Лаванда

— Лаванда, я пришёл! — объявил я о себе, едва открыв низкую деревянную дверь нашего жилища. В нос ударил привычный запах трав. Моя возлюбленная славилась на всю деревню своим талантом травничества, и развешанные везде пучки лечебных заготовок были неотъемлемой частью нашего домика. Её домика. Она подобрала меня, потерявшего память и бредущего из последних сил неизвестно куда вояку. Вылечила, помогла, приютила. Слово за слово, и мы сошлись с ней. Я старался быть полезным и, как только восстановился, стал мастерить предметы из дерева и всякую мелочь для местных жителей. Не то чтобы я действительно умел это делать, но владел своей магией так хорошо, что легко научился работать с инструментами. — Лардей? — Она показалась из комнаты. — Привет! Лаванда поспешила ко мне и мы обнялись. Я зарылся носом в её тёмно-синюю гриву. — Я сегодня всё продал. Даже пару заказов уже получил, — похвалился я чуть позже. — Много золота принёс. — Правда? — Она отстранилась из объятий. — Святая Заря, как же хорошо. А то я уже боялась. Но ты никому не говорил об этом по пути? — Нет, — помотал я головой. Сказать такое в наше время — простейший способ нарваться на ржавый нож под горло. — Вот и хорошо. А то ко мне весь день взаймы ходят лечиться, — покачав головой, сказала она. — Недавно же стражники Клавсдия прошлись, с каждого дома собрали. Ты-то сколько трав отдала им. Немудрено, что ни у кого ни монетки не осталось, — посетовал я. — И то верно. Но травы я всегда найду, а вот еду за деньги покупают, — снова покачала она головой. — Хотя Сири предлагала уже последние запасы отдать. Ладно. Ты с дороги, наверно, язык от голоду глотаешь, пойдём. Она поманила за собой на кухню. Там на выструганном столе стояли деревянные глубокие тарелки с простым салатом из того, что было. Если такое увидят некоторые из местных, то назовут зажиточными гадами и точно постараются обокрасть. — Не решилась у неё ничего брать? — спросил я, когда мы сели за стол. — Да там всё уже, — отмахнулась Лаванда. — Нога вся почернела, её бы уже отрезать, позвать жеребцов, а она не хочет, до истерики боится. Но скоро уже и до сердца дойдёт гниль, ничего не поможет уже. Дала нюхать сон-траву на ночь, чтобы не болело, и так отправила домой. Умирать. — А. Всё настолько плохо… — Ага. Слышал, кстати? Стражники спалили рыбацкую деревушку, Лигастерию, за то, что она не смогла им рыбы отдать для грифонов. Уроды, — с чувством высказалась она. — Да, слышал, говорили на базаре о таком. Уроды. Вот уж правитель нам на беду объявился. — Я опустил голову в тарелку и стал есть. Обычные пони не имели права владеть ложками и прочими столовыми приборами. Всё забирали себе стражники, всё в армию принца, всё его приближённым. За их деревянное подобие я сам недавно отхватил пару оплеух от сборщиков, но зато Лаванде не досталось. — Поскорее бы сёстры нашлись, не могли же они умереть, не было их тогда на побоище. Не было же? — с толикой надежды спросила она у меня. Я пожал плечами. Не помнил я своего прошлого, последнее, что всплывало в моей голове — это бой. С тёмно-красными порождениями, ворвавшимися в наш спокойный мир и перевернувшими всё вверх дном. Их называли демонами, и умные пони говорили, что они дети Сихрайны, Разрушительницы Миров. Помню месиво из тел, помню, как бился из последних сил. Всё обрывками, всё как в бреду. Ничего такого, что помогло бы понять, где я воевал и когда, я вспомнить не могу. Но с собой в ножнах я принёс очень редкую вещь. Меч аликорна, такие были только у бывших правителей. Говорят, они зачарованы настолько уникальными чарами и выкованы из такой стали, что прочнее, острее и опаснее их никогда больше мечей не сделают. Но так как я не аликорн, а простой единорог, мы решили, что я просто подобрал его и засунул в ножны вместо своего. А значит, я был на том самом последнем сражении. — Я же ничего не помню. Совсем башку отшибло. Сама говорила, я пёр на скалу к утёсу, как полоумный, — ответил я ей на вопрос чуть погодя. — Ну, не могли же. Заря и Закат живут уже по три тысячи лет, не дураки же они такие, чтобы своих детей не спрятать. Ладно, Люмокс мог с родителями пропасть, когда врата взорвались. Но не Селеста и Луна, их бы спрятали, — продолжила Лаванда. Я снова пожал плечами. Мало кто теперь расскажет правду. И не только потому, что после закрытия основного портала в мир демонов жахнул такой магический взрыв, что большую часть воинов убило, а оставшуюся покалечило на голову, как меня. Сейчас упоминать аликорнов опасно, стражникам лишь дай повод. — Кстати, когда мистер Хандлер обещался приехать? — резко сменила тему любимая. — Через пару недель. Но он прям точно возьмёт этот меч за сорок тысяч. И нам хватит, чтобы перебраться за горы в Кристальную Империю. Говорят, наместница Аврора так удачно использует вечную метель, что войска Клавсдия так и не пробрались туда. Вот там можно и зажить! — От всплеска эмоций я помахал копытом в воздухе. — Мгм. Но всё равно страшно, вдруг что пойдёт не так. — Лаванда застучала передними копытами. — Порталы эти пугают меня. Да и покидать родную деревню мне как-то… Не знаю. — Милая. — Я потянулся к ней копытом, и она ответила на жест, мы коснулись друг друга. — Мы же это обсуждали. Сама всё понимаешь. Лигастерию сожгли, и до нас дойдут. Когда всё до последнего отнимут. Не будет тут жизни, убегать надо. На север, туда, где можно будет не бояться ничего! — Понимаю, понимаю. — Она закрыла глаза и закивала, а затем тяжело выдохнула. — Но всё равно страшно. А представь, этот торгаш не доедет? Зарежут его по пути, и всё. Так и будем хранить под полом меч, пока до нас не дойдут. — Не наговаривай. Если не приедет, пешком сорвёмся. В Тирлин, ты говоришь, там твоя тётя живёт. Там, может, чего придумаем. Вырвемся, лишь бы тут не оставаться! — уверенно заявил я. Она мягко улыбнулась, и в этой улыбке я почувствовал всю её веру в мой план и доверие ко мне.

