Безумие на двоих

Сентябрь 1997 ТЕО

Пластиковой трубочкой черного цвета он перемешивал лед, кусочки мяты и дольки лайма в стеклянном бокале, те закручивались в водовороте, иногда сталкиваясь со стеклом, издавая звон. Маленькие капельки из-за знойного летнего солнца стекали по гладкой поверхности вниз. — Тео? — он поднял взгляд, мама наблюдала за ним с легкой улыбкой, отделив кудри от мокрого лба цветастым платком. — Почему ты грустишь? Нежный голос наполнил грудь приятным теплом. Он оставил напиток в покое, облокачиваясь на плетеную спинку стула. Поджал тонкие губы, не зная, стоит ли выдавать чувства, но в янтарных глазах увидел поддержку, как и всегда, поэтому на выдохе сказал: — Я не хочу возвращаться домой. Отец изменился, он и раньше с трудом проявлял свои чувства, но теперь был словно ледяное изваяние. Холодный, замкнутый, чужой. Что-то происходило, но ребёнка старательно отгораживали от этого. — Все нормально, — ладошка легла поверх детской, слегка сжимая, большой палец скользнул по коже. В это мгновение материнская рука на секунду стала другой, пальчики длиннее, кожа светлее. Он поднял взгляд и увидел перед собой Кетрин. Это длилось секунду, контуры образа размылись, превращаясь вновь в материнские очертания. Теодор открыл глаза, встретив кромешную тьму комнаты. Сон снова предательски оборвался, возвращая в реальность. Он в Мэноре, «домом» назвать это место язык не поворачивается. Больше месяца ему снится одно и то же. Путешествие с мамой в Италии без Теодора Старшего. Это были лучшие выходные — они чувствовали себя свободными, делая, что хотят, а не то, что положено чистокровным аристократам. Например, часто посещали маггловский мир. Эта неделя — последнее теплое воспоминание. Вскоре мама умерла. Однако уже несколько дней как сон прерывается, вместо матери возникает образ Кетрин. Наверное, это подавленное чувство вины, он знал, что она в опасности, знал, что она просто так не покинет Англию, но ничего не делал. Утешало одно: девушка жива, так как он периодически получал сообщения. Ощущал жжение в районе груди, но не все посланные вопросы получали ответ. Теодор не мог ей признаться в том, что происходит, опасаясь реакции. Было тяжело. Он держался за хорошие воспоминания, пытаясь сохранять трезвый рассудок. Да, физические пытки прекратились, и он надеялся, что и синапсы в мозгу восстанавливаются, но каждый день из-за нахождения рядом с Темным Лордом его психическое здоровье страдало. Да и церемония прошла не очень. И если бы не Линки, которая обхаживала его два дня, несмотря на приказ отца (но ведь хозяином был Нотт Младший, и его жизнь важнее прихоти бывшего хозяина), он бы, наверное умер. Домовиха провела у постели все время, не смыкая глаз, обтирала тело влажной тряпкой и отпаивала его различными зельями. А после того, как Теодор пошел на поправку, Линки побила себя кочергой по рукам за непослушание бывшему хозяину. И если бы не Тео, наверняка переломала бы все кости. Тео поднялся с постели, грудь покрылась легкой испариной, он всегда спал под теплым одеялом, несмотря ни на что. Подошел к окну, раздвинул плотные портьеры в сторону и открыл створку, впустив холодный осенний воздух. Здесь всегда тяжело дышать. Присев на край подоконника, достал сигарету. Сделав первую затяжку, развернул медальон, чтобы разглядеть надпись на обороте в лунном свете. «Что случилось?» Как просто. Сообщения до этого содержали отборный маггловский мат, подобный он только несколько раз слышал от парней, с которыми познакомился в четырнадцать лет, те и подсадили его на сигареты. Он с легкостью представил, как она выглядит, когда отправляет подобные неприличные для девушек «его круга» сообщения. Её щеки пылают, губы сжаты в тонкую линию и кажутся совсем белыми, а в глазах плещется гнев, словно лава, выбравшаяся из кратера. Скорее всего, она даже что-то сломала. Усмехнулся. Она всегда такая пылкая, ему сейчас не хватает её живости. О, Великий Мерлин, как он скучал. Сжав в ладони медальон, отправил сообщение. «Ничего». Это еще больше бесит её, он был уверен.

