oblivion

Запах железа бьет по рецепторам, и Такемичи позорно упал бы на месте, если бы не рядом стоявший Хаккай. Младший Шиба аккуратно поддерживает его и говорит что-то очень быстро и нервно, но Ханагаки не разбирает ни единого слова. В глазах темнота, что рассасывалась очень медленно, а на плечах чувствуются чужие теплые руки. - Такемичи! Пожалуйста, приходи в себя быстрее, - Такемичи не видит Хаккая, но мозг самостоятельно вырисовывает наполненные страхом синие глаза, поджатые в тонкую линию губы разрезанные длинным шрамом и конец его фразы - «не оставляй меня здесь одного» - как по-детски трепещущий испуг остаться одному в незнакомом страшном месте. Блондин жмурится и медленно открывает глаза. Первое что он замечает – это Коконой сложивший руки на груди, он стоял неподалеку от дравшихся Чифую и Инуи и победно улыбался, словно был уверен, что во всей этой потасовке последнее останется слово за ними. «Он и не сомневается, что Тайджу победит» - думает Такемичи и тут же раздраженно фыркает на пару секунд радостно ухмыльнувшись, - «Он никогда не сомневается в выборе Инуи, верно?» Когда зрение полностью восстанавливается, Ханагаки убирает чужие руки, держась на ногах самостоятельно, он прерывает беспокойный поток слов от младшего Шибы. - Помоги Мицуе, а я пойду к Чифую, - голубоглазый хлопает друга по плечу и приподнимает уголки губ вверх, - Всё будет хорошо. - Ты уверен? – спрашивает Хаккай со всё еще сложенными в тонкую линию губами. Такемичи глубоко вздыхает и чувствует каждую ноющую клеточку своего тела. «Было и хуже» - повторяет он себе из будущего в будущее. Он поднимает большой палец вверх, однако не успевает сказать своё «конечно», как их обоих отвлекает глухой удар тела о землю. Совсем рядом лежал на полу Мицуя. Он не шевелился. - Такканчик! – кричит Хаккай и, наконец, отрываясь от Ханагаки, бежит к своему капитану и падает перед ним на колени. Он переворачивает Такаши на спину, наклоняясь над ним, - Т-такемичи, он не двигается, что нам делать? Хаккай поднимает на него слезящиеся глаза, крепко держась за курточку капитана, кажется, что все недавние слова испарились вместе с ударом Такаши о землю. Такемичи смотрит на него сверху и думает лишь о том, что снова ошибся. «Неужели это конец?» - голубые глаза опускаются на Мицую, замечают струйки крови, стекающие с его рассеченной брови, красные капельки на губах и на подбородке. Такемичи гулко сглатывает образовавшийся комок, что до боли сковывал горло, - «Что я упустил?» На вопрос никто не отвечает, только сзади раздаются тяжелые шаги и хриплое «Уроды». - Отдаю должное, крепкий пацан, - Тайджу сплевывает кровь и тяжело дыша направляется в сторону своего младшего брата, - Но увы, - старший Шиба довольно цыкает, - Уже выдохся. - Хаккай, вставай, с Мицуей все будет хорошо, - говорит Такемичи громко, так чтобы его услышали оба брата. Хаккай машет дрожащей головой из стороны в сторону, сгибается практически пополам и сжимает руку Такаши до белых костяшек, - Такемичи…, - шепчет он, - Я не могу, - он устремляет взгляд в пол, избегает смотреть на своего брата и на Ханагаки. Мицуя около него болезненно стонет и хмурится, постепенно приходя в себя, но Шиба кажется этого не слышит, продолжает пялиться в пол прижимая его руку к себе. Грубый смех со стороны Тайджу звучит издевательски. Такемичи устало прикрывает глаза, словно это могло прогнать его усталость и боль. Ни то, ни другое не покидают его, когда глава Черных Драконов вновь начинает свою тираду. - Хаккай – бесхребетное существо, у него силёнок не хватит поднять на меня руку, - скалится Тайджу и медленно шел к двоим на полу, - Вы лишь теряете время, уговаривая его поднять свой зад и сделать хоть что-нибудь. Старший Шиба останавливается, когда Такемичи преграждает ему дорогу. Ханагаки расставляет руки, не желая пропускать Тайджу вперед. «Нужно выиграть Мицуе время» - думает Ханагаки, сосредотачиваясь на том, чтобы стоять прямо и не выдать дрожащие ноги. Ему было дурно от ужаса и отчаяния, ноги подкашивались, но сейчас было не время сдаваться, не тогда, когда Хаккай практически