Ким Нам Джун - Грабитель

«Надеюсь, я сплю, и мне снится кошмар» – подумал я, открыв глаза и услышав слезы моей девочки. Ей снова больно. Я перестал быть ее обезболивающим, того что моя рука лежит на ней уже не достаточно. Я сразу осторожно обнимаю ее и кладу руку на низ ее живота, Т/И вздрагивает, я целую ее волосы и говорю: - Больно? Дать обезболивающее? – моя рука уже тянется к упаковке таблеток. Я не хочу больше видеть ее слезы по любому поводу. - Нет, не нужно – останавливает она меня, держа неподвижной мою руку на своем шраме. Значит, дело не в болях, значит, дело во мне. Я осторожно целую Т/И в макушку и вновь говорю, что люблю ее. Сколько тысяч раз я должен произнести эту фразу, чтобы она поверила мне? - Люблю тебя – говорю я в очередной раз и осторожно целую ее в губы. Пожалуйста, не меняй решение. Сегодня приедут ее родители, сегодня все будет решено. От этой мысли мне физически больно. Я знаю, что ее родители скажут ей, они напомнят ей каждую слезинку, и каждую ее слезинку напомнят мне. Я бы очень хотел знать, о чем она думает. И очень хотел бы изменить некоторые ее мысли и стереть некоторые ее воспоминания, но этого недостаточно. Я должен был ставить ее в приоритет, и тогда бы сейчас я не боялся сегодняшнего дня, а сейчас я боюсь. Если бы все вышло хуже, я бы сейчас ее не обнимал, я сейчас и за это благодарен. Мне дали последний шанс и я им воспользуюсь. Вечером все может быть по другому, все, что у нас есть – это «сейчас». Останься со мной, прошу тебя. Т/И неподвижна, но хотя бы больше не плачет, надеюсь, что ей больше не больно и лекарство больше не потребуется. Я вновь целую ее в губы, она принимает поцелуй, но все еще мыслями отстранена от меня. А мне по прежнему интересно, что она думает. Она убирает свою руку с моей руки, я же продолжаю поглаживать низ ее живота, никто из нас не произносит ни слова, но лучше так чем я вообще буду без нее. Я посмотрел на часы на тумбочке, это первая ночь когда Т/И не спит, в больнице мне сообщили что у нее не было проблем со сном. А может бессонница давно ее мучает, просто я не знал об этом? Я ведь очень многого не знал о наших отношениях, потому что не слушал и был слеп. Ее отец открыл мне глаза, на слова он не поскупился. А ведь я еще не разговаривал с ее матерью, но уже сегодня мне представится шанс. Я осторожно поглаживаю шрам Т/И, и зарываюсь носом в ее волосы. Нам обоим надо поспать и нам обоим надо успокоиться: - Спи малыш – шепчу я, вдыхая аромат ее волос, как же я скучал по их запаху. Если ты не выспишься, мой вечер станет еще хуже. Если я не смогу уснуть, поспи хотя бы ты. - Я пытаюсь – отвечает она, и ее ответ вызывает у меня беспокойство. - Больно? - Нет. В этот момент она переворачивается на спину, поворачивает голову в мою сторону и тихо говорит: - Просто так долго ты меня давно не обнимал. Сколько еще ошибок я наделал? У меня нет необходимости спрашивать ее об этом, ее отец ответит за любимую дочь. Она редко просыпалась в моих объятиях, она чаще лишь засыпала в них, какие – то невиданные силы за ночь отворачивали меня от нее и я оказывался на другой стороне кровати. Мне нечего ответить, я лишь целую ее в губы, чтобы дать понять, что я больше ее не подведу. - Доброй ночи, родная, люблю тебя – говорю я, смотря ей в глаза, она впервые за долгое время наконец, улыбается и я целую эту улыбку. Сейчас я на мгновение счастлив, ведь стал причиной ее улыбки. Т/И возвращается в прежнее положение, поправляет одеяло и желает мне доброй ночи, а я обнимаю ее настолько крепко насколько это возможно. *** Не хочу. Для меня это