***

Теодор был в доме на берегу моря. Волны постепенно уменьшались, подходя к берегу белой пеленой, а затем снова скользили обратно, оставляя мягкий темный песок — отличный для лепки башен. Они с мамой утрамбовывали им ведерко, пока прохладная вода омывала ноги и колени, а потом отойдя немного до ровной местности, переворачивали, он стучал лопаткой по дну, создавая ровный конус. Затем из основы вытесывали остальное: окошки, ступеньки, башни, повторяя процедуру. Теодор внимательно вглядывался в окно, запоминая это мгновение. Солнце скользило за горизонт, окрашивая небо в палитру красно-оранжевых оттенков. Джанет была в соседней комнате, собирала вещи в чемодан. — Здесь красиво, — он развернулся, не веря собственному слуху. Действительно, перед ним стояла Кетрин в светлых джинсах и красной кофте. Кажется, он впервые видел её в джинсах, столь странный образ решил создать его больной мозг. — Да, — она такая красивая, хотелось подойти и сжать в объятьях, но он стоял на месте, не смея двигаться. — Почему ты не отвечаешь мне? — ровным тоном спросила она, скрестив руки на груди. — Ты правда тут? — ответил вопросом на вопрос, зная, как это её раздражает, но ему надо было узнать. — Да, — Кетрин опустила руки вдоль тела, сжав ладони в кулак, сдерживая эмоции. — Ты гребанный эгоистичный идиот, — повысив тон, отчеканила, а после с шумом выпустила воздух. Её грудь быстро двигалась. О, он скучал по её огню. — Знаю, — ответил спокойно, несмотря на рвущееся на волю сердце. — Я боялась, что ты умер. — Понимаю. — Я хотела даже бросить все и аппарировать к тебе. — Но поняла, что дом закрыт для аппарации, — закончил за неё Теодор. — Исходя из чего, могу сделать выводы, что ты опять поступила бездумно, оставшись в Англии. Она выпучила глаза, не ожидая нападки с его стороны. Хватило нескольких секунд, чтобы вскинуть подбородок, собрав крупицы самоконтроля. — Ты отвратителен. — Ты так не думаешь, — покачал головой и сделал несколько шагов к ней. Он хотел взять её руку, почувствовать прежнее тепло, мягкость кожи, но пальцы прошлись сквозь девушку. Будто она бестелесный фантом. — Каким образом ты оказалась здесь? Она была так близко, такая манящая, но при этом так далеко. — Я много времени провела в библиотеке. — Это наверняка темное заклинание. Девушка повела плечами, будто осквернение собственной души последнее, что её волнует. — Возможно. — Тебе не стоило этого делать. — А тебе стоило отвечать на сообщения. Почему же ты их игнорировал? — Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли, — Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела, — вспомнил отрывок из сборника, что сейчас читал, ему никогда не составляло труда запоминать стихотворения. Закончил, зная, как девушка отреагирует на подобный ответ. Но Кетрин долго молчала, внимательно оглядывая парня перед собой. — Шекспир? — Он самый. Девушка хмыкнула, на губах появилась кривая усмешка. Она точно была реальна, теперь Теодор был в этом уверен, так как его воображение рисовало огонь и молнии, а не это. — Какая печаль у тебя на сердце, mon amour? — с такой нежностью, на которую только была способна, спросила девушка. Рука потянулась к небритой щеке, но, как и до этого, пальцы скользнули сквозь. Она скрыла раздражение, натянув улыбку пошире. У Кетрин были свои тактики общения с ним, как и у него с ней. Теодор знал, что беспокойство девушки не наигранно, и ему хотелось бы рассказать, чтобы она не узнала это через медальон, хотя бы. — Я-я, — он осёкся, язык отчаянно сопротивлялся озвучивать правду, — болел. — Прекрати, — протянула девушка, прищурив взгляд, все еще сохраняя самообладание, несмотря на его старания, — между нами никогда не было секретов. Почему же сейчас ты ведешь себя так? Чего такого ты не можешь мне рассказать? Они хранили секреты и страхи друг друга. И Теодор знал, что мог довериться, но не хотел увидеть разочарование в её глазах. — Тебе не понравится ответ. — Но я хочу знать. Он опустил голову, рассматривая узор на полу. Завернул левый рукав рубашки, демонстрируя черную татуировку. Теодор не сразу поднял взгляд, Кетрин несколько секунд рассматривала клеймо, прежде чем сказать: — Теперь ты больше