У ангелов нет ориентации

Антон засовывает в духовку лист с маленькими мучными шариками, которые должны позже превратиться в булочки. Из теста торчали маленькие кусочки изюма и сушенной клубники, из которой родители обычно варили компот. Тесто выпекалось довольно быстро, поэтому, уже через пятнадцать минут, белые маленькие кружочки превратились в золотистые. На вкусный запах с кухни сбежались оба родителя, удивлённые тем, что с утра пораньше уже кто-то шмонькает. – Солнце, ты чего не спишь? – спрашивает мама, смотря на настенные часы, которые висели в зале. Пять тридцать утра, а Антон достаёт из духовки булочки. – Выспался, – улыбается парень, аккуратно выкладывая вкусняшки с противня на тарелку. Родители уходят в ванную, чтобы умыться, а в это время Антон ставит чайник, чтобы сделать им кофе.

***

Сегодня воскресенье - последний выходной день, перед практикой. Антон сидит на кухне и что-то читает в телефоне. Родители ушли полчаса назад, Серёжа и Арс ещё спали. Дима, возможно, тоже. Но Шастун не собирался никого будить. Он привык к тишине за последние несколько лет своей жизни, потому сейчас наоборот радовался, что может посидеть в одиночестве хотя бы пару часов. В телефоне задания, которые он должен сделать к завтрашнему уроку, включая разные презентации для пятого и седьмого класса, тесты для девятого и игра-викторина для десятого. Ноутбук в комнате, потому ему пришлось тихо зайти в комнату и на секунду остановиться. Арс мило спал в его кровати, обнимая одеяло. Волосы слегка лохматые, после душа, в который Антон затащил их обоих ночью, но так он выглядел ещё милее. Шастун слабо целует ангелочка в висок, заставляя того слегка дёрнуться и отвернуться, вызывая со стороны нефилима ещё одну улыбку. Забирает свой ноутбук со стола и выходит из комнаты, возвращаясь обратно на кухню. От частых похождений Антона, Сергей заерзал, но всё же отвернулся к спинке дивана лицом и продолжил спать. Шастун сел за стол, включил ноутбук и дождался, пока откроется рабочий стол. Сначала две презентации, после викторина, а тест уже можно в самом конце составить, для него не нужно искать картинки или разные интересные факты.

***

– Вы обследуетесь у нас уже более восьми лет, но ваш сын даже на немного не идёт на поправку, – строго проговаривает Сергей Борисович, смотря на женщину перед собой, – Мы проводим ему полный курс психотерапии, при которой другие хотя бы на время могут различать реальность и вымысел, но Антон ни разу не вышел из своей выдуманной реальности. – Я и сама прекрасно вижу, в каком состоянии находится мой сын, но в чем моя вина? – грубо спрашивает Майя, скрещивая руки на груди, – Я не поддерживаю его фразы, а, как вы и просили, отрицаю все, что он говорит. – В самом начале я вас спросил, что послужило причиной такого состояния, на что вы ответили, что дело в смерти вашего мужа, – уже более спокойно проговаривает врач, держа в руках папку с делом Антона, – Насколько сильной была связь между Антоном и вашим мужем? – Да, вроде, как и у всех сыновей со своими отцами, – пожимает плечами, – Андрей часто читал ему мифы про ангелов, Бога, нефилимов и так далее. Антон сильно любил своего отца, а Андрей своего сына. – В день смерти вашего мужа, вы помните, что было с Антоном? – Да, он гулял на улице, а потом всё как в тумане. Сначала я узнаю про смерть, не помню, как рассказала Тоше, а после я начала замечать, как он разговаривает с Андреем, которого уже и нет в живых. Майя начинает плакать, вспоминая двенадцатилетнего мальчика, который сидел в своей комнате и обсуждал ангелов с пустотой, обращаясь к ней как к отцу. Вспоминает, как Антон видел мужчину там, где его не было. А ещё помнит, как, при попытке всё рассказать сыну, тот сорвался, начал кричать, бросать вещи в разные стороны, проговаривая лишь: "Папа не умер, вот он, почему ты его не видишь? Ты его больше не любишь?" Ей было страшно. За себя, за сына, за окружающих. Поэтому она тут же позвонила в скорую, понимая, что, скорее всего, больше не увидит сына дома. – Даже с учётом того, что вы рассказываете - это слишком недостаточно для того, чтобы быть так сильно привязанным к отцу, – протестует Сергей Борисович, отрицательно мотает головой, – Я попрошу Арсения Сергеевича, чтобы тот провёл одну процедуру. Она довольно сложная и тяжело влияет на голову, но только благодаря ей мы сможем понять, что произошло между вашим мужем и Антоном. – Это опасно? – Фактически нет.

