Завтра обещают конец света

      Майки действительно было интересно, что выйдет из того, если поставить Баджи и Чифую в один отряд. Ну потому что это было совершенно неожиданно, когда Кейске спустя год после основания Свастонов приходит на одно из собраний летним вечером, притащив на буксире друга.       Друга, блять.       Насколько Майки успел заметить, дружить Баджи не очень умеет и заводить новые знакомства у него получается из рук вон плохо. Так что друг был большой неожиданностью для тогдашних командиров отрядов.       Сано, наслышанный и до этого знакомства о Чифую Мацуно, был вдвойне удивлён, увидев его на этом собрание бок о бок с Баджи. Казалось, будто из этих двоих запросто может получиться взрывная смесь и от этого лучше держаться подальше. Ведь может Майки и не особо следит за происходящим, но слухи про Чифую Мацуно до него доходили. И все эти слухи рушились, стоило увидеть его вблизи.       Во-первых, он успел за это время избавиться от своей тупой причёски, которая наводила на сходство с петухом.       Во-вторых, он прослыл зазнавшимся и ебанутым на всю голову, раз уже в первый год средней школы строил всех и махался со старшими направо и налево. Кто-то поговаривал, что ему суждено править всеми гопниками Токио, на что он лишь с фырчаньем называл современных маргиналов обсосами. В общем, похоже нынешние гопники мальчишку совсем не впечатляли. Поэтому появление Чифую на собрании молодых и ещё пока малочисленных Свастонов удивило многих.       И наконец, в-третьих, Чифую Мацуно совершенно не похож на того человека, кто будет перед кем-нибудь преклоняться, кто будет подчиняться приказам. Манджиро наслышан о его наглости и своевольности, потому шокирующим было спокойное вступление Мацуно в должность заместителя командира первого отряда, спустя всего месяц после принятия парнишки в Свастоны.       Ко всем этим фактам Майки про себя всегда мысленно добавлял, что Чифую Мацуно вовсе не похож на того человека, который будет дружить с Баджи Кейске. Нет, Баджи, конечно, классный парень, спору нет, вот только его имидж в школьных коридорах можно описать одним метким и точным словом — ботан. Сейчас гениальная идея про то, что очки и опрятный внешний вид помогут Баджи не остаться на ещё один год, уже не кажется такой гениальной, но в конце концов парня вполне устраивало, что никто не лез к нему с настойчивыми вопросами и просьбой познакомиться. И как же всё-таки Чифую угораздило подружиться с Баджи в школе оставалось загадкой. Толстые линзы очков, тугой, словно прилизанный хвост и строгий пиджак отпугивали многих. Только хулиганы, иногда обманувшись видом Кейске, подходили к тому, чтобы позадирать мальчишку, но у Баджи разговор с такими был короток. Порой в голову приходила мысль, что Чифую именно таким неприятным образом и познакомился с Кейске, но тогда вряд ли их отношения сейчас были бы такими хорошими.       Так и получилось, что каким-то образом, известным только Вселенной, эти двое смогли не подраться при первой же встрече, в конце концов хорошо спевшись. Майки на это лишь с облегчением выдыхал. Чем бы дитятки не тешились, лишь бы не поубивали друг друга.       Даже со всеми этими решившимися проблемами и удивлением, всё равно кое-что заставляло главу Свастонов нервничать, а именно горючая смесь характеров обоих. Может в школе Баджи и был спокойным и с виду даже прилежным учеником, однако вся эта воспитанность и благонравственность тут же улетучивалась, стоило тому выйти за порог учебного корпуса. Кейске мог быть грубым, жёстким и даже жестоким. В общем, он мог быть конченным придурком и последним мудаком. По слухам, Чифую не сильно отличался от этого описания, за исключением более холодного нрава и свободолюбия.       Так вот, к чему он это всё? К тому, что двум таким людям опасно находиться рядом, не говоря уже о напарничестве. Мало ли что им взбредёт в голову? И кто из них нажмёт на тормоза? Ответ в том, что вряд ли кто-то из них это сделает, блять!       Но к удивлению Майки, Чифую будто умерил свой пыл после вступления в Свастоны, являясь этим самым тормозом для Баджи. В нужный момент командира первого отряда останавливали, не давая забить очередного врага насмерть.       Но то, как настолько своевольный Чифую Мацуно мог так легко сделать исключение для одного человека и переломить свои принципы, став подчинённым, казалось нереальным. Будто Чифую мог предать их в любой момент. Баджи, конечно, не дурак и не стал бы приводить сомнительного типа в Свастоны, но наблюдать за этим Мацуно стоило. Что, собственно, и делал Майки.       При первой же крупной и серьёзной драке уже окрепших Свастонов с девятым поколением Драконов взаимоотношение этих двоих и поступок Чифую наконец прояснились.       «Он так и остался ебанутым», — проносится осознание в голове у Майки, когда первая кровь проливается на землю из чьего-то разбитого носа. Стоило Баджи подорваться с места, дав команду первому отряду начать бой, как Мацуно словно с цепи сорвался. Кажется, кулаки у него чесались набить ублюдкам рожи уже давно. Да и старшее поколение гопников он всё ещё считает обсосами. Времена идут, а что-то в людях не меняется.       Чифую Мацуно дрался хорошо, это невозможно было отрицать. Казалось, словно он нашёл своё место среди свастонских маргиналов, не просто от скуки ломая кому-то носы, а делая это ради какого-то извращенного понимания благородства — не дать в обиду своих. Ведь всегда так получалось, что Свастоны не так уж и сильно искали недоброжелателей на свою голову. Недоброжелатели сыпались на них с неба сами, будто из ведра.       Вот и выходило, что уже несколько человек из вражеской группировки, скорчившись, валялись на асфальте, а глубокие синие глаза Чифую Мицуно сверкали молниями.       Правда ошибка этого парня заключалась в том, что даже с такой силой, он всегда берёт на себя слишком много. И это в итоге подводит его.       Какой-то пидор вытаскивает из кармана складной нож, и заварушка начинает принимать серьёзный характер, ведь абсолютно все знают, что на пацанские разборки оружие приносить запрещено. Потому что им, блять, тут трупы не нужны, это уже лишнее.       Этот самый дебил замахивается в сторону Баджи в области живота, пока Кейске ведёт бой с другим противником. Чифую бросается на парня, повалив его на землю и заставляя пожалеть о том, что тому в голову вообще пришла мысль принести с собой сегодня нож. Баджи лишь оглядывается на своего заместителя с ухмылкой, замечая, как Мацуно старательно прикрывает командиру спину. Взгляд а-ля: «Смотрите, какой он у меня бешеный. А вы думали, что ягодки-цветочки пришли сюда собирать?».       Но рано или поздно это рвение Мацуно всех защитить приводит к тому, что уже самого себя он защитить не может, потому что берёт на себя сразу двоих бугаев. Этот дебил и инстинкт самосохранения потерял видимо в своей хуй знает какой драке. Потерял и до сих пор не может найти его, бедненький. Берёт на себя сразу двоих, тогда как третий подбирается к выдыхающемуся парню с арматурой в руках. Идея устроить забив рядом с заброшкой была ужасной.       Ржавый прут рассекает тонкую кожу щеки, приходясь ударом по скуле, когда запыхавшийся Чифую оборачивается, заслышав шум за спиной. Кулак другого противника устремляется парню в нос, дезориентируя его на какое-то мгновенье, превращая всё в белый шум. Теперь Мацуно выведен из строя на какое-то время, но уродам этого хватает, чтобы напасть на подростка втроём. Никто, кажется, не замечает, в каком беспомощном положении находится заместитель командира первого отряда.       