похож на маггловского подростка, — усмехнулась, посмотрев ему в глаза. — Конечно, не лучший дизайн, хоть и видна явная дань Салазару. Но если тебе нравится, — пожала плечами. Он почувствовал облегчение. Кетрин непредсказуемая, он ожидал взрыва, гнева, непонимания, но получил улыбку. Она поддерживает, впрочем, всегда так было. Теодор знал, убей он человека и приди к ней, девушка бы помогла закопать труп. Но он отчаянно надеялся, что до этого не дойдёт. Боялся, что рано или поздно розовые очки слетят с неё, и она поймет, что человек перед ней не идеальный. Не идол, которому она все прощала и позволяла. Не тот, за которого стоит бороться, страдать. Он знал, она готова умереть ради него. Ради него... Ради парня с тараканами в голове, который все еще учится любить. Но и он был готов положить голову на отсечение за её душу, впрочем, именно так он и сделал. Но почему же Кетрин так не ценила ту жертву, отчаянно залезая в петлю. Впрочем, это как раз таки и не было удивительным. Он бы больше удивился, если бы та послушно вернулась в Италию, дожидаясь окончания войны. — Отвратительный дизайн, — согласился Тео. — Руки бы татуировщику оторвать, — в ответ на это он усмехнулся. Радость, тепло и безумная любовь к этой девушке, наполняли грудь. — Как ты? — мягко спросила она с легкой ноткой грусти. — Дерьмово. Я почти в аду. — Ты тоже участвуешь в рейдах? — сглотнув, спросила. — Иногда. Ты же знаешь, мне приходится. Таковы условия сделки, — начал оправдываться, поздно понимая бесполезность данного занятия. Она знает. — Я помню. — Надеюсь, ты в безопасности? — Ты же знаешь, я не гриффиндорка, чтобы руководствоваться слабоумием и отвагой. — Но ты импульсивна и неконтролируема. Как огонь. — Я в безопасности, — он шумно выдохнул, опуская рукав обратно. Меньше всего хотелось смотреть на клеймо. — Как Драко? — Ты за него беспокоишься? — удивился Тео, подняв черную бровь. — Не я, — большего и не требовалось. — В порядке. Лорд не сильно жалует их семью. Это хорошо, потому что Драко просто сидит в поместье, его никуда не отправляют. Даже в Хогвартс, несмотря на новый приказ. — Зато отправляют тебя. — Да, Он добавил меня на полочку к своим любимым игрушкам. — И что тебе предстоит? Он склонил голову на бок, размышляя, стоит ли говорить правду. Теодор понимал, что выбора нет, она просто так не уступит. — Готовится небольшая операция в этот четверг в деревне Ламберхерст, что в графстве Кент. Там много сквибов, а также замок Скотни. Как стрелять рыбу в бочке. — Береги себя, ради Мерлина. — И ты, — он хотел сказать, как сильно любит, как скучает, но она растворилась в воздухе раньше, оставив его одного.

***

Они аппарировали почти в центр деревни. — Что за ху… — не успел закончить маггл, решивший сегодня в солнечный день помыть машину, после недели дождей, когда Джагсон без раздумья кинул зеленую вспышку ему в грудь. Мужчина, скользя по бамперу, сжимая в руках губку, упал на землю. Джагсона назначили командующим над дюжиной подростков, в числе которых был Теодор. Волан-де-Морт стремительно собирал армию, беря юнцов из семей полукровок и других стран. Некоторые фанатики, жаждая крови и безнаказанности, охотно записывались в добровольцы, другие же из страха. Теодор знал, что как минимум пятеро из его группы были не из Англии, это многое говорило о том, как распространяется влияние Тёмного Лорда по миру. Например, он точно знал, что сотни новых солдат прибыли из Норвегии, подчиняя территорию Британии себе. Лидер небрежно перешагнул через труп, наступая тому на ладонь. Они двигались по главной дороге вдоль ухоженных небольших коттеджей. Задача простая. Следующий поворот выведет их к улице сквибов, они кучкуются, опасаясь нападения. Надо их доставить на плантацию, где те будут трудиться во Славу Тёмного Лорда. Многие страны держали нейтралитет, а некоторые отказывались сотрудничать, узнав о смене власти, прекрасно понимая, кто стоит за Пием Толстоватым. Поэтому нужны были руки, которые бы создавали вещи и сапоги, выращивали и собирали волшебные растения в теплицах. Работы много. После надо было захватить замок Скотни. На его основе хотели создать еще одну базу Пожирателей Смерти. Где продолжили