будет началом конца, я знаю. Не хочу, но я обещал ей это сделать. Она ждет их и, хотя здесь я не должен разочаровать ее. В глубине души я мечтал, чтобы этот вечер никогда не наступил, но я не властен над временем. Я сажусь в машину и еду в аэропорт забрать ее родителей и с каждым километром мне все сложнее, ведь я знаю, зачем они едут сюда. Ее отец сам сказал мне, что заберет ее. Я обещал ему заботиться о его дочери и сделал из ее жизни ад. И пришел час расплаты. Я приезжаю к аэропорту вовремя, до прилета родителей Т/И осталось каких – то пять минут. Каких – то пять минут и начнется моя казнь, ибо мне нечего сказать в свою защиту, моим поступкам нет оправдания. Я нервно смотрю на часы. Я не знаю, насколько дней они приехали сюда, но знаю, что отдал бы все время мира ради того, чтобы они вернулись домой в том, же составе, что и приедут сюда. Мысль о том что они заберут Т/И причиняет мне физическую боль. Я слышу объявление посадки их рейса и перестаю дышать, теперь нас отделяет лишь паспортный контроль и больше ничего. Когда я вижу, как они выходят из здания аэропорта мне становится страшно, еще страшнее мне становится, когда я отчетливее вижу их лица. Они оба не в восторге, что им нужно будет перед встречей с дочерью увидеть меня. И оба настроены решительно. Они оба, просто молча, садятся в машину и я, молча, завожу двигатель. Я должен сделать это ради нее. Домой я еду быстрее, чем ехал в аэропорт, не потому что я спешу, а потому что хочу избавить их от своего общества, они приехали к дочери, к дочери которую едва ли не потеряли. Я вижу в зеркало заднего вида, как они злы на меня и у них есть повод, я не спорю. Они оба борются с тем, чтобы сказать мне все, что они обо мне думают, но у них и позже будет возможность. Я клялся перед священником в вечной любви и сам уничтожил ее. Я останавливаю машину возле своего дома и родители Т/И буквально вылетают из нее, а Т/И уже встречает их с открытой дверью и искренней радостью, был бы я хорошим мужем это же лицо встречало бы и меня, но эта улыбка только для родителей. Они втроем входят в дом и я вхожу в следом и закрываю дверь, спустя секунду Т/И оказывается в объятиях обоих родителей: - Надеюсь, ты собрала вещи? – спрашивает ее отец, смотря на меня. Вот и первый удар. Пожалуйста Т/И, не отвечай ничего. Хотя ты имеешь право причинить мне большую боль. Она поднимает глаза на отца и отвечает ему: - Еще нет. «Еще нет». Ну все, Ким Нам Джун, ты проиграл свою войну. - Значит поможем – отвечает ее мать. Не надо, пожалуйста! Их слова провоцируют у меня слезы, но я не хочу, чтобы они их видели, поэтому поднимаюсь в ванную наверху. Она даст им возможность уничтожить меня, соберет свои вещи и уедет вместе с родителями, они помогут ей с разводом, я знаю. И я погружусь в свой собственный ад. - Ты сам во всем виноват, Нам Джун – шепчу я, смотря на себя в зеркало. Брось я «беззаконие» раньше, этого бы не случилось. Будь я тем мужем, которым обещал ей быть, сейчас бы мы просто ужинали с ее родителями, да и с моими тоже, аппендикса бы не было и в помине, а ее тело бы не покрывал заметный шрам, а душа не была бы изранена. Мои родители. Что они будут думать обо мне, когда узнают о том, что я наделал? Они ведь не воспитывали меня таким и Т/И им как дочь. Теперь я понимаю, что расстроил еще и их. Я никого кроме себя не делал счастливым, а ведь давал клятву. Я умываюсь холодной водой и бью себя по щекам, я больше не имею право на слезы. Я спускаюсь на первый этаж и по приглашению Т/И сажусь за ужин, несмотря на то, что у меня нет аппетита. По обыкновению мы