Безумие на двоих

Август 1997 КЕТРИН

Не успела она зайти в дом, как на неё набросился Рон, прижав спиной к стене рядом с газовой лампой и торчащей из стены головой домового эльфа, отбрасывающей на лестницу странную тень. Гостиная была старомодной, мрачной и затянутой паутиной. — Кто ты? — кончик палочки рыжего парня указывал на неё. — Рон, это же Кетрин, — Гермиона пыталась опустить его руку, но безрезультатно. — Успокойся. — Как мы можем быть уверены, что она не с Ними? Под «Ними» понимались Пожиратели Смерти. Настороженность Рона была оправдана. — А с чего мне быть с ними? Моя семья не принимала участие в прошлой войне, не собирается и в этой. Успокойся, Ронни, — она использовала ласкательное прозвище, которое ему не нравилось. Только потому что из её уст это звучало как издевка. Их диалог прервала фигура, появившаяся с ковра: высокая, пыльного цвета и жуткая. Ткань, которая была накинута на портрет миссис Блэк, упала, показав изображение женщины средних лет с угрюмым выражением лица. Серая фигура скользила к ним навстречу, всё ближе и ближе, за ней струились волосы и борода до пояса, её впалое, бескровное лицо с пустыми глазницами казалось ужасно знакомым и до неузнаваемости изменившимся, фигура подняла руку, указывая на Гарри. Но тот не испугался, будто видел это не в первый раз. Дойдя по группы подростков, фигура взорвалась и рассеялась. Пыль кружилась вокруг, словно туман, поглощая свет от газовых ламп, а Миссис Блэк продолжала орать. — Грязнокровки, отбросы, предатели крови, негодяи! Какой позор в доме моих предков… — ЗАТКНИСЬ! — завопил Гарри, направив на неё палочку. Со стуком и взрывом красных искр, синяя плотная ткань снова закрыла портрет, заглушив её крики. — Кхм, как будто снова попала на семейный ужин к Блэкам, — усмехнулась Кетрин, только ей показалось это забавным. — Что ты тут делаешь? — теперь спросил Поттер, поправляя съехавшие на один бок очки. — Я не могу пока вернуться во Францию, мне надо где-то переждать, — это была ложь. — С чего нам тебе верить? — снова завелся Рон. — А зачем мне вам врать? Слышали, — указала рукой на портрет. — Мы предатели крови. Я только, что была в доме моих родных. Они все мертвы. Идите и убедитесь в этом сами. Мне незачем помогать Пожирателям. — Но ты же встречаешься с Ноттом. — Это не имеет значения, — дольше, чем следовало, она остановила взгляд на Гермионе. — Ребята, Кетрин моя подруга, я верю ей. И если она нуждается в убежище, мы его предоставим. — Откуда ты узнала об этом доме? — не сдавался Рон, пока Гермиона вела девушку по прихожей. Ей пришлось оставить чемодан возле двери. — Я ей сказала, — ответила Грейнджер. — Да, и к тому же она отчасти Блэк. Она знала о доме. — Это правда, — бросила в след, пока они поднимались по скрипучим ступенькам в гостиную на втором этаже. Гермиона взмахнула палочкой, зажигая старые газовые лампы, потом, слегка подрагивая на сквозняке, присела на софу и крепко обняла себя руками, похлопала ладошкой по свободному месту рядом, предлагая Кетрин опуститься. И девушка воспользовалась приглашением. Рон подошел к окну, сдвинул на дюйм тяжелую бархатную штору. — Вроде никого не видно, — сообщил он. — Надеюсь, никто из Пожирателей не ждет тебя там. — Расслабься, Ронни, я в команде Света. — Не называй меня Ронни. И не говори мне расслабиться. — Какой ты нервный, — буркнула Кетрин. — Ты бы тоже была, если бы на тебя охотились. — Алло, — она помахала рукой. — На меня и так охотятся. Что тебе непонятно из фразы: «моя семья мертва». — Прекратите, вы двое, — сказал Гарри, заходя в угол комнаты и держась за лоб. — Болит? — спросила Гермиона. — Немного. — Сколько вы здесь? — понизив тон, спросила Кетрин. — Чуть больше недели, — ответила девушка, растирая коленки. — Мы тут в полной изоляции. Не можем связаться с внешним миром, узнать, что происходит. За все время получили только одно сообщение от Артура Уизли, который сообщил, что с ними все в порядке. Рон недовольно фыркнул, все еще не смирившись с их дружбой, с тем, что Гермиона так легко делилась секретами. Спустя несколько часов и три небольших перебрасывания колкостями между Роном и Кетрин, они отправились спать. Девушки заночевали вместе в скромной спальне на третьем этаже, по обе стороны которой стояли пружинистые кровати с резной деревянной спинкой в изголовье. На потолке висела густо покрытая пылью люстра, из которой еще торчали огарки с восковыми сосульками. Высокое окно было задернуто тяжелыми бархатными шторами. Она увидела три книжки на комоде возле сложенной одежды Гермионы. Они символизировали её попытки обжиться, хоть девушка и понимала бесполезность данного занятия. Не сегодня, но они покинут эти стены, чтобы выполнить порученную им миссию. Кожу на груди зажгло. Она покрутила в руках медальон, пытаясь обнаружить надпись в лунном свете. «Ты в порядке?» Сжав в ладони девушка зажмурила глаза, отправляя простое послание. «Да». Кетрин, прикрыв глаза и прислушавшись к тихому сопению Гермионы, перебирала в голове дальнейшие сценарии жизни. Отец наверняка будет искать дочь, и он перевернет всю Магическую Британию, но найдет её. Стоило отправить какую-то весточку, придумать хорошую историю о том, где и с кем она. Надо держать их в безопасности, пока она будет заниматься насущной задачей. Месть. Слово красным жирным шрифтом горело в голове. Она повернулась набок в надежде проспать хотя бы пару часов.