бы набор юнцов и их тренировки, а также это хороший перевалочный пункт для того, чтобы двигаться дальше на юг. Возможно, не будь Джагсон излишне самодовольным, то заметил, как здесь тихо. Слишком. Никаких тебе детей, играющих в мяч, жён на крыльцах, которые бы, развешивали чистые вещи на веревках, обсуждая с соседкой мужа. И даже не было мужчин, которые бы, развалившись на удобных затертых креслах, попивали бы пиво, обсуждая вчерашний матч по регби. Но Теодор, подметив данную странность, сжал в руке палочку, готовый к атаке. Белые сгустки энергии ударили по земле, туман рассеялся, формируя очертания людей в голубых плащах. Орден. Они не покрывали свои лица масками, не за чем. Яркие вспышки полетели в их сторону, застав врасплох, они оглушили сразу двоих парней, что стояли с правой стороны от Тео. Теодор двигался быстро и чётко, отражая удары. Концентрация и внимательность, чтобы не пропустить ни одно заклинание. Зеленая вспышка ударила совсем рядом, угодив в грудь совсем молодого Пожирателя. Его звали Николас, тому только исполнилось семнадцать. Было несложно понять, где кто по опознавательным знакам, у одного нашивка, у другого маска немного отличается, у кого-то ножны прикреплены к ремню. Аваду кинул Грюм. Тот не брезговал непростительными, в отличие от остальных своих напарников. Мерлин свидетель, все считали бывшего преподавателя по ЗоТИ мертвым. Но тот ловко, словно мальчишка, маневрировал на деревянном протезе, уворачиваясь от заклинаний и посылая в ответ. Теодор отвлекся, что было непростительной ошибкой. В этот же момент, красная вспышка угодила рядом, попав в еще одного Пожирателя, он решил найти поддержу в Тео, поэтому схватился за черную мантию, падая на землю, тем самым подставляя и таща за собой напарника. Левой рукой ударил того по руке, с трудом держась на ногах, и тот разжал хватку, теряя сознание у его ног. Он повернулся в сторону последней атаки, собираясь нанести удар. Но замер, узнав огненно-рыжие волосы, выглядывающие из-под капюшона голубой мантии, тот же цвет, что и фирменная школьная форма Французской академии. «Идиотка». Она в джинсах в таких же, что и во сне. Несмотря на все распоряжения и приказ «не отступать до последнего», он аппарировал, оказавшись за её спиной. Это произошло за мгновение. Вот крепкие руки обнимают девичью талию, притягивая ближе к груди, еще одно перемещение, он едва успевает перевести дыхание, надеясь, что их не расщепит. И, наконец, они вдвоем стояли под кроной деревьев в двух кварталах от битвы, он слышит взрывы, но ему все равно. Он слегка нагнулся вперед. Холодная гладкая поверхность маски коснулась мягкой щеки. Лёгкие наполнились приятным ароматом розы. Прикрыв глаза, он с трудом принимал реальность. Она рядом. Здесь. Грудь снова наполнилась теплом и приятным напряжением. — Ты же говорила, что слабоумие и отвага не в твоем стиле, — спустя тридцать секунд тишины припомнил Тео. — Я хотела увидеть тебя, — растворяясь в его объятьях, сказала девушка, — а я всегда получаю то, что хочу. Ты не оставил мне другого выбора. — Очень глупо с твоей стороны так рисковать. — Многие тысячелетия любовь толкала людей на весьма глупые поступки. «Еще одну секунду», — повторял вновь и вновь, не решаясь отпустить. Женские ладошки легли на его руки, что обвивали талию, и он их разжал, позволив отступить. Она развернулась. Палец скользнул по контуру маски, а он хотел почувствовать их на своем лице. Но ждал, не решаясь действовать. Кетрин приподняла маску с подбородка, стянула, задевая капюшон, скрывающий кудри. Правая рука скользнула по щетине, и он закрыл глаза, запоминая, смакуя несколько мгновений нежности. Затем прошлась по тонким губам, и Теодор, не выдержав искушения, прикусил подушечку губами, вырвав вздох. Она выдернула палец из хватки, чтобы снова опустить ладонь на щеку, проводя пальцами по хрящику уха, путаясь в шоколадных кудрях. Большой палец скользил по щетине, лаская. Девушка приподнялась на носочках, касаясь его губ своими. Он подался вперед, целуя. Забыв обо всем. О войне, о гибели сотоварищей, молодых мальчишках, которые не вернутся домой, об ужасах войны, крови и гниющей плоти. Важен был только этот момент. Лишь