НЕБО ДЛЯ ДВОИХ (Фэндом по сериалу "Большое небо", 2018)

*** Вот и настал он, час «Х». Когда троица, в лице Мартынова и супругов Ющенко совершенно уверились, что с задуманным справились – появились афиши в общественных местах поселка Таежного, жителей приглашали на праздничный вечер в честь Международного женского дня, тем более, что уже с 1966 года этот день стал нерабочим. После торжественной части, где Председателем поселкового Совета было много хорошего сказано в честь женщин, многим труженицам и многодетным матерям вручены подарки, девушка, ассистировавшая начальнику, попросила всех присутствующих собраться через 30 минут на концерт и занавес закрылся. Через назначенное время зрители рассаживались по своим местам. Многие из них все еще обсуждали итоги торжественной части, как обычно, среди них были недовольные, считавшие, что награду получили недостойные, а тех – кого надо было отметить, остались за бортом. То в одном, то в другом краю зала разгорались нешуточные страсти. Из-за кулисы появился командир местного летного отряда Ким Мартынов. Монотонный гул в зале стал затихать. Спорщики умолкли. Присутствующие, много лет знавшие Кима, считавшие, что он сросся с формой и другой одежды у него попросту нет, предстал перед жителями поселка в совершенно ином обличье: костюм из ткани бостон, цвета темного шоколада с почти незаметной светлой продольной полоской, белоснежная рубашка, галстук-бабочка, микрофон в руке. И в каких закромах и на какой случай он хранил это невиданное в этих местах богатство? Закрома остались в тайне, а случай сегодняшним вечером представился. Из середины зала послышался изумленный женский голос: «Это что, Надькин Мартыныч, что ли»? Ким поздравил всех женщин с праздником, пожелал счастья, семейного благополучия. - А теперь сюрприз (прозвучало, как сУрприз) для всех Вас, дорогие мои односельчане. Его приготовили Александра Николаевна и Сергей Дмитриевич Ющенко, которых вы все хорошо знаете. Посмотрел куда-то наверх, поднял руку. Занавес начал раздвигаться, свет в зале погас. Приглушенный луч прожектора, направленно выхватил мужскую фигуру и желтым пятном провожал ее по покатому полу, сверху вниз. Он появился из входной двери, расположенной в противоположной стороне от сцены. Вдоль правой стены зала, засунув руки в карманы, закинув голову вверх, к небу, двигался мужчина среднего роста, плотного телосложения, в поношенных хромовых сапогах. Из-под распахнутой офицерский шинели, без погон, видны гимнастерка с портупеей. На голове – потрепанная жизнью офицерская цигейковая шапка-ушанка. В зале за какую-то секунду, моментально, наступила тишина. Только скрип деревянных половиц под ногами идущего мужчины по направлению к сцене, и его голос. Голос Ющенко – негромкий, но обволакивающий все пространство: - Декабрь 1946 года в Москве был мягким… И началось действо: зал замер. Виктор Чертков смотрел на сцену с мыслью: «Ющенко, а чего я еще не знаю о тебе»? Виктор смотрел на Ксению. Она с самого вечера, как обычно, крепко держалась за его руку. Но по мере развития сюжета на сцене, она отпустила руку мужа и вся подалась вперед, боясь пропустить хоть слово, хоть одно движение героев. Черткову ясно, что Ксения не видит ни брата, ни Сашу. Она видит только Гелену и Виктора. Она вся в их боли. Виктор узнал платье, туфли. Смотрит на бывшую жену, что стоит у микрофона. Он никогда не слышал как она поет. Да, она брала изредка гитару в руки, что-то тихонько наигрывала, но при нем не пела, стеснялась, что ли. Голос несильный, но именно этим заставляет присутствующих в зале людей прислушиваться: «Мне нравится, что вы больны не мной» Мне нравится, что я больна не вами»… Виктор, глядя на увлеченную происходящим Ксению, думает не о спектакле, совсем