***

— Привет, не спится? — спросил её Гарри, пока она смотрела на пустой холст, где раньше находился Финеас Найджелус Блэк, видимо, в этот раз решивший заночевать в кабинете директора. Только слабый Свет Люмоса освещал темный коридор третьего этажа. — Нет, а тебе? — она не хотела рассказывать, что теперь её преследуют ужасные кошмары, стоит только прикрыть глаза. — Тоже, — ответил Гарри, поджав губы. — Ты знаешь историю моей семьи? — резко спросила Кетрин, поворачиваясь к Гарри. — Нет. — Моя прапрабабушка Элладора Блэк, сестра Финеаса Блэка, вышла замуж за Батиста Бери. Образовав чистокровный брак, однако фамилия «Блэк» была слишком ценна в том обществе, чтобы так просто от нее отказываться, с учетом того, что её сестру Айолу выжгли с семейного гобелена. Поэтому с них пошла двойная фамилия. Которая сначала писалась «Блэк-Бери» через дефис. — Говорят, Элладора Блэк была жестока к эльфам, — прервал рассказ Поттер. — Так и было, — пожала плечами девушка. — Но постепенно наша семья стала отдаляться от традиционных и суровых взглядов. Итальянцы намного проще относятся к чистоте крови. И в конечном счете мой отец, чистокровный волшебник, с большим скандалом женился на моей матери, полукровке. И даже несмотря на то, что её отцом является чистокровный норвежец из династии Кингов, Блэки стали ненавидеть мою семью. Все из-за связи с магглами. И их отчасти можно понять. Гарри с любопытством замер, ожидая, какое оправдание найдет девушка. — Моя мама всегда говорила, что нужно ценить и уважать свою семью, какой бы та ни была. Но я все равно ненавижу Монику Тис, — увидев вопросительный взгляд, девушка пояснила. — Это моя родная бабушка. Она была хреновым человеком, мягко говоря. Из-за её похоти на свет появилось два больных человека, а может и больше, — усмехнулась она.— И на ней лежит вина за их смерть, в том числе. — Я не понимаю, — ответил Гарри, потерявший нить разговора, то ли от усталости, то ли от того, что запутался в истории. — Ты и не должен, — отмахнулась. — Спасибо, что выслушал, — она стала уходить обратно в комнату, забирая с собой свет. Для Гарри Поттера это был один из самых странных разговоров в его жизни.

***

Гарри решил наконец-то осмотреть все комнаты, после долгого пребывания на Гриммо. Он опечаленный, вышел из комнаты Сириуса и двинулся дальше по длинному коридору под взглядами любопытных Блэков, что глядели из своих картин. Он подошел к следующей комнате, почти касаясь ручки двери, когда его остановил обеспокоенный голос Гермионы на этаж ниже: — Гарри! Гарри! — Я здесь. — крикнул он. — Что случилось? С лестницы послышался топот нескольких ног. Это были задыхавшаяся после бега Гермиона и Кетрин, что не сильно спешила. — Ну, наконец-то, — фыркнула рыжеволосая. — Мы проснулись, а где ты — неизвестно! — задыхаясь, сказала Гермиона и, повернувшись назад, крикнула: — Рон! Мы нашли его! — Этот идиот утверждал, что либо я убила тебя, либо Пожиратели, которых я пустила, — специально громко объявила Кетрин, когда послышались шаги Рона. С расстояния в несколько этажей, донесся сердитый голос Уизли: — А разве можно меня в этом упрекать? Все же знают, кто ты. — Гарри, пожалуйста, не исчезай так, мы страшно перепугались! И вообще, зачем ты сюда забрался? — Гермиона решила перевести тему с перепалки. — Что ты тут делал? — Посмотри, что я нашел. Он протянул ей ранее найденное письмо матери. Гермиона взяла его и начала читать. Гарри наблюдал. Дойдя до конца страницы, она подняла на него глаза: — Ох, Гарри… — А еще вот это. Она подошла ближе и теперь пыталась разглядеть хоть что-то через плечо. Он отдал ей разорванную фотографию, и гриффиндорка заулыбалась, наблюдая за мальчиком на метле. — Я искал окончание письма, — сказал Гарри, — но его здесь нет. Гарри забрал у нее письмо и фотографию, засунул их в мешочек, который висел у него на шее. — Думаешь, Батильда Бэгшот может помочь в поисках крестражей? Он не ответил, и Гермиона торопливо продолжила: — Гарри, я знаю, тебе очень хочется отправиться в Годрикову Впадину, но я боюсь… боюсь легкости, с которой нашли нас Пожиратели смерти. И поэтому сильнее, чем раньше, уверена — нам не следует появляться там, где похоронены твои родители. От тебя, наверняка, именно этого и ждут. Кетрин чувствовала себя явно лишней здесь и просто переступала с ноги на ногу. «Крестражи? Что такое крестражи?» — хотела спросить, но они продолжили диалог. — Дело не только в родителях, — все еще стараясь не глядеть на Гермиону, сказал Гарри. — На свадьбе