едим молча, но сейчас эта тишина угнетает меня. Еще больше боли причиняет то, что Т/И сидит рядом с родителями, а не со мной. Мы всегда сидели напротив друг друга, а сейчас напротив меня пустота и я понимаю, что заслужил ее. Я не знаю, что будет после этого ужина, но думаю, что ничего хорошего для меня. Я заканчиваю ужин первым, молча убираю за собой посуду, благодарю супругу и подхожу к ней, чтобы поцеловать ее, но мистер Кан преграждает мне путь выставленной рукой и убивающей фразой: - Не смей к ней прикасаться! Т/И в этот момент поворачивает ко мне голову и взглядом дает мне понять, что лучше не вступать с ним в спор, но я не слушаю, ни его, ни ее и под возмущенные взгляды ее родителей выполняю свой привычный ритуал: - Спасибо, родная – произношу я, поцеловав ее в губы, и затем удаляюсь. Я не стану ничего менять, это может быть моя последняя возможность прикоснуться к ней. Я иду в свой кабинет, сев за свой стол я оповещаю ребят о своем несчастливом конце, кладу телефон рядом с собой и просто жду. Это все, что мне остается. Я оставил ее наедине с родителями, и мой исход сейчас зависит только от ее решения. Когда я превратил свою жизнь в руины? Судя по тому что я узнал в засаде – очень давно и все это время все держалось на Т/И, а я окончательно убрал основание. Она дала мне шанс, вернее она сказала так, но ее родители сделают все, чтобы она освободилась от меня. И осознав свою беспомощность, я просто закрываю глаза от боли. На моей стороне нет никого, я сам отвадил последнего союзника, я больше чем уверен, что узнав о причине развода мои родители так же примут сторону Т/И. Я упустил создание стольких счастливых моментов. Я не знаю, что происходит внизу, но более чем уверен, что происходит неисправимое. Ни одно мое слово уже ничего не исправит, ее родители приехали чтобы отнять ее у меня. Мои раздумья прерываются вибрацией телефона, кто бы это не был я не хочу с ним разговаривать, но мне приходится открыть глаза, чтобы сбросить вызов. Мой палец останавливается, когда видит звонящего – мне звонит отец моей девочки, и я беру трубку чтобы услышать что он скажет мне. Настало время моей казни. - Слушай – тихо произносит он в трубку. Он хочет, чтобы я услышал их разговор. Да он издевается! Мы оба знаем, зачем они здесь! Но этот звонок я не сбрасываю, я хочу услышать то, что скажет им моя жена, а я узнаю все что сделал с ее жизнью. - Ты готова собирать вещи? – спрашивает мистер Кан. - Папа – отвечает Т/И. Пожалуйста скажи ему что мы все еще вместе, пожалуйста скажи ему что мы будем вместе до конца! - Кан Т/И не разговаривай так с отцом! – он специально произнес это громко чтобы я расслышал каждый слог этой фразы. Он провоцирует ее и убивает меня. - Я пока Ким, пап – «пока», нет, они оба решили меня убить. - Тебе напомнить твои слезы? - Милый! – прерывает его миссис Кан, видимо от фразы папы Т/И вновь готова заплакать. - Не надо – отвечает она, и по ее голосу я понимаю, что прав. - Только не говори что простила его! - Я не сказала этого, пап, я никогда не смогу простить его – произносит она, а я закрываю глаза от боли – Я умирала на этом диване, а он был вне зоны доступа. - С кем-то другим – произносит мистер Кан. - Он отрицает это. - И ты веришь ему? – спрашивает миссис Кан, но я не слышу ответа Т/И. Никогда не сможет простить меня. Сколько бы я не клялся ей в любви после того как я оставил ее умирать клятва больше не имеет смысла. А ведь действительно могло быть хуже, и вместо пустого дома меня бы ждало ее холодное тело. - Я хочу ему верить, но я слышала достаточно лжи. Я пронзил этой