Vmeste близ Диканьки

Сережа поднялся, оттряхнул штаны и торопливо завертел головой по сторонам, но вокруг никого не оказалось. — Показалось что ли? В раздумьях Разумовский добрел до постоялого двора, где его уже ждал Олег. — Ты чего не разбудил меня? — Волков слегка почесал щетинистый подбородок. — Что-то случилось? Ты какой-то взволнованный. — Да нет, всё хорошо. Просто показалось, что видел кое-кого. — Здесь? — Между черных бровей залегла глубокая складка. — Кого-то знакомого? — Нет, мне казалось, что он снился мне раньше. — Сережа почесал шею, выдавая собственное волнение. — Да я даже не уверен, что на самом деле видел его, я упал, а когда встал, рядом никого не было. — Упал? Ты поранился? — Олег, как самая трепетная мамочка, схватил своего возлюбленного под локоть, подтягивая к себе. — Идем, надо осмотреть тебя. Волков протолкнул Сережу в проход, пока тот не успел придумать тысячу отговорок. Разумовский сидел на кровати, потупив взгляд, как провинившийся ребенок, перед ним на коленях стоял Олег. — Жить будешь, ничего серьезного. — Царапин не было, хотя на правом колене уже красовался небольшой синяк. — Скажи-ка мне, Серый, что за парни тебе там снятся? — Да ничего такого, я же… — Разумовский подавился воздухом, когда увидел, как, Олег с вселенской грустью в глазах целует его правое колено, обхватив лодыжку.– сказал. Олеж, престань, кто-то может услышать. — Знаешь, ты вообще словно от рук отбился. На графа этого сегодня смотрел, меня не замечая. — Волков прикусил нежную кожу на внутренней стороне бедра, вызывая тихий скулеж, следом широко мазнул языком вверх. — Волче, следы останутся. — Рука Олега уже сжимала кожу над коленом. — А ты перед кем-то раздеваться собрался? — Олег ткнулся носом в плоский живот, намекая, что стоит отклониться. — Отвечай, когда я с тобой говорю! Психом здесь был Сережа, Олег всегда таскался за ним верной шавкой. Всех всё устраивало: Разумовский говорит, Волков исполняет. Но только они вдвоем знали, что Разумовский говорит лишь тогда, когда ему это позволяет Олег. Сейчас ноги Сережи были запутаны в спущенных до щиколоток штанах, руки комкали одеяло, а волосы были сжаты чужой крепкой рукой. Волков уже нависал над ним как каменное изваяние какого-нибудь древнегреческого бога, идеально слаженного: широкие крепкие плечи, за которые можно и спрятаться во время перестрелки, и схватиться во время секса, сильные руки с мозолистыми ладонями, от шероховатости которых тело покрывается мурашками. У Сережи не было слов, чтобы выразить все свои чувства к Олегу, он просто был готов задохнуться от восторга, глядя на него. — О ком ты смел думать, когда я спасал твою задницу ценой собственной жизни? — Чужое дыхание опалило заалевшее ухо. — Думаешь, я совсем тупой? Волков поднялся, дернув Сережу за волосы на себя, не заботясь о том, что его вскрики может быть слышно в открытое окно. Они рядом уже много лет: Олег знал обо всех рычагах, на которые можно надавить, знал границы допустимого, знал, что Сереже не больно, знал, что он будет дергаться только для проформы. Разумовский свалился с кровати, зашипел, когда больное колено столкнулось с твердой поверхностью. Олег был страшным, агрессивным бешеным псом без намордника, мог легко свернуть шею даже своему парню. От этой мысли у Сережи тянет низ живота, и он подается вперед — ближе к Олегу, чтобы прижаться, почувствовать тепло чужого тела, понять, что он настоящий. Но его грубо одергивают за волосы назад, заставляя раскрыть рот в немом крике. — Что ты пытался только что сделать? — Олег присаживается перед ним, не отпуская волос. — Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю. — Н-ничего, я просто хотел –Сережа распахнул синие глаза, которые уже застилали слезы. — Что ты хотел? — Волков поднялся на ноги, оттягивая волосы на затылке, чтобы парень смотрел на него снизу вверх. — Я хотел коснуться тебя. — Сережа шумно сглатывает, Олег следит за тем, как под кожей двигается кадык. Ему хочется повалить Разумовского, вгрызаясь в шею, вдавить его в кровать, не давая сказать даже слово. Но он знает правила этой игры и не хочет лишать себя главного удовольствия. — А я разрешал тебе? — По шее уже стекает капля пота, на виске взбухла крупная вена. Он долго ждал, но подождет еще — это игра, спектакль. — Олеж, пожалуйста! — Сережа тянется к нему, за что получает шлепок по руке и закусывает губу, прикрывая глаза. — Я сказал, смотри на меня! — Олег рявкнул так, что Сережа поджал пальцы на ногах. — Ты совсем не слушаешься! Сережа снова раскрыл глаза, нарочито медленно