Карие глаза сверкают с другого конца сражения, когда светлая знакомая макушка пропадает из зоны видимости. Потеря находится валяющейся на земле и совершенно не понимающей, что происходит. Потеря вообще хуеет с такого поворота событий, Баджи, кстати, нисколько не меньше. Арматура опасно нависает над Чифую, и Кейске понимает, что счёт идёт на секунды.       Один.       Первые капли дождя ударяются о кожу и пересохшую землю, заставляя поморщится. Противник недоумённо переводит взгляд на убегающего Баджи.       Два.       Некоторые действительно теряют голову во время схваток, не замечая, что соперник уже мёртв, но убийство на пацанских разборках недопустимо. Как и оружие.       Три.       Хоть эти негласные правила и сохраняются уже очень давно, но оружие всегда кто-нибудь да приносил, и случаи убийства бывали. Свастонов до этого момента потери пока не касались. Ключевое слово пока. И Баджи, блять, не собирается, дать этому слову стать чем-то большим.       Четыре.       Баджи хочет собственноручно воткнуть эту арматуру в эти тупые головы, ведь иначе не назовёшь людей, которые не отличают обычный забив от бойни. Здесь людей не убивают. И уж тем более не замахиваются тяжёлой арматурой над человеком на земле. Но кто-то видимо не понимает таких вещей. Ничего страшного, Баджи Кейске услужливо объяснит им это.       Пять.       Кейске резко выдыхает и, даже не притормаживая, со всей силы врезает тому парню с арматурой. Звук разбитого носа заставляет сильнее сжать кулаки, отдаваясь по всему телу. Кровь брызнула и размазалась по костяшкам пальцев. Мацуно задыхается на земле от удара в грудь. Такой же удар получает от Баджи второй парень. Око за око, нахуй, удар за удар.       Шесть.       Весь гомон и звуки сливаются для Кейске в один шум, а кровь пульсирует в висках, заставляя биение сердца отдаваться в ушах. Кровь на руках размывается и перед глазами плывёт. Баджи уже не видит лицо того, кого так отчаянно лупит, помнит лишь то, что это должен быть тот третий парень, которому не удалось сбежать. Видимо сегодня просто не его день, раз он решил попасться под руку Кейске.       Баджи ненавидит такие моменты, когда сознание мутнеет и уплывает от него. Кажется будто сам он где-то в другом месте, а всё творящееся не касается его самого. Словно какой-то злобный демон вселился в его тело, заставляя снова бить и бить, не замечая, что девятое поколение Драконов уже повержено.       Кейске терпеть не может этого демона, игнорируя своё отражение в зеркале каждый день. А ещё ненавидит свою силу, допуск к которой имеет демон в моменты помутнения. Ни к чему хорошему это никогда не приводит. Никогда.       — Баджи-сан! Баджи, успокойся! — крик Чифую доносится словно сквозь толщу воды, и Баджи явно где-то на дне Марианской впадины. Действительность уплывает от него всё дальше и дальше, а сознание будто проваливается под воду. Кейске тонет, задыхается. На крик он никак не реагирует.       — Кейске! — избитое лицо, залитое кровью, исчезает перед глазами, и всё резко погружается во мрак. Баджи рефлекторно хватает человека, закрывшего ему глаза, за волосы, чтобы хорошенько дёрнуть этого придурка и кинуть на землю перед собой. Однако жёсткая хватка Баджи на волосах человека позади резко замирает. Парень выдыхает, всё ещё ничего не видя и лишь ощущая как громко стучит сердце в ушах, гоняя кровь. Чифую наверняка больно от того, что Кейске так сильно вцепился в его волосы, но Мацуно ничем не выдаёт этого. Проходит минута, пока ему прерывисто дышат в затылок, удерживая ладони на глазах прежде, чем сердце Баджи наконец перестанет колотиться как бешеное, и сознание начнёт потихоньку проясняться. Вид крови заставляет демонов в его голове царствовать, но сейчас этого нет. Баджи полагается только на свой слух и осязание. И он наконец замечает, что пальцы Чифую, прикрывающие его глаза, мелко дрожат и по ним струится что-то тёплое. Кровь самого Чифую.       — Тише, всё в порядке, — шепчет Чифую, пытаясь его успокоить словно малого ребенка. И не понятно, кого он успокаивает больше этими словами: Кейске или себя. Сам парень тяжело сглатывает позади, мелко подрагивая и стараясь оставаться в сознание. Тёплая струйка алой жидкости бежит по затылку в том месте, куда пришёлся удар. Ирония в том, что пока сознание Баджи возвращается к своему владельцу, то сознание самого Мацуно наоборот стремительно ускользает от него.       Руки наконец соскальзывают с глаз Кейске, и он резко оборачивается, чтобы поймать Мацуно, потерявшего сознание. Моргает пару секунд, пока глаза привыкают к ослепительному свету солнца. Зрение наконец возвращается к Баджи, и перед ним предстаёт очень бледный заместитель командира первого отряда, на лице которого уже успела запечься кровь. Баджи оглядывается, чтобы увидеть избитого парня из вражеской группировки, лежащего на земле без сознания, и лицо которого больше напоминает кровавое месиво. Но этот полумёртвый парень не так уж и сильно волнует Кейске, когда жизнь вытекает из Чифую красной жидкостью прямо на его глазах.       Баджи до этого момента никогда не интересовался такой ерундой как медицина, — давать Гиппократу и становиться врачом вовсе не входило в его планы — но наступает моменты, когда ты задумываешься о тех вещах, которые ранее волновали тебя в меньшую очередь. Так вот, Баджи Кейске плохо понимает курс биологии в школе, но слабо бьющийся пульс на шее Мацуно даже его заставляет беспокоиться.       Честно говоря, Чифую выбрал крайне неудачное время, чтобы потерять сознание. До ближайшей больницы топать далеко, потому что вся драка происходила на окраине города, но вой полиции какого-то чёрта уже слышен. Баджи внимательно вглядывается в бледное лицо друга, будто ища там ответы на все мировые вопросы. Чифую умный, Чифую знает, что делать, он всегда подсказывает Баджи во время теста по математике или истории, пускай подскажет и сейчас.       Что будет лучшим для него? Оставить Чифую здесь, чтобы полиция довезла парня до больницы? Или тащить его на спине самому?       Пока Кейске раздумывает, поверженная группировка уже собрала монатки и утащила избитого Баджи парня зализывать раны. Ну и пускай пиздуют нахуй, никому они здесь не нужны. Правда, хочется вдогонку навалять им ещё пару тумаков, потому что эти уёбки оставили бессознательного Чифую у Кейске на руках, а тот вообще не вкуривает как разбираться со всей этой ситуацией. Свастоны тоже спешат смотаться, ведь встречу с полицией организовывать никто не хочет, но замешательство командира первого отряда вводит всех в недоумение.       — Баджи, пойдём! Полиция доставит Чифую в больницу, и ему ничего не будет, он же пострадавший! А вот тебе могут влепить малолетку! — Доракен хватается за плечо Кейске, заглядывая в его глаза с сердито-тревожным выражением лица. В словах Доракена есть зёрна правды. На самом деле этих зёрен туевая хуча в его словах, но Баджи отчего-то не хочет доверять полудохлого Чифую полиции. Дядьки в полицейской форме никогда не внушали ему доверия. Может сказывается само опасливое отношение к копам, а может и собственническая натура командира первого отряда. Взгляд цепляется за Майки, который с безразличным и пустым взглядом наблюдает за всем этим. Такой взгляд бывает только у Майки и дохлых рыбин — им уже без разницы на то, что будет. Сано не интересует как поступит Баджи, он лишь ждёт его.       