ложью наш брак постоянно скрывая от нее всю свою деятельность. Не удивительно, что она думала что у меня есть вторая семья, ведь я не бывал дома по несколько дней и в «последний аккорд» я исчез на неделю и отключил телефон. - Милая, собирай вещи – говорит миссис Кан. - Чем я заслужила это? Почему он превратился в подобного человека? Я выходила замуж за другого Намджуна! Она замолкает, а я моргаю и пускаю из своих глаз первую слезу. В кого я превратился за это время? Почему вместо счастья я стал приносить в ее жизнь страдания? Мне вспоминается фраза Тэхена: « если бы я обращался с Мишель так же как ты обращаешься с Т/И, я бы дал ей развод чтобы не мучить ее» - Из двух лет брака его не было дома пять месяцев. - Ну где-то же он был – говорит мистер Кан. - Не рядом со мной. Я очень завидую женам его друзей, Намджун со мной так не обращается. Эту фразу я тоже слышал. В хранилище этого злополучного банка. Я знаю, что она знает как ребята обращаются со своими женами, а ей нечем было делиться кроме боли. - Не плачь, родная, папа поможет тебе. - Почему у меня не такие отношения как у вас с мамой? - Ты найдешь подобного человека – отвечает миссис Кан. - Я думала, что Намджун тот человек! Но он защищал себя! Мне не нужна расшифровка этой фразы, я понял ее значение. Две недели назад прощаясь с ней, я все же надел защиту, пусть даже проколов ее. Этого достаточно чтобы думать, что я не хочу детей, и что она с кем-то делит меня. Потому что все эти два года я продолжал использовать защиту не спрашивая ее из-за опасности окружавшей меня, но сейчас я понимаю, что объяви она о беременности, даже случайной, я бы ушел из банды сразу. Но я прождал слишком долго и теперь поплатился за это. И перед глазами теперь пелена слез. Полтора года все держалось на ней, полтора года она слушала жен моих ребят и могла поделиться с ними лишь болью, за полтора года я превратил ее жизнь в ад, но я не помню что так могло изменить меня. И я не понимаю почему Т/И перестала быть моим приоритетом. - Он все это время звал меня лишь по имени – тихо произносит она – Я не слышала от него нежностей и не получала любви. - Но отлично изображала ее – строго произносит ее отец. Почему я догадываюсь о скрытом смысле его слов? Я действительно очень давно обращался к ней лишь вариацией ее имени, не произнося в ее адрес никаких милых прозвищ и она мстила мне тем же, но сейчас я понимаю, что это была не месть, а крик о помощи. - Я должна была развестись раньше, но я слишком любила его. - Зайка, одно твое слово и завтра ты снова носишь папину фамилию. - От этого брака удовольствие получал лишь он – шепчет она, и я слышу, как она плачет, видимо мистер Кан подошел к ней ближе – Я больше не могу. - Тише, котенок, папа больше не позволит обижать свою девочку. Я слышу как он поцеловал ее волосы. Я знал что мистер Кан укажет мне на каждый мой промах но он указал на него своим главным оружием, я все услышал из уст Т/И - Солнышко, у папы один вопрос. - Да? – я все еще слышу слезы в ее голосе, мне бы очень хотелось самому ее успокоить. Я должен был быть там, рядом с ней, слышать все своими собственными ушами, а не через динамик телефона, видеть боль в ее глазах, прочувствовать ее в полной мере, забрать ее как я и обещал. - Ты все еще любишь его? – этот вопрос он задал для меня, я знаю. Но даже если сейчас я прибегу вниз, что я смогу изменить? - Пройдет, малыш, мы справимся – произносит мистер Кан, она дала ему невербальный ответ, я выключаю динамик телефона. Я спускаюсь на первый этаж и все еще слышу обрывки этого разговора: - Тебе помочь?