Исход Тысячелетия

2

Нам всем приходится сравнивать себя с предками. Так или иначе все наши достижения существуют в контексте их историй. Чем длиннее родословная, тем сложнее ей соответствовать. Я бы отдал многое, чтобы подобно моему другу быть свободным как ветер, но это невозможно. Мы должны отвечать за свои поступки, и я не готов взвалить на себя последствия подобного — чисто гипотетического — шага. Вся семья Поттеров впервые за долгое время собралась в полном составе не ради праздника, а просто чтобы провести время вместе. Карлус решил сводить всех близких ему людей в оперу, и Гарри был рад этому. Конечно, опера стала таковой лишь накануне вечером, так что никто не успел ничего поставить. Большинство певцов ещё даже не приехали. Руководство «Лоеринга» нашло оригинальный выход из положения. Они решили устроить вечер чтения всех стихов, магловских и написанных волшебниками, для которых существовало музыкальное сопровождение. Не один посетитель уже успел посетовать на «варварский» ассортимент. Многие чистокровные волшебники презирали маглов и всё, что имело хотя бы какое-то отношение к ним. Некоторые из достопочтенных особ ушли настолько громко, насколько позволяло приличие. Лично Гарри было всё равно. Он не испытывал всеобъемлющей любви к стихам, но любил музыку. Даже магию он воспринимал как мелодию, которую волшебники разыгрывали на струнах мироздания. Правда, ассортимент инструментов в распоряжении вселенной был куда больше, чем у любого оркестра. Во время недолгой практики с новой палочкой Гарри узнал, что люмос звучит, как тонкий звон треугольника, а заклинание левитации — как металлофон. Занятные ощущения. Оркестр зачарованных инструментов начал играть, повинуясь волшебной палочке дирижёра. Лили рассказывала, что в мире маглов на каждом инструменте играл человек, но Гарри не мог себе представить такое зрелище. Как можно было собрать и скоординировать целый оркестр без помощи магии? Никак. — Отец, ради этого ты меня оторвал от работы? — рядом с Гарри прошептал Джеймс. — У меня целый стол дел, которые надо заполнить и подшить ко вчерашнему вечеру. Поттеры сидели в собственной ложе — преимущества дружбы Карлуса с Майклом Теллом, директором этого театра-оперы. — Успеешь разобраться со своими бумагами, — так же шёпотом ответил Карлус. — Побудь с семьёй, а то твой сын скоро забудет, как ты выглядишь. Гарри покраснел. Он бы возразил, но… Его отец не любил оперу и наверняка бы ушёл, если бы не дед. Джеймс и так целыми днями пропадал на работе. Гарри редко позволял себе поддаваться капризам, но пересилить себя в этот раз не смог, потому молчал. — Гарри прекрасно знает, что я работаю ради него, — возразил Джеймс. — И ради нашего драгоценного рода тоже, отец. Без моей зарплаты магазин бы разорился тогда, четырнадцать лет назад. — Сейчас не время и не место для этого разговора, — вздохнул Карлус. — Просто отдохни, Джеймс. Когда в следующий раз тебе удастся провести столько времени с семьёй? Джеймс покачал головой, но возражать не стал. Тем временем певцы исполняли один стих за другим, а оркестр играл, не останавливаясь. Антракта не потребовалось. Медленно, но верно, настал черёд магловских стихов. Последним был “Лесной король”. К этому моменту многие чистокровные зрители (те, что ещё не ушли) начали неодобрительно качать головами и демонстративно проверять время на карманных часах. Когда оркестр сыграл последнюю ноту, Гарри заметил человека в строгом чёрном магловском костюме в ложе напротив. Широкая улыбка на бледном синем лице, характерном для утопленников. Чёрные глаза без зрачков казались пустыми, но Гарри был уверен: они смотрели прямо на него. Он моргнул и покачал головой, но когда повернулся к противоположной ложе, там никого не было.

