Шаг туда и шаг обратно

В это раз клуб был новый. Девин выбирал придирчиво. И изумился, выцепив взглядом знакомое лицо в толпе вокруг. Честер тоже заметил его, подмигнул — в яркой свободной футболке, с перекинутой через плечо поясной сумкой по этой дурацкой моде, с убранными в пучок волосами и с флуоресцентной краской на щеках он выглядел заядлым тусовщиком, рыбой в воде. Девин засмотрелся на то, как китобой гибко двигался под быстрый бит, похожий на заполошное биение сердца. Через пару минут бессловесных гляделок Честер уже вел его за собой, поглядывая с ухмылкой. Музыка стала тише, глуше, они вышли в какой-то полупустой темный коридор… Девин понял, что они идут в мужской туалет, и едва не покачал укоряюще головой. В комнатке было так себе освещение, и они, кажется, проскользнули в кабинку никем не замеченными. Девин закрыл щеколду, осторожно обернулся — на двоих тут было не очень-то много места, а шуметь им не стоило, — и Честер сразу же обнял его за шею и мокро, жадно поцеловал. Он прижимался всем телом, игриво посасывал его язык, ладони скользнули на задницу, а потом и вовсе на пах, нащупывая твердеющий член… — Что ты задумал? — прошипел Девин едва слышно, жмурясь: Честер потирал головку сквозь ткань, тискал ствол, и это было ужасно пошло — и ужасно возбуждало. Их могли услышать. Девин заставил себя открыть глаза, прекратить следующий поцелуй… Честер смотрел на него пристально, облизывая порозовевшие тонкие губы, и черные зрачки почти закрыли радужку. — Ты меня трахнешь. Выебешь. Сейчас, — едва слышно, быстро выдохнул он. — И мы разойдемся, как будто ничего не было. От торопливого горячечного шепота у Девина точно дернулся член. Он хотел было возмутиться — еще чего, в грязном туалете ебаться, не подростки уже вроде как, — но Честер совершенно дьявольски ухмыльнулся и отстранился. Повернулся спиной. Глянул через плечо, все еще ухмыляясь. Шорох молнии — и в бледных пальцах появилась спутанная черная лента, в которой Девин спустя секунду признал скомканную сбрую на член. Девин беззвучно выругался, берясь за ремень и вспоминая, куда клал резинку на черный день. Честер подставился под его руки, облокотился на бачок, уперся коленом в закрытую крышку, слегка раскрываясь. Дал Девину расстегнуть его джинсы, наклонил голову, когда тот стянул разом и их, и черные брифы к середине бедра, обнажая незагорелую белую кожу. Девин прикусил язык, чтобы не выругаться. Меж половинок темнело широкое основание анатомической пробки… Честер все это время ходил вот так — ясно, с чего у него такой поплывший взгляд конченного наркомана. Он и есть, только его наркотик — это грязные секреты, адреналин и секс. И такие выходки, когда всё и сразу. Честер молча покачал пальцами со все еще зажатой сбруей, и Девин забрал ее. Притерся джинсами к голой заднице — Честер прогнулся для его удобства — и медленно, на ощупь затянул ремешки на напряженном стволе один за другим. Честер молчаливо вздрагивал, и едва слышно замычал, когда сбруя обтянула основание члена, под самой мошонкой. — Ты так не кончишь, — тихо произнес Девин ему на ухо, взвешивая ее в ладони — тяжелую, горячую, охваченную ремешками сверху и снизу. Честер снова едва слышно замычал. — Ты трахнешь меня, — повторил он тихо, быстро дыша ртом, — оставишь ее. И мы разойдемся. Он и звучал как настоящий наркоман, возбужденно ерзая и подставляя задницу. — Хочешь мое мнение? — тихо-тихо спросил Девин, торопливо расстегивая ширинку и высвобождая твердый член. Честер опять опустил голову и дергано кивнул. — Притащил меня сюда, первым делом вцепился в член, толком даже не разделся… Ты хочешь, чтобы я выебал тебя, как грязную блядь, кем ты и являешься, и так и оставил. Ты был бы не против, если бы я в тебя кончил, да? Ходил бы с моей спермой внутри? Честер мягко вздохнул, прогибаясь еще сильнее. Девин непослушными пальцами взялся за упаковку кондома. — Чтобы ты вернулся обратно, болезненно