- спрашивает миссис Кан, я вхожу в гостиную в тот момент, когда она вытирает слезы с глаз Т/И, а это должны делать мои руки. На меня украдкой смотрит ее отец, в его глазах вопрос: «Ты все слышал?», я лишь положительно киваю. Может они сказали друг другу что-то еще, пока я спускался, но я услышал все, что должен был. - Собираемся домой – говорит миссис Кан, поворачивает голову и видит меня. Я со слезами на глазах падаю на колени и произношу лишь одну фразу, нет нужды скрывать эмоции: - Не уходи – произношу я, Т/И вновь начинает плакать, а руки ее матери снова тянутся к ее глазам. Я пытаюсь поднять руки, чтобы сделать это самому, но мое тело не слушается меня, и я лишь опускаю голову, ожидая ее решения. Я больше ничего не могу, лишь поклясться, что все будет иначе, но как она сказала, я давал уже много таких клятв. - Зачем ты пришел? – спрашивает Т/И. Она боялась поменять решение увидев меня, она хотела уйти не попрощавшись со мной. Я был прав, благодарность за ужин действительно должна была стать моим последним прикосновением к ней. Но сейчас я здесь, пройдет ли она мимо меня? - За тобой – отвечаю я, наконец, подняв голову. И в ту же минуту ползу на коленях к ней. Плевать что за этой картиной наблюдает кто-то помимо нее, мне кроме Т/И нечего терять. Она вновь плачет и я, опережая ее мать, вытираю ее слезы своими ладонями. Я их причина, мне и избавлять ее от них. Родная, я обещаю, мир больше не увидит твоих слез, или из твоих прекрасных глаз будут только слезы счастья. - Намджун – произносит она, смотря на меня. - Что, родная? Она встает с дивана, и я отползаю назад, сейчас все решится. Она дает мне сигнал взять ее за руку, и я в секунду выполняю ее приказ и в ту же секунду поднимаюсь с колен. Мой последний шанс все еще действует, Т/И берет меня за руку, но не переплетает наши пальцы. Мне сейчас достаточно лишь возможности следовать за ней. Я провожу большим пальцем по ее руке, Т/И продолжает смотреть в пол. Лишь бы она не сказала мне «прощай» наедине. Ступени до нашей спальни – последние мгновения принятия решения – все же остаться со мной или уехать с родителями. Я закрываю дверь в нашу спальню. Теперь она покинет ее, только если перешагнет через мое мертвое тело. Я хотел с огромной силой прижать ее к себе, чтобы мы вновь стали одним человеком, но вовремя вспомнил о шраме, поэтому нежно обнял ее, положил подбородок на ее голову и сказал лишь одно слово: - Спасибо. - Я люблю тебя, Намджун – говорит она, смотря на меня – И не хочу больше жалеть об этом. - Не пожалеешь – вот он твой последний шанс, Намджун, сейчас все зависит от тебя. – Люблю тебя – теперь говорить буду я. Я осторожно целую ее в губы и Т/И принимает этот поцелуй, сегодня любовь перевесила всю ту боль, о которой ей напомнили и которую я уничтожу. Я впервые за долгое время отчетливо ощущаю вкус ее губ, когда – то он был сладким, но из-за меня сейчас они – чистая соль. Я осторожно веду ее к нашей постели, делая шаг вперед и заставляя ее сделать шаг назад. «удовольствие в этом браке получал лишь он» - эта фраза теперь мою голову не покинет. Я больше ни к чему не буду принуждать ее, как бы мне сейчас не хотелось этого, если она остановит меня, я не буду настаивать, тем более врач советовал нам не спешить с беременностью. Я больше не буду защищать себя, в этом больше нет необходимости. Я беру ее заплаканное личико в свои ладони, смотрю в ее все еще грустные глазки и говорю: - Не молчи - мне все равно, что в доме в доме ее родители – Я должен знать хорошо тебе или нет. После этих слов я целую ее и тут же упрекаю себя в