Серебряная

20. Воспоминания занимали все место в разуме Агнесс, будто она жила в мрачном омуте памяти. Всю ночь напролет девушка ворочалась в постели, путаясь в изумрудных простынях, часы неспешно проходили мимо. Она поняла, что полностью и целиком виновата сама в том, что произошло. Драко чего-то не хватало, а наивная юная девушка это так глупо пропускала мимо глаз. Осознание этого давило на грудь весом своей значимости, не позволяя перевести дух в перерыве между душераздирающими всхлипами. Девушка не знала, что хочет сказать ему, ей просто безумного хотелось наблюдать за ним, мирно спящим в ее кровати, видящем сладостные сны, необычайно обворожительно посапывающим, словно малое беззаботное и чистое дите. Хотелось очутиться в этих крепких, но нежных объятиях, вдыхая запах хлопковой рубашки, пропитанной дорогим мускусным парфюмом. Только бы ощутить его мягкие и желанные уста на своем чину, получая свою дозу спокойствия и ощущения обволакивающей заботы. Чем Пенси стала лучше нее? Нужнее ее? Нежнее ее? Чаще, чем дважды за эту ночь, Агнесс находила себя у мутного зеркала, испачканного брызгами мятной зубной пасты, браня себя за то, какой кретинкой оказалась. Она рассмотрела каждую свою черту лица, сравнивая с чертами Паркинсон: припухлые, вечно искусанные уста, конечно, не сравнить с сочными губами старосты Слизерина; острые скулы и впалые ланиты выглядели слишком болезненно в сравнении с всегда румяными щечками Пенси; потухший измученный взгляд кричал лишь о горести прожитых лет, когда как болотно-зеленые глаза всегда стреляли стрелами купидона, демонстрируя всю кокетливость и притягательную беззаботность Паркинсон. Тело юной волшебницы было извращенно худым: ребра и тазовые кости противно торчали, создавая впечатление ходячего скелета; округлая грудь была невеликой, размер первый, если повезет. Каждый сантиметр молочной девичьей кожи был изувечен самыми разными видами травм: ушибы, кровоподтеки, огромные гематомы, швы и шрамы. Фигура Паркинсон же была приближена к всеобщему идеалу: пышная грудь, тонкая талия, широкие бедра, все, как надо. Юная волшебница наблюдала за мерзостью, вырисованной в отражении зеркала, заливаясь слезами. Каждый изгиб тела, оттенок кожи, бесчисленные травмы, цвет глаз, такой же, как у Драко – все это вызывало лишь отвращение. Ненависть к себе никогда так бурно не проявлялась. Но как только из ее жизни исчез человек, который заставил поверить в свою красоту – уверенность в себе покинула ее вместе с ним. Будучи рядом с этим парнем, Агнесс понимала, что ныне не сможет существовать без него, кто бы, что не говорил. Малфой стал смыслом ее жизни, потому что показал ей, как жить. Как радоваться мелочам, как ценить то, что имеешь, как прорабатывать свои обиды, как отстаивать свою позицию, как защищаться и защищать, как попросту и безвозмездно любить. Но принять факт предательства от столь ближнего, почти родного человека, казалось попросту невозможным. Все эти и подобные мысли кружились в голове бесконечным вальсом, сводя с ума. Безудержная любовь и непримиримая ненависть сменяли друг друга каждые десять минут. Как только юная волшебница вновь была уверена в том, что и знать Драко не хочет, в голове тут же проскальзывала мысль о том, как же его чертовски не хватает сейчас рядом, отчего вновь и вновь рвала на себе сухие смоляные волосы, кричала навзрыд, царапала тонкую кожу лица. Это было невыносимо.