Мюриэль много чего наговорила про Дамблдора. Я хочу узнать правду. — Я понимаю, конечно, почему тебя это расстраивает, Гарри… — Не расстраивает, — перебил он. — Я просто хочу выяснить, правда это или… — Гарри, ты действительно думаешь, что от злобной старухи вроде Мюриэль или от Риты Скитер можно услышать правду? Как ты можешь им верить? Ты же знал Дамблдора! — повысила тон Грейнджер. — Думал, что знаю, — пробормотал он. — Но тебе же известно, сколько правды было во всем, что Рита писала о тебе. Дож прав. Как ты можешь позволять этим людям марать память о Дамблдоре? Гарри отвел взгляд в сторону, стараясь не выдать негодования, которое его охватило. — Может, пойдем на кухню? — помолчав немного, предложила Гермиона. — Поищем что-нибудь на завтрак. — О, наконец-то еда! — Радостно отозвалась Кетрин. И, кажется, только сейчас ребята вспомнили, что находятся коридоре не одни. — Я такая голодная. В голове поставила путник обязательно спросить Гермиону про крестражи. Гарри кивнул, соглашаясь, последовал за Гермионой на площадку лестницы, прошел мимо двери. Под незамеченной им в темноте маленькой табличкой, на которой виднелись в краске глубокие царапины. Он остановился, чтобы прочитать написанное на табличке, когда девушки спустились на несколько ступеней ниже. Табличка выглядела эффектно, надпись на ней была аккуратно выведена от руки. «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка» — Гермиона, — позвал он, не поворачивая головы. — Вернись. — В чем дело? — спросила Грейнджер. Кетрин издала жалобный стон, понимая, что снова придется подниматься. — Р. А. Б. По-моему, я его нашел. Гермиона ахнула и бегом взлетела по лестнице, пока подружка неспешным шагом плелась следом. Гарри ткнул пальцем в табличку. Гермиона прочитала надпись и вцепилась в руку Гарри с такой силой, что он поморщился от боли. — Брат Сириуса? — прошептала она. — О, Регулус, да, помню, — промолвила Кетрин, облокачиваясь на перила. Несколько любопытных пар глаз устремились на неё, требуя ответы. — Не то чтобы помню. Он умер до моего рождения, — усмехнулась, будто это могло быть забавным. — Но отец многое о нем рассказывал. — И что он говорил? — спросила Гарри. — Ну, он был младшим братом Сириуса. — Это я и так знаю. — Поэтому мой папа не то чтобы много с ним общался, — продолжила девушка, будто ее и не обрывали вовсе. — Отец заканчивал школу, когда Регулус только поступил. Но они виделись. Папа говорил, что он вступил в Пожиратели совсем юным. Гарри неприятно скривился. — Однако потом захотел покинуть ряды Пожирателей, видимо наконец-то осознав, кто они такие и чего хотят. Но это было сложно, выступить против семьи и сильнейшего темного волшебника. И обратился к тому, кто уже совершал подобное. К моему отцу. — И что случилось? — спросила Гермиона. — Он погиб, — пожала плечами, говоря очевидное. — Волан-де-Морт не любит предателей. — Все сходится! — выдохнула Гермиона, обращаясь теперь к Гарри. — Если он был Пожирателем, то имел доступ к Волан-де-Морту, а, разочаровавшись, мог пожелать его падения! Она выпустила руку Гарри, перегнулась через перила и крикнула: — Рон! РОН! Поднимайся сюда, скорее! — Ронни, солнце, поспеши, тебя тут заждались, — ехидно добавила Кетрин. — Отвали, — сказал Рон минуту спустя, появился запыхавшийся, держа наготове палочку. — В чем дело? Мы будем завтракать? — Вот, впервые согласна с тобой, Ронни, может позавтракаем? — Не называй меня, Ронни, — огрызнулся он. Нахмурив лоб, он прочитал табличку, на которую молча указала ему Гермиона. — И что? Это ведь брат Сириуса, так? Регулус Арктурус… Регулус… Р. А. Б.! Медальон… Ты думаешь?.. — Надо выяснить, — сказал Гарри. — Да, завтрак откладывается, — тихо сказала девушка. Гарри толкнул дверь — она оказалась запертой. Гермиона ткнула в дверную ручку палочкой и произнесла: — Алохомора! Раздался щелчок, и дверь отворилась. Все четверо переступили порог и заозирались по сторонам. Спальня Регулуса была меньше, чем Сириуса, но так же наводила на мысль о былом великолепии. Изумрудно-серебристые цвета Слизерина встречались здесь на каждом шагу — на покрывале, на стенах и окнах. Над кроватью был старательно изображен родовой герб Блэков и их девиз: «Чистота крови навек». Под ним висели пожелтевшие вырезки из газет, склеенные таким образом, чтобы получился коллаж, теперь уже сильно обветшавший. Гермиона пересекла комнату, чтобы разглядеть его. — Все вырезки посвящены Волан-де-Морту, — сказала она. — Похоже, Регулус был его поклонником задолго до того, как