сказанном. А если бы не все что мы пережили, я бы по – прежнему довольствовался ложью? Почему до настоящего момента меня не заботило хорошо ей или нет и внезапно я прощу ее не скрывать от меня правду. Хороший я муж после этого? Конечно нет, хороший муж в критический момент был бы рядом. Молчи если тебе неприятно и кричи если тебе нравится. Я должен знать, прошу тебя, не убивай меня ложью. А сколько времени ты убивал ее, Намджун? – задаю я себе вопрос. И ведь ты почти добился своего. Ты почти ее потерял, при худшем стечении обстоятельств сейчас ты был бы абсолютно один или смотрел на то, как она уходит. Сейчас она здесь потому что пока все еще любит тебя, не уничтожай в ней эту любовь. Я осторожно прижимаю ее к себе: - Нельзя давить на живот – напоминает она. Солнышко, я помню. Больно больше не будет, я обещаю. Я позволил ей произнести слово, хотя, минуту назад обещал себе, что говорить теперь буду лишь я. - Люблю тебя – повторяю я, перекрывая ее фразу. Я осторожно кладу руки на низ ее одежды. Разреши мне, разреши мне показать тебе свою любовь. Почти невесомо взяв за края ее свитер, я не делаю больше никаких движений, дальше все зависит от нее, я лишь поднимаю глаза, чтобы видеть ее ответ. И я вижу глаза полные боли, но сквозь эту боль я вижу ту любовь с которой она смотрела на меня все это время и которую не получала от меня в полной мере. Секунда промедления и Т/И положительно кивает, я улыбаюсь, но мимолетная улыбка растворяется в следующем поцелуе, я осторожно забираюсь руками под ее одежду и ощущаю кожей тепло ее тела. Не прерывая поцелуй, я стараюсь медленно снять с нее свитер, у нас много ограничений. «Я чувствую твою боль, малыш» - думаю я, кидая на пол первые предметы одежды. Когда я сам снимал с себя свитер я все еще видел боль в ее глазах и сейчас я чувствую эту боль и я готов забрать ее. Я осторожно прижимаю ее к себе, ради этого расстегнув ремень и приспустив джинсы, чтобы бляшкой не задеть ее шрам. Я зарываюсь лицом в ее волосы и утыкаюсь носом в ее шею, со звуком вдыхая ее запах. Мои пальцы гладят ее теплую спину, Т/И поднимает руки и обнимает меня, сейчас для меня – это высшая награда. Я так соскучился по ее теплу и запаху так близко, осталось вновь сделать нас единым – целым. Я медленно вожу носом по коже ее шеи и щекочу своим дыханием. И тут же понимаю что ее слова о том, что она давно не получала нежности были правдой. Какой же я эгоист, больше я не повторю такой ошибки. Осторожно я оставляю нежный поцелуй на ее шее, продолжая ласкать ее спину. Т/И вздрагивает, возможно, из-за неожиданности, но возможно и от непривычки, я повторяю поцелуй еще раз. - Люблю тебя – вновь произношу я, подкрепляя слова, поцелуем в губы. Я понимаю, тебе непривычно слышать эти слова от меня в таком количестве, но милая, тебе придется привыкнуть. Заново. Убрав ее волосы, я осторожно покрываю поцелуями ее плечи, Т/И все еще стоит, не шевелясь, но сейчас она хотя бы расслабилась. Еще один поцелуй в губы и несколько секунд я просто смотрю в ее все еще красные от слез глаза. Что за эти два года я дал тебе кроме боли, родная? Как же сильно нужно любить меня, чтобы пересилить себя и остаться сейчас. А она себя пересиливает, я это вижу, и я вижу, что это действительно мой последний шанс. - Прости меня – произношу я, обнимая ее, несколько минут я просто держу ее в объятиях. Прости меня, сейчас я понимаю, что не заслужил тебя. Всех языков мира не хватит, чтобы описать насколько, я благодарен тебе за этот шанс. Я опускаюсь перед ней на колени, она заслужила это. В последний раз я смотрел на нее