Почему-то этот рыбий взгляд выводит Кейске из оцепенения. Он закидывает Чифую себе на спину, сцепляя руки под его тощей задницей, чтобы живой труп не упал, и подрывается с места.       Доракен смотрит на него как на полоумного, матерясь, и возможно в его взгляде опять эта туевая хуча правды, но Баджи не хочет сейчас этого выяснять, ведь дыхание Мацуно такое слабое, а полиция уже почти на хвосте и вот-вот может оттяпать им жопу. Без жопы, знаете ли, остаться тоже не хочется, вот у Чифую её уже нет. Кто следующий?       Они скрываются в переулках и подворотнях, словно городские крысы, и каждая улочка Токио для них родная и знакомая. Они короли этих улиц, тогда как полиция лишь незваные гости, заплутавшие в хоромах хозяев. Какие-то хуевые правда гости выходят из копов. Совсем не знают об уважении к хозяевам. Такие погони никогда не были проблемой, если ты самолично в детстве засунул свой нос в каждую дыру этого огромного города, при этом сохранив его в целости.       Баджи пытается думать о чём-то более позитивном, чем бессознательный Мацуно на его спине. Например о том, что удар в затылок арматурой вряд ли смертелен. Наверно, у Чифую просто сотрясение и поэтом он потерял сознание. Сотрясение и ничего серьёзного. Является ли сотрясение чем-то серьёзным? Кейске на секунду задумывается, пытаясь припомнить, входит ли полная потеря памяти в перечень последствий сотрясения. К сожалению вспомнить этого не удаётся потому, что Баджи никогда этого и не знал. Говорила же мама, что надо учить биологию, знал бы тогда.       Кейске задыхается уже спустя пять минут бега. Всё-таки по комплекции Чифую не так уж и сильно уступает ему, и вес другого парня довольно ощутим. Шок проходит, сознание полностью проясняется, и вся усталость и боль догоняют Баджи, как бы старательно он не убегал от этих уёбков.       Все перестают бежать, когда становится понятно, что от копов они удрали, и жопа цела. Свастоны постепенно расходятся по домам, и лишь Майки, Доракен и Баджи с Мацуно продолжают идти. Куда именно идти — пока непонятно. Главное идти и не останавливаться, в конечном итоге они куда-нибудь да придут.       — Может зарулим ко мне домой? — предлагает Майки, искоса взглянув на выдохшегося Кейске, который всё равно упорно продолжает тащить своего зама.       — С каких пор ты стал жить в больнице? — в ответ лишь фыркает Баджи, подтягивая Чифую повыше, а то тот совсем сполз.       — Но я хотя бы живу намного ближе больницы, — Сано пожимает плечами, утирая кровь и пот со лба. Лёгкая морось дождя всё не прекращается, а его предложение, брошенное вскользь, звучит очень заманчиво.       — Блять, хорошо, твоя взяла, — командир первого отряда выругивается, чувствуя, как волосы, выбившиеся из хвоста, начинают лезть в глаза и липнуть к лицу. Доракен хмурится, поглядывая на бессознательного Чифую:       — Не знал, что у тебя есть друзья, — замечает Рюгуджи, наконец озвучивая мысль, поселившуюся уже как два месяца в головах многих из Свастонов.       — Как видишь, они всё же имеются, — огрызается Кейске, раздражаясь. Как будто у него не может быть друзей. Он, блять, кто — монстр что ли, что от него все должны шарахаться?       — И беречь друзей тебя в детстве никто видимо не учил, — дразнится Майки. Видимо давно в табло не получал.       — Хватит вам, нашлись умники, блять! — Баджи показывает этим придуркам средний палец, слегка дрожащий от перенапряжения. — Набросились на меня как акулы! Мацуно вовсе не слабак, он просто всегда берёт на себя больше, чем сможет вывезти. Мы ведь так и поладили: он помог мне с письмом, а тем же днём его избивала группа каких-то упырей. Ну я ему и помог наподдать им. Знаете как рискованно было ввязываться в драку в подворотне у школы! — Баджи на секунду останавливается, чтобы перевести дыхание и стереть с щеки кровь. — Меня ведь если поймали бы, то сразу на ковёр к директору. А у того и так мнение обо мне не самое хорошее ещё с прошлого года сложилось. На третий год оставаться западло, мама и так в прошлый раз попала в больницу с сердцем. Нервы шалят, — Кейске стыдливо тупит взгляд, чувствуя это дурацкое и бесмысленное угрызение совести, что он опять влез в драку, подрался и чуть не забил какого-то левого пацана до смерти. Доракен и Майки понимающе молчат — знают, что для Баджи мать больная тема.       — Да ладно, не наезжаем мы на твоего Мацуно, — хлопает его по плечу Рюгуджи, когда дом Майки уже начинает виднеться.       — С какого хера он мой? — рычит Кейске, вновь поправляя сползающего со спины Мацуно. Очнулся бы хоть побыстрей, а то совсем тяжело его стало тащить.       — Ну как, ты же командир и несёшь ответственность за своих подчинённых, — с недоумением поясняет Доракен. Баджи не успевает обдумать его слова, как тот прибавляет: — Вот блядство, да у него идёт кровь!       — Когда его, блять, успели пырнуть?! — Баджи матерится, но все эти ругательства и угрозы никак не улучшают состояние Чифую.       Парни тут же залетают в гараж, который Майки оборудовал под свою комнату, и заносят всё ещё бессознательного Мацуно в душ, чтобы ничего не запачкать, а то потом дед Сано их прибьёт и заставит всё вылизывать до идеальной чистоты.       — Он ведь даже словом не обмолвился, что его пырнули! Какого чёрта он молчал?! — взгляд Баджи наконец цепляется за пятно крови, расползающееся на боку. Форма Свастонов безбожно испачкана, а порез от ножа расползается по ткани. Похоже Мицуе придётся сшить ещё одну форму для Чифую.       Кейске не жалеет одежду, которой суждено отправиться в мусорку. Пуговицы отскакивают из-за того, как дрожащими пальцами парень нервно расстёгивает форму. Наконец избавляет бессознательного Мацуно от верха, пока Доракен и Майки смотались куда-то. Наверно за аптечкой. Правда только аптечкой тут кажется не обойдёшься. Подорожник, блять, приложить ещё надо, чтобы уж наверняка всё зажило.       По поджарому телу Чифую струится кровь. Нож был воткнут в бок, вспоров кожу. Баджи лишь надеется на то, что рана не слишком глубокая, зажимая её руками и пытаясь остановить кровотечение:       — Майки, блять, тащи бинты! Пока вы копошитесь, он тут кровью истечёт! — Кейске оборачивается, раздражённо окрикивая главу Свастонов. Парень в ванной выглядит слишком бледным, но тёплое дыхание пока обжигает щёку Баджи, стоило ему наклониться.       Спустя пару секунду в ванну влетает хмурый Майки. Следом вышагивает его дед, собственной персоной, и эту процессию замыкает пристыженный Доракен, который, кажется, нарушил обещание деду Сано беречь его внука от неприятностей. Но что тут поделаешь, если неприятности сами находят Майки, ну или он их. Низкий старик склоняется над бортиком душа, со средоточенным взглядом рассматривая бессознательного Чифую.       — Хай, дед Сано, — напряжённо бормочет Баджи, сидя на полу и тревожно осматривая повреждения на теле своего зама.       — Придурок, — раздаётся вместо приветствия, и подзатыльник заставляет Кейске щёлкнуть челюстью, прикусив клыками язык. Парень тихо прошипел от боли. — Ты за что так этого пацана? — строго спрашивает старик, скрестив руки на груди.       — Да не я это! — вполне справедливо возмутился Баджи. — Одни ублюдки напали на него с арматурой и ножом, — парень зло сверкнул глазами, а кулаки вновь зачесались повторно набить им морды.       — Похоже этим парням после не поздоровилось, — хмыкнул седой мужчина, отпихивая Баджи от душа и самостоятельно перебинтовывая рану Чифую. — Сходите пока за нашатырным спиртом, чтобы парень очухался. Нечего тут толпиться, ванна маленькая, — всех как ветром сдуло после слов Сано-старшего. Спустя минуту на пороге вновь возник Кейске, уже без Доракена и Майки. В руках он держал бутылочку нашатырного спирта, морщась от резкого запаха.       — С ним всё будет в порядке? — Баджи нахмурился, передавая бутылочку в руки старика. В голосе его заметно проскальзывало напряжение и беспокойство.       — Рана не глубокая, ничего серьёзного не задето, но пацан потерял прилично крови, пока вы его тащили. Да и удар по затылку ни к чему хорошему не привёл, — вынес вердикт дед Сано, вытирая окровавленные руки о принесённое Баджи полотенце. — Чего так глаза прячешь, Кейске? Всё-таки ты виноват в том, что парня так отделали? — мужчина медлит, не торопясь пока вырывать из беспамятства Чифую. Глаза его внимательно наблюдают за реакцией бывшего ученика.       — Да, блять, я же не уследил за ним, — Баджи устало вздыхает, прикрыв глаза и ущипнув себя за переносицу. — Так что это моя вина, что его так, — парень скашивает взгляд в сторону ванной, когда старик склоняется над Мацуно с открытой бутылочкой нашатырного спирта.       Пару секунд ничего не происходит, пока всё такой же чересчур бледный Чифую не сморщит нос, звонко чихнув и отшатываясь от ненавистного запаха:       — Фу, уберите эту дрянь от меня! — Мацуно, зажимает пальцами нос и наконец приоткрывает глаза, тут же морщась от стрельнувшей раны в боку.       — Какой привередливый, — цокнул языком Сано-старший, выпрямляясь и закручивая крышку. — Такой же как и ты, Кейске, — Баджи в ответ на эти слова лишь адресовал яростный взгляд. Старику до этого взгляды не было никакого дела. Чифую меж тем вытаращил глаза на них обоих, не совсем понимая где он и что происходит. — Не дёргайся ты так, а то кровь опять хлынет. Итак еле-еле остановил, а то краше уже в гроб класть, — дед Сано перекинул окровавленное полотенце через плечо, остановившись в дверном проёме и оглянувшись, внимательно посмотрел на двух парней. — Лучше бы, конечно, твой друг сходил в больничку, Кейске, но рана несерьёзная и заживёт за несколько недель. Шрам только останется, — на этих словах старик вышел, оставив их наедине.       Воцарилась звенящая тишина. Чифую потупил взгляд на сероватый кафель ванной, теперь в красных разводах крови.       Баджи взорвётся через три, два, один…       — Ты какого хуя молчал, что из тебя кровь хлыщет как из блядского фонтана?! Или думаешь, что ты такой герой и лучше потерпеть и слова не сказать, что что-то не так?! Действительно, как я раньше не догадался, это же так тупо — говорить, что ты уже полудохлый и с минуты на минуту коньки двинешь! — Баджи нервно мерил шагами маленькую ванную, восклицая и размахивая руками. Волосы окончательно выбились из хвоста, прилипнув к перепачканному в пыли лицу. Пот поблёскивал капельками на лбу. От этого раздражение парня только увеличивалось, когда ему приходилось каждые несколько минут смахивать пряди с глаз. Майки, Доракен и дед Сано в это время лишь громко вздохнули, сидя на кухне и слыша красноречивые крики из ванны в гараже. Баджи не щадил никого, особенно тех, кто был ему дорог.       — Да заткнись ты, блять! — не выдержал криков Чифую, оскалившись и нахмурив брови. Кейске наконец замолк, тяжело дыша, но пыл его кажется нисколько не уменьшился. — Хватит уже орать, задолбал, — прибавил Мацуно, уже не переходя на повышенные тона. После повисшей тишины, от которой так и разило искрящимся током, парень предпринял попытку подняться в душе, который к тому же был по совместительству и ванной. На ногах получалось стоять не очень крепко, но Чифую схватился за раздвижную стеклянную стенку душа, чтобы не упасть. Сердце яро колотилось в груди, несмотря на внешнее спокойствие.       Баджи неожиданно сделал несколько шагов в сторону своего зама, шагнув в душ и толчком прижав того к прохладной кафельной стене. Затем грубо схватил за подбородок, заставляя смотреть на себя.       — Ты меня, блять, бесишь, — прошипел в лицо Чифую Баджи, соревнуясь в этот момент с самой ядовитой змеёй.       — Ты меня, блять, тоже, — выплюнул в ответ Мацуно, злобно щурясь и смотря прямо в эти наглые карие глаза напротив.       Горячее тяжёлое дыхание смешалось, грудная клетка напряжённо вздымалась, пот выступил на висках, и глаза с расширенными зрачками ловили каждое движение друг друга. Оба молчали, а искры между ними разлетались во все стороны, грозясь сжечь тут всё к чертям собачьим.       Рука Баджи скользнула с подбородка на шею Чифую, слегка сдавив горло другого парня. Мацуно сипло вдохнул воздух, дёрнувшись. Ледяная вода тут же прыснула на них сверху бодрящим душем. Кейске отпустил горло зама, матерясь и ёжась. Наконец, найдя регулирование температуры, Баджи настроил тёплый душ, заметив, что вся одежда на нём и оставшиеся штаны на Чифую безбожно вымокли.       Они потупили взгляды под ноги, не решаясь взглянуть друг на друга и мокнув под тёплым душем. От резкой смены температур мурашки пошли по коже, и Чифую тайно наслаждался теплом.       — Прости, — Мацуно поднимает взгляд на командира первого отряда, поначалу решив, что ему послышались эти слова из-за шума воды. Однако он тут же встречается с карими глазами, и взгляд Баджи тяжёлый и надломленный, что Чифую тут же понимает — не послышалось.       Мацуно молчит. Не знает, что сказать и отводит взгляд. Ёжится, рукой скользит к горлу, прикасаясь к тому месту, где всего минуту назад его сжимали грубые пальцы друга. Кейске, заметив это движение, кажется становиться ещё мрачнее.       Ладонь скользит выше и переходит на затылок. Чифую ещё не смотрелся в зеркало, но подозревает, что сейчас на затылке расцвела багрово-синяя гематома. Слегка надавливает пальцами на больное место и тут же шипит от боли, отдёргивая руку. Баджи резко перехватывает его запястье, не давая отдёрнуться.       — Прекрати, ты и так полуживой, — голос его звучит холодно, строго. Он словно родитель отчитывает Чифую. Мацуно поводит плечом, вспоминая, что отец в детстве также его ругал за какой-нибудь проступок. Строго так, но одновременно с этим заботливо, как бы говоря: «Я же всё это для твоего блага делаю, дурачок, а ты…». Голова резко становится лёгкой и в глазах почему-то двоиться. Ком тошноты кислинкой подкатывает к горлу. Парень сглатывает.       — Тебе типо не всё равно? — голос Чифую звучит глухо, он и сам это замечает. Мацуно вновь слегка придерживается за стенку душа, ощущая, как головокружение постепенно сходит на нет. Кейске, заметив его состояние, хмурится, осторожно обхватывая ладонями скулы своего зама, и слегка поглаживая большими пальцами влажную кожу. Мокрые волосы неприятно лёзут в глаза.       — Не говори так, ты ведь знаешь, что это неправда, — да, Чифую прекрасно это знает и без слов Баджи. Тот мог бы этого и не говорить. Но почему-то именно сейчас Мацуно хочется подерзить, подтолкнуть Кейске к громкой ссоре и сломать что-нибудь нахуй, словно малолетка с вечной раздражимостью и шаткими нервами. Словно ему, как капризному подростку, хочется сделать что-нибудь на зло родителям, сделать близким людям больно, просто потому что. И это вспыхнувшее желание трудно подавить.       