вступил в Пожиратели. Гермиона присела, подняв облачко пыли, на кровать, чтобы прочесть вырезки. А Гарри попалась на глаза обрамленная фотография, с которой улыбались и махали руками члены хогвартской команды по квиддичу. Он подошел к ней поближе и увидел на груди каждого игрока изображение змея — слизеринцы. В мальчике, сидевшем в середине первого ряда, мгновенно узнавался Регулус, темными волосами и немного надменным выражением лица он очень походил на брата, хоть был пониже и похудощавее Сириуса. — Он был ловцом, — сказал Гарри. — Что? — рассеянно откликнулась полностью ушедшая в чтение Гермиона. — Он сидит в середине первого ряда, а это место ловца… Ну ладно, неважно, — сказал Гарри, сообразив, что никто его не слушает: Рон стоял на четвереньках, заглядывая под платяной шкаф. А Кетрин внимательно осматривала всю символику своего факультета, будто решая, что из этого забрать в их с Гермионой комнату. Гарри оглядел комнату в поисках возможных тайников, подошел к письменному столу. Однако и стол кто-то уже обыскал. Содержимое ящиков переворошили совсем недавно, стерев кое-где пыль. Ничего ценного в них не было: пожелтевшие гусиные перья, устаревшие, со следами неласкового обращения учебники и совсем недавно разбитый пузырек чернил, еще липкие остатки которых покрывали содержимое одного из ящиков. — Есть способ попроще, — сказала Гермиона, увидев, как Гарри вытирает о джинсы измазанные чернилами пальцы. Она вскинула палочку и произнесла: — Акцио, медальон! Кетрин замерла, ожидая. Однако ничего не произошло. Рон, перебиравший складки выцветших штор, разочарованно оглянулся: — Вот так, значит. Его здесь нет. — Может, и есть, только на него наложены контрзаклятия, — ответила Гермиона. — Ну, знаешь, чары, не позволяющие приманивать его посредством магии. — Что за медальон? Может, я знаю? — спросила у Гермионы, но Рон перебил её раньше, чем та успела ответить. — Не твое дело, — огрызнулся. — Остынь, Ронни. — Я. Не. Ронни, — лицо парня стало красным от гнева. Но девушке нравилось его бесить. — Успокойся, Рон, — попыталась уладить ситуацию Грейнджер. — Пусть она не называет меня так. — В чем проблема? Я же не называю тебя: «Рыжеволосый ублюдок». — Ты пожирательская подстилка, — повысил тон. Он надеялся её задеть этим замечанием, но не знал, что это не возымеет результата. — В самое сердце, — приложила ладонь к груди, изображая боль на лице. — Прекратите, вы оба, — сказал Гарри. — Нам надо найти медальон. Кетрин, это медальон Слизерина. Ты узнаешь его. — А зачем он вам? — Для победы над Волан-де-Мортом. В течение часа они обшаривали каждый дюйм спальни и в конце концов пришли к выводу, что медальона в ней нет. — Вообще-то он может быть где угодно в доме, — словно ободряя Гарри и Рона, сказала Гермиона, когда все спускались по лестнице: в чем большее уныние они впадали, тем, казалось, большей решимости она преисполнялась. — Пытался он уничтожить его или не пытался, ему нужно было спрятать медальон от Волан-де-Морта, правильно? А помните, сколько жутких вещей нам пришлось выбросить, когда мы были здесь в последний раз? Часы, которые стреляли во всех арбалетными стрелами, старые мантии, пытавшиеся придушить Рона. Регулус мог разместить их здесь для защиты тайника, в котором лежал медальон, хотя мы еще не знали в то… в то… Они обернулись к ней. Гермиона стояла, подняв одну ногу и вообще походя на человека, которого только что саданули заклятием Забвения — глаза ее явно утратили способность фокусироваться на чем бы то ни было. — …в то время, — шепотом закончила она. — Что с тобой? — поинтересовался Рон. — Там был медальон. — Что? — в один голос спросили все трое. — В шкафчике, который стоял в гостиной. И никто этот медальон открыть не смог. И мы… мы… — Кикимер тогда умыкнул кучу разных вещей, — сказал Гарри. Кетрин окончательно потеряла нить разговора. — У него в кухонном чулане целый склад был. Пошли, — продолжил Поттер. Гарри полетел мимо, перепрыгивая ступеньки, вниз по лестнице, друзья с топотом мчались за ним. Шума они наделали столько, что, проносясь через вестибюль, разбудили портрет старушки Блэк снова. — Мерзопакость! Грязнокровки! Отбросы общества! — завизжала она им вслед, но они уже ворвались в подвальную кухню и захлопнули за собой дверь. Гарри пробежал через всю кухню, притормозил, заскользив по полу, перед дверью Кикимерова чуланчика, рывком открыл её. Старые одеяла, на которых когда-то спал Кикимер, в этом грязном гнездышке все еще валялись, а вот спасенных поблескивающих