***

Твайлайт взялась магией за бутылку вина, открыла её, легко выдернув пробку магией, и наполнила бокал. — Лавандой её назвали не из-за таланта травницы, да? — Она подняла бокал в воздух и левитировала к себе. — Ещё и потому, что цвет её шёрстки был едва ли отличим от твоего и очень напоминал эти цветы, — кивнул Мунлайт. Принцесса отпила вино. — Лаванда, Лаванда Твайлайт. Она моя пра-пра-пра-прабабушка, ты это хочешь мне сказать? — спросила она чуть позже, помотав копытом. — По крайней мере, без неё точно бы не было твоей мамы и твоего дедушки. — После такого ответа принцесса вздрогнула. — А ты тогда мой… — Нет, — мотнул головой Мунлайт. — Судьба сложилась совсем иначе. Твайлайт взяла паузу и ещё отпила до половины бокала. Слушать историю о своей родственнице, жившей более тысячу лет назад — уже больше пугало её, чем интересовало. — Даже ложки отбирали, правда? — Вообще почти всё. Земли после войны с демонами были прокляты и выжжены, урожая не хватало на всех. С рудниками была та же история, к ним нельзя было подойти под множеством магических щитов, не говоря уже о нормальной работе. А огромную армаду как воинов, так и стражников, что учиняли беспредел во имя лжепринца, надо было и кормить, и содержать, и оружие делать. Вот и плавили все металлы, какие были, оставляя уже просто непригодное. Да деревню-то ту сожгли потому, что она не смогла отдать нужное количество рыбы для грифонов в армии Клавсдия, я же говорил. — Я не могу поверить, — голос Твайлайт чуть дрогнул. — Я просто не могу поверить в то, что пони были способны творить такое! — Но так и было. Не веришь мне, спроси ещё раз у Селестии или Луны, у них же доступ к той летописи есть. Да и у самих багаж историй. — Не хочу я всё равно в это верить, в это просто не хочется… — Принцесса резко замолчала и вернула бокал на стол. — Ладно. Продолжай?