снизу вверх в день, когда делал ей предложение. Я вижу ее глаза в этот момент, она удивлена и немного сконфужена, ее рука ложится на мое плечо. Я нежно целую ее живот, будь я умнее сейчас Т/И уже бы ждала нашего ребенка. Прости, родная, совсем скоро я расставлю все на свои места. Она без слов понимает мои извинения, когда я поднимаю глаза чтобы посмотреть на нее. Прости меня, во всем только я виноват. Я осторожно целую ее шрам, Т/И дергается, и я понимаю, что это из-за страха, ей ведь только сегодня сняли швы. - Я буду осторожен – произношу я и вновь целую ее шрам. А был бы я внимательным, этого шрама не было бы вообще. Т/И на секунду закрывает глаза, и я пользуюсь этой секундой, чтобы поцеловать ее сокровенное место, потому что знаю – контролируй она ситуацию, она бы мне этого не позволила, я потерял свое право безграничного доступа. - Намджун – произносит она. Не пытайся меня остановить, я тебя ни разу не останавливал, хотя стоило бы. Но прежде чем я начну, ты должна знать одну вещь из биографии твоего мужа: - Прости меня, я делаю это впервые – ты возможно думаешь, что я лгу, но это не так, Т/И, ты действительно первая и единственная девушка для которой я делаю нечто подобное. Ты не заставляешь меня, родная, это мое решение. Я сам встал перед тобой на колени и сам стянул с тебя джинсы, чтобы подарить тебе этот поцелуй, хотя сейчас понимаю, что заставлял тебя, но я обещаю, что верну тебе долг в полной мере. Я смотрю на нее снизу вверх, большую часть нашего времени я был на ее месте. Она смотрит на меня сверху вниз, но руки опущены, и она больше ко мне не прикасается. Теперь я окончательно осознал насколько для нее это непривычно. Ровным счетом никогда я не делал это для нее до этого момента, черт, это действительно выглядит так, будто меня вынудили обстоятельства. - Больно – шепчет Т/И, я прерываюсь поняв, что укусил ее, и ее личико вновь исказилось гримасой боли. - Прости – говорю я, нежно целуя место укуса. Этого недостаточно, я понимаю. И теперь возможно будут проблемы. Поцеловав ее сокровенное место еще раз, я поднимаюсь к ее шраму, Т/И, которая едва ли полностью расслабилась минуту назад, вновь напряглась. Милая я обещаю, что больно больше не будет. Я встаю с колен и осторожно обнимаю Т/И за талию, вновь вдыхая ее запах. И глажу по спинке, чтобы расслабить ее, прикосновения к шраму ее напрягают, но я не могу не целовать его. - Я люблю тебя – произношу я, смотря ей в глаза, и в ту же секунду приподнимаю ее, несколько секунд и мы оба сидим на нашей постели, другой позиции сейчас для нас не предусмотрено. Я откидываюсь назад, но через секунды возвращаюсь в прежнее положение, потому что этих нескольких секунд мне хватило чтобы понять замешательство Т/И – она просто не знает, что делать в такой ситуации, потому что я не позволял ей познать. Я смотрю в ее глазки, которые едва ли перестали быть красными, и заправляю прядь за ее ушко. Каково тебе будет, Намджун услышать молчание на таком расстоянии? Как переживешь, что она будет молчать, смотря тебе прямо в глаза? Ты сам усадил ее на свои колени и сам просил ее не молчать. Готов ли ты к тишине, Намджун? Я осторожно вхожу в нее, целуя ее шею в этот момент. Это наш первый раз без защиты и не проходит и секунды, чтобы я не начал жалеть об этом. Мне действительно нужно было уйти, как только Т/И появилась в моей жизни, тогда сейчас мы уже были бы родителями, а не начинали это предприятие. - Я люблю тебя – говорю я, целуя ее в губы. Переживу ли я ее молчание? Мне интересно, что так изменило меня? Настолько что это отразилось на ней. Я