Воспоминания об кровавой вакханалии в Трансильвании

      Карета умеренно добиралась по проложенному сквозь тернии леса дороге. За миниатюрными окнами ночь ютиться, шумом птиц ласково баюкая, а скрипучие деревянные колёса раздражительно будят двух вельмож, удобно и расслабленно устроившихся среди дорого шелка и кашемира. Супруги, чьи имена так долго не упоминались в компании друг друга, потеплее обернулись в толстые шубы, дабы не простыть из-за осеннего холода, понимая, что до места прибытия, чем являлась Трансильвания, им осталось совсем ничего. Поездка в эту знойную ночь оказалась вынужденной по вине Мистера Радван, которому не повезло угодить в страстные объятия любовницы-жены его начальника в самый не подходящий момент, от чего он вместе со своей семьей был выслан продавать флис в убогих окрестностях Трансильвании. Фила — жена Мистера Радван, узнав об измене, затаила на мужа обиду, но скандал, который успел уже много раз начаться в пути, так и не пришёл к долгожданному завершению. Они не говорят друг с другом уже пару часов, за то время на улице успела наступить ночь.        Пока карета двигалась, снаружи развернулся странный грохот и в следующее мгновение экипаж затрясло так, словно в него что-то врезалось. Хозяев насторожил внезапный шум, а лошади в упряжке не переставали громко и, кажется, испуганно ржать. Один из кучеров спустился и взял в руки факел, чтобы посмотреть, что случилось. Беда прокралась незаметно, левое, заднее колесо повредилось и теперь карета больше не сможет ехать.       — Что случилось? И успокойте уже лошадей! — потребовал хозяин экипажа, который узнав о произошедшем, изрядно удивился. — Мы не проехали ни по одной яме! Дорога была ровной!       — Э-это верно, Сер. Но я… — стал оправдываться кучер, страшась злых глаз своего наёмщика.       — Тогда почему моё колесо треснуло и развалилось?! — ещё раз громко возмутился Мистер Радван.       — Но… я не знаю, сер. Может быть колесо загноилось от влаги? — сжался, не хотя терять работу кучер, и зажмурил глаза.       — Сделайте с этим что-нибудь. Я не хочу провести ночь посреди леса. — приказал слугам торговец и снова забрался в карету. Лошади всё ржали, как бешеные. Другому кучеру всё никах не удавалось их усмирить. Чуило звериное сердце неладное, опасное неподалёку. Кружащее вокруг обездвиженной кареты и не прогадало. Этой ночью полной Луны, когда в телах нечистей просыпается небывалый голод, за ними наблюдает пара багровых, точно как две ядодки барбариса, глаз, жадно исследуя каждую фигуру. Ноздрями это чудовище ощупывало запах попавших под руку жертв и когда поняло, что есть то, что ему по вкусу, с нечеловеческой мощью врезалось и разломало одно из колёс, загнав жертв в угол.       — Всё никак? — мило и до тошноты наигранно спросила Фила у мужа. Насмехалась над ним, а ему осталось только хмыкнуть в ответ на её насмешки и отвести взгляд на противоположное окно. На улице поднялся ветер, как же не вовремя.       — Больдо! Больдо, оставь лошадей, поди сюда! Мне нужна твоя помощь! — Кучер окликнул громко своего товарища, но кроме раздражающих лошадиных ржаний и цокота копыт, больше ничего не было слышно и тогда кучер решил подойти к нему. — Больдо! Колесо разломалось, нужно снять его! — но товарища нигде не было видно, — Больдо, где ты? Куда ты ушёл?! Старый ворчун. — последнее кучер проговорил не так громко, дабы его товарищ не услышал его ругани, если уж находился поблизости и, держа в руке зажжённый факел, медленно отступил от кареты с лошадьми недалеко, чтобы посмотреть вокруг. Парнокопытные продолжали громко ржать и брыкались в упряжке, желая вырваться. Кучер опасался, как бы не приманили они голодных волков себе на удачу, но внимание его уже не очень хорошо видящих глаз зацепило что-то, что лежало на земле чуть дальше. Мужчина опешил и снова стал знать друга, но подходя ближе, свет факела осветил тело, лежащее у ствола дерева, и кучер не смог не узнать Больдо с переломанной шеей. Голос пропал, уступая место испуганным вздохам, руки затряслись, а сердце забилось, как птица, пытающаяся вырываться из клетки. Ноги умчали его обратно к карете, и только спустя пару мгновений голос разревелся на всю округу. Кучер кричал, кричал от страха, его замёрзшие, трясущиеся руки стали биться от ужаса об дверцу кареты и следом её открыл возмущённый его воплями и фактом всё ещё стоящей на месте кареты Мистер Радван.       — Больдо! Больдо мёртв, сер! — прокричал испуганный кучер, — Он лежит… л-лежит подле деревьев со свернутой шеей! — не мог он никак отдышаться и прийти в себя, но торговцу не хотелось слушать, как один кучер лишил жизни другого, он был не в духе стоять посреди леса и слушать его мерзкие вопли. — П-пожалуйста послушайте меня, нужно убираться отсю… — но несчастного слугу перебили.       — Это ты будешь слушать меня! — хозяин кареты вышел из себя и толкнул подальше раздражающего прислугу, громко ворча на него, — Меня не касаются дела между вами! Я хочу, чтобы мою карету починили и она…! — но резкий шорох помешал ему закончить, что-то мгновенно унесло тело Мистера Радвана высоко в небо, что его не стало видно из-за кромешной тьмы, лишь его голос эхом донёсся откуда то издалека, Фила и кучер застыли от страха и ужаса, смотря вверх. Очнувшийся будто от кошмарного сна, кучер, трясущийся, весь в холодном поту мигом стал забираться в карету.       — Что ты делаешь?! — закричала на него Фила, он уже никого не слушал. Страх затмил ему рассудок и, пробившись во внутрь, толкнув госпожу на диванчик сзади, он захлопнул дверцу и достал из штанин пистолет, наводя его дрожащими руками на единственный к ним вход.       — Опусти пистолет, Иоан! Немедленно опусти…! — приказала ему напуганная Фила.       — Вы видели, что это существо сделало с вашим мужем? Оно же убило Больдо на улице! — обезумевшие глаза кучера пугали девушку не меньше твари снаружи. — Я не позволю ему подойти ко мне… я сразу застрелю эту тварь! Фила дрожала, глядя на испуганного мужчину, они оба смотрели на дверцу и ждали чего-то ужасного. Вдруг окно позади головы кучера разбилось и из неё ворвалась бледная рука, с силой сжимая и разбивая голову мужчины об стенку кареты и осколки стекла. От неожиданности Иоан выронил на пол свой пистолет и с воплями о помощи вцепился в эту руку, пытаясь вырваться из её хватки. Наблюдавшая за творящимся девушка не могла перестать кричать и сжиматься в углу, чтобы до неё не дотянулись. Но мольбы залитого кровью мужчины, бьющегося в огонии и в страхе, вынудили девушку поднять пистолет и навести прицел на руку чудовища, так безжалостно истязающего человека на её глазах. Она выстрелила, он пуля попала в голову Иоана, брызги его крови запачкали салон и саму Филу, кучер свалился на диван, его кровь стала капать на пол. Фила не могла поверить тому, что натворила. Дрожащими пальчиками она вытерла попавшую на веки кровь и ужаснулась увидев свои запачканные ладони. Её сердечко грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди, разломав ей рёбра, она в ужасе залилась слезами, стала кричать, но шорох, донёсшийся позади, отвлёк её от истерики и заставил легкие сжаться до боли сильно. Она медленно обернулась к окну, находящемуся позади, с испуганным взглядом и сильной отдышкой она взглянула прямо в лицо этому чудовищу, в лицо юноше, который моложе неё, но чей звериный взгляд так пугает всё её естественно. В следующую секунду она закрыла глаза, чтобы не видеть, что произойдёт с ней дальше.

***

Отголосок сознания внезапно вернулся к ней, она с трудом сумела открыть глаза. Она уже не чувствовала глубоких укусов на шее, не чувствовала рук и ног, лишь спина добротно болела, словно разом три позвонка сломала. Удивительно, как долго она была без сознания, но краем глаза ей удалось заметить наступающий рассвет. «Солнце… солнце встаёт! Я спасена» опухшие, красные глаза бессильно наполнились и слёзы скатились по вискам. Чудо, что ей удалось выжить к восходу солнца. Но глухие, приближающиеся шаги разбивают её надежды в дребезги. Она снова видит это юношеское лицо, но не может поверить своим глазам. Нет сил, она не может произнести вслух, лишь внутри себя голос срывает «Нет! Нет! Лучи солнца… убивают нечисть… ты должен…» Субару с перепачканным ртом и руками с холодом смотрит на еле дышащую девушку, затем хлопотливо осматривает всё, что лежит вокруг неё и морщится каждый раз, когда в его глаза попадает свет от солнца. Последнее, что видит Фила это то, как он рукой прикрывает ей глаза.