***

Антон списывается с Димой и договаривается с ним о том, чтобы Позов пришёл к нему. Коротыш соглашается, обещая прийти в ближайшие полчаса, и уходит из сети, видимо собираясь. Время перекатило за одиннадцатый час, Шастун уже закончил с обеими презентациями и составлял викторину, пока забивая на тест. Все-таки, тест сделать куда легче, чем что-то другое. А Диме ещё проще, ему не надо всё это делать. Все презентации уже были созданы, в принципе, как и по истории, но учитель с чего-то решил, что лучше сделать самому, нежели скачать с какого-нибудь сайта. Стук в дверь заставил Шаста встать со своего места и пройти в коридор. Делал всё тихо, ведь Матвиенко всё ещё спал, после вчерашней пьянки. Дима коротко здоровается с Антоном и проходит на кухню, немного удивляясь, увидев своего парня спящего на диване. – Арс тоже спит? – Да, – согласно кивает головой и усаживается за стол, – Чай хочешь? – Нет, спасибо. Только пил, – Позов садится рядом и читает то, что есть в ноутбуке, – Готовишься к завтрашнему уроку? – Вроде того, а ты готов? Дима слегка кивает головой, мнимо отвечая на вопрос своего друга переростка. В зале слышится странное шебуршание и оба парня поворачиваются на источник шума, замечая проснувшегося Сергея. – Что за движ и без меня? – сонно спрашивает Матвиенко и, подходя к Позову, коротко целует его в щеку. – Доброе утро, соня, – смеётся Дима, смотря на Серёжу, – Остался только Арс. – Ангел мой, просыпайся. Спокойно проговаривает Шастун. Коротышки вопросительно смотрят на друга, не понимая, зачем тот это сказал. Однако, сонный ангел, который появился в помещении спустя ровно минуту, укутанный в одеяло, своим видом отвечает на все волнующие вопросы. Арсений окидывает всех взглядом и отрицательно мотает головой. – Что стоим, милый? – смеясь спрашивает Антон, издеваясь над парнем, – Садись, – Ангел слегка кивает и, похрамывая, усаживается на колени своему парню, продолжая сидеть укутанным в одеяло, – Выкрутился. Молодец. – Что случилось? – спрашивает Дима, смотря то на одного парня, то на другого. – А я тебе расскажу, что случилось. Вчера кое-кто у нас потерял анальную девственность, причём жёстко. Там такие стоны и крики были, что мне показалось, там кого-то насилуют, – возмущается Матвиенко, полностью поворачиваясь в сторону парня, – И слава богу я ночевал в гостиной, лицезреть это в живую мне было страшно. – Ты всё слышал? – спокойно спрашивает Антон, поглаживая Арсения по спине. Парень уложил свою голову на плечо нефилима и продолжил спать, через раз слушая друзей. – Да, а если ты хочешь узнать, слышали ли вас родители, то спешу успокоить. Нет, – отвечает Сергей, – Они так спокойно смеялись, разговаривали о своём и даже не смотрели в сторону твоей комнаты, что в какой-то момент мне показалось, что у меня пьяный бред, а потом я вспомнил кто кого ебет. Шастун слегка хмыкает. Пока слушал коротыша, забыл о парне, что сидел на его ногах, а тот и уснул. Сонливость ангела была ужасно сильной, он засыпал на ходу и всем, кроме Антона пришлось только гадать, что же происходит с этим небесным малышом. Шастун мягко усаживает ангела на стул, выслушивая в свою сторону ряд возмущений от темноволосого чуда. Разговор о нём и его парне резко сошел на нет, уступая место тишине и спокойствию. Антон делает всем чай, открывает булочки, которые лежали в миске под полотенцем, и всё ставит на стол. – Всем приятного аппетита, а ты, – Шастун неожиданно поворачивается в сторону ангелочка, собирая внимание всех присутствующих, – Ещё раз повторится такое, вернёшься в свой рай и забудешь не то, что дорогу сюда, как меня звать забудешь. Понятно, Арсений? Дима и Сергей удивлённо смотрели на строгого парня, совсем не ожидая таких слов. Они же не знают, что произошло вчера в туалете, почему парни так быстро ушли. Матвиенко думал, чтобы уединиться, Дима, до определённого момента тоже так думал. Но сейчас… Ангел согласно кивает и обхватывает чашку чая руками, поднимая её и делая первый глоток. – Приятного аппетита, солнце. Уже более спокойно произносит Шастун, тоже делая первый глоток. Тишина нарушилась тихим Сергеевским "пиздец" и таким же тихим Позовским "не то слово". Парни же не знали о недо измене со стороны их голубоглазого ангелочка, а Антон и сам Арсений рассказывать не спешат.