***

Перрон платформы 9¾ всегда был некой тайной для Гарри с тех пор, как он узнал, что якобы не имел магии. Однако вот он, стоял у входа в вагон в форме ученика Хогвартса. Даже палочка лежала в кобуре на предплечье. Никто не мог упрекнуть Гарри в том, что он притворялся волшебником, но именно так он ощущал себя и антураж вокруг него. Старшекурсники блуждали по платформе в поисках друзей, а младшие вертелись вокруг родителей, убеждая тех в своём прекрасном поведении и обещая замечательные оценки в предстоящем году. Родители Гарри, разумеется, проводили его. Отец даже занял купе и давно отнёс туда чемодан. Они только что попрощались. Карлус похлопал юношу по плечу и, озираясь по сторонам, вручил ему тонкий магловский блокнот, зачарованный показывать математические расчёты. На самом деле, страницы заполняли слова на староанглийском и тот странный язык — всё родом из дневника Эдвера Певерелла. Гарри пообещал никому не показывать эти записи, даже друзьям. Вряд ли бы он пошёл на такой риск в любом случае, семья была слишком важна для него. — Долго ты собрался тут стоять? — сказал низкий голос позади Гарри. Он обернулся и увидел высокого подростка в форме ученика Слизерина. Тот возвёл глаза к небу и, отодвинув Гарри в сторону, зашёл в вагон. Гарри удивлённо моргнул. Наваждение, будто он был здесь лишним и вообще попал на платформу по ошибке, отошло на второй план. Он уверенным шагом поднялся по железным ступенькам и попал в вагон. Его купе располагалось в середине, и сейчас пустовало. Если не считать чемодан, конечно. Гарри расположился у окна и стал наблюдать за людьми на платформе. Родители постоянно упрекали его в излишней пассивности. Видите ли, он никогда не делал первый шаг. Джеймс не одобрял такое поведение сына, столь непохожее на собственное. Лили снисходительно улыбалась, но Гарри видел тени волнения на её лице. Карлус, напротив, считал это поведение проявлением сдержанности и вообще признаком головы на плечах. Гарри прекрасно понимал, что семья его была по-своему странной. Но она у него всё-таки была. Как бы его ни раздражала созданная родителями защита — запечатать его магию на тринадцать лет, — Гарри не мог злиться на них. Он любил и родителей, и деда. В отличие от семьи того же Невилла, все родные Гарри остались живыми и здоровыми. Он как-то раз был в Св. Мунго и видел «героев» Фрэнка и Алису Лонгботтомов. Нет, такой участи для своих родителей он не хотел, даже если ценой их спасения стала его магия. Гарри даже не заметил, как поезд тронулся. Он очнулся от раздумий, лишь когда за окном уже проносились пологие холмы центральной Англии. — Гарри? — в дверях показался невысокий парень с длинными светлыми волосами. — Рич? — удивился Гарри. Он тут же широко улыбнулся. — Проходи! Ричард Телл — внук Майкла Телла, директора театра (а по определённым дням оперы) «Лоеринг». Ричард и Гарри дружили с самого детства. Вернее, Рич был чуть ли не единственным другом Гарри. — Ты же сам написал, что поедешь в Хогвартс в этом году, хотя дед рассказывал, что Лорд Карлус хотел оставить тебя дома, — Рич сел напротив Гарри и выпустил своего кота Сэра Уолтера. Почему животное не откликалось, если кто-то по незнанию опускал титул, до сих пор оставалось тайной, покрытой мраком. Полосатый рыжий кот разлёгся на сидении и мяукнул в сторону Гарри, после чего принялся умываться посредством языка и лапы. — И вам добрый день, Сэр Уолтер, — ответил юноша, улыбаясь. — Опять клянчит еду, — Рич покосился на кота. Животное лишь мяукнуло в ответ. — Даже не стесняется, — Рич покачал головой. — Есть идеи, куда тебя распределят, Гарри? Ты ведь в нашем году. — Не в вашу гриффиндорскую братию, это уж точно, — ответил Гарри. — Может, на Рейвенкло? — К этим занудам? — удивился Рич. — Я думал, обрушивать гром и молнии тебе нравилось больше, чём читать книжки и писать эссе. Гарри почувствовал, как покраснел. — Всего-то один раз призвал молнию… — пробормотал он. — Зато какой раз! — с неподдельным восхищением воскликнул Рич. — Прямо в дерево, перед которым стоял Лорд Карлус! — Ты смеёшься, — Гарри покраснел ещё сильнее, — а мне потом пришлось руками мыть все полы в доме. И на кубок по квиддичу меня дед не отпустил. Дед был тогда ох как