двигаюсь медленно, чтобы не навредить ей больше, чем я уже навредил. Прости меня за то, что я сделал с нами. Самое ужасное для меня - это смотреть в ее глаза и слышать молчание и этот кошмар настиг меня. В этот момент я окончательно осознал что такое боль – когда не смотря на все мои действия Т/И продолжала молчать. Это моя вина – я абсолютно забыл все, что ей нравится и видимо не использовал свой последний шанс. И как смотреть ей в глаза после этого? Но посмотреть придется и, сделав глубокий вдох я набираюсь смелости, я думал, мое наказание закончилось, но оно только началось: - Прости меня – произношу я, не сразу заметив ее улыбку. Стоп! Она улыбается? Я ничего не понимаю! - Ты прости меня – отвечает она – В нужный момент я просто не смогла издать ни звука. «В нужный момент не смогла издать ни звука»? Значит у нас все – таки получилось! - Родная - произношу я – Ты хоть представляешь, как я испугался? - Прости меня – произносит она и целует меня в качестве извинений – Слишком долго мои крики были без причины. Она не оскорбила меня, Т/И поставила меня перед фактом моего эгоизма. Но что так изменило меня? И уместно ли сейчас спрашивать об этом? Я осторожно убираю прядь мокрых волос с ее лица, смотрю в ее прекрасные глазки и даже в них вижу улыбку по которой так сильно скучал и все еже задаю вопрос, я хочу навсегда закрыть эту страницу: - Родная, скажи пожалуйста, в какой момент времени я перестал думать о тебе? – прости что вскрыл эту рану, но мне действительно нужно знать, что произошло в моей жизни такого, что это сказалось на самом дорогом для меня человеке. Т/И секунду смотрит мне в глаза, затем опускает голову и кладет ее на мое плечо. Не знаешь что ответить? Или просто боишься смотреть мне в глаза? Т/И делает глубокий вдох, целует меня в плечо и отвечает на мой вопрос, подняв голову: - Помнишь, ты уехал на две недели? – спрашивает она, я положительно киваю в ответ – И ты вернулся совершено другим человеком. Потому что родная, я чуть не умер тогда, а моих ран ты не должна была видеть, поэтому я и запрещал к себе прикасаться. Я прекрасно помню, о чем она – именно тот день должен был стать нашим последним делом, но мы пошли дальше. То ограбление оказалось слишком опасным, Юнги потребовалась операция, но он вернулся, Тэхен сломал руку, но не ушел из банды, он даже нашел способ объяснить это увечье Мишель, а я получил неглубокое ножевое ранение в живот, которое оставило на моем теле едва ли заметный шрам. Именно по этой причине я закрылся от нее, но как оказалось это не было временным явлением, и отразилось на мне больше чем я думал. Именно после этой поездки Намджуна которого любила Т/И перекрыл Намджун постоянно ощущающий опасность и я закрылся от нее, начав терять себя и медленно уничтожать этот брак. Еще один аргумент в пользу того, что нужно было уйти после ее появления в моей жизни. - Прости меня – это все что я сейчас могу произнести. Я осторожно целую ее в губы, пообещав, что подобное больше не повторится. Мне не нравится ощущение, когда ее нет рядом. - Я люблю тебя – говорю я, смотря ей в глаза. Я обещаю, я заберу твою боль, и скоро в твоей памяти будут лишь хорошие наши моменты. Она улыбается и для меня сейчас это награда. Я очень рад вновь быть причиной ее улыбки, пока мне этого достаточно. У меня будет еще много шансов услышать ее звуки удовольствия и изучить ее заново, мы наверстаем то, что упустили по моей вине. - Люблю тебя – произношу я, смотря ей в глаза. - Я тоже тебя люблю – отвечает она. Я каждый день буду доказывать ей, что она сделала правильный выбор.