возбужденный, мягкий, растраханный, — голос не слушался, падал в едва различимый хрип, — и все вокруг понимали, какой ты грязный. Кому ты даешь… кому подставляешься в туалете клуба. Честер вздрагивал с каждой фразой, опуская голову все ниже, напрягая плечи, красный, влажный от испарины. Девин выдохнул, тронул его член — все еще твердый, тяжелый, плотно обтянутый сбруей, — и шепнул, раскатывая кондом: — Давай, покажи, что готов и хочешь члена. Он смотрел, как Честер высвободил руку… потянулся, подцепил основание пробки и медленно, с влажным звуком вытащил; немаленькая игрушка… знал, с кем спать будет. Честер зажал ее меж пальцев основанием к себе и оттянул в сторону ягодицу, раскрывая розоватую дырку. Девин не удержался: щедро сплюнул и растер, тиская одновременно с этим упругую задницу. Это, может, было излишним — Честер не жалел смазки, пока вставлял игрушку, — но Девину хотелось… дополнить впечатление. Парень замычал, стоило Девину пристроиться и надавить. Он, конечно, был растянутый, подготовленный, жаждущий, но все еще узкий, и Девин вогнал с удовольствием. Тугие мышцы сжали его до жара по телу, до пробившего на загривке пота, Честер сдавленно ахнул и, кажется, закусил кисть. Девин пробормотал на грани слышимости: — Тише, тише… — и задвигался, придерживая любовника за бедра, медленно, щадяще… пока. Он знал лимиты — Честера и свои. Но на этот раз всё настолько было для него одного, что контролировать себя было сложно. Девина уже не волновало, что они наверняка создают кучу шума: возня, шлепки кожи о кожу, тяжелые вздохи. Что и так ясно, что происходит в закрытой кабинке. Для него остался только Честер, прогнувшийся в поясе, податливый и напряженный, с трудом сдерживающий стоны, и мерное движение члена, погружавшегося меж округлых бледных ягодиц в горячее нутро. Девин грыз губу, чтобы не сорваться, думал старательно об иных вещах — о том, что сам видел в патруле, о чем им говорили на брифингах, ужасные вещи, огромные цифры, — и все равно предоргазменное тепло уже струилось от паха вверх и вниз, как бы он ни растягивал удовольствие. Снаружи отчетливо скрипнула входная дверь, и одной мысли, насколько развратными и интимными вещами они занимаются всего лишь в паре ярдов от других людей, хватило, чтобы подтолкнуть Девина к пику. Когда удовольствие схлынуло, он осторожно вытащил. Стянул и завязал использованный кондом, выкинул. Оправился, но ремень застегивать не стал, ограничился болтом. Честер все еще стоял перед ним, раскрытый, порозовевший и голый, и Девин мягко вытянул из его пальцев игрушку. Плавно втолкнул на место — Честер только вздрогнул, но послушно принял и сжался. Девин подхватил его подмышки, потянул на себя, заставив выпрямиться и опереться на него, обнял за пояс, задирая футболку и проскальзывая под нее ладонями. Честер был потным, и пылающе горячим, и тяжело дышал. Девин уткнулся ему в затылок, потерся о влажноватый ёжик волос, прошептал на ухо: — Мне было очень хорошо с тобой, — он бросил взгляд вниз, на потемневший, все еще стоящий член, охваченный ремешками и сочащийся предсеменем. Погладил снова, по ребрам, по быстро ходящему животу. Он бы предложил Честеру помощь, но тот был четок в формулировках: трахнешь и разойдемся. Китобой уронил тяжелую голову ему на плечо, глянул пьяными глазами — и ответил на поцелуй, едва двигая слабыми губами. — Тебе надо рот с мылом вымыть, — пробормотал Честер ему в губы, подтягивая выше брифы, и у Девина в секунду вспыхнуло лицо. На автомате он поправил подогнувшийся на спине пояс — пока Честер, зажмурившись, кое-как устраивал непослушно твердый член под тканью. — Это были просто грязные разговорчики, — произнес Девин едва слышно, помогая любовнику с джинсами. Честер фыркнул шепотом: — Ну да, я же не грязная блядь, — он закусил губу, застегивая болт. Выпирало… все еще заметно. Девин не сдержался и положил поверх горячего и напряженного ладонь. Честер дернул бедрами навстречу, вжимаясь, и