недоволен. Конечно, Гарри спалил не родовое древо (на такое у него не хватило бы сил), но Карлус очень любил читать книги под тем старым дубом. Теперь на месте величественного гиганта остался лишь невзрачный пень. — Ты почти ничего не пропустил, — Рич пожал плечами. — Игра получилась скучной. Нападение Пожирателей было, если верить прессе, самым ярким событием того вечера. Мы с отцом уже ушли к тому времени. — Откуда они только повылазили? — нахмурился Гарри. Когда мальчику был один год, на их дом напал десяток рабов Волдеморта. В том числе несколько магов из Внутреннего Круга — самые сильные последователи тёмного лорда, его элита… Гарри лишь смутно помнил вспышки света в ночном тумане. Зрелище было, признаться честно, красивым, но теперь казалось мрачным. Дед потом рассказал, как они с отцом упокоили большую часть нападавших, а остальных сдали аврорам. С тех пор Гарри не любил Пожирателей. — Ну-ну, давай-ка о чём-нибудь другом, — тут же ответил Рич. — Ты видел тех красоток из Хаффлпаффа на входе в вагон? Гарри закатил глаза, но всё-таки улыбнулся. Он почти забыл, что Рич за три года обучения каким-то образом стал флиртовать со всем, что двигалось и говорило. Впрочем, за исключением повадок малолетнего бабника Рич был хорошим человеком и надёжным товарищем. Когда они были мальчишками, остальные не хотели играть с Гарри. Только Рич несмотря ни на что приходил с отцом в дом Поттеров, и двое мальчиков превращали особняк в форменную зону стихийного бедствия. В дверь купе постучали. Рич открыл дверь. — Простите, вы не видели жабу? — спросила девушка с пышными каштановыми волосами. На вид она была ровесницей Гарри. — Жабу? — удивился Гарри. — Мой друг потерял своего питомца, — с лёгкими нотками смущения в голосе ответила девушка. — Я, кстати, Гермиона Грейнджер. Ты друг Ричарда? Просто я никогда не видела тебя в замке. — Гермиона-Гермиона-Гермиона, — Рич улыбнулся во все тридцать два. — Я вижу, ты стала ещё прекраснее за лето. Загар тебе очень к лицу. Я, вот тоже, ездил на юг. Не хочешь потом обменяться впечатлениями за кружечкой сливочного пива? — Ричард, — устало вздохнула девушка. — Бабник, — едва слышно пробормотал Гарри, улыбаясь. Конечно, его все услышали. — Ты просто завидуешь, Гарри, — отозвался Рич. — Ну так что, Герми? Как насчёт похода в Хогсмид? — Может, ты лучше представишь меня своему другу, — на лице девушки растянулась милая улыбка. Рич нарочито-трагично вздохнул. — Гермиона — это Гарри Поттер, Гарри — Гермиона Грейнджер, — унылым голосом сказал парень. — Гарри Поттер? — оживилась Гермиона. — Очень приятно, я читала о тебе в «Пророке», а потом хотела найти в истории случай, подобный твоему, но безуспешно, к сожалению. Как тебе Хогвартс? Мы, конечно, ещё не приехали, но я помню свою первую поездку. Просто невероятно, правда? Гарри не нашёлся, что сказать, просто смотрел на девушку с широко раскрытыми глазами. «Когда она только успевала дышать?» — подумал он. От необходимости подбирать ответ его спас Рич. — Гермиона, Гарри ещё не привык к твоим фразам, — снисходительно объяснил юноша. — И что-то я сомневаюсь, что он пребывает в экстазе. Лорд Карлус не самого высокого мнения о Хогвартсе. — Что?! — судя по интонациям девушки, она приняла слова Ричарда как личное оскорбление. Осуждающий взгляд её карих глаз остановился на Гарри. — Почему? — Дедушка считает нынешнюю программу… ограниченной, — нашёлся Гарри. — Что значит «ограниченной»?! — возмутилась девушка. — Хогвартс лучшая школа в Европе! Ричард рассмеялся, чем навлёк на себя гнев сразу двух людей. — О да, лорд Карулс постоянно использует эту фразу как оскорбление для европейцев, — между смешками объяснил парень. — Но… Но… Но… — Спокойно, Гермиона, Гарри хороший парень, — Ричард прервал девушку с улыбкой заправского ловеласа на лице, — не такой хороший, как я, разумеется. Конечно, он никогда не был в Хогсмиде, поэтому с ним идти туда не имеет смысла. — Эй! — возмутился Гарри. — Мальчишки, — вздохнула Гермиона и поспешила уйти. — Ну вот, такую девушку спугнул, — Рич покачал головой. — По-моему, она ушла из-за твоего уникального шарма , — ответил Гарри. — Я прекрасно флиртую! — возмутился Рич. — Лучше всех в замке! — Как скажешь, — улыбнулся Гарри.