безделушек больше не было. Остался лишь древний экземпляр книги «Природная знать. Родословная волшебников». Не желая поверить глазам, Гарри схватил одеяла, встряхнул их. Наружу выпала и грустно покатилась по полу дохлая мышь. Рон, застонав, сел на кухонный стул. — Еще не конец, — сказал Гарри и громко крикнул: — Кикимер! Раздался звучный хлопок, и перед холодным очагом возник домовый эльф, которого Гарри с такой неохотой унаследовал от Сириуса: маленький, в половину человеческого роста, с висящей складками бледной кожей и такими же, как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белыми волосами. Он был весь в грязном тряпье, а презрительный взгляд, которым он наградил Гермиону, показывал, что переход к другому владельцу на его принципах нисколько не сказался. — Хозяин, — квакнул Кикимер голосом бычьей лягушки и низко поклонился, бормоча себе в колени: — Снова в старом доме моей хозяйки вместе с осквернителем крови Уизли и Блэкбери, так еще и с грязнокровкой… — Я запрещаю тебе называть кого бы то ни было «осквернителем крови» и «грязнокровкой»! — рявкнул Гарри. Кетрин было все равно на это обзывательство, она заняла свободный стул. Кикимер с его длинным, опустившимся вниз носом-рыльцем и налитыми кровью глазами казался ему существом на редкость непривлекательным. — Я собираюсь задать тебе вопрос, — продолжал Гарри, — и приказываю ответить на него правдиво. Ты понял? — Да, хозяин, — ответил Кикимер и снова поклонился. Но губы эльфа продолжали беззвучно шевелиться, наверняка, изрыгая оскорбления, которые вслух ему произносить запретили. — Два года назад, — сказал Гарри, — в гостиной наверху был найден большой золотой медальон. Мы его выбросили. Ты после украл его? На миг наступило молчание. Кикимер выпрямился и взглянул в лицо Гарри. А затем сказал: — Да. — Где он сейчас? — ликующе спросил Гарри. Кикимер зажмурился, похоже, реакцию на следующее его слово видеть ему ничуть не хотелось. — Пропал. — Пропал? — повторил Гарри, чувствуя, как сникает весь его восторг. — Что значит «пропал»? Эльф задрожал. И даже закачался. — Кикимер, — свирепо произнес Гарри. — Приказываю тебе… — Наземникус Флетчер, — проквакал, не открывая глаз, эльф. — Наземникус Флетчер украл все: картинки мисс Беллы и мисс Цисси, перчатки моей хозяйки, орден Мерлина первой степени, кубки с родовым гербом и… и… — Кикимер глотал воздух, его впалая грудь быстро поднималась и опускалась, потом он открыл глаза и издал леденящий кровь вопль: — …и медальон, медальон хозяина Регулуса, Кикимер поступил дурно, Кикимер не выполнил приказа! — существо задрожало и стало бить себя по голове. Гарри отреагировал инстинктивно: как только Кикимер бросился к стоявшей в решетке очага кочерге, Гарри прыгнул на него и прижал к полу. Визг Гермионы смешался с воплями эльфа, однако Гарри перекричал обоих: — Кикимер, приказываю тебе хранить неподвижность! — Гермионе не нравилось, когда мучали эльфов и распоряжались ими, как вещью, но сейчас возражать не стала. Почувствовав, как эльф закоченел, Гарри встал на ноги. Кикимер так и остался лежать на полу, из его глаз лились слезы. — Разреши ему подняться, Гарри, — прошептала Гермиона. — Чтобы он сам себя кочергой лупцевал? — фыркнул Гарри и опустился рядом с эльфом на колени. — Нет уж. Хорошо, Кикимер, мне нужна правда: откуда ты знаешь, что медальон украл Наземникус Флетчер? — Кикимер его видел! — просипел эльф. Слезы, миновав нос, лились ему в рот, полный зеленоватых зубов. — Кикимер видел, как он выходил из чулана К-кикимера с руками, полными сокровищ Кикимера. Кикимер сказал гадкому вору «Перестань», — но Наземникус Флетчер засмеялся и у-убежал… — Ты сказал «медальон хозяина Регулуса». Почему? — спросил Гарри. — Откуда он взялся? Что собирался сделать с ним Регулус? Сядь, Кикимер, и расскажи мне все, что ты знаешь о медальоне и о том, что связывало с ним Регулуса! Эльф послушно сел, сжался в комок, опустил мокрое лицо между коленей и принялся раскачиваться взад и вперед. Когда он заговорил, голос его звучал приглушенно, но в тихой и гулкой кухне различался достаточно ясно. — Хозяин Сириус сбежал, скатертью дорога, он был плохой мальчик, он разбил своим беззаконным беспутством сердце моей хозяйки. А хозяин Регулус был истинной гордостью семьи, знал свой долг перед именем Блэка, знал, в чем величие чистой крови. Много лет он беседовал с Темным Лордом, который собирался вывести волшебников из тени, чтобы они правили магглами и маггловскими выродками. А когда ему исполнилось