Тук-Тук Украинский БДСМ Клуб!

За несколько минут до конца прошлой главы... Сайори обеспокоено бродила из стороны в сторону, пытаясь вслушаться в происходящее за дверью, что у неё не получалось от слова совсем. Гимн Украины глушил все звуки, и изнутри слышались лишь тихие и невнятные чавканья и стоны, которые, по версии девушки - принадлежали местным обитателям, так как она была уверена что они бы не постеснялись и девочки, что пришла туда на разговор. Но всё же что-то не давало ей успокоиться. – Сайори, долго ещё будешь перед глазами маячить? - саркастично спросила Моника, опустив взгляд в лист, на котором она продолжала что-то писать. Сайори остановилась, вздохнула, и смотря на подругу сказала: – Прости, просто я не могу спокойно стоять на месте когда волнуюсь. Она быстро оглядела коридор, нахождение в котором приелось им троим чуть ли не в первые 5 минут их своеобразного заседания клуба вне самой клубной комнаты. Сайори быстрым шагом пошла влево, откуда пришла час назад. – Куда это ты? - задалась вопросом Моника, крикнув его в догонку девушке. Та, обернувшись ответила: – Сейчас вернусь! Юри наконец отложила книгу в сумку, сложив руки на груди и пытаясь высмотреть написанное Моникой на том листе. На нём аккуратным почерком были выведены какие-то английские слова, написанные через "/", и часто повторялись различные компьютерные термины и команды, предположительно для консоли. Чуть ниже написаны ноты и кусочки текста, часть из которых была перечёркнута; оставшиеся строки образовывали стихи. Юри была утомлена их долгим ожиданием, поэтому решила не разбираться - что значит всё то, что президент литературного клуба выписывала битый час, в конце концов скорее всего это что-то личное, ведь обычно Моника делится чем-то подобным с остальными. Девушка прикрыла глаза, уже собираясь задремать, облокотившись на стену, как услышала, что за дверью прекратила играть музыка. Приоткрыв глаза, она стала внимательно смотреть на дверь. После небольшой паузы, послышалось уже знакомое ей "Ладно, смазан", но почему-то сказанное в женском роде. Дверь неожиданно распахнулась, и из неё выпала измученная Нацуки. На ней был лишь испачканный в мезкой, полупрозрачной жиже пиджак и задранная юбка, что была так же не в лучшем состоянии. Само её тело было грязным не меньше одежды - всё в липкой, уже подсохшей семенной жидкости, что была в обильном количестве на лице Нацуки и её интимных местах, и в таком ужасном состоянии она пыталась выкашлять все то, что безвежливые варвары посчитали нужным влить в рот девочке. Дверь в момент закрылась, и перед девушками предстала подобная картина. Они ужаснулись... Нет. Они АХУЕЛИ от увиденного! – Н-НАЦУКИ?!! - Крикнула Юри во весь свой тихий голос, сев на корточки перед лежавшей на полу потерпевшей. Моника безмолвно выпятила взгляд на подругу, слегка потрясываясь. Нацуки же, продолжая попытки откашляться, дрожащим голосом промямлила: – Н-не пол-лучилось... После чего, выплюнув на туфли Юри жидкость, которая была смесью спермы и слюны, которая стояла у неё комом в горле. Они вдвоём с Моникой посадили её у стены, спешно застегнув оставшиеся пуговицы на пиджаке, дабы Нацуки не сидела полу-раздетой. – Как они м-могли это с тобой с-сделать?! - на грани слёз спросила Юри, держа девочку за плечи, на что та лишь пожала ими. Девушка прикрыла лицо волосами, и некоторое время молча смотрела на изнасилованную Нацуки, пытаясь всё обдумать. Но кажется, что-то переклинило в голове Юри. Она встала с корточек, и стала изредка нервно хихикать, на её лице стала вырисовываться непроизвольная странная улыбка. Хихиканье переходило в смех, что уже начинал отдавать безумием, Юри стала невнятно шептать: – Они ещё б-блять п-поплатятся... Поплатятся... Этим она пугала и Монику, и Нацуки. – Юри с тоб-бой всё а порядке? - с испугом спросила Моника. – Да... Все в п-порядке. Прос-сто ахуенн-но - сквозь нервозный смех говорила она, повернувшись к девочкам спиной. Юри трясущимися руками потянулась к сумке, торопливо перебирая вещи оттуда. – Вот он... - Провела она пальцем по чему-то тонкому и длинному, после чего вдохнув сквозь зубы воздух, будто бы ей было больно. И повернувшись к подругам уже лицом, он увидели - в руках Юри был нож, а с её пальца капала кровь малыми каплями, пачкая пол под её ногами. Она засучила рукава пиджака, оголив запястья на обоих руках, они все были в недавних шрамах, и виделись даже свежие порезы, что только-только затянулись. Девушка поправила волосы свободной рукой, убрав их в стороны от лица, и сказать что Моника и Нацуки были поражены взглядом Юри - ничего не сказать. Никто не видел на её милом и спокойном лице столь безумной жажды крови и мести, а её дыхание была таковым - будто она не обычная японская старшеклассница, а чертов серийный маньяк. Приведя нож в боевое состояние она, еле сдерживая нервозный смех произнесла: – Настало врем-мя мести... Время РЕЗНИ!.. В момент, её безумное выражение лица пропало, и будто бы она и не хватала в руки нож, планируя зарезать толпу, навредившую её подруге добавила к произнесёному: –...