***

– Пиздец, спасибо, ахуенно то как! – возмущается Позов, стоя в учительской. Антон согласно кивает, мысленно поддерживая человека перед собой, – А они не ахуели ли там? Ничего, что мы три дня только работаем? Позитива этим парням не нужно занимать, сейчас, в данный момент, они находятся на самой высокой горе счастья, взлетая на крыльях оргазма высоко-высоко вверх. Ну это, разумеется, шутка. Третий день не успел подойти к концу, когда Позову и Шастуну сказали самую радостную новость в мире. Они едут вместе с восьмым классом, как помощники сопровождающих, в лес! Оба парня несказанно рады такому стечению обстоятельств, ведь они всегда мечтали стать чьими-то мальчиками на побегушках! – Они видимо решили, что, раз мы стажёры, нами можно управлять. Пиздец, а ничего, то, что у нас есть жизнь как бы своя. Или то, что нам самим по двадцать? – Антон продолжает кивать, слушая своего друга. Дима возмущается уже полчаса, без остановки, матеря всё вокруг, – Ты чего такой спокойный? Рад? – Нет, просто роль злого полицейского уже занята, – проговаривает Шастун, опуская взгляд в тетрадь, – Я тоже не рад этой поездке. Без "но". – Мы же даже отказаться не можем! Поездка назначена на субботу, с учётом ночёвки! Восьмой класс и… ночёвка!!! Видимо администрация школы забыла, как восьмиклассники относятся к походам в лес. Это скорее безответственное сборище подростков, которые в любой момент, в лучшем случае, могут потеряться. Возможно, именно поэтому школа и решила отправить стажеров в качестве помощников, но, фактически, им за это не платят и это должна быть добровольная поездка. Но о каких добровольцах может идти речь, когда обоих парней просто тупо поставили перед фактом. И ладно Антон, но Дима… Какова вероятность, что его отпустят?