***

Кареты быстро довезли учеников до замка. Рич отправился за стол Гриффиндора, где его тут же встретили радостные возгласы товарищей, а Гарри перехватила МакГонагалл. Она велела ему оставаться в вестибюле, пока его не позовут. Первокурсники, собравшиеся у теперь уже закрытого входа в большой зал, радостно галдели. Кто-то из них время от времени тыкал пальцем в Гарри, что вызывало у него одновременно умиление (потому что мелкие детки казались кучей карапузов) и раздражение: обычно на него указывали, чтобы напомнить Поттерам, что у них родился дефективный сын. Почему его не могли по-тихому распределить до начала пира? Всё это внимание — то ли ещё будет, когда он зайдёт в большой зал, — заставляло Гарри чувствовать себя не в своей тарелке. Хотелось спрятаться где-нибудь в тёмном углу и не выходить оттуда, особенно если там найдётся парочка книг. Ах, мечты-мечты. МакГонагалл пришла за первокурсниками и повела их и Гарри прямо к центру большого зала, где стоял ветхий табурет. Чужие взгляды прошли стаей мелких игл по спине. Или это были мурашки. Хотелось скривиться и стать как можно меньше, и только выучка наследника рода заставляла Гарри идти вперёд ровным шагом с прямой спиной и высоко поднятой головой. Он не чувствовал ни капли уверенности, которую старался изобразить. А вдруг они скажут, что это всё досадное недоразумение? Что он всё ещё сквиб для них, и ему позволили сюда прийти только чтобы прилюдно унизить Поттеров? Погружённый в свои мысли Гарри не заметил, как первокурсники начали расходиться по столам. МакГонагалл называла имена, и дети садились на табурет, надевали Распределяющую Шляпу, а спустя мгновение их плащи окрашивались в цвета их новых факультетов. Первокурсники с нескрываемым восхищением смотрели на сотни парящих свечей под зачарованными сводами, которые, казалось, терялись в небесной вышине, среди звёзд и едва заметных тёмных облаков. Гарри читал о зачарованном потолке Хогвартса и видел множество анимированных фотографий. Размах впечатлял, а вот внешний вид — вряд ли. Прошло всего пятнадцать минут, и Гарри заметил, что оказался совершенно один. Давящее чувство вернулось. — Поттер, Гарри, — позвала МакГонагалл и свернула свиток в руках. Юноша на деревянных ногах добрался до стула и кое-как сел на него. Профессор надела Шляпу ему на голову, и звуки главного зала сразу же затихли. Длинные полы не прятали его лицо от массы учеников, как это было с первокурсниками, но всё же создавали иллюзию уединения. «Интересно, — сказал чужой голос в голове Гарри. Он тут же укрепил все свои ментальные щиты. — Ну-ну, в этом нет необходимости. Столько видов защиты чужих дум я повидал на своём веку, и твои щиты для меня, мальчик, что дуновение ветра. Лучше расслабься. Твои секреты останутся при тебе, такова воля основателей». Гарри хорошо владел Окклюменцией. Намного лучше своих сверстников. Он начал заниматься ментальными искусствами в пять лет по настоянию деда. Для окклюменции не требовалась магия как таковая — лишь дисциплина. Легилименция требовала жалкие крохи мистической силы, которые нашлись бы даже у настоящих сквибов. Обе науки имели применение в друидизме, поэтому юноша не отлынивал на занятиях с Карлусом. Уже целый год он мог сдерживать атаки деда в полную силу. «Я отвык от этого чувства, — признался Гарри. — Уже долго никто не мог просто так попасть в мой разум». «Сотни лет практики даже из самого посредственного ученика сделают великого мастера, — ответила Шляпа. — Итак… Я вижу талант, тягу к знаниям. О Годрик милосердный, такое любопытство тяжело проглядеть… Есть даже намёки на амбиции. А, мальчик — хочешь всем показать, на что способен Поттер, да?» «Нет!» — возразил Гарри. Он просто хотел изучать магию. «Забавно, как разум может врать самому себе, — отстранённо заметила Шляпа. — Ещё забавнее, как даже мудрый ум может поверить в собственную ложь». «Что это значит?» — потребовал Гарри. «Действительно, что же? — передразнила его Шляпа. — Почему бы тебе не поискать ответ на-» — Рейвенкло! — провозгласила Шляпа. МакГонагалл сняла головной убор с юноши, и он направился к