С-снова. И это абсолютно спокойное "Снова" напугало Монику гораздо сильнее, всего что сделала Юри до этого. "В смысле "Снова"?! До этого уже была резня?!" Почему Юри настолько быстро успокоилась? Господи, лишь бы это был страшный сон... " - кружило в голове Моники, пока она сидела вплотную с Нацуки, пытаясь её привести чувства. Юри резким шагом подошла к двери и бесцеремонно открыла её. Внутри Подземелья рабы, что несколькими минутами ранее наслаждались юным телом Нацуки, расслабленно валялись, а Билли стыдливо переговаривался с Сидоровичем, который также самодовольно постукивал "Псевдогигантом" по руке. Мужчины внезапно обернулись на неё, на что Юри шепнула: – Око за око, суки... И устремилась на ближайшего к ней раба, что спокойно спал, закинув ноги на парту. Удивительно, что в хрупкой девушке было достаточно силы, чтобы с лёгкостью прорезать тело накаченного мужчины с легкостью, пуская из его туши фонтан крови. Она, заливаясь смехом вырвала из него нож, отправив одного из этих мерзких насильников в вечный сон. Все остальные находящиеся там рабы даже не думали сопротивляться, они лишь медленно отступали назад, подскальзываясь на смазке, зарабатывая ушибы, молись Богу, Сатане, лучезарному Сидоровичу и прочим святым и не святым силам во избежание смерти. Пожилой мастер поразился такой трусливости своих анальных рабов, и вскочив со стула крикнул: – Выебанные сволочи! Вы не можете даже бабу заломать! Билли, что стоял в шаге от Сидора напрягся и стал отходить в сторону рабов, ведь эти слова подействовали на обезумевшую Юри как провокация, и та, продолжая заливаться смехом, уверенно подходя к старому сказала: – Зато я м-могу зарезать тебя, с-свинья... Она резко напрыгнула на него, и нож вошёл в его шею как в масло, перерезав сонную артерию и залив её руки кровью ещё больше. Все члены Подземелья у прямом смысле ахуели, увидеть смерть своего лидера - огромный удар по психике и моральному настрою, и многие, что пытались отступить смирились судьбой и встав на месте ждали конца, в последний раз трогая товарищей за интимные места. Билли же не хотел равняться с предначертанным, и когда к нему стала подступать маньячка, он решился на самый идиотский шаг в своей жизни - прыгнуть в окно с 3-его этажа. Наверное, он думал что стать инвалидом или разбиться лучше, чем получить нож под печень. Так он и сделал, распихивая товарищей прыгнув в открытое окно. Юри это позабавило, и она стала уже чуть ли не задыхаться от безумного смеха, параллельно кромсая плоть оставшихся мужчин, получая безмерное удовольствие от ошметков и кровищи, что обильно летели в разные стороны, перекрывая остатки смазки со стен, и образуя кровавую баню под ногами девушки. Спустя некоторое время, Юри, вся в крови вышла из бывшего клуба, и упала на колени перед Нацуки и Моникой, опрокинув нож себе под ноги, снова прикрыв своё лицо волосами. – И-их б-больше нет... - дрожащим голосом, что был полон отчаяния и сожаления произнесла она. Моника снова мысленно стала молить о том, что это лишь слишком затянувшийся дурной сон, к несчастью понимая что это не так. У входа в коридор послышался радостный свист, что перебился хрустом печенья. Это была Сайори, что несла ожидающим подругам печеньки, чтобы из повеселить. И лишь повернув в коридор, и увидев настолько ужасную картину, Сайори негромко сказал: – Мамочки... - и после, в головокружении попятилась назад. Как Юри и Нацуки отмылись и постирали одежду, что делали с кровавой баней в клубной комнате и куда дели трупы - история умалчивает. ((потому что автор мудак, которому было лень придумать логичное объяснение как это произошло, ещё и расписать это)) На следующий день Нацуки и Юри в школе не было. Как и в следующий день, и следующую неделю, и даже через месяц ни та, ни другая не появились даже на мгновение. Что с ними стало - так и не ясно, с того дня они не контактировали с Сайори или Моникой, а из-за недостаточного количества участников клуб распался, и жертвы были напрасны. Сайори, уже без бывшего оптимизма и с большой пустотой на душе просыпалась с мыслями о своей кончине...