…

Красота леса ужасно затягивала. Большие колонны деверьев, верхушки которых так властно тянулись к небесам, усмехаясь над людьми. Узкие тропинки, пугающее стрекотание. Шелест снега и… постоянное нытьё подростков. Главный учитель шел впереди, ведя группу к заветной полянке. Арсений, Антон и Дима, которого отпустили с долгими криками и уговорами Шастуна и Матвиенко, шли сзади. Парни сильно постарались, чтобы сейчас Позов шёл наравне с ангелом и нефилимом. И, собственно, Дима не знал за что все так боролись. Даже Серёжа участвовал в митинге, хотя коротыш был уверен, что его парень захочет провести время вместе. Но, кажется, это не так. И Позов бы обиделся на хвостатого, если бы эта поездка не была обязательной. Антон тоже не рад этому всему, но рядом его парень, с другой стороны его друг, спереди дети, а сзади протоптанная тропинка, ведущая к дороге домой. Во всей этой ситуации повезло только Серёже, который на данный момент сидел дома. Даже не в университете! Ну конечно, о каком университете может идти речь, когда время уже перекатило за седьмой час вечера. Великие путешественники всё топтали просторы леса, и в какой-то момент одному из учеников показалось, что они заблудились. Однако, так казалось всем, просто остальные молчали. Разговаривать уже не было сил, хотелось установить палатки, поесть и лечь спать, ведь на большее в такой поздний час они уже не способны. – Мы пришли! Антон честно услышал в её тоне радость и облегчение. Кажется, даже учительница переживала, что они заблудились, ведь, на улице зима, холод, темнота, сугробы снега, которые замели все тропинки. Тут легко потеряться. И это знали все, кроме администрации школы, которая вздумала отправить подростков в декабре в поход. Никто не удивился, когда более половины подростков, даже не поев, улеглись спать. Все уставшие, вспотевшие и злые! Антон и Дима спят в отдельной палатке, но сейчас им не до сна. И дело даже не в обходе, дело в том, что они настолько много ходили, что организм ещё не успел понять, что он устал. А потому и парни не чувствовали ничего подобное пока что. Шастун осматривает последнюю палатку и, убеждаясь, что все дети на месте, отходит в сторону. Рисует в небе знак паузы и нажимает на неё, погружая мир в полную тишине. Даже деревья перестали шуршать, не реагируя на ветер. А как вообще можно реагировать на то, чего нет? Антон, словно управляет жизнью, ставя на паузу не то, что мир, все природные явления. Шастун заходит в свою палатку, где Дима замер в сидячей позе, и подходит к нему. Уверенно касается плеча, позволяя другу тоже окунуться в мир тишины. – Дети спят, пошли пройдёмся? Дима прищуривается, заглядывая в глаза другу, и, спустя несколько секунд, отрицательно мотает головой. – Ты с ума сошёл? Тебе пять часов не хватило? – Это мы не гуляли, а уверенно пытались потеряться, – проговаривает Шастун, поднимая куртку Позова с пола и бросая другу, – Пошли пошли. Арсений лежал на стороне Антона и, для Димы, спал. Но он, как и всё в этом мире, застыл. Поставлен на паузу. Позов отрицательно мотает головой, но послушно встаёт и начинает собираться, натягивая тёплую куртку и штаны. Ходить по сугробам это вам не городской тротуар, тут захочешь-не захочешь наденешь тёплые дутые шаровары. Друзья топают по лесу, просто прислушиваясь к тишине вокруг. Ни одной птицы, ни одного животного, никого и ничего, просто тишина и скрип липкого снега. Антон специально ведёт Диму в одно место, желая кое-что рассказать и кое-что… напомнить. Стоит им обоим пересечь незримую границу, как Позов останавливается. – А где мы? – спрашивает парень, осматриваясь по сторонам, – Я как-будто здесь уже был. И вообще, почему