столу под синими знамёнами с орлом под громкие аплодисменты учеников. Со стола Гриффиндора Рич показывал ему большие пальцы. «Позёр», — подумал Гарри, улыбнувшись. За столом Рейвенкло новые товарищи приветствовали его с явным энтузиазмом. Многие из них стремились пожать ему руку и поздравляли с распределением на них факультет. Гарри принимал поздравления с едва заметно натянутой улыбкой на лице. Столько позитивного внимания к его персоне казалось ему просто неестественным и вообще странным. Тем временем слово взял Дамблдор: — Добро пожаловать всем, кого я вижу впервые, добро пожаловать! — радостно сказал директор. — Остальным: с возвращением! Я рад всех вас видеть после двухмесячного перерыва и надеюсь, что вы качественно забыли весь материал предыдущего года за это время, дабы мы могли наполнить ваши умы новыми знаниями! Преподаватели покосились на директора и многие из них обменялись обречённо-понимающими улыбками. Единственным островком мрачной серьёзности за столом учителей был Северус Снейп. Также выделялся Аластор Муди, впрочем, он выделялся бы в любой толпе. Гарри для себя отметил, что профессор Дамблдор был человеком весьма своеобразным. — Все объявления могут подождать окончания пира, а теперь приятного аппетита! — директор завершил свою речь, и ученики вежливо зааплодировали. Рукоплескания длились недолго: на столах появилась еда, и слова Дамблдора отошли на третий — а для кого-то на четвёртый — план. Гарри ел разные блюда, приготовленные почти легендарными домовыми Хогвартса. Родители рассказывали детям множество историй о своей школе. Кто-то обращал внимание на уроки, квиддич, секретные проходы, но все так или иначе упоминали превосходные кулинарные навыки местных эльфов. Даже дед Гарри не мог отрицать, что ему нравились пиры в школьные годы. Ассортимент и количество блюд поражали. В доме Поттеров был всего один домовой эльф, и Пэтти не очень любила готовить. Она старалась, но каждое утро либо Лили, либо Карлусу приходилось утверждать меню на весь день, потому что Пэтти готовила один раз за сутки и не более. Здесь же… После десертов все блюда исчезли, оставив лишь пустые столы. Дамблдор поднялся со своего трона, и разговоры тут же затихли. — Итак, на сытый желудок можно обсудить и скучные дела, — сказал директор с улыбкой на лице. — Во-первых, мистер Филч попросил меня напомнить всем нашим ученикам, что колдовство в коридорах строго запрещено. Что? Гарри посмотрел на мужчину, как будто впервые его увидел. В чём смысл обучения в магической школе-интернате, если ученики не могли использовать магию в коридорах? Судя по ироничным взглядам товарищей, это “строгое” правило в школе носило характер рекомендации. Весьма непопулярной, вероятно, рекомендации. — Во-вторых, — продолжил Дамблдор, сделав вид, что не замечал переглядок учеников, — хочу обратить ваше внимание — и это касается и новых учеников и некоторых старых — ходить в Запретный лес без сопровождения преподавателя абсолютно запрещено. Наконец, турнир по квиддичу в этом году — отменяется. Гарри никогда не думал, что нестройный хор голосов может звучать так единодушно. Он практически почувствовал разочарование своих товарищей. Да он и сам расстроился. Гарри не увлекался квиддичем вопреки всем попыткам отца приобщить сына к спорту, но он любил наблюдать за играми. — Ну-ну, будет вам, — на лице директора так и осталась небольшая снисходительная улыбка. — В этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников! Наши иностранные гости приедут в конце октября, а до тех пор я прошу всех вас прилежно учиться. Подробнее о Турнире вы узнаете, когда представители всех школ-участниц соберутся в этом зале. А теперь, вам пора по кроватям. Старосты провели свои факультеты к общим гостиным. На входе в башню Рейвенкло стояла статуя ворона, которая загадывала каждому желающему войти внутрь загадку. Гарри даже не заметил, что там спросил страж, и порадовался, что пошёл за старостами. Те живо дали ответ, и уже через пятнадцать минут приготовлений и вялых разговоров с соседями по общежитию Гарри лёг в постель и моментально уснул.