облизнул пересохшие губы — представление началось. Он дернул головой назад, утягивая Олега за собой, затем — вниз, чтобы чувствовать, как натягиваются волосы, сжатые в кулаке. Вверх, вбок — движения казались хаотичными. Волков разжал кулак, Разумовский подтолкнул Олега к столу, уперся руками в его колени и без стеснения мазнул языком по натянутой ткани чужих брюк. Бывший наемник продал бы почки, сердце и душу, чтобы видеть такого Сережу чаще, но судьба была благосклонна — он достался ему бесплатно. Тонкие пальцы уже расстегнули ширинку на брюках. — Нет. — Олег схватил хрупкое запястье и потянул вверх, Разумовский простонал, колени отдавали ноющей болью. — Ты не заслужил. Он толкнул Сережу грудью на кровать, глядя, как нелепо он пытается выпутаться из собственных штанов. Рыжие пряди закрывали обзор, а трясущиеся руки совсем не помогали в снятии лишнего предмета гардероба. — Руки на кровать. — Мужчина провел двумя пальцами вдоль позвоночника. — И не шевелись. — Олег, ты же не собираешься? — Глаза парня округлились, в них плескался испуг, былые искры возбуждения поугасли. — У нас ничего нет. Прямо перед лицом Сережи падает небольшая коробочка, надпись на которой гласила « Смазка в подарок!» — Я просил не шевелиться. К себе тоже не прикасаться.– Олег подцепил пальцами край боксеров и потянул вниз. — И сними футболку. Грубая кожа ладоней проезжается по веснушчатым ягодицам, от контраста ощущений мир сжимается до размеров маленькой комнатушки постоялого двора где-то в заднице мира. Сережа приподнимает бедра, стараясь продлить длительность контакта, за что получает шлепок. — Будешь двигаться без разрешения, я встану и уйду. — Олег оглаживает место удара, следом нанося еще один. Он опустился на колени, снимая с Сережи обувь, следом сдернул штаны и белье, движением ладони расставил ноги Разумовского шире. Одна ягодица розовела после пары шлепков, Олег любил баланс, поэтому дважды подряд ударил по другой. Сережа повернул голову вбок, укладываясь лицом на кровать, чтобы Олег мог видеть его. Горячие руки осторожно разводят ягодицы в стороны, у Разумовского уже даже плечи покраснели. Волков неминуемо сокращал расстояние между ними, чтобы мазнуть всей поверхностью языка по чувствительному месту. Сережа закусывал нижнюю губу, силясь сдержать стоны, когда кончик языка раздвигал колечко мышц. За этим процессом он не заметил, как Волков отпустил одну ягодицу, крепко обхватывая чужой возбужденный член. Сережа простонал, пытаясь двинуться на пробу — последовал укус в бедро. — Прости-и-и. — Парень трогательно свел брови к переносице, постарался сфокусироваться. Олег сжалился над ним, сделав пару движений вверх-вниз по члену. Сережа потерял из виду цветастую пачку, которую Волков пальцами свободной руки подцепил с пестрого одеяла. Действие ожидаемое, но Разумовский дергается, когда из пакетика на ягодицы капает холодная смазка. Олег растирает ее, осторожно приставляя средний палец ко входу, оглаживает его, пока Сережа борется с желанием резко податься назад. Мужчина отвешивает ему звонкий шлепок, и, когда Разумовский прогибается в пояснице, проталкивает палец на фалангу. Парень давится вздохом и замирает в ожидании движения, Олег легко проталкивает палец дальше, уже приставляя второй. Сережа всегда старается, открывается для него, и Олег всегда восполняет его старания на сто процентов. Рыжие волосы взмокли и растрепались, парень сопел, сжимая в руке ткань одеяла, Олег понял — время жать на рычаги. Он провернул пальцы и согнул их, надавливая на простату, уже через пару движений Сережа неконтролируемо прогибался и самостоятельно насаживался на пальцы. — Олеж, Олежа, пожалуйста — Сережа всхлипывал, прикусывая ладонь. — Я больше не могу, умоляю, я больше не хочу пальцы. Этот парень убил несколько человек, пытался подставить лучшую ищейку Питера, сбежал из психушки, а сейчас умолял вставить ему. У Олега болезненно тянуло внизу живота от этих мыслей и каждого вздоха Сережи. Всё получается быстро: презерватив раскатывается по болезненно стоящему члену, пальцы впиваются в бедренные кости, Олег резко входит на всю длину, зажимая Сереже рот свободной рукой. — Кончишь, когда я позволю. — Олег припадает грудью ко взмокшей Сережиной спине и сжимает челюсти на загривке, чтоб тот подавился собственным стоном. Ткань одеяла была шершавой и царапала лицо, когда Олег вдалбливал Сережу в кровать, прижимая голову рукой. Ноги сильнее разъехались, комната наполнилась хлюпающими звуками и шлепками. — Волч, пожалуйста! — Разумовский был готов заплакать. — Умоляю! — Можно. — Олег низко прорычал, прикусывая мочку. — Давай, Сереженька, уже можно. Рыжие волосы снова оказались зажаты в кулак, член Сережи потерся о грубую ткань одеяла, после чего, на нем растеклось мокрое пятно. Олег честно старался продержаться дольше, но Сережа плотно сжимал его член в себе и так блядски подмахивал, показушно постанывая, не давая возможности растянуть удовольствие. Разумовский открыл глаза и понял, что находится в комнате один, за окном уже начало темнеть. Он спустился вниз, надеясь застать там Олега. — Проснулся? — Подвыпивший Николай Васильевич улыбнулся.