаке без эмоционально поднимается с кресла, выходя в коридор. Все уже построены в ряды, ожидая его. Но сейчас не все одеты в привычный костюм "Исповеди Оракула". Множество людей выглядят так, будто самые обычные люди в тёплых крутках, под которыми скрывалось оружие. Были и такие, что выглядели как полицейские. Остальные одеты согласно правилам. Ханагаке ухмыльнулся, открывая всем вид на свое лицо. Он устал ходить в этой маске, хоть и сам ввел это правило. Но вот люди все же не видели его лица, ведь так и не подняли головы... Такемичи провозгласил на всю округу: - Ну что ребятки, начинаем шоу! После этих слов он закинул в себя какие-то таблетки. Подчинённые тут же выпрямились и поспешили разойтись по разным сторонам, теряясь в проулках и вливаясь в толпу. Те, кто выглядел как истинный член группы, остались с Такемичи. Ведь люди сразу заметят формы подчинённых Бога Смерти и создадут не нужный шум раньше времени. Мичи взглянул на время у себя в телефоне, отмечая, что через час будет открытие. - Пора бы поспешить, не думаете, господа? Ответом ему послужили выкрики - 《Да!》. Мужчина улыбнулся, выдвигаясь к месту встречи. Они двигались тихо. По всем темным переулкам города, убивая любого свидетеля. Они успели переодеться в обычную одежду, дабы меньше привлекать внимания, но это бы не помогло. Ведь будет выглядеть странным, когда за одним человеком следует толпа. Поэтому его шавки устраняли каждого, кто попадался на глаза. Они успели убить уже пару взрослых и двух детей. Каждый из трупов был закинут в большие, мусорные баки. Такемичи же опять витал где-то в облаках, не замечая ничего вокруг. Легкий снег кружил в воздухе, медленно опускаясь на землю. Это выглядело так завораживающе, что с ума сойти, хоть Ханагаке и так не в трезвом уме. Возможно на него действуют сильные наркотики, а может быть крыша опять едет, но кого это волнует? Точно не его. Он даже не замечает когда они подходят к тому месту, где собралось просто нереальное столпотворение и количество света. Вся улица освещена фонарями и прожекторами, множество телеведущих суетятся, а люди просто, как бараны, смотрят на жирного дядьку, у которого в руках микрофон. Эта свинья что-то базарит, пока Такемичи, с прискорбием, не понимает, что время пришло. Он хотел бы прогуляться в такой атмосфере еще, но к сожалению долг зовет. Зовут обязательства. Взмахнув рукой, все стали накидывать на себя накидки и надевать маски. Так как все стояли в темном переулке, то никто не обратил на них внимание, кроме шпионов из их банды, что стояли в толпе. Те, так же, начали натягивать маски, но накидки пока не трогали. Вот один из "полицейских" взглянул на Мичи. Ханагаке кивнул тому в ответ. Тот мужчина в маске озирался по сторонам, когда к нему подошла маленькая девочка с собачкой. - Дядя, а вы где купили такую маску и почему ее одели? Сегодня же не день фестиваля! - ребенок был рад и громко смеялся. Сам же мужчина присел на колено перед ребёнком, одной рукой придерживая ту за плече. - Все потому, девочка - его лицо под маской растянулось в ухмылке - Что я... Вот выбежала из толпы мать этой малышки, напуганная тем, что ребёнок исчез из ее поля зрения. Когда женщина увидела свое чадо с мужчиной в форме полиции, то было хотела подбежать и отблагодарить, но замерла. Мужчина к этому времени поднял пистолет и приставил его к лбу ребенка. Сама же мать, увидев маску на лице мужчины, почувствовала животный страх. Каждый житель знал эти маски, как ночной кошмар. - ... Никакой, к херам, тебе не дядя, мелкая дрянь - и он спустил выстрел. Мать закричала в ужасе, подбегая к трупу дочери. Она же и была застрелена уже другим человеком из толпы. Все эти крики стали спусковым крючком для остальных. Вся группировка "Исповеди Оракула" полились из кварталов как ручей. Взрывы били по ушам везде, где только можно, приводя людей в больший шок и панику. К тому времени Санзу вколол Мичи что-то, по просьбе самого парня. Сейчас ему нужен был не трезвый ум, которого и вовсе не было. Ему нужно было безумие, с помощью которого он и добился "многого" в этот раз. Сейчас начинается последняя битва, от итога которой будет зависеть многое. Если он успешно сможет захватить здание, в которое было вложено множество денег, да прихватив ее владельца с собой, то у полиции не будет и шанса на нападение. Пока он сидел у себя в комнате, постоянно находясь под наркотиками, Изана смог раздобыть побольше информации. Как оказалось, этот бизнесмен - сын какого-то влиятельно упырка. И причем очень горячо любимый и дорогой сын. Его папаша не позволит жертвовать своим чадом. Поэтому пойдет на компромисс или уступки. Конечно у того было много связей как в полиции и прокуратуре, так и в военном обществе. Он не позволит действовать опрометчиво куклам в форме хранителей закона. Если все пройдет гладко, то полиция больше не будет помехой в будущем для Ханагаке. На них перестанут объявлять "охоту", а на ужас сотворенный их руками - будут закрывать глаза. Если же все пройдёт плохим образом, то как минимум Ханагаке будет казнен на месте. А может быть и приговорен к смерти уже в тюрьме. Но это было далеко не важно. Если таким образом Мичи обретет покой, сможет спасти всех, кто еще жив, то он ни перед чем не остановится. Не остановится ни перед друзьями, что, скорее всего, кинуться за ним, ни перед своим двойником, который молча стоял средь толпы и с прискорбием, да с болью смотрел на Бога Смерти. Этот клон вообще больше не говорил с Ханагаке, со дня смерти Наото. Но так даже лучше. Ему больше никто не мешает своими речами, которые Мичи в зад не уперлись. Еще бы глаза не мозолил, то было бы вообще превосходно. Вот только немного напрягала дыра во лбу от пули у клона, но не более. Сейчас больше нет ни времени, не сил о чем-то думать. Сейчас перед плывущим взглядом Ханагаке мелькало озеро крови. Пули свистели в воздухе, которые затмил гул в ушах от дряни в организме. Тело чувствовалось таким легким, что Мичи был готов взлететь хоть сейчас. Но нельзя. Еще нельзя, пока ничего не закончилось. Но ничего и никогда не будет закончено. Такемичи схватил бизнесмена за шкирку, заталкивая в здание, да наблюдая за полицией, у которых ком в горле встал. Ведь они не справились, позволив опасным преступникам схватить этого упырка. Перед тем, как скрыться в полумраке здания, у Ханагаке на лице расплылась ухмылка. Кровавое месиво так и осталось на улице, оставляя запах железа по всюду. Взрывы от взрывчатки до сих пор раздавились по всему периметру "кровавого открытия". Такемичи не сильно считал, сколько погибло его людей, да и не будет в общем-то подсчитывать. Сейчас он поднимался все выше и выше, к самой крыше здания. Туда, где он будет ждать папика этого упырка. Ждать дальнейшие действия и развитие событий. И только группа, хорошо знакомых людей, мелькнуло перед его взором, пробиваясь к зданию. Ханагаке не смог сдержать смешок… Сценарий повторяется… Они слишком быстро пришли. Ведь с начала сражения едва ли прошел час. Слишком быстро развиваются события. Но сейчас и это не важно. Сейчас он, вновь, пьет что-то галлюциногенное, дабы предстать тем монстром, которым стал, во всей своей красе...