***

Когда спокойное состояние тела резко сменилось контрастной прожигающей кожу болью, Агнесс всерьез испугалась. Ее черная метка будто ожила, двигая контурами прямо на девичьем предплечье. Быстро смекнув, юная волшебница накинула на плечи мантию, и, завязав шнурки на ботинках потуже, отправилась к поместью Малфоев, стараясь не думать о том, что же ее там ожидает. Ведь Темный лорд вызывает свою приспешницу. Проходя по гравийной дорожке, девушка провела уже практически ритуал, ведь перед каждой встречей с Темным лордом она так привычно для себя закрывала свое сознание с помощью окклюменции, делая свой разум недосягаемым. Благодаря этому навыку, она может на некоторое время отключать все чувства и эмоции, думая холодной головой. Только не всегда возведение ментальных стен в сознании подсобляли в сердечных делах. Самостоятельно распахнув перед собой огромные входные двери мэнора, Агнесс гордой походкой направилась в гостиную, превозмогая холодный коридор поместья, наполненный самыми разными воспоминаниями, где, скорее всего ее уже жадно ожидал Волдеморт. Да пусть хоть убивает прямо на глазах всего рода Малфоев, настолько сильно она оторвалась от своих чувств, что было абсолютно плевать на все, краски побледнели, не оставляя ни намека на человеческую суть. За длинным столом, вновь установленным в центре комнаты, уютно расположившись, восседал тот, чье имя нельзя называть, наблюдая за своей приспешницей, как за личным питомцем. Но лорд находился абсолютно один во всем помещении, что заставляло убедиться в том, что вызвали ее не на собрание Пожирателей. Настроение его было определенно на высоте, его красные глаза приобрели более свежий оттенок, оживляя полумертвый образ волшебника. Трупную серость его лика скрасило жемчужное сияние лба и скул, отражая дневной свет, выливающийся из окна. - Агнесс…. – Последние буквы он прошипел, подобно мерзкой змее, ползающей у него в ногах. Девушка лишь кивнула головой в знак приветствия, глядя строго перед собой, как образцовый солдат. Темный лорд пригласил ее сесть на свое место мимолетным движением руки, находившееся неподалеку от него самого. Юная волшебница грациозно спустилась на стул, складывая ладони на коленях. - Твоя преданность очень меня радует. – Начал Волдеморт. – Такое рвение к выполнению заданий восхищает. От этого слова ей немного стало не по себе. Преданность? Что это вообще такое? Существует ли она, в самом деле? - И мне было бы очень тяжело лишиться такой приспешницы, как ты. Девичьи брови судорожно нахмурились, она не могла понять, к чему идет данный разговор. С чего бы ему лишаться своего последователя? - Я не стану раскрывать тебе все карты, Агнесс, но суть в том, что у меня есть для тебя задание. Его сумасшедший и озабоченный взгляд заворожил, не позволяя оторваться от него. Агнесс почувствовала движение Нагайны у себя под ногами, отчего по телу пробежал табун мурашек. Сознание закрыть было просто, но перекрыть инстинкты своего физического тела почти невозможно. Услышав о задании, к ней постепенно подступали человеческие чувства и эмоции, в основе которых, лежит безусловный необузданный страх. Девушка чувствовала себя маленьким и беззащитным грызуном, в компании кровожадного хищника – Темного лорда. - Понимаешь, бузинная палочка, которая не подчиняется мне, по всему видимому является именно твоей законной собственностью. – Как-то мечтательно промолвил волшебник. – Ведь именно ты убила Альбуса. Глаза округлились от неистового изумления. Агнесс, безусловно, знала о бузинной палочке и остальных дарах смерти, читая детские сказки. Но как она не могла заметить, что хранит силу самой могущественной волшебной палочки за все времена. Он слегка наклонился к юной волшебнице, но не для того, чтобы никто не услышал то, что он говорит, а для того, чтобы придать этой картине еще больше драматичности. – Ты должна убить Гарри Поттера, Агнесс. – Прошипел сквозь широкую змеиную улыбку, ликуя внутри. – Это большая честь для самой юной приспешницы Волдеморта. – То, как он говорил о себе в третьем лице, вгоняло в ужас. Поттер, который сколько бы боли не причинил, является ее первой любовью, и как минимум просто невиновным человеком, не заслуживающим