шестнадцать, хозяин Регулус присоединился к Темному Лорду. Он так гордился, так гордился, так счастлив был послужить… И однажды, через год после вступления в ряды, хозяин Регулус пришел на кухню, чтобы поговорить с Кикимером. И хозяин Регулус сказал… сказал… — Старый эльф начал раскачиваться намного быстрее. — Он сказал, что Темному Лорду нужен эльф. — Волан-де-Морту понадобился эльф? — переспросил Гарри и оглянул собравшихся на маленькой кухне, которые выглядели не менее озадаченными, чем он. — О да, — простонал Кикимер. — И хозяин Регулус предложил ему Кикимера. Это высокая честь, сказал хозяин Регулус, честь для него и для Кикимера, который должен сделать все, что прикажет ему Темный Лорд, а потом вернуться домой. Кикимер закачался совсем уж быстро, теперь дыхание его перебивалось рыданиями. — И Кикимер отправился к Темному Лорду. Темный Лорд не сказал Кикимеру, что они станут делать, но взял Кикимера с собой в пещеру у моря. А за той пещерой была другая, гораздо больше, и в этой пещере было огромное черное озеро. И там была лодка. Гарри выглядел очень задумчиво, он опустил взгляд на носки и глубоко дышал, будто пытался справиться с тошнотой. Он был бледным, сжимал и разжимал кулак. Но, казалось, будто только Кетрин замечает его болезненность. — На острове стояла ча-чаша, полная зелья. И Те-темный Лорд велел Кикимеру пить его… — Эльфа трясло с головы до пят. — Кикимер пил, и пока он пил, он видел страшное… Кикимер горел изнутри… Кикимер кричал, молил хозяина Регулуса спасти его, молил хозяйку Блэк, но Темный Лорд только смеялся… он заставил Кикимера выпить все зелье… и бросил в пустую чашу медальон… и опять наполнил её зельем. А потом Темный Лорд уплыл, оставив Кикимера на острове... Гарри оперся на край деревянного стола, видимо, чтобы не упасть. Гермиона наконец-то заметила состояние друга и сделала несколько шагов к нему: — Гарри? — Все, хорошо. Кикимер продолжай, — он поднял руку, и Гермиона остановилась, скрещивая свои пальцы. — Кикимер хотел воды, он подполз к берегу острова и пил из темного озера… и руки, мертвые руки, высунулись оттуда и утащили Кикимера под воду… — Как же ты выбрался? — спросил Гарри и нисколько не удивился, обнаружив, что задал этот вопрос шепотом. Кикимер поднял уродливую голову и взглянул на Гарри большими, налитыми кровью глазами. — Хозяин Регулус позвал Кикимера назад, — сказал он. — Понятно, но как тебе удалось спастись от инферналов? — с раздражением в голосе спросил Поттер, будто от каждого слова, голова болела все больше. Кикимер, похоже, не понимал, о чем его спрашивают. — Хозяин Регулус позвал Кикимера назад, — повторил он. — Понятно, и все-таки… — Это же очевидно, Гарри, — сказал Рон. — Он аппарировал. — Но… в той пещере нельзя аппарировать, — сказал Гарри, — иначе бы Дамблдор… — У эльфов своя магия, не такая, как у нас, правильно? — сказал Рон. — В Хогвартсе они аппарировали в любую сторону, а мы не могли. — Молодец, Ронни, ты всё-таки не такой идиот, как я думала. Рон бросил на нее злобный взгляд, но ничего не сказал. Гермиона ледяным тоном произнесла: — Разумеется, Волан-де-Морт считал ниже своего достоинства вникать в особенности домовиков и на манер всякого чистокровки относился к ним, как к животным. Ему и в голову не пришло, что они могут обладать магией, о которой он ничего не знает. — Высший закон домовика — приказ хозяина, — нараспев сообщил Кикимер. — Кикимеру велели идти домой, Кикимер пошел домой… — Вот видишь, ты сделал, что тебе велели, ведь так? — ласково сказала Гермиона. — Значит, в невыполнении приказа ты не повинен! Кикимер, раскачиваясь все с той же скоростью, потряс головой. — Что произошло, когда ты вернулся? — спросил Гарри. — Какими словами ответил Регулус на твой рассказ о случившемся? — Хозяин Регулус очень встревожился, очень, — заквакал Кикимер. — Хозяин Регулус велел Кикимеру спрятаться, из дома не выходить. А потом… это было немного позже… хозяин Регулус ночью пришел к чулану Кикимера, и хозяин Регулус был странный, не как обычно, в расстройстве ума, сказал бы Кикимер… и он попросил Кикимера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кикимер был с Темным Лордом… И они отправились в путь. — И он заставил тебя выпить зелье? — спросил охваченный отвращением Гарри. Но Кикимер лишь покачал головой и заплакал. Кетрин прижала ладонь ко рту, она поняла, как погиб дядя до того, как ответил эльф. — Хо-хозяин Регулус достал из кармана медальон, такой же, как у Темного Лорда, — сказал Кикимер, слезы уже текли по