коротко выдохнул — почти хныкнул. — Может, совсем чуть-чуть. Девин усмехнулся, снова довольно целуя любовника и поглаживая его по бокам. Тот ненадолго отстранился: — Не стоит вместе выходить… подожди минут пять, — Девин согласно кивнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от тонких покрасневших губ. Честер с усилием ухмыльнулся. Пять минут превратились в семь. В комнатке было тихо, и Честер вышел первым. Девин закрылся, прислонился к двери, достал смартфон — надо же чем-то занять время. Мышцы тянуло усталым теплом, футболка липла к все еще влажному телу. Наверняка весь в поту, ужас… Он полистал новости, бесцельно обновил чаты; в мыслях без остановки крутилось, что Честер сделал. Что он сделал с Честером. Какие они оба взаимно, глубоко ебнутые. Девин выключил экран, сжал смарт в ладони, усмехаясь наверняка широко и идиотски. Когда время истекло, он вышел. В туалете все еще было гулко и пусто, но Девин все равно вымыл для вида руки. Внимательно осмотрел себя в зеркало — да нет, не похоже, что по нему с первого же взгляда ясно, чем и с кем он занимался. Вполне обычный он. Немного взмокший, но кто не взмокнет в клубе? Может, немного непривычно довольный. В коридоре было тихо… слишком тихо. И снова никаких людей, даже в курилке, мимо которой прошел Девин. «Странно», — подумал он мельком. Толкнул двери в основное помещения клуба и, рассмотрев тела на танцполе, охуел.

***

Девин устало растер виски. Было глубоко за полночь, ему завтра на утреннюю смену, а он… — Не для протокола — парни, это пиздец, и мне вас по-человечески жаль, — пробормотал он. Допрашивавшие его полицейские переглянулись, один, чернявый и посмуглее, который вел записи, кивнул. — Где вы были между одиннадцатью тридцатью вечера и полуночью? — спросил он. Девин вздохнул. — Мне жаль, — повторил он, — но я не был на месте стрельбы и не могу рассказать ничего полезного. Кроме того, что это пиздец. Я пришел, когда там никого в живых уже не… не осталось. — А где вы были? — подал голос второй. Девин огрызнулся: — Склеил девчонку и пялил ее в мужском туалете, — он тут же прикусил язык. Разговор шел по второму разу, Девин хотел домой, спать и выпить… Напиться: там штук шестьдесят тел было, и это по самым грубым прикидкам. Всё веселье пропустил. Если бы не Честер, он мог бы среди них лежать. Хотя Девин не отрицал и того, что, возможно, если бы не Честер и его друзья, этого вообще бы не произошло. Он был практически уверен в том, что это дело рук китобоев. — Кто-то может это подтвердить? Девушка? — спросил полицейский. Девин вздохнул; это была самая сложная часть. — Может, кто-то заметил нас… по пути, или в клубе. Я не знаю. Она могла бы подтвердить, конечно… но я ее в первый и последний раз видел, — ответил он неохотно. Звучало подозрительно, он и сам знал. — Помните, как она выглядела? — прищурился смуглый. Девин снова потер виски, жмурясь. — Черные длинные волосы, невысокая, какая-то яркая майка… там дерьмо, а не свет, я даже в цвете не уверен. Зеленый? Бритая, — он снова прикусил язык. Слишком много! Полицейский глянул на него вопросительно — и тоже заебанно, мол, выражайся четче. — Где еще может быть брита девушка, которую я трахал, — буркнул Девин, мысленно смахивая в сторону воспоминание: раскрытого перед ним парня, оттянувшего ягодицу в сторону. — Меня ее жопа больше интересовала, чем лицо, я много не вспомню. — Имя? — все же попробовал полицейский. — Она не… не представилась? — неуверенно ответил Девин, изображая, что пытается вспомнить. — Слушай, я… был немного занят, чтобы у нее айди просить. Но она точно совершеннолетняя! Если все же внесут в список подозреваемых — привлечет капитана, ну их к Чужому. Он сочувствовал полицейским, которым эту резню расследовать, но палиться не собирался. Честер, может, и спас ему жизнь, но одновременно макнул его в такие глубокие неприятности, что Девин только диву давался — и мрачно думал, что надо было ебать пожестче.