– Олег Давидович вместе с Александром Христофоровичем куда-то ушел, просил его не ждать. — Я пойду прогуляюсь, если Олег придет, передайте ему. — Сережа улыбнулся, пьяный Гоголь уже не казался ему таким странным. Разумовский ушел куда-то в сторону леса, солнце село, все дороги съела темнота. — Блять, че за херня? — Парень начал махать руками, когда ощутил на своем лице тонкие ниточки паутины. — Бляяяять! — Ну чего ты разорался, просто паутина же. — Милая светловолосая девушка с пухлыми губами дернула его за рукав. — Давай помогу. — Ты кто такая нахуй? — Сережа подумал, что в темноте хоть пару метров он сможет пробежать, попытаться стоит. — Че надо? — Да успокойся ты. — Девушка засмеялась. — Я Оксана, дочь мельника, услышала, как ты тут истошно орешь, решила помочь. Идем к костру, чаем напою. — Говорят, у вас тут людей кто-то жжет. — Сережа шмыгнул носом, сжимая в руках теплую кружку с травяным чаем. — Бабки говорили, что пять трупов уже нашли. — Да больше уже, что ты. — Образ Оксаны плыл перед глазами. — Многим больше уже, милый. — Что? — Сережа чувствует, как валится на землю. Что-то холодное касается лба, и Сережа подскакивает, на него почти в упор смотрят зеленые глаза. Не показался тогда, в поле, настоящий. — Ты кто? — Разумовский перехватывает руку с влажным полотенцем. — Отпусти, больно же. — Светловолосый парень дергает руку.– Я Антон. — Где я? — Сережа ослабляет хватку. — В нашем особняке. — Антон бросает полотенце в емкость с водой. — В чьем «нашем»? — Босые ноги касаются холодного пола, окончательно приводя в сознание. — Ну, Арсений Сергеевич нашел тебя рано утром на берегу реки. — Парень улыбнулся уголками губ. — И привез тебя сюда. — Доброе утро, Сергей. — Арсений опирался на дверной косяк. — Как самочувствие? — Да нормально, голова немного болит. — Сережа поморщился, прикладывая ладонь ко лбу. — Вы жутко нас напугали, рад, что с вами всё хорошо. — Граф уже развернулся, чтобы уйти. — Спасибо. Извините, но мне нужно домой, меня потеряли уже. — Разумовский попытался встать, но Антон дернул его за рукав вниз. — Я отправил помощника в деревню, он передаст, что вы здесь. — Антон лучезарно улыбался, в уголках глаз собирались морщинки. — Отобедайте с нами, Сергей. Сережа был до ужаса голоден, поэтому бодро кивнул на предложение зеленоглазого. — Тогда жду вас внизу. — Арсений немигающим взглядом смотрел на Антона, что Сережа уже подумал, что зря согласился. — Знаете, Антон, — Парень перешел на шепот, чтобы Попов точно не услышал. — Наверное, будет лучше — О, нет-нет, все в порядке, вы не подумайте. — Антон сжал ладонь Сережи, перебивая его. — Арс просто переживает за ваше самочувствие, он рад вашему присутствию в нашем доме. Они сидели за круглым обеденным столом, Сережа радостно жевал мясо, Антон вертел в руках бокал с вином, Арсений тыкал вилкой в тарелку, не глядя. — Как вам мясо, Сергей? — Синие глаза графа снова смотрели в самую душу. — Чудесно, ничего вкуснее не ел. // После этой фразы один Олег Волков был готов сравнять особняк с землей.// — Потрясающе, я рад. — Арсений вернулся к своей тарелке. Разумовский прекратил жевать, когда его ноги под столом коснулась чужая теплая ступня. Мясо встало поперек горла, он закашлял, когда пальцы очертили ногу выше. — Всё нормально? Вам нехорошо? — Попов отложил приборы. — Нормально, не беспокойтесь, просто подавился. — Сережа схватился за бокал под хитрый взгляд Антона.– Знаете, мне всё-таки пора уже. Стул скрипнул, когда парень резко отодвинулся от стола. — Вам всё понравилось, Сергей? — Антон продолжал раскачивать бокал в руке. — Да, всё было великолепно. // После этой фразы один Олег Волков был готов сравнять особняк с землей вместе с его жильцами.// — Идемте, я дам вам лошадь, так будет быстрее. — Арсений открыл входную дверь. — До свидания, Антон, было приятно познакомиться. — Арсений снова глянул на Антона так, что кровь в жилах стыла. — Да, приятно. — Парень отсалютовал бокалом.