решился подняться, когда Мицуя не встрою, когда Чифую держится там один, когда у него появился шанс создать лучшее будущее для своих друзей. Как в замедленной съемке он видит приближающийся кулак к его лицу, единственное, что он успевает сделать – это инстинктивно закрыть глаза. Несколько голосов истошно зовут его по имени. В ушах начинает звенеть, а к горлу подступает тошнота. Открыв глаза Такемичи еле различает потолок от пола, он пытается подняться, но самое большое, что ему удается – это сесть на задницу, опираясь спиной на одну из скамеек. Руки, как каменные, висят вдоль туловища, ощущая ладонями холодный кафель. Церковь перед глазами плывет, но Ханагаки упрямо цепляется за остатки своего работающего сознания. - Мы еще не проиграли, - шепчет он одними губами. Такемичи дышит глубоко, стараясь выровнять дыхание и прийти в себя. В голове что-то щелкает, выводя его из полусознательного состояния, когда он видит, как Тайджу прижимает к земле одной рукой Хаккая за голову. Что-то наполняет его силами подняться, а слабость и изнеможение уйти на второй план. Это «что-то» была злость. Яростная и отчаянная. Та, что поднимает мертвецов из вырытых могил, та, под которой человек перестает отдавать себе отчет. На глаза попадается окровавленный нож, тот самый, которым Юдзуха практически убила своего брата. Как в бреду, Такемичи поднимает его. Дрожащие пальцы сжимают рукоять ножа, пока вокруг него продолжалась драка. Такемичи даже удивлен, что никто не обращал на него внимание. Взгляд поднимается с лезвия на открытую спину Тайджу и противная мысль змеёй проскальзывает по сознанию. Такемучи, убей для меня Ватные ноги делают шаг в направлении старшего Шибы. Мицуя, что успел оклематься и уже стоял на ногах, говорит с Хаккаем и Такемичи помнит, о чем они разговаривают, нет никакого желания слушать это снова. Второй шаг. Он идет медленно, словно боится оступиться. Чифую дерется с Инуи и держится даже очень хорошо. Коконой стоит не далеко от них и наблюдает за всем с нескрываемым интересом, Ханагаки уверен, что Хаджиме не сомневается в победе Сейшу, к тому же движения парня с ожогом медленные, ленивые, словно наевшийся кот играется с мышкой. По крайней мере так было до тех пор, пока Мацуно не заехал Инуи в солнечное сплетение. Убей ради меня Третий шаг. Татуированная спина всё ближе, а Ханагаки вспоминает, как правильно вонзать нож. Кажется, один из участников Бонтена учил его этому в одном из вариантов будущих. «Запоминай, Ханагаки, главное попасть в жизненно важный орган. Я расскажу тебе о каждой точке, куда надо целиться» Такемичи не помнил каждую, он вообще мало что помнил из этих «обучений», однако... «Если зайдешь со спины с ножом, то лучше целься в правый бок, ближе к самому нижнему ребру. Воткнёшь достаточно глубоко – ранишь почку. И ради бога, не дари противнику нож, вытаскивай, пусть истекает кровью!» Нож удобней устраивается в потной от страха ладони. Тайджу что-то громко говорит, а потом по собачьи смеется, указывает на стоящую возле скамейки сестру и снова начинает свою тираду, оглушительную, истошную, мерзкую. Что мы делаем с людьми, которые встают у нас на пути, Такемучи? Злоба раздирает изнутри острыми когтями, оставляя поганое ощущение беспомощности. И эта беспомощность толкает вперед, заставляет делать четвертый и пятый шаги. Собственное тело больше не принадлежит тебе, а после ты и не вспомнишь почему упрямо продолжал идти. А этот надоедливые голос в голове не переставал шептать, словно кто-то из его кошмаров стоял за спиной, по-собственнически обняв поперек туловища, и шептал прямо на ухо. Пускаем кишки наружу Пускаем кишки наружу до тех пор, пока тонкая белая кожа не порвется, не усеется узорами шрамов, пока глаза не потускнеют, а кровь не согреет мерзнущие руки, пока твоя собственная плоть не сгниет заживо. Такемичи стоит в метре от Тайджу и, когда он собирается сделать последние шаги, что-то с силой дергает его, утаскивая назад к скамейкам, так бесцеремонно уничтожая все старания, затраченные на тяжелый короткий путь. Такемучи, что ты делаешь? - Такемичи, что ты делаешь?