Перерождение

21. Видя из окна кареты полуразрушенные, обгоревшие здания, горожан, убирающих с улиц тела мертвецов, и болтающихся на деревьях висельников с посиневшими лицами и вывалившимися языками, Не Хуайсан поежился, дрожа, как осиновый лист. Всё это слишком напоминало бесчинства Вэней в захваченных городах. Ту войну Не Хуайсан наблюдал только издалека, дагэ его берег… но и увиденного ему хватило, чтобы содрогаться от воспоминаний даже двести лет спустя, даже в другой жизни. Он вновь ощутил себя на возраст нынешнего тела – растерянным мальчишкой, которого того и гляди или нечисть убьет, или «друзья» отца. В письме графу Штанцлеру он нарочно указал дату своего предполагаемого прибытия несколькими днями позже действительной, чтобы выиграть время на встречу с герцогом Алва или дором Аро. Карета остановилась у внушительного особняка с ажурной оградой с воронами. Гостя встретил похожий на разбойника кэналлиец. - Я оруженосец рэя Кальявера, прибыл с известием для первого маршала, - сообщил Не Хуайсан, решив, что имя сеньора откроет ему двери дома Алва быстрее, чем слава опального герцога. - Монсеньор у себя в гостиной. Я провожу вас, дор?.. – вопросительно произнес слуга. - Герцог Ричард Окделл. - Надо же, как мир перевернулся! Окделл в синем с золотом, слава Четверым, что не в синем с черным, - достаточно смело высказался кэналлиец, и провел его в дом. По пути им встретился Паоло, который радостно поприветствовал и обнял друга. - Рикардо! Ты… какими судьбами? Благодарение Создателю, ты благополучно добрался. Видел бы ты, что творилось в Олларии… - Мне рассказали, - кивнул Не Хуайсан. - А еще… еще во многих домах видели знак слепой подковы, - прошептал Паоло. – Не знаю, скажет ли монсеньор тебе, но мне он говорил, что это проявление древней силы, и ничего хорошего в нем нет. Я помню, как ты справился с нежитью в Лаик, и думаю, должен тебе сказать. Кто-то выпустил на свободу силу, которую держать под контролем не смог. - Не волнуйся, Паоло. Я что-нибудь придумаю. («Интересно, работает ли ритуал пожертвования тела в этом мире? А, даже если так, пользы от него… где я здесь найду человека, который добровольно пожертвует собой? И все, кто мог бы мне помочь, наверное, успели уйти на перерождение и прожить не одну жизнь…»). 22. Герцог Алва сидел на медвежьей шкуре, расстеленной на полу, и пил вино. Когда ему доложили о госте, он поднял голову, глянул, будто смотрел на что-то, известное только ему одному, и сказал: - Хорошо, Хуан. Принеси еще "Черной крови" и оставь нас с герцогом одних. Ну же, подойдите ко мне, герцог Окделл. Не бойтесь, я не кусаюсь. Выпейте со мной - у меня нет настроения вести серьезные разговоры на трезвую голову. - Как будет угодно монсеньору, - Не Хуайсан грациозно опустился на ковер рядом с ним, протянул письмо от рэя Кальявера и принял бокал, наполненный до самых краев. Пробежав письмо взглядом, герцог поднялся и сжег листы в пламени свечи. Прикрыл глаза, и устало провел по лицу ладонями к вискам. Этот жест, тонкие черты лица, искривленные в усмешке губы чем-то напомнили Не Хуайсану главу клана Вэнь. "Он так похож на Вэнь Жоханя, а я-то думал, почему мне с самого начала хотелось держаться от него подальше. Но и я совсем не тот человек, с которым ему хочется иметь дело. Увы, мы в одной лодке, и выжить можем, только объединив усилия". - Полагаю, ваша дорога в Олларию была не очень благополучной, - сказал герцог Алва. – Признайтесь, в вас стреляли? - Еще нет, но это вопрос времени, - Не Хуайсан пожал плечами. – Я старался не привлекать к себе лишнего внимания в пути, и пока мне это удавалось. Но по пути мне не раз довелось сталкиваться с выходцами… и Паоло успел рассказать мне о знаке подковы. - «Я знаю мир, он стар и полон дряни…» * - насмешливо процитировал Ворон. - «Я знаю птиц, летящих на манок. Я знаю, как звенит деньга в кармане и как звенит отточенный клинок», - продолжил Не Хуайсан. - Давайте выпьем за творчество бессмертного Этеля, да найдет его неспокойная душа приют в Райских садах. Вижу, поэт-бродяга вам ближе, чем изысканность Дидериха и Веннена. Не ожидал такого выбора от Окделла, однако занятно, вы меня удивили, уже этим скрасив унылый вечер. Они выпили по бокалу, и герцог Алва продолжил: - Вы говорите, что выходцы на вашем пути просто кишели, и тем не менее, вы остались живы. И, кстати, впереди вас полетел слух, что выходцев кто-то упокоил… на наше с вами счастье, священники приписали эту заслугу своим молитвам. Можете не притворяться при мне, будто вы ничего не знаете. Налейте себе еще. И мне заодно, будьте так любезны. Не Хуайсан снова наполнил бокалы и улыбнулся. - Кое-что я знаю, но, к сожалению, не всё. Можете счесть меня безбожником… - Мне всё равно, я сам таковым являюсь. - Тем лучше. Итак… в Талиге полно призраков, восставших мертвецов и тварей, на которых никто не охотится и которые просто-напросто тянут силы из всего живого, - уверенно сказал Не Хуайсан. – Олларианская религия против них бессильна. Церковь просто держит людей в узде, убеждает их соблюдать законы, дает им какую-то надежду, но… но не защищает. Старые знания либо утеряны, либо не используются. Что касается меня… я интересовался легендами прошлого, в Надоре сохранилось много рукописей времен расцвета династии Раканов. К каким-то выводам я пришел сам. Этого мало, но лучше, чем ничего. Алва кивнул. - Допустим. Я чувствую, герцог Окделл, что где-то вы недоговариваете или скрываете истину, вряд ли такая добродетельная, фанатично верующая мать, как герцогиня Мирабелла, позволила бы вам… Ладно. Это ваше дело. Кое-что знаю и я, и вам тоже лучше не спрашивать, чего мне это стоило. Чего вы хотите за свою помощь? Выпив бокал до дна, Не Хуайсан сказал: - Безопасность для жителей Надора. Хорошие партии для моих сестер… не блестящие браки, поднимающие на вершину, нет – просто союзы с надежными, порядочными людьми, которые не будут вмешиваться в интриги и никогда не причинят зла своим женам. Но в первую очередь я хочу избавиться от графа Штанцлера и его союзников. _______________ * здесь и далее цитируется стилизация Г.Л. Олди под Франсуа Вийона