о другом: «Ющенко, Ющенко, где же ты был десять лет назад и не встретился на пути у моей Снежной Королевы? А учился десять лет назад наш Сережа в школе, в лучшем случае, в девятом классе. Господи, ведь десять лет назад моя Ксенька была еще совсем ребенком, чуть постарше моего Витьки сейчас, ей было-то, всего десять лет! Именно, ровно десять лет назад, день в день, его с друзьями после рейса занесло на танцы в пединститут рядом с квартирой, которую они снимали вдвоем с другом. Танцевал, флиртовал с девушками, они отвечали ему вниманием. И тем не менее, взгляд притягивала светленькая девчонка, сидевшая одиноко на одном из откидных деревянных кресел у стены. Отметил, что она отказала одному парню, позже и его другу. Больше ее никто не приглашал. Чертков помнит, как подошел и присел в соседнее кресло. А когда через какое-то время из динамиков раздалось: «Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребя», пригласил ее, которую мысленно про себя назвал Снежной Королевой. Пригласил именно потому, что она до этого ни с кем не пошла танцевать. - Что скучаем, Снежная Королева? - Не скучаю, просто я староста курса и обязана присутствовать. Спокойно, без жеманства встала и пошла с ним в круг танцующих. Двигалась на удивление легко. Ему ли это, участнику всех конкурсов, не знать? На его замечание ответила, что готовилась в театральный, танцы были в программе, но мама уговорила поступать в педагогический. Она не умеет перечить родителям. На его вопрос, почему не пошла танцевать с предыдущими парнями, ответила, что просто для девушки она достаточно высокая, а парни среднего роста, вот она и комплексует по этому поводу. Глазки ему не строила, как остальные девчонки. Еще во время танца посмотрела на малюсенькие часики и сказала, что ей пора, после одиннадцати в общежитие не пускают. Нельзя сказать, чтобы она сразила его наповал: но в отличие от многих девчонок Саша осталась у него в памяти. Стал время от времени навещать после полетов, приглашать в кино. Она в ответ, приглашала его в театры, музеи. Вот и с «Варшавской мелодией» в то счастливое время его познакомила Саша. Дальше платонических отношений дело не заходило. Да он к этому и не стремился. Однажды, она так торопилась в общежитие, что вывихнула ногу. На его замечание, что переночевать можно у него, Саша наотрез отказалась, сказав, что спать привыкла только в своей постели. После этого случая решил, что жениться рано или поздно нужно и честнее, преданнее и вернее жены ему не найти. Свадьбу сыграли накануне ее госэкзаменов. Диплом Саша, то есть Александра Николаевна, получила на новую фамилию и осталась в Новосибирске, по месту прописки мужа. В жизни она оказалась плохо приспособленной к быту маменькиной дочкой. Пришлось учить ее жарить картошку, лепить пельмени. Это со временем раздражало его все больше. Через два года родился Витька. Рос болезненным и крикливым. Домой после полетов, в маленькую «однушку», возвращаться хотелось все меньше, все чаще находил «запасной аэродром». Наступил момент, когда, стесняясь, смущаясь, как будто бы это она совершает проступок, жена тихо спросила: «У тебя есть другая женщина»? Он умел выходить сухим из воды, умел ее убеждать в том, что погода была нелетная, самолет был неисправен, да мало ли причин, по которым задержали рейс. В мегаполисе жена не могла встретиться с его пассиями и никто не мог поставить ее в известность об его похождениях. Так, потихоньку-полегоньку, он убил в ней романтическую натуру, стихов ему она больше никогда не читала. Гулять в дождливую погоду не звала. Зимой, когда медленно падал снег, собиралась и шла одна гулять по заснеженным городским аллеям. Позже уходила с повзрослевшим Витькой. Сохранить вторую беременность наотрез