мы не взяли Арса? – Арс спит, точнее, он поставлен на паузу, как и всё в этом мире, – спокойно отвечает Антон, сразу же ловя удивлённый взгляд друга, – Но даже если бы он здесь был, в это место он не попал бы. – Антон. Ты меня пугаешь, что происходит? – Это место защищено специальным заклинанием, которое не пропускает ни одного ангела или другого божественного существа, – Шастун щёлкает пальцами, позволяя Позову увидеть полупрозрачный купол над ними, – Ты помнишь это место, а всё потому что ты уже здесь был. – Ты всё помнишь. Всегда помнил, – осознанно проговаривает Дима, делая шаг назад, – Но как ты… Арсений же читал твои мысли. – Я сильнее Арса и, если захочу, он даже будет думать, что я пятая черепашка-ниндзя, которую не взяли в команду. – Я… Я пожалуй пойду. Дима уверенно разворачивается и уже делает шаг, но, неожиданно появившийся спереди, Антон останавливает его. Шастун кладет свою руку на лоб другу, заставляя глаза обоих закатиться, и возвращает память о прошлом. Всё, начиная с момента в колыбельной, когда, ещё будучи Айдаром, Антон забрал его. Дима вспомнил всё. Отца, эту поляну с домом в центре, всю свою жизнь. И страх теперь пропал, сменяясь на спокойствие. Недолгое, но спокойствие. – Пиздец, я же был влюблён в тебя, – неожиданно громко восклицает Позов, отходя от транса. – Это метка так подействовала. – Я был влюблён в своего отца, – уже истерит Дима, стоя перед Шастуном. – Дима, это метка, успокойся. – Ахуенно. Врагу не пожелаешь, – всё ещё возмущается Позов, откидывая голову назад, – Ты, кстати, слишком долго вспоминал. Теряешь хватку. – Я воскрес в раннем возрасте, пришлось сначала вырасти. – Кому ты заливаешь, – фыркает Дима, делая уверенный шаг в сторону дома, – Ты слабеешь просто. Конечно, сколько тебе? Дохулион. – Я сейчас сотру тебе память. – Ой, напугал, – передразнивает парня Позов, – Я всё ещё не понимаю, зачем мы сюда пришли? Хочешь вернуться в лесную жизнь? Бросить всё на свете и снова питаться природными дарами? – Мне нужно было тебе всё напомнить, – спокойно отвечает Шастун, шагая наравне с мужчиной, – Да и мне нужно кое-что найти здесь. – Я конечно всё понимаю, но что, другое место вообще не подходит для того, чтобы мне вернуть память? – грубо отзывается Дима. – Слушай сюда, – рычит Антон, останавливая Позова и разворачивая себе лицом, – Я надеюсь, что ты притворяешься, а не являешься тупым на самом деле. Ты в курсе, что, из-за твоего родного отца, я для ангелов как маяк, блять, они следят за мной, а мне пришлось делать вид, что я нихуя не помню. Когда верну тебе память, мало того, что себя спалю, так ещё и тебя под ангельский клинок поставлю. Тебе оно надо? – Всё, понял, не злись. Антон конечно терпеливый, но не настолько, чтобы выносить прирекательства со стороны человека, которого он, вообще-то, сам воспитывал. Зато сейчас вспомнил, зачем много лет назад убил его. Да потому что заебал! Парни входят в родной дом, сразу же натыкаясь на тонны слоёв пыли. Шастун притрагивается к лампочке, которая перегорела давным давно, и заставляет её загореться. – Ты сказал, что хочешь что-то найти. Что это? – Я хочу понять, кто я, – отвечает Шастун, сразу же уходя в домашнюю библиотеку, – Ангельские нефилимы не умеют убивать и воскрешать ангелов. – Ты же очень старый нефилим, столько живёшь, так натренировал. Может у тебя уже сила наравне с Богом. – Нефилимы не могут натренировать другие силы, они могут довести до совершенства ту, которая у них имеется. – Ты бог своей силы, – смеётся Позов. – Ну это да. Шастун берёт несколько книг и отдаёт их Диме, заставляя того сесть и начать читать. Сам берёт в два раза больше, усаживаясь на кресло. Книга за