Баджи пытается успокоить друга, пытается быть заботливым и нежным сейчас. Однако быть нежным у Баджи никогда не получалось. А если и получалось, то из рук вон плохо. Трудно трепетно относится к кому-то, когда ты сам весь состоишь из колючек. Забота Кейске, кажись, только делает больнее другим, и это приводит его в отчаяние. Струи тёплой воды стекают по лицу, пока он вновь пытается быть осторожным, быть нежным. Поглаживает большими пальцами скулы Чифую и надеется, что тот наконец поднимет на него взгляд и перестанет молча смотреть в пол. Потому что Баджи, блять, не понимает, что там на полу такого интересного.       Кожа у Мацуно мягкая, и детская пухлость ещё не совсем сошла с щёк. Конечно, он же на целый год младше. Баджи всегда про это забывает. Летний загар тронул Мацуно, придав коже приятный слегка золотистый оттенок. Мелкие крапинки веснушек выскочили на щеках и носу. Они совсем незаметные, но сейчас, когда лицо Чифую так близко, Кейске может рассмотреть каждый его изъян и особенность. Белый шрам у брови, уши, проколотые в трёх местах, но отчего-то только с одной серёжкой в левом ухе. Лёгкую складочку между бровей, показывающую на то, что Мацуно хмурится. Короткие ресницы и бледноватые губы. Пару оспинок на виске и родинка на подбородке.       Весь Чифую состоит из мелочей, и мелочей в нём столько же, сколько и звёзд в космосе, хотя Баджи понятия не имеет об этом числе. И все эти мелочи переполняют голову Кейске, что кажется она вот-вот взорвётся. Так иногда случалось, когда он, лёжа на крыше ночью, пытался пересчитать все эти яркие сверкающие точки на небе. Баджи постоянно сбивался и считать приходилось заново. В конце концов, ему становилось не важно сколько звёзд на небе, и он просто начинал любоваться их красотой. Так и происходит и сейчас.       Кейске смотрит на Мацуно, и сам он кажется внеземным, космическим и таким же далёким, как те звёзды в небе. И Баджи любуется этой холодностью и недоступностью Чифую, будто он действительно как звезда, каждую ночь светит высоко на небе своим холодным, неживым светом, и удел Кейске — только наблюдать и восхищаться за сиянием этого светила издалека. Ведь по итогу он всего лишь человек, а перед ним звезда, спустившаяся каким-то чудом с неба и попавшая в его мальчишеские руки. Баджи не знает, как поступать со звёздами, но интуиция подсказывает, что надо не давать им погаснуть и лишь молча в сторонке любоваться их светом, который они проливают на весь окружающий мир, радуясь, что лучи звезды касаются такого никчёмного человека, как Баджи. Но сейчас свет Чифую будто потускнел, и Кейске это не нравится. Ведь виной тому он сам. Если ничего не сделать, то однажды звезда может просто исчезнуть с ночного неба.       Кейске подаётся вперёд, не давая Мацуно отстраниться, да и пятится некуда — сзади уже стена. Он склоняет голову прикасаясь своим лбом ко лбу Чифую, тот лишь слегка резко выдыхает на это. Руки Баджи проскальзывают дальше, путаясь в светлых крашеных волосах чуть выше затылка и несильно массируя кожу головы. Пытается снять напряжение известными ему методами. Обычно это действие успокаивало Баджи, может успокоит и Чифую. Волосы друга мокрые и липнут к ладоням.       — Можешь посмотреть на меня? — Кейске спрашивает осторожно, отбросив приказной тон командира первого отряда. Он знает, что Чифую недолюбливает иерархические отношения и поэтому крайне редко приказывает ему, как, непосредственно, своему подчинённому. Чаще всего Чифую всё понимает без слов.       Спустя короткую заминку Мацуно таки приподнимает голову, прямо взглянув на Баджи. В голубых глазах искры, молнии и море во время бури. В глазах Кейске — лесной пожар, пожирающий всё на своём пути. Их дыхание смешивается, и подайся они чуть вперёд, то непременно бы столкнулись носами. Такой прямой и близкий контакт напрягает Чифую — теперь скрыть от Баджи ничего не получится.       — Зачем ты это сделал? — вот оно. Излюбленная привычка Кейске — поставить человека в то положение, при котором он не сможет увёртывать, а после начать задавать вопросы. Стоя вот так близко лицом к лицу невозможно лгать. В эту минуту Чифую ненавидит такую привычку друга.       — Не хотел, чтобы такой упорный и усталый придурок как ты тащил меня до больницы. Моё состояние не смертельно, жить буду, — бормочет в ответ и слегка прикрывает глаза, наслаждаясь тёплым струям воды, сбегающими по телу.       — Это было тупо, — коротко замечает Кейске, наблюдая, как Мацуно слегка ёжится и всё пытается согреться.       — Я уже это понял, — Чифую вновь открывает глаза, хмыкнув.       — Не делай так больше, — Чифую хотел было вновь раздражиться из-за этого приказа, однако последние слова заставляют его промолчать: — Я испугался, думал, что ты сдохнешь.       Мацуно тяжело сглатывает, облизывая и без того влажные губы. Крапинки в карих глазах Баджи словно калейдоскоп — пляшут, сверкают, переливаются разными оттенками. Где-то за этим чарующим калейдоскопом пляшут чёртики, иногда захватывающие сознание Баджи. Чифую ненавидит этих чёртиков. Из-за них Кейске становиться сам не свой и не замечает ничего вокруг. Видит только кровь.       Мацуно молчит, хочет снова уставиться под ноги, но не может оторвать взгляд от глаз напротив. Они затягивают как воронка, гипнотизируют.       — Обещай, — требует Кейске, замечая, что Чифую хотел просто согласно кивнуть на ранее заданную просьбу. Ну уж нет. Чёрта с два он ещё раз будет так волноваться за этого придурка и думать, что он уже живой труп.       — Обещаю, — спустя пару напряжённых мгновений шепчет Мацуно. Голос его едва слышен из-за шума воды, но и этого ответа Баджи достаточно. Он находит ладонь зама, ощущая какие холодные у него пальцы, а кожа покрыта мурашками.       Они стоят под душем, не разрывая зрительного контакта. Одному жарко, другой дрожит от холода. Скрепляют мизинцы в знак обещания, словно вернувшись в детство. На губах Чифую наконец появляется слабая улыбка, когда он осознаёт абсурдность всей ситуации. Баджи облегчённо выдыхает, замечая, как звёздный свет становится ярче, однако тут же обеспокоенно подхватывает друга под руки.       — Ты чего? — Кейске хмурится, осторожно усаживая Мацуно на дно душа и присаживаясь напротив. Тот похоже даёт слабину и опирается спиной на стену, дрожаще выдыхая и сжимая пальцы на бинте, вновь окропившемся кровью. — Опять молчишь и терпишь?       — Прости, это тупая привычка. Трудно избавиться, — Чифую прикрывает глаза и надломленно улыбается. Он глубоко дышит животом, пытаясь успокоить боль, и зажимает рану. Человек напротив Баджи вновь выглядит бледно и измученно.       — Эта привычка тебя сгубит, — Кейске поджимает губы, щурясь и внимательно отслеживая состояние Чифую: вдруг тот опять не договаривает, что ему больно? Конечно, ему блять больно. Кровавое пятно, расползающееся на бинтах на животе Мацуно, режет глаза Баджи. Он не выключает воду, помня о том, что друг постоянно мёрзнет. Склоняется, осторожно разматывая испорченные бинты, чтобы покрепче перевязать рану, и ощущает сбивчивое дыхание на своей шее, когда Чифую шипит от боли, прижимаясь затылком к стене.       — Зато может спасёт тебя, — бормочет Мацуно, прежде чем снова потерять сознание. Баджи не совсем понимает слова зама, но в данную минуту это волнует его в последнюю очередь.