отказалась, это еще больше сделало ее в глазах мужа холодной, замороженной Снежной Королевой. Она все больше оправдывала звание, которое он дал ей при первой встрече. В Таежный с ним не поехала, и не вернулась бы к нему никогда, если бы не ее мать. Но… их брак уже ничто не спасло. Даже Большое небо. В голове Черткова билось, как осенняя муха бьется об оконное стекло: - «Ющенки, Ющенки, откуда только вы взялись в нашей судьбе? Упали как снег посреди лета и перевернули всю нашу жизнь с ног на голову! И жизни теперь без Вас, Ющенко Сергей и Ксения, я не представляю! Серега, спасибо, что ты сумел разбудить, вернуть, вдохнуть жизнь в мою Снежную Королеву». Виктор не спускал глаз с Александры. Видел на сцене не жену, с которой последние месяцы совместной жизни запомнились полным взаимным непониманием, а ту романтическую натуру, которая верила в сказки, в неземную любовь, хранила бы ему верность до гробовой доски, но все это он убил в ней. Все, что Виктора раздражало в Саше, Сергеем принимается как должное. Не умеет печь пироги? Жарить котлеты? Гладить мужу рубашки? Ну и что? На это у Сергея есть один ответ: научим! А если нет, сделаем сами! «Господи, чуть ли не молится Чертков, глядя на клубную сцену: я вообще не знаю тех, с кем жил и работал бок о бок рядом столько лет! Ладно, простительно относительно Саши, а Ким»? Да, он был донельзя поражен женитьбой Мартынова на Надежде; все знают и все будут держать в секрете удочерение Кимом его, Витькиной дочери. С первого дня знакомства уважал начальника эскадрильи, уже немолодого одинокого мужчину. У которого семьей была эскадрилья. А тут на тебе! Можно сказать, что в смокинге и за пианино, командир аккомпанирует Саше. Чего он еще не знает об этой жизни и людях, которые его окружают, задавал себе вопрос Чертков, наблюдая за своей юной женой, которая ничего не слышала и не видела, кроме того, что творилось на сцене». *** Сергей шел от входа в зал в сторону сцены напряженный, как струна. Боялся увидеть глаза Мартыныча, который сразу поймет его состояние. Боялся увидеть и Сашу. Столько во все это вложено сил и трудов, никого нельзя подвести. И вдруг, с самой первой сцены первого акта, сообщая своей соседке, что ее подруга никогда не будет сидеть на этом месте, ощутил, нутром почувствовал, что это Геля, вернее Саша, когда он увидел ее впервые, там, в библиотеке Таежного. Перестал ощущать на ногах чужие, стоптанные на разные стороны сапоги. Прошло чувство брезгливости. Саша знала об этом его чувстве – он был страшно брезгливым человеком. Специально купила фланели ему на новые портянки; выстирала и даже погладила. Тетя Маруся тщательно выстирала галифе и гимнастерку; Саша все вещи прогладила горячим утюгом. Но чувство того, что эти вещи с чужого плеча, не проходило. И вдруг, все это его покинуло. Ясно представил, что он находится в зале театра, у него 3 ряд 32 место. Такая надпись висела над креслами. Сколько пришлось потрудиться парням из аэродромовской обслуги, он не знал. Ребята шкурили и лакировали деревянные подлокотники, обтягивали красным плюшем сиденья старого, полуразвалившегося кресла. Под руководством Самойлова, старое кресло из четырех сидений, десятилетие, не меньше, стоявшее в зале ожидания аэропорта Таежный, представляло теперь театральный зал. Сергей собрался, абстрагировался от всего окружающего. Ощутил себя действительно Виктором, у которого забирают самое дорогое – любимую. И такое внутреннее ощущение своего героя пришло к нему второй раз. И вот финал: В полумраке сцены перед микрофоном стоит Гелена. А Сергей, в своем собственном костюме, который они купили с Сашей ко дню регистрации брака, в кожаном финском пальто, приобретенным в магазине родной станицы за бешеные 800 рублей, в шляпе, идет