обеим сторонам его рыльца. — И он велел Кикимеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны… Рыдания Кикимера обратились в подобие скрежета, Гарри приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. — И он приказал… Кикимеру уйти… без него. И он велел Кикимеру… идти домой… и никогда не говорить хозяйке… что он сделал… но уничтожить… первый медальон. И он выпил… все зелье… а Кикимер поменял медальоны… и смотрел, как хозяина Регулуса… утаскивали под воду… и… — Ах, Кикимер! — простонала расплакавшаяся Гермиона. Она опустилась рядом с эльфом на колени, пытаясь обнять его. Но он немедля вскочил на ноги и с нескрываемым отвращением отпрыгнул от нее. — Грязнокровка коснулась Кикимера. Что сказала бы хозяйка? — Я же велел тебе не называть её «грязнокровкой»! — рявкнул Гарри, но эльф уже и сам наложил на себя взыскание: упал на пол и начал биться об него лбом. — Останови его, останови! — закричала Гермиона. — Разве ты не видишь, как ему плохо? Они же обязаны подчиняться любому приказу! — Кикимер, стой! Стой! — крикнул Гарри. Эльф лежал на полу, задыхаясь и дрожа, вокруг его носа поблескивала зеленая слизь, на мертвенно бледном лбу, которым он колотился об пол, набухали ссадины, налитые кровью глаза припухли, наполнились слезами. — Итак, ты принес медальон домой, — сказал он, ему было не до милосердия, требовалось выяснить все до конца. — И попытался уничтожить его? — Что ни делал Кикимер, он не смог даже царапину на нем оставить, — простонал эльф. — Кикимер перепробовал всё-всё, что знал, и ничего, ничего не помогало — так много могучих заклятий было наложено на крышку медальона. Кикимер был уверен: чтобы уничтожить медальон, нужно его открыть, а он не открывался… Кикимер наказал себя и попробовал еще раз, потом еще наказал и опять попробовал. Кикимер не смог выполнить приказ, Кикимер не уничтожил медальон! А его хозяйка сходила с ума от горя, потому что хозяин Регулус пропал, а Кикимер не мог рассказать ей, что случилось, нет, потому что хозяин Регулус ве-ве-велел ему не говорить никому в семье о том, что было в пещере… Кикимер зарыдал так, что произносить связных слов больше уже не мог. По щекам смотревшей на него Гермионы текли слезы, однако притрагиваться к нему она больше не решалась. Даже Рон, к поклонникам Кикимера не принадлежавший, выглядел расстроенным. Гарри опустился на корточки, потряс головой, стараясь прояснить её. — Я не понимаю тебя, Кикимер, — в конце концов сказал он. — Волан-де-Морт пытался убить тебя, Регулус умер, чтобы сокрушить Волан-де-Морта, и все-таки ты с радостью выдал ему Сириуса? С радостью отправился к Нарциссе и Беллатрисе и передал через них сведения Волан-де-Морту… — Гарри, у Кикимера голова устроена по-другому, — сказала Гермиона, ярая защитница данных существ, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Он раб. Эльфы-домовики привыкли к дурному, даже жестокому обращению. В том, что сделал с Кикимером Волан-де-Морт, ничего такого уж необычного не было. А войны волшебников — что они значат для эльфов вроде Кикимера? Он предан людям, которые добры к нему, и миссис Блэк, наверное, была добра, а Регулус был добр определенно, вот он и служил им с полной охотой и разделял их верования. Я знаю, что ты хочешь сказать, — продолжала она, увидев, что Гарри собирается ей возразить, — что взгляды Регулуса изменились… Но, похоже, Кикимеру он об этом не сказал, так? И я, пожалуй, знаю почему. И Кикимер, и родные Регулуса чувствовали себя в большей безопасности, придерживаясь давних воззрений на чистоту крови. Вот Регулус и старался защитить их всех. — Сириус… — Сириус вел себя с Кикимером ужасно, Гарри, и не смотри на меня так, ты знаешь, что это правда. Когда Сириус перебрался сюда, Кикимер уже провел в одиночестве долгое время и, наверное, изголодался по хоть какой-нибудь привязанности. Уверена, «мисс Цисси» и «мисс Белла» были очень милы с Кикимером, когда он оказался у них, вот он и услужил им, рассказав все, что они желали узнать. Я давно говорила: волшебникам еще придется заплатить за то, как они обращаются с домовиками. Что же Волан-де-Морт заплатил… и Сириус тоже. Гарри не стал с ней спорить. У Кетрин же было другое мнение, очень подходящее к аристократичному происхождению: эльфы — рабы волшебников. Они созданы, чтобы служить, они вещь. Но, как и с любой вещью, к ним надо относиться хорошо и бережно, чтобы не испортить, не сломать. — Кикимер, — спустя некоторое время сказал Гарри, — когда тебе станет немного лучше, сядь… ээ… пожалуйста. Прошло