смерти. Она столько раз пыталась помочь ему бороться с темными силами, а встав на их сторону, просто убьет мальчика, который выжил? Агнесс не могла. Убивать Дамблдора в состоянии аффекта оказалось тяжелой ношей, но осознанно лишить жизни такого важного когда-то человека? Нет. - Тебе стоит подумать, Агнесс. Представь, что тебя ждет после выполнения этого задания? Ты станешь моей правой рукой, Агнесс. – Казалось, что Повелитель улетел на орбиту своих мечт и ожиданий. – Но, надеюсь, ты понимаешь, что если откажешься, то я буду вынужден убить тебя. Горький ком желчи, стоявший в горле, мешал дышать. Ей захотелось поскорее выбежать на улицу, вдохнуть еще морозный воздух, привести мысли в порядок. Кажется, на юную волшебницу напал тремор, потому что ладони, лежавшие на ногах, затряслись вслед за коленями. Нужно было всего лишь дышать: глубокий вдох, выдох через рот. Перед лицом появилась вытянутая костлявая рука Волдеморта, в ладони которой, лежало орудие из бузины. У этой палочки кровавая история, но, возможно, это объясняется обычной человеческой алчностью. Волшебная палочка такой невероятной мощи опасна, попади она в недостойные руки, и в то же время бесконечно привлекательна для всякого, кто интересуется свойствами волшебных палочек. Девушка взяла дрожащими ладонями старое деревце, разглядывая самое могущественное орудие, каким то образом, оказавшемся именно в ее руках. - Тебе достаются самые ключевые и важные задания. Я не сомневаюсь в том, что убить мальчишку будет сложнее, чем старика. Ты должна гордиться этой честью. – Лепетал Волдеморт. - Я не огорчу Вас, мой Повелитель. – Провозгласила Агнесс, сквозь улыбку, гордо задрав подбородок. На этом разговор был окончен. Темный лорд довольно кивнул головой, и в тот момент, как Нагайна проползла по его телу, устраиваясь на шее, трансгрессировал неизвестно куда, но главное, что подальше отсюда. Как только последние клубы черного дыма развеялись в воздухе, Агнесс громко выдохнула все свое напряжение. Тугой корсет слишком давил на ребра, хотелось вдохнуть полной грудью, разгоняя расслабление по плоти. Немного отдышавшись, тело девушки произвольно поднялось со стула, направляясь к выходу из мэнора. - Агнесс! Чьи-то крепкие руки грубо схватили девушку за хрупкие плечи, как только она вышла из гостиной в коридор. Драко развернул ее к себе лицом, заглядывая в серые глаза, наполненные пустотой. - Я так скучал. – Он притянул возлюбленную к своей груди, обнимая до хруста костей, когда ладони Агнесс безответно висели в воздухе. – Ты не представляешь, как важна для меня, мне очень жаль, что я так долго заставлял тебя ждать…. – Шепот сорвался с его уст. - Прости... Я люблю тебя, Агнесс. Время будто остановилось. Столь желанные и одновременно неожиданные прелести бытия разлились на девушку приятными, греющими лучами невидимого потока света. Образ Драко, его бархатный голос, распростертые и жадные объятия, его такие важные слова – все вводило в заблуждение. И как только юная волшебница поймала себя на том, что наивно растворяется в нем, словно ошпаренная отскочила от блондина. Заметив его растерянный и немного испуганный взгляд, ей отчего-то захотелось засмеяться. - Я сделал что-то не так? – Обеспокоенно выпалил Малфой. - А ты как думаешь? – Голос девушки почти сорвался на крик. Желваки на скулах парня тут же ожили. Он посмотрел куда-то в сторону, словно пытался припомнить, где и когда сделал что-то не то. Это было просто смешно. - Забудь…. – Махнула рукой Агнесс, разворачиваясь на одних каблуках в сторону выхода. - Стой! Закатив глаза, Сильвер обернулась через плечо, окидывая парня с ног до головы обескураживающим взглядом. Когда она рыдала ночи напролет, точно не такой представляла их встречу. Драко из ее грез и этот блондин из серой реальности были полными противоположностями, как оказалось. Сейчас этот парень вызывал лишь ненависть, демонстрируя полное непонимание своей виновности. - О чем забыть? – Драко сделал один шаг на встречу. - О нас! – В порыве бесконечной ярости вскрикнула Агнесс, трансгрессируя на этом же месте обратно в школу, наблюдая за расплывающимися столь излюбленными чертами высокого блондина с самыми красивыми, но потерянными глазами.

