В рамках приличия

            Ему так и не удалось уснуть. С того момента, как Чонхо бесцеремонно вытолкал его из своей спальни, и до самого рассвета Юн сверлил взглядом потолок, переосмысливая все, что происходило с ним в последние несколько лет. Он четко помнил тот день и час, когда краснеющий и заикающийся Сан признался ему в том, что влюбился в парня. Чхве дрожал и старался не встречаться с ним взглядом, но Юнхо испытал невероятное чувство благодарности. Ни отвращение, ни осуждение, нет. Лишь тепло, заполнившее сердце от осознания того, насколько Сан доверяет ему. Он не нашелся тогда, что ответить, но крепко обнял друга, и в этом жесте было все.       Казалось совершенно естественным прикрывать Сана, когда он сбегал на свидания с очередным бойфрендом, шутить с ним о сексе и подыгрывать, изображая из себя «игрока той же лиги». Сонхва тоже иногда делал это, но никому и в голову не приходило усомниться в его любви к противоположному полу. Юнхо воспитывали с мыслью, что однажды он женится, и у него все будет так же, как у всех. Это укоренилось в его сознании, потому он никогда даже не рассматривал вероятность того, что шутки могут оказаться не шутками.       И вот, на тебе.       Возможно, не будь в его жизни Сана, все было бы в сто раз сложнее, но он прошел с ним многие стадии принятия собственного «я», поддерживая и помогая, и потому, вероятно, теперь ему не было страшно. Странно, любопытно, необычно, но не страшно.       Пугало другое. Они с Чонхо были заложниками обстоятельств, делавшими их связь чуть ли не преступной. Теперь, когда они уже перешли грань, предстояло хорошенько подумать, как распутать этот клубок сложностей.       Об этом были мысли рациональной части Юна.       Другая же половина сознания страдала от невозможности сию же секунду коснуться младшего, прижаться к нему, вдохнуть запах его волос. Будь в Юнхо чуть меньше благоразумия, он бы не позволил Чонхо выпроводить себя несколькими часами ранее. Он бы целовал и целовал его до беспамятства, он бы…       «Господи, Чхве, уйди из моей головы!»       Юн мученически простонал и в который раз перевернулся на бок. Простынь под ним скаталась, одеяло сбилось куда-то в угол пододеяльника, подушка свисала с края постели, грозя упасть, шевельнись Юн еще хоть раз.       Абсолютный беспорядок, что в кровати, что в голове — вот что с ним сделал вредный пианист-заучка. Ужасно, просто ужасно.       Голод сделал свое дело, и когда дом наполнился звуками воскресного утра, Юнхо собрал волю в кулак и спустился к завтраку. Он ненадолго замер в арке входа, наблюдая за тем, как мама зачитывает Чонхо вышедшие о вчерашнем концерте статьи. Чонхо выглядел довольным. Господина Чхве в столовой не оказалось. Отлепив себя от стены, Юн громко поздоровался и уселся на место, встречаясь взглядом с младшим. От ответной улыбки по спине побежали мурашки.       — Что ж, дети, — начала госпожа Чон, откладывая планшет, — раз ваш отец удрал с утра пораньше на другой конец страны, надеюсь, вы составите мне компанию…       — Боюсь, у нас уже есть планы, — выдал Чонхо, выразив на лице сожаление, ужасно похожее на искреннее. — Хён обещал свозить меня на презентацию книги. И, похоже, — он поднял глаза на часы, — мы уже опаздываем. Хорошего дня! — и, не дав матери опомниться, он схватил Юнхо за руку и потащил к выходу.       — Что за книга такая? — прошептал Юнхо, улыбаясь.       — Называется «Поцелуй меня, или убью», — проворчал Чонхо.       — Ого, мне нравится.       — Поторопись, а то все экземпляры раскупят.       Юнхо не нужно было уговаривать. Он вел машину на пределе допустимой скорости, сгорая от желания. Улицы проносились как размытый серый фон, сменяясь все большим количеством зеленых пятен, пока, в конце концов, деревья не обступили со всех сторон. Свернув куда-то в густые заросли далеко за пределами столицы, Юнхо заглушил двигатель и едва успев отстегнуть ремень безопасности, прижал младшего к сиденью всем свои весом. Тот рвано выдохнул и подался навстречу.       — Боже, Чхве, какой же ты гад, — прорычал Юн в коротком перерыве между поцелуями. — Я всю ночь из-за тебя не спал!       Чонхо сжимал его плечи ощутимо и даже немного болезненно, совершенно убивая мысли о необходимости остановиться.       — Ну, не знаю, я прекрасно выспался, — насмешливо бросил он, прихватывая зубами кожу на шее.       — Интересный ты человек, — Юн непроизвольно подался бедрами вперед, прижимаясь к промежности Чхве, — сначала прогоняешь, а потом, вдруг, приставать начинаешь.       — Это ты меня в лес вывез вообще-то, — парировал Чонхо, задирая его футболку.       — При всем своем уме ты крайне нелогичен и непоследователен, — ладони Чонхо оглаживали его бока, и Юнхо начинал задыхаться.       — Даже гениям позволительны некоторые слабости, — сдавленно раздалось у самого уха, и Юн не смог сдержать полустона.       — Боже, Чонхо, … я так тебя хочу, … но у меня сейчас спина отвалится. Мне нужна машина побольше.       Чонхо замер на мгновение и расхохотался. Юнхо перевалился на водительское кресло, переводя дыхание и тяжело сглатывая.       — У актеров в фильмах как-то лучше выходило, — признался он.       — На то это и фильмы, — заметил младший. — С твоим ростом авто, действительно, не лучшее место для таких вещей.       Возбуждение потихоньку сходило на «нет», оставляя за собой неясное чувство сожаления. В животе заурчало.       — Поехали, позавтракаем, — предложил Чонхо. — Хотя, скорее, уже пообедаем.       — Отличная идея. Раз уж за книгой не успели.       — Почему же? Лимитированный экземпляр урвали, — широкая улыбка Чонхо согрела сердце.       Они не стали долго выбирать и остановились в одном из первых попавшихся на пути заведений. Ароматы, витающие в небольшом семейном ресторанчике, заставили желудок болезненно сжаться. Чонхо сделал заказ на свой вкус и с видом мастера принялся нарезать на кусочки и обжаривать мясо.       — Ты даже в этом превосходен, да что ж такое?! — возмутился Юн, набив рот. — Мне бы хоть один повод не втрескаться в тебя окончательно.       Чонхо поднял на него вопросительный взгляд.       — Что? — пожал плечами Юнхо. — Разве не очевидно, что ты мне нравишься? Вернее, что я в тебя влюбился?       — Говоришь, как подросток, — Чонхо опустил голову, особо тщательно разглядывая очередной кусок шкварчащей говядины.       — Вот скажи, как так получается, — Юн придвинулся чуть ближе, чтобы их точно никто не мог услышать, — что заниматься сексом тебе не стыдно, а говорить о чувствах — да? Это как?       — И не стыдно мне ничего!       — Да вон у тебя уже уши покраснели.       — Ешь, — Чонхо потянулся за стаканом с водой и сделал судорожный глоток.       — Давай встречаться?       Чхве едва не выронил щипцы.       — Я серьезно, — Юнхо забрал щипцы из его рук и продолжил готовку, позволяя младшему откинуться на спинку стула.       — Как ты себе это представляешь? — Чонхо, наконец, взглянул на него. Лицо его покрылось красными пятнами.       — Как нечто прекрасное. Свидания, подарки, там, и все такое.       — Ты ведь понимаешь, в каком мы положении?       — Да, но время назад мы уже не отмотаем. Да и, признаться, я бы не хотел ничего менять, — Юн уложил готовое мясо в тарелку, и посмотрел в глаза Чонхо чисто и открыто. — Сам подумай, у нас только два пути: все прекратить и стараться делать вид, будто ничего не было, или продолжить, надеясь, что это не приведет к проблемам. Первый путь как будто бы легче, но я его не выберу, если ты этого не сделаешь.       — Нечестно. Ты сваливаешь на меня всю ответственность.       — Я предлагаю тебе быть откровенным с самим собой. Ты ведь встречался с Мингю.       — Это не то же самое!       — Но отец вряд ли бы обрадовался, правда? Почему же периодическая связь тебя не пугала, а отношения со мной… — Юнхо не смог до конца оформить мысль, уповая на то, что младший его понял.       — Потому что расстаться с Мингю было не страшно! — Выпалил Чонхо и замолк с широко раскрытыми глазами, будто на него самого только что снизошло озарение.       Юну понадобилось собрать в кулак всю волю, чтобы не сжать его в объятиях в ту же секунду. Это было признанием. Своеобразным, как и все, что делал и говорил Чонхо, но признанием. Душа Юнхо будто разорвалась на миллион кусков и вновь соединилась.       — Что ж, — он очень старался, чтобы голос его не дрожал. — Полагаю, мы оба за второй вариант. — Он завернул кусок мяса в лист периллы и протянул младшему. Тот, будто в полусне, открыл рот и принял угощение. — Вот и славно.       Свет фар выхватил три знакомые фигуры.       — Ты точно уверен, что мне стоит идти с вами? — нахмурился Чонхо.       — Они тебя не съедят, не бойся, — Юн заглушил двигатель и махнул друзьям рукой.       — Надеюсь. Но вообще-то тебе стоило предупредить их заранее, — проворчал Чонхо, открывая дверцу.       Юнхо ненадолго завис, любуясь тем, как натянулись кожаные штаны на мощных бедрах младшего, затем поспешил следом. Вот уже больше недели этот несносный человек заставлял его прятаться по темным углам дома и за дальними стеллажами библиотек, чтобы подарить несколько минут страстных поцелуев и исчезнуть, оставив задыхаться от желания. Юн не мог себе позволить отказаться от приглашения Сана погорланить в караоке, но и расстаться с Чонхо в такой прекрасный теплый вечер было выше его сил. Наверное, отчаяние на его лице помогло уговорить Чхве поехать с ним.       Юн едва сдержал смех, увидев выражения лиц Сонхва и Сана. Их радостные улыбки сменились недоумением и немым вопросом, затем воспитание заставило обоих снова улыбнуться, но выглядело это неловко и забавно. Один Уён продолжал источать дружелюбие, не в силах оценить ситуацию.       — Привет, парни. Простите, что не предупредил, что буду не один. Это Чонхо. Чонхо, это Сонхва, Сан и Уён.       — О! — Уён тут же оказался рядом, и от него пахнуло алкоголем. — Ты тот самый Чонхо, который противный брат-ботаник или какой-то другой?       Чонхо медленно перевел убийственный взгляд на Юна, и тот прижал к губам кулак, чтобы не расхохотаться.       — Ёни, солнце, пойдем внутрь, — Сонхва приобнял парня, настойчиво разворачивая его к зданию.       — Что? Я что-то не так сказал? — искренне удивился Уён.       — Я кое-что в машине забыл, дай ключи, пожалуйста, — попросил Чонхо, через мгновение оставляя Юнхо наедине с Саном. От Юна не укрылось, как порозовели его щеки.       — Ну, и? — Сан слегка ткнул его локтем в бок.       — Что «ну и»? — ответил Юнхо, все еще наблюдая за удаляющимся Чонхо.       — Дурака из меня не делай. Что у вас в итоге?       — Мы встречаемся.       — Вот это поворот, — усмехнулся Сан. — Да уж, у вас позапущеннее моего случай.       — И не говори.       — А дальше что?       — Завтра будет завтра. А мы сегодня живем.       — Тоже позиция. Ну, а это…. Позволь полюбопытствовать…       — Не позволю, — мягко остановил Юн.       — Все-все, умолкаю, — Сан сжал его плечо. — Он петь-то хоть умеет?       — Сейчас и выясним.       Оказалось, что и петь Чонхо умеет тоже. Причем шикарно. Он долго скромничал и жался в углу, пока Усаны надрывали глотки, а Сонхва закидывал в себя шот за шотом, прежде чем решиться на какой-то совершенно нечеловечески быстрый рэп, но обаяние Уёна сломило и его. Абсолютно пьяное штатовское недоразумение вытащило его в центр и сунуло в руки микрофон, ткнув наугад на цифры в пульте. Выпала лирическая песня с проникновенным текстом и сложными вокальными переходами. Чонхо не дрогнул, и его голос заворожил маленькую публику.       Юнхо наблюдал, как друзья замерли с открытыми ртами, внимая человеку, который заставлял его чувствовать себя опьяненным почти так же сильно, как Сонхва, хотя был единственным, кто совсем не притронулся к алкоголю.       В этот момент он был так счастлив, что хотелось обнять целый мир.