еще несколько минут, и, наконец, икота Кикимера стихла. Он сел и выпрямился, потирая глаза кулачками, совсем как маленький ребенок. — Я хочу попросить тебя кое о чем, Кикимер, — сказал Гарри. В поисках помощи он взглянул на Гермиону: приказ Гарри хотел отдать мягко, но в то же время не притворяясь, будто это не приказ. Впрочем, его изменившийся тон, видимо, заслужил одобрение Гермионы — она поощряюще улыбнулась ему. — Я хочу, Кикимер, чтобы ты отыскал Наземникуса Флетчера, пожалуйста. Нам нужно выяснить, где медальон, где медальон хозяина Регулуса. Это очень важно. Мы хотим закончить работу, которую начал хозяин Регулус, хотим… мм… сделать так, чтобы его смерть не была напрасной. Кикимер опустил кулачки и уставился на Гарри. — Найти Наземникуса Флетчера? — проквакал он. — И доставить его сюда, на площадь Гриммо, — сказал Гарри. — Как тебе кажется, ты сможешь сделать это для нас? Кикимер кивнул, поднялся на ноги, и радостно затряс головой, как болванчик. Гарри вытащил из мешочка поддельный медальон, в котором Регулус оставил записку для Волан-де-Морта. — Кикимер, я, ээ… хотел бы, чтобы ты взял эту вещь, — сказал он, вкладывая медальон в руку эльфа. — Она принадлежала Регулусу, и, я уверен, он был бы рад, если бы ты владел ею, как знаком его благодарности за все, что ты… — Перебор, дружок, — сказал Рон, когда эльф, взглянув на медальон, одурело и горестно взвыл и снова бросился на пол. Почти полчаса ушло у них на то, чтобы успокоить Кикимера, до того потрясенного переходом наследия рода Блэков в его полную собственность, что он и на ногах-то стоять не мог. Когда Кикимер наконец обрел способность хоть как-то передвигаться, все проводили его к чуланчику, посмотрели, как он старательно прячет медальон среди грязных одеял, и заверили, что в его отсутствие у них не будет дела важнее, чем охрана этого сокровища. Он отвесил два глубоких поклона Гарри, «почти Блэк» и Рону и даже как-то смешно дернулся в сторону Гермионы — возможно, то было попыткой уважительного прощального привета. А потом раздался обычный громкий хлопок: Кикимер аппарировал. — Может сейчас, наконец-то, позавтракаем? — спустя полминуты предложила Кетрин. Девушка вызвалась сварить овсянку, то немногое, что смогла найти в полупустых ящиках на кухне, заросших паутиной, заверив, что она единственная, кто сможет это сделать. И это правда. У мальчиков не было опыта даже подогреть что-то, а у Гермионы, все попытки что-то приготовить заканчивалась неудачами. Им хватило недели, чтобы это понять и освободить кухню. Через двадцать минут они уже сидели за длинным деревянным столом, когда Кетрин вышла из кухни, левитируя над собой четыре тарелки. — Для Гарри, — одно вкусно пахнущее блюдце опустилось перед Избранным. — для моей подружки Гермионы и для Ронни. Рон с подозрением смотрел на свою порцию каши, пока девушка усаживалась на скамью рядом. Ребята не стали ждать особого приглашения, поэтому сразу приступили к трапезе. — Какие-то проблемы, Ронни? — сделала ударение на его имя. Он стиснул ложку. — Ты отравила мою порцию? — Конечно, подсыпала слабительное, — будничным тоном заявила, поднеся ко рту ложку. — Видите, я же говорил, — воскликнул Рон, ударив по столу кулаком. Но друзья не отреагировали должным образом. — Она шутит, Рон, — сказала Гермиона. — А если нет? — Ронни, поверь, если бы я захотела убить тебя или причинить вред, то сделала бы это уже. Такие аргументы не слишком убедили Уизли, но и с голодом он больше не мог бороться, поэтому на свой страх и риск он приступил к пище. — Так, что такое крестражи? — несмело спросила девушка спустя полминуты тишины. — Не твое дело, — буркнул Рон, но она смотрела на Гермиону, ожидая, та перевела взгляд на Гарри, как бы спрашивая его разрешение, и он кивнул. — Волшебный артефакт, созданный при помощи темной магии. В нем хранится часть души мага. Пока предмет цел, волшебник, создавший его, бессмертен. — Так, — Кетрин сложила руки в замок, — то есть это, как сохраниться в игре? Даже, если тебя убьют, ты возродишься на том же уровне? — прибегла к маггловским аналогиям, видимо, специально, чтобы только Рон не понял их. — Да, что-то вроде этого, — согласилась Гермиона. — И у Волан-де-Морта есть крестраж? — подошла к самому главному. — Да. — И он в медальоне? — Скорее всего. — Хм, — Кетрин усмехнулась, — то есть надо лишь уничтожить часть души в медальоне и все? Волан-де-Морт повержен? — Небольшая загвоздка, — начал Гарри, уголки губ опустились вниз. — Мы думаем, что их шесть.