***

Злость. Ничего, кроме бесконечной ярости, бурлящей в голове, как в самопомешивающимся медном котелке. Появившись в центре своей спальной комнаты, не зная, куда выплеснуть все свои эмоции, мешающие адекватно расценить ситуацию, девушка просто принялась крушить все на своем пути. Стул, мирно стоящий возле рабочего стола первым полетел на пол, открывая парад безумия. Слабенькая спинка тут же отвалилась. Агнесс выкрикивала что-то невнятное вместе с животным рыком, разрывая голосовые связки до боли в горле. Ее руки пролетели по комоду, скидывая баночки и скляночки, разбивающиеся вдребезги на десятки мелких осколков. Сам небольшой шкаф было тяжело даже сдвинуть на несколько сантиметров, но бесконечные силы, хранящиеся в нутре хрупкой девушки, будто поневоле скинули комод вниз. Хруст старого дерева, напомнивший потрескивание бревен, лежащих в камине гостиной в башне старост, только более разозлил рассвирепевшую юную волшебницу. Рабочий стол, вместе со всем своим содержимым: книги, пергаменты, чернильницы, перья – все грохнулось с гулким шумом, заглушающим ненависть к самой себе. Девушка плюхнулась в кровать, корчась от душевных агоний. Искривленный от боли девичий лик уткнулся в мягкую подушку, и в этот момент с уст сорвался устрашающий крик. Агнесс кричала, пока в легких не кончился последний воздух. Худощавые конечности будто жили отдельно от нее: ладони, сжатые в кулаки били по матрацу, ноги сгибались и разгибались, словно девушка не лежала на постели, а неслась в другое измерение подальше ото всех. Этот мир не для нее, Агнесс просто не выдерживает тягостей подобной жизни. Ей всего лишь хотелось быть и жить, как все. Вырасти в прекрасной, любящей семье, иметь настоящих друзей, состоять в прекрасных отношениях, где ее ценят и любят. Неужели она не заслуживает хоть чего-то из этого? Ей было некуда идти, не к кому. Юной волшебнице больше не за что бороться, не для кого выживать, некого любить, не за кого держаться. У нее отнимали абсолютно все с того дня, как она появилась на этот свет прямиком в семью маглов, не способных ни на что хорошее. Это так больно. Достав из кармана бузинную палочку, Агнесс долго разглядывала столь смертоносное орудие, не испытывая ни гордости, ни горести. Если она не смогла получать и отдавать любовь, значит – это просто не для нее. В армии Волдеморта было ее место, на момент показалось, что лишь он в нее верит и действительно ценит, если не убил сразу же на месте. Она сказала, что не подведет его, а теперь уверена в этом полностью. Гарри никогда не щадил ее, так почему она должна оставаться милосердной? Половина этой школы не упускала возможности высказывать свое мнение в ее адрес. Некоторые ученики сразу же покушались на ее жизнь, забивая до состояния полусмерти. Отец никогда не любил ее: просил скрывать тот факт, что она - его дочь, ни разу не утешил плачущего ребенка, никогда не проводил с ней время, даже не мог научить паре заклинаний. Драко, как самый настоящий предатель, зная всю ее боль, просто предпочел другую, а после делал вид, что не понимает, что сделал, говоря о какой-то любви. Поймав себя на мысли, что, сколько не беги – от себя не убежишь, Агнесс намотала сопли на кулак, собираясь с последними силами. Ее ждет последний бой, и абсолютно не волновало, умрет она завтра или же нет.