от сцены к выходу. Полная тишина в зале. Только его голос, вернее его героя: «Ну и быстро меняется все в Москве. Полгода не был и столько всего нового. Завтра – отчаянно трудный день. Москва – это беличье колесо, каждый раз не хватает свободного времени. Впрочем, хорошо, что его не хватает. Если честно, то это как раз хорошо». Последние слова произносил стоя на высокой ступеньке у входа, повернувшись к зрителям лицом. Мелодия вечера звучит ему вслед. И не успел Ющенко перешагнуть порог из зала в фойе, как за его спиной раздался шквал аплодисментов. Именно шквал. Такого никто не ожидал. Сергей бегом вернулся за кулисы, в обход зала. Хотел переодеться в гимнастерку, перед выходом на поклоны, как планировали первоначально. Но зрители так хлопали, кричали «браво», что Ким вытолкнул их с Сашей в том, в чем они были. Саша в вечернем платье, он в кожаном, подбитым мехом, тяжелом пальто. Раскланивались, держась за руки. Так и вернулись, держась за руки, в кабинет завклубом. Сели на диванчик, лицом друг к другу, соприкасаясь коленями. Сергей держал за запястья жену и растерянно спрашивал: - Саша, что это было? Я себя перестал ощущать. Я только боялся потерять тебя. Очень боялся. Александра смотрела в лицо Сергея. Свет настольной лампы за ее спиной, создавал иллюзию, что его лицо как бы освещалось солнечными лучами. Не успела женщина ответить на вопрос мужа, как дверь рывком открылась. Влетела Ксения. Запрыгнула на диванчик, встала на него коленями между супругами. Обняла обоих за шеи, прижала к своим вискам их головы. - Александра Николаевна! Спасибо большое. Сережа, Александра Николаевна, вы оба такие талантливые! Вам надо играть на большой сцене! Виктор Чертков, который едва догнал Ксению, которая бросилась бежать сразу после того, как закрылся занавес, стоял, облокотившись на косяк. И вновь барабанными палочками стучит в голове Черткова: «Ющенко, Ющенко, чего я о тебе еще не знаю? И куда ты так торопишься жить? Тебе было чуть за двадцать, когда ты полетел со мной вторым пилотом на «Аннушке», хорошо летал вторым и на «Тушке». Не без моего участия судьба отняла у тебя Большое небо. Серега, тебе нет еще и тридцати, а ты все бежишь вперед, торопишься! Вон какую семью взвалил себе на плечи и тащить, главное – счастлив от этого». - Ющенко! Серега, скажи, чего я еще о тебе не знаю? - Это не я. Это все она, Саша. Сергей не знает, что происходит с женой. Внешне Саша абсолютно спокойна. Но его состояние эйфории не покидает. Саша не отрываясь, смотрела на Сергея: - Сережа, пошли домой. Папа с Витюшкой баню натопили. Тебя ждут. - Ооо, Николай Иванович приехал! А вы молчите, надо его навестить с настойкой. - Лучше без настойки, каким-то бесцветным голосом ответила Александра. - Нет, сегодня надо именно с настойкой, произнес Сергей. Чертков отметил про себя, что друг оказывается, умеет и поперек жены слово молвить. - И ты, Малявка, обязательно приходи. Обратился к сестренке. - Слышишь? Сегодня день рождения у нашей мамы. Помнишь? - И у тети Маруси, добавила Саша. Вечером, 8 марта все родственники наконец-то собрались под одной крышей. До ужина мужчины отправились в баню. Когда мужчины возвращались из бани, Виктор спросил у друга: - Как ты сумел Сашку уговорить? Почему не хвалишься, что прибавления ждете. - Что? Чего ждете? Не знаю… С чего ты решил? - Ну, Ющенко… Мальчишка! Чертков накинул полотенце на голые плечи и отправился в дом. Озадаченный Сергей шел следом. И в какой-то степени, благодаря кедровой настойке Виктора, покинуло присутствующих ощущение неловкости. Александра была очень радушной и умелой хозяйкой, но пригубила только шампанского. Чертков не ошибся. В праздничный вечер Саша шепнула мужу: - У Витьки скоро будет сестренка… или братишка! ***