книгой, кажется этим парни перечитали всё, что имеется в этой библиотеке, но всё ещё не нашли то, что им нужно. После десяти часов чтения, глаза начали уже закатываться, но парни продолжали. – Может поищем в интернете что-нибудь? – Я искал, но там ничего нет, – проговаривает Шастун, забирая с полки предпоследнюю книгу, – Вся надежда на эти. – Что это вообще? – Ангельский постскриптум. – А на современном языке? – фыркает Дима, поднимая взгляд на парня. – Этим книгам более двадцати тысяч лет, – начинает Шастун, открывая очередную книгу. "Твои ровесники" – смеётся Поз, заставляя приёмного отца закатить глаза, – Их писали ангелы, когда изучали первых нефилимов. – Так вот, почему их так тяжело прочитать. – Они написаны специально так, чтобы ни один нефилим не смог их прочесть, – "А ты?" – спрашивает Дима, немного перебивая парня, – Я давно выучил его, а после научил и тебя. Дима слегка кивает, вспоминая такие же бессоные ночи, за учением ангельского языка. Смешно, ведь сейчас дети учат английский, а Дима, будучи ребёнком, учил ангельский. Шастун уже взял последнюю книгу, когда Дима крикнул такое долгожданное "Кажется, нашел". Антон быстро подходит к нему и усаживается рядом, сразу же читая с того момента, с которого сказал читать Дима. – Самый первый нефилим был ребёнком не ангела и человека, а человека и Бога. Начало интригующее, – смеется Шастун, перехватывая книгу, – Бог, после нарушения Адамом и Евой заветного правила, спустился на землю. Он самолично явился перед его первыми людьми, чтобы наказать, но неожиданно сошёлся с дочерью отца и матери всего сущего. Спустя девять месяцев появился на свет малыш, который разделил мир на две части, – читает Шастун, смотря в книгу, – Именно божественный нефилим стал самосвалом… Кем, блять? – Может все-таки создателем? – спрашивает Дима, смотря на Шастуна. – Да, буквы стёрлись. Именно божественный нефилим стал создателем иного мира, который подразумевает под собой паральную реальность, – и снова глупое молчание, – Наверное, параллельную. – Тоже так думаю. – Божественный нефилим владел не только противоположной силой Бога, он владел и силой Бога тоже, – продолжает семейное чтение Шастун, – Получается, Божественный нефилим был даже сильнее Бога? – Крутой чел, – кивает Дима, слушая то, что читает Антон. – Бог не мог убить его, а потому забросил сына в его же мир, параллельный, – продолжает Шастун, – И всё. Больше ничего не сказано. – В самом начале было имя этого нефилима. Посмотри. Шастун поднимает взгляд выше, на начало текста и пытается найти заветное слово. – Авессал, – проговаривает Дима, когда видит, что Антон не может найти слово. Глаза резко загорелись белым и Шастун замер, смотря вперед, – Если ты прикалываешься, то это не смешно. – Ты о чем? – Антон, ты и есть божественный нефилим. Первый нефилим в мире. Сын Бога, блять! – Не может быть, Бог закинул же сына в его вселенную. – Извини, конечно, но ты дебил или да? Авессал сильнее Бога, ты думаешь, он не смог выбраться оттуда. И ты вообще видишь, как реагируешь на имя? Оно твоё. Твоё настоящее. – Я сын Бога? – Сколько будет два плюс два? – неожиданно спрашивает Дима, серьёзно смотря на парня. – Что? – Два. Плюс. Два. – Четыре. – Отлично, – проговаривает Позов, – Четыре умножить на семь? Шастун смотрит на друга, как на идиота, отвечая на вопрос. Реальность стала ломаться. Дима постепенно исчезать, так же, как и дом. Вопрос за вопросом. Примеры усложнялись. Добавились ещё действия. Умножение, деление, вычитание, сложение в одном примере. – Шестьдесят разделить на два, прибавить восемь в квадрате и умножить на десять, – проговаривает Арсений, сидя перед кроватью. – Девятьсот сорок…