она и тот трепет, что щекочет грудь, заставляя сердце биться чаще. Всего несколько мгновений, словно умиротворяющий бальзам. И она отстранилась, янтарные глазки забегали по лицу, запоминая утомлённое лицо с темными кругами под глазами, и Теодор искренне пожалел, что не побрился с утра. — Тебе пора, — словно пощёчина, но она была необходима. Она обратно натянула маску, заботливо накинув капюшон на голову. — Скоро увидимся. — Я люблю тебя, — аппарируя, промолвил Теодор. Он вернулся на ту же улицу. Его не было чуть больше двух минут, а Джагсон мертв, наверняка Грюм постарался. Это хорошо, иначе командир бы рассказал Лорду о том, что Теодор ослушался приказа. В черных мантиях на ногах стояло человек пять. Но и со стороны света были потери. Ряды редели. Теодор стал свидетелем того, как один из них весь в крови переместился, сжимая порт-ключ. Другая девушка прижимала руку к груди, оставляя багровый след на мантии, и с трудом отбивалась левой. — Отступаем, — перекрикивая шум битвы, распорядился Теодор, сражаясь сразу с двумя Орденцами. Мальчишки, понимая, что другого выбора нет, возвращались, никто не хотел погибать или оказаться в плену. Совесть подсказывала Теодору помочь тем, что сейчас в бессознательном состоянии валялись у ног. Но он аппарировал, оставив их. Возможно, так будет лучше. Теодор надеялся на силы света, что те не будут убивать подростков и подарят им шанс на другой исход. Потому что на стороне Волан-де-Морта тебя ждала только смерть и боль, неважно, как закончится финальная битва. Тьма сеет тьму. Он без сил опустился на траву, тяжело дыша. На груди виднелись полосы от режущего проклятия, и если бы не драконья кожа, то наверняка сейчас бы истекал кровью, как другие. Поднялся, осматривая оставшихся. Сегодня предстоит непростая ночь, Тёмный Лорд не простит им такой ошибки. Скорее всего, даже пошлет в Тео «Круцио». Он уже начал забывать эту боль, когда руки выворачиваются от боли, а зубы стучат друг о друга, намереваясь сломаться. Но ему было откровенно все равно на наказание. Теплые воспоминания о нескольких мгновениях с Кетрин помогут справиться и с этим. Пусть весь мир провалится в бездну, все равно, если она будет рядом.

***

Теодор сидел на скромной односпальной кровати, почти ощущая, как полоска света, просачиваясь сквозь приоткрытые шторы, согревает вытянутые ноги. Но это воспоминание, а значит и тепло фантомное. Он почувствовал ее присутствие до того, как она успела спросить: — Как ты? — все еще продолжая смотреть перед собой, наблюдал, как кружатся пылинки в лучах летнего солнца, оседая на полу. — Жив. — О, Мерлин, я так переживала, — она опустилась перед ним на колени. В её глазах он заметил застывшие слезы. — Я места себе не находила, — продолжила Кетрин, оттягивая рукава серой водолазки. — Мне так жаль. Сердце болезненно защемило. Он не должен был заставлять её переживать. Опять. — Все хорошо, — он хотел коснуться плеча, но рука вновь прошла насквозь. — Волан-де-Морта нет в стране. Поэтому нам не сильно досталась. А мне больше всего повезло. Темный Лорд наложил Вето в отношении использования Круциатуса ко мне. Кетрин облегченно выдохнула, оставив рукава в покое. — Ты как? — спросил её. — Орден был благодарен мне за информацию, — искривила уголок губ в болезненной улыбке. — Коварная ты женщина, Кетрин, — она глядела на него из-под опущенных ресниц. Такая сексуальная, желанная, сидит перед ним на коленях, а он не имеет возможности коснуться. Сжал руки в кулак. — Чего ты хочешь? — Ты и так это знаешь. Мне нужно знать, кто это был. — Я сделаю всё, что угодно, чтобы выяснить, — твердо заявил Теодор, готовый перевернуть все вверх дном, если понадобится. — Но только не лезь на рожон, молю. Не глупи. — Я буду очень послушной девочкой, Теодор, — прикрыл глаза, наслаждаясь звучанием её елейного голоса, — если ты будешь хорошим мальчиком. Расскажи мне о предстоящих операциях Пожирателей. Он ни на секунду не задумался: — Готовится операция на город И́стборн, что в графстве Восточный Сассекс. Захватив его, они получат власть над большим участком железных дорог, а также выход к проливу Ла-Манш. И если все пойдет по плану, следующей падет Франция.