* * *

      — Разгильдяи, тунеядцы, вы так мне все нервы испортите! — причитает дед Сано получасом позже, попивая чай на кухне. Рядом с диваном, на котором лежит в отключке Мацуно, стоит Кейске, виновато молча и потупив взгляд в пол. Ему кажется, будто он на несколько лет переместился в прошлое, когда старик также отчитывал его, если Баджи хулиганил на тренировках. — Один вновь не рассчитал сил и у него открылась рана, а другой видимо считает меня миллионером, раз из-за него у меня такой громадный счёт за воду!       — Ему было холодно, так что я подумал, что тёплый душ — лучший вариант, — неуверенно бормочет Баджи, чувствуя себя ужасно провинившемся человек. Даже хуже, чем в тот раз, когда он рассказал маме, что остался на второй год.       — Подумал он! Раньше думать надо было, когда в драку ввязывались! — передразнивает его Сано-старший, вздыхая, и вновь делая глоток из чашки и, кажется, успокаиваясь. — Как парень, ещё живой? — бросает взгляд на лежащего на диване Мацуно. Майки где-то откопал ему свою домашнюю футболку и спортивные шорты, а Баджи укрыл одеялом, предусмотрительно вспомнив про зверский кондиционер в обиталище Сано. Со всё ещё влажных волос Чифую иногда капала вода, отчего пришлось подложить ему под голову полотенце.       — Да, — с беспокойством отвечает Кейске, проверяя пульс. Мацуно наконец успокоился и дыхание у него выровнялось. Иногда Баджи забывался и ему казалось, что Чифую просто заснул, если бы не рана, скрытая футболкой.       — Ну и где ты себе такого друга подцепил, Кейске? Мне он показался разумнее тебя, — старик вновь вздыхает, взглядом указывая на место рядом с собой. Баджи усаживает на стул, и опирается локтями на столешницу, подпирая рукой подбородок.       — В переулке, — поясняет он таким тоном, будто это что-то само собой разумеющееся. Будто самый лучших друзей в мире каждый день находят в переулке. На вопросительный взгляд деда Сано, прибавляет: — Его избивали придурки, а я набил им морды.       — Эх, как жизнь не любит этого пацана. Вечно его кто-то лупит, — старик неутешительно качает головой.       — Я вообще-то всё слышу, — раздаётся хриплый голос с дивана, и глаза Баджи округляются, когда он наблюдает, как Чифую старается приподняться на локтях.       — Вот и очнулся наш живчик, — на губах Сано-старшего расцветает усмешка, а в уголках глаз появляются складочки. — Лежи-лежи, тебе пока не стоит вставать, а то рана опять откроется. Баджи вон опять хочет подскочить, и так только присел. Всё время скакал вокруг тебя — всё думал, что ты уже помер, — Кейске резко передумывает вставать со стула после слов деда Сано, хотя этот импульс побороть очень сложно. Приходится сидеть на жопе ровно и сжимать кулаки, в попытках унять раздражение от своего бездействия.       — Да со мной всё нормально, не стоит беспокоится, — Чифую неловко почесывает затылок, отмахиваясь. На слова пожилого мужчины он бросает взгляд на напряжённого командира первого отряда. — Спасибо большое за то, что позаботились обо мне! — парень порывается встать с дивана, однако вовремя одёргивает себя и лишь пытается поклониться сидя.       — Да брось, мне не нужны все эти официальности, достаточно твоей благодарности, — Сано-старший качает головой.       Пару секунд Мацуно молчит, осторожно оглядывая комнату. Бросает взгляд на часы, замечая, что время приближается к семи, и мать скоро должна вернуться с работы. Надо приготовить ей ужин, а то она ушла из дома ещё с шести часов утра, да и Пеке Джей целый день один…       — Извините за беспокойство, но я кажется оставил телефон в своих штанах, — Чифую давит виноватую улыбку, вскользь осматривая одежду на себе, которая, скорее всего, принадлежит Майки.       — Кейске, сгоняй за телефоном, — просит старик, допивая чай.       — А штаны-то где? Вы же их куда-то дели, — Баджи недоумённо приподнимает бровь, оглядываясь на Сано-старшего.       — Я их в стирку кинул, они все в крови были, — после этих слов во взгляде Кейске не прибавилось понимания, на что дед Сано только раздражённо цыкнул, поднявшись со стула и уволок Баджи вместе с собой, хлопнув входной дверью и видимо отправившись в гараж-комнату Майки, где и были забыты штаны.       Как только дверь за этими двумя закрылась, Чифую тут же подскочил с дивана, хватаясь за рану и резко оглядываясь. Кажется он один. Взглядом вновь проходится по комнате и зацепляется за записной блокнот и ручку. Хватает минуту, чтобы наскребсти небольшую записочку для семейства Сано и оставить её на видное место на диване. Зашагивает в шлёпки Майки, одиноко валявшиеся в углу у входа, и выскакивает за дверь, оглядываясь. В конце концов Майки не обидится, если он на какое-то время позаимствует его одежду?       Телефон Чифую не забывал в штанах, да и вообще не брал с собой, если знал, что они идут на очередную драку, а то такими темпами мобильников не накупишься. Да и он дурак что ли под душем с телефоном в кармане сидеть? А время то поджимает. Мать уже должна вернуться с работы через полчаса. Его бы явно ещё долго продержали в своей обители семья Сано, зная их нрав, и слушать бы его увещевания никто не стал. Так что Мацуно решил самым простым путём уйти поскорее домой — просто сбежать.       Забота со стороны друзей была очень приятна, но времени просто валяться на диване и ничего не делать нет. Да к тому же рана быстро затянется, просто тогда в душе он ступил и перенапрягся.       С такими мыслями Чифую поспешил завернуть в какой-то переулок и отойти на безопасное расстояние от дома Сано. Парень вздохнул и огляделся, увидев, что оказался в каком-то частном секторе на окраине города с одинаковыми одноэтажными домиками в традиционном или полусовременном стиле. Таких районов в Токио была хуевая туча и все они были одинаковы.       Появилась (не)большая проблемка: осталось только выяснить где, чёрт возьми, он находится?!

* * *

      — А телефон так и не нашли, — ворчит дед Сано, заходя на кухню. — А пацанчик то где?       — В смысле? — Баджи хмурится, тоже заходя на кухню и оглядываясь. Действительно, пусто. Какого чёрта? Подходит к дивану, на котором лежал Чифую. На диване только смятый плед, под которым лежал парень, и ещё кое-что. Записка. Кейске становиться мрачнее тучи, читая её содержимое.       «Майки, прости, что одолжил твою одежду, я в школе тебе её верну.       Дедушка, большое спасибо за вашу заботу, но я правда в порядке. Я теперь у вас в должниках.       Баджи-сан, не сердись, но мне срочно надо домой, не могу больше задерживаться.

Чифую»

      На висках Кейске вновь пульсируют венки от раздражения. Это так тупо и по-идиотски глупо! В общем, совсем в стиле Чифую. И как он сразу не догадался?       — А где Мацуно? — лениво спрашивает Майки, заходя в комнату. Он только из душа, и распаренная кожа ещё поблескивает от пара. На плечи накинуто полотенце, а рядом, как заботливая мамочка, тусуется Рюгуджи, недовольно наблюдая, как с волос главы капает.       — Почему он обращается к тебе «Баджи-сан», Кейске? — с недоумением спрашивает Сано-старший, читая записку. — И какой он всё-таки непоседливый парень. Хотя очень благодарный.       — Мне некогда отвечать на ваши ёбаные вопросы, — взрывается Баджи, и голос его переходит в рычание. Такие взрывы уже привычны для знакомых Кейске, так что они просто не обращают внимание на грубые слова и ждут, когда его наконец перестанет штормить. — Майки, я одолжу ненадолго твой байк? Спасибо, — бурчит на ошеломлённый кивок Манджиро и хватает со стола ключи от байка, выбегая из дома.       Семья Сано и Кен Рюгуджи озадаченно переглядываются, когда через секунду на улице раздаётся рёв мотора и скрежет колёс.       — Какой он всё-таки нервный, — цыкает Доракен в повисшей тишине, поправляя сползающее с плеч главы Свастонов полотенце. Майки же заходится в звонком хохоте, хватаясь за живот и прикрывая рот рукой:       — Какой Мацуно всё же дурак! — под конец предложения вновь срывается на смех, а после поясняет в ответ на недоумённые взгляды друзей: — Никак не может понять, что Баджи ни за что не выпустит своих близких друзей из мёртвой хватки. Всё думает, что сможет убежать от него на своих двоих, но Баджи то в разы быстрее на байке!

* * *

      Баджи проезжает переулки и осматривает их, целенаправленно выискивая Чифую. Этот идиот совсем не ориентируется в этой местности, да и навигатора у него с собой нет. Значит ушёл недалеко.       Кейске щурится, внимательно вглядываясь в спины прохожих. Зрение у него хоть и херовое, но эту серую с виду футболку Майки, на спине которой кислотно-зелёным цветом красуется надпись: «Пошли вы все нахуй», он сможет узнать. А Мацуно то и не подозревает о такой подставе. Надпись ведь сзади, в зеркало он не смотрелся, да и футболка вроде выглядит самой обыкновенной. Наверно не понимает, почему прохожие на него так странно косятся…       Мир окрашивается в красно-оранжевые тона, возвещая о закате солнца, и Баджи прибавляет скорость, понимая, что в темноте Чифую найти будет сложно.       Но тот находится спустя минут десять. Растерянно бредёт по тротуару, а заслышав рокот мотора — вот сучонок! — оглядывается и бросается бежать. Кейске бросает байк у какого-то дома, не желая давить Мацуно, и уже на своих двоих бежит за этим живым трупом. Конечно, долго ему бежать не пришлось.       — Чифую, блять! Ты хули сбежал, сволота?! — кричит в спину Баджи. Мацуно ожидаемо оглядывает и — вот незадача — спотыкается о собственную ногу, падая с размаху на асфальт. Следом туда же летит Баджи — запинается о валяющегося Чифую не в силах вовремя притормозить.       Мацуно уже удрать не пытается. Тяжело дышит от бега, раскинувшись на спине. На лице у него выступили капельки пота, а грудь высоко вздымается. Закатные лучи солнца скользят по нему, облизывая своим тёплым языком черты лица. Кейске лежит тут же рядом так же запыхавшись и пристально наблюдая за Чифую. Сейчас, в свете заката, он вновь загорается как звёзда, но уже вспыхивает красным пламенем догорающего дня. И от этого не менее красив.       Баджи сглатывает.       — Ты идиот, — чуть отдышавшись и уже успокоившись, констатирует Кейске.       — Знаю, — Мацуно согласно мычит, поднимаясь вместе с Баджи с земли и обеспокоенно осматривая ободранную об асфальт коленку. Совсем как в детстве.       Они какое-то время молчат, пока Кейске не поднимает мотоцикл с земли, поудобнее устраиваясь на сиденье, застёгивая под подбородком шлем, а второй бросая Мацуно со словами:       — Чего стоишь, запрыгивай, — и всё, слов больше не нужно.       Позади Баджи устраивается Чифую, опираясь за спиной руками на багажник байка. Мотор вновь ревёт, и они резко стартуют с места, уносясь куда-то в даль. Закатное солнце приятно пригревает, погружая мир в кровавый вечер, летний ветер треплет волосы от скорости, а приятный запах цветущих трав забивает ноздри, оседая щекоткой где-то в лёгких. Они поднимают пыль с дорог, гоня куда-то на скорости под восемьдесят километров в час, и Мацуно вовсе не важно куда они едут, главное ехать. Это так приятно, гнать в летний вечер на мотоцикле, что Чифую согласен, чтобы этот момент длился вечно. Баджи несомненно согласился бы с его мыслями, и даже ноющая коленка не мешает наслаждаться поездкой.       Когда они выезжают на окраину, чтобы потом выехать в район спальных кварталов ближе к центру, до них доносится запах моря. Такой солоноватый и знакомый, что отбрасывает Чифую на несколько лет назад, когда он был ещё совсем маленьким. Отбрасывает в то время, когда папа был жив, и они любили по вечерам ходить на пляж, когда народ уже к тому времени расходился по домам. Над головой кричит чайка, и Мацуно прикрывает глаза от солнца, чтобы взглянуть на эту белую нахалку, гордо рассекающую воздух.       Хорошо.       Давно так не было.       Этот момент нужен им обоим, чтобы передохнуть от вечной погони, вида крови и драк. Просто лето, вечер и море. И только они вдвоём.       — Кейске, — зовёт Чифую, не выдержав и с наслаждением стащив шлем с головы, оставив болтаться на шее на лямке. Баджи, похоже, сделал то же самое ещё раньше. Приятный морской бриз наконец коснулся оголённой кожи.       — М, — отзывается Баджи, показывая, что слушает. По имени Мацуно его называет редко и только когда они вдвоём.       — Спасибо за то, что спас мне жизнь, — выдыхает Чифую куда-то в шею командира первого отряда, и ощущая, как сердце гулко отдаётся в груди, вторя словам.       — Ерунда, мне было не сложно, и тебя бы в любом случае подобрали менты, — Кейске пожимает плечами, пытаясь придать голосу больше беззаботности.       — Не ври, — Мацуно улыбается, отводя взгляд куда-то в сторону и тихо радуется, что Баджи сейчас не видит его лицо. Потому что он, блять, такой жалкий в эту минуту. — Я знаю, что тебе было очень тяжело, и если бы меня подобрали менты, то сообщили бы всё моей матери, а после директору. Меня бы могли оставить на второй год за участие в массовой драке. Ты ведь это знал, — Чифую не спрашивает, он утверждает, и от его ясных глаз не скрывается, как Баджи слегка горбиться, стоит упомянуть оставание на второй год. Для него это всегда было острой темой.       — К чему ты всё это? — недовольно спрашивает Кейске, оглянувшись назад, но удается разглядеть только светлую макушку Мацуно. Он даже не сердится, просто строит из себя гордую и раздражённую суку. И Чифую прекрасно об этом знает. Для кого весь этот спектакль спрашивается?       — Я теперь тебе должен, обязан жизнью, — слова зама потихоньку закрадываются в мозг Баджи, принимая много разных вариантов. Парень мотает головой, пытаясь отогнать непрошенные мысли.       — Забей, фигня всё это, — бормочет Кейске, но Чифую его тут же перебивает:       — Нет, я правда чуть не помер. Смотри какие руки холодные, — в словах Мацуно слышится ухмылка, и в следующую секунды его ладони проскальзывают под футболку Баджи, хватаясь за талию. Совершенно ледяные пальцы на разгорячённой коже живота.       — Чифую, блять! — Кейске громко материться, от неожиданности слегка крутанув руль, из-за чего они чуть не вылетают на обочину. Холодные руки наконец исчезают. — Не делай так больше нахуй, а то в следующий раз руку сломаю, чтоб не мог такое вытворять! — злобно рычит парень, оборачиваясь и наконец имея возможность лицезреть совершенно счастливое смеющееся лицо Мацуно. В голубых глазах пляшут огоньки веселья, а улыбка играет на тонких губах. Неожиданно для себя, Баджи обнаруживает ямочки на щеках своего зама и находит это весьма привлекательным. Чифую редко так улыбается, и звёздный свет становится от этой улыбки невыносимо ослепительным. Кейске вынужден отвернуться, чтобы не врезаться в столб, но это выражение лица он тщательно запомнил и бережно схоронил в отдельный уголок сознания. — Верю я, что ты чуть не подох. Можешь не доказывать снова.       — Но я всё ещё тебе должен, — Баджи представляет, что на щеках Чифую снова появились эти ямочки и улыбка. Его фантазия не так уж и далека от реальности.       — Если так хочешь, то как-нибудь спаси мне жизнь в ответку, — Кейске скалится, бросая эти слова в шутку через плечо, но ответ сзади неожиданно серьёзный и тихий:       — Хорошо.       Они снова погружаются в молчание, но эта тишина уютная и знакомая. Просто слов больше не нужно.       Солнце закатывается за горизонт, последний раз вспыхнув багровым, когда они заезжают во двор их спального района.       — Спасибо, что подбросил, — Чифую вручает Баджи второй шлем, когда они подходят к подъезду. Они почти соседи, живут только на разных этажах: Мацуно на втором, Кейске — на пятом.       — Фигня, — отмахивается командир первого отряда, когда они поднимаются по лестничной клетке. Он провожает своего зама до самых дверей, наблюдая, как он нашаривает запасной ключ в горшке какого-то растения, стоящего на этаже рядом с их дверью и цветущего каждую весну. У Баджи на эту дрянь жуткая аллергия, и складывается ощущение, будто грёбаный цветок против того, чтобы он ходил к Чифую в гости. Сейчас растение наконец отцвело, и Кейске едва подавляет желание победно ухмыльнуться цветку и показать язык. Ну ничего, они выяснят отношения, когда Мацуно скроется за дверью. — Кстати, — Баджи ловит Чифую за шиворот футболки, когда тот уже хотел отпереть квартиру. Парень с удивлением оглядывается. — Смени футболку до того, как твоя мама придёт с работы.       — Зачем? — Мацуно озадаченно моргает.       — Ну, как бы тебе сказать, — Кейске неловко потирает шею. — На спине весьма красноречивая надпись. Не думаю, что твоя мама оценит.       — Оу, спасибо, — бормочет Чифую, вскользь улыбнувшись, и наконец поворачивает ключ в скважине, наполовину скрываясь в квартире.       — Бинт не забудь перед сном сменить, — кричит ему в след Баджи, уже подходя к лестнице.       — Хорошо, мамочка! — раззадоренный голос зама эхом отдаётся на этаже прежде, чем захлопнется дверь его квартиры.       — Вот сукин сын, — бормочет Кейске, стараясь казаться злым, но на губах его играет улыбка.

* * *

      Чифую прикрывает за собой дверь, глубоко выдохнув. Бросает взгляд на настенные часы в коридоре.       Семь тридцать.       В квартире тишина, но на кухне уже горит свет. Значит, не успел. Мама дома.       По совету Баджи, не доходя до кухни, заскакивает в свою комнату, сбрасывая футболку Майки, заныкав её между своих вещей и натянув домашнюю майку.       — С возвращением, мам, — заходит на кухню, и об ноги тут же гладиться Пеке Джей. Чифую чешет его за ушком, присев на корточки.       Мама обжаривает кусочки мяса на сковородке, а рядом лежат ненарезанная луковица и морковка. В соседней кастрюльке уже варится рис, и окно открыто нараспашку, чтобы ночная прохлада хоть немного остудила кухню. Чифую понимает, что на ужин будет карри, и молча встаёт рядом с матерью, нарезая овощи. В конце концов она сильно устала после работы, и ужин должен был приготовить сам Мацуно.       — Опять подрался, — женщина скорее констатирует факт, чем спрашивает, искоса бросив взгляд на сына. Правое колено ободрано, на затылке гематома, а тонкая полоска царапины рассекает одну щёку. Подросток лишь пристыженно молчит. — Как дела у Баджи-куна? — мать вздыхает, понимая, что Чифую всё-таки снова ввязался в драку. После вопроса Мацуно лишь удивлённо хлопает ресницами. — Не смотри на меня так, я видела, как вы приехали на мотоцикле. Только Баджи с такой силой выжимает педаль газа и тормозит так резко, что колёса скрипят. Этого мальчишку трудно не услышать, — Мацуно-старшая усмехается, вываливая на сковородку нарезанные сыном овощи.       — Да нормально всё, жив, здоров, — бурчит Чифую, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть на полочку со специями и найти соус карри. — По японскому правда иногда тупит, но я не думаю, что его оставят ещё на один год.       — А Баджи-сан как раз волнуется по этому поводу. До конца года осталось всего шесть месяцев, скоро начнутся итоговые тесты, — поясняет мама, раскладывая карри по тарелкам. Они усаживаются за стол, пару минут молча ужиная. Пеке Джей трётся под столом об ногу Чифую, жалобно мяукая, и подросток отдаёт ему пару кусочков мяса из своего карри. — Не корми его, он и так растолстел. Слишком ты его жалеешь, — мать вздыхает, однако эта строгость лишь показная, и уже через секунду женщина сама поглаживает кота по пушистой шёрстке.       — Я просто помогаю тем, кто в беде, — говорит Мацуно привычную фразу, задумчиво болтая ногой. А Баджи он тоже всегда помогает только потому, что тот в беде? Не зря же он с таким остервенением набивает морды ублюдкам, решившим напасть на Кейске с ножом. Баджи почему-то всегда кажется Чифую словно огоньком зажигалки. Так же резко вспыхивает и угасает на ветру. Командир первого отряда вовсе не выглядит смертельно больным и тощим пацаном, но когда Мацуно смотрит на него, то всегда отчего-то думает, как долго ему осталось гореть. С тем образом жизни, который ведёт Баджи, не мудрено, если кто-нибудь однажды решит отомстить и нападёт вечером вооружённой бандой, или сам Баджи слишком сильно разгонится и не успеет вписаться в крутой поворот на своём байке. Поэтому каждым теплом, которое дарит огонь Кейске, Чифую наслаждается как в последний раз и старается изо всех сил заставить этот огонёк гореть подольше. Заставить Баджи прожить хотя бы чуточку дольше. Помочь ему в этом хаосе мыслей и демонов, который и сам Кейске не совсем иногда может выдержать. Из-за этого у него бывают срывы. Тогда не поздоровиться может и обычному прохожему. В моменты срывов Мацуно всегда держится рядом с Кейске, выдерживая всю его необузданность и ярость, лишь бы не задело случайных людей. Набить рожу придурку — пожалуйста, но трогать обычных людей запрещено. Даже у гопников есть своя извращённая мораль.       Так почему Чифую каждый раз помогает Баджи, иногда страдая от этого сам?       — Он не в беде, ты просто его любишь, — мать пожимает плечами, в последний раз проведя рукой по шерсти Пеке Джея. Мацуно пару мгновений шокированно молчит, пытаясь понять, говорит ли мама о Баджи. Но через секунду он облегчённо выдыхает, понимая, что речь идёт о наглом коте.       — Конечно, как можно не любить Пеке Джея? — слегка нервно посмеивается Чифую, сглатывая ком в горле.       Единственные, кто ведутся на внешность Баджи за пределами школы —проходящие мимо девчонки. Завидев командира первого отряда, они всегда начинают перешёптываться между собой, толкаться и посмеиваться. Однако девочки в школе не любят Кейске, считают его задротом и лузером. Тому впрочем на это наплевать, он не жаждет внимания.       Но разве Чифую когда-то успел превратиться в одну из этих вечно хихикающих девчонок? Что-то он не припомнит за собой такого.       Мацуно мотает головой, отгоняя рой тупых мыслей. О чём он вообще думает?       Глупость какая-то после удара по затылку лезет в голову.       Хорошо всё-таки, что никто ещё не научился читать мысли.