Безумие на двоих

Кетрин знала, что должна умереть ради их общего будущего, как бы парадоксально это не звучало. Она отравила его своей любовью, сделала таким же безумцем, как сама. Это было неправильно. Но тогда почему ей так нравилось? Нравилось то, как он меняется, становится монстром. Кетрин ощущала контроль, то, как воздействовала на него. Голову заполнило опьяняющее возбуждение. Он готов умереть за неё. Нет, он уже умирает, губит в себе что-то светлое, невинное. Это ведь неправильно? Нельзя тянуть любовь всей своей жизни на дно. Кетрин смирилась со своими демонами. Она грязная, порочная, безумная, без совести лишающая жизни. А он был другим. Она должна была искупить свою вину перед Салазаром. За то, что сделала с Тео. За то, что превратила его в монстра. И, листая книжки в старинной библиотеке, наткнулась на такую строку: "Смерть очищает". И тогда она поняла, что должна умереть. Только тогда освободит Теодора от того яда, что вливает внутрь с каждым поцелуем. План сначала был прост. Умереть. Но не просто попасть под заклинание, ведь не так драматично. Слишком просто для неё. Ей хотелось шоу, чтобы жалели, говорили о доблести и смелости. И сама жизнь подкидывала ей правильные карты, намекая об исходе. Эйвери, те, что убили родственников. Поттер, кто рассказал о крестражах. Теодор Старший, что согласился отдать эльфа и сдать её Лорду. И Джейн, что должна была воскресить, забрав крестраж, медальон и тело у Теодора. Последняя упиралась, не готовая учувствовать в подобных безумствах, но выбора не осталось. Ей казалось всё таким правильным до последнего. Пока не повели на казнь. Пока желчь не стала терзать горло. Она поняла, как хотела жить. Что эта болезнь в её голове диктует правила. Но душа была разделена. Крестраж висел на шее. А Теодор поднял палочку. — Убивай, — проговорила одними губами, не уверенная, что он увидел своими стеклянными глазами. Зеленый луч. И тьма окутала её, прерывая жизнь. И она поняла, что любит его сильнее, чем собственную жизнь. И это уже не болезнь, если любовь нельзя считать таковой. И она обязательно вернется потом, чтобы очистить то, что сама и загрязнила.

15 мая 1999

Им стоило уехать из Лондона. Да, официально Теодора оправдали, но люди ведь помнят о всем, что он сделал, скольких убил, да и сам Тео тоже. Каждый завиток в Косом и каждый дом в столице напоминал о жертвах. О тех, что молили о пощаде, но были проигнорированы. После суда было принято решение перебраться в Италию. Кетрин собирала вещи. Была бы её воля, она бы упаковала весь замок, каждую картину и гобелен. Тео сидел на столе, пока она хлопотала вокруг, пытаясь запихать невпихуемое даже под заклинанием расширения. Всё еще не сознавая реальность. Она здесь. Живая. Рядом. Первые дни он не мог спать, боялся закрыть глаза, и она исчезнет. А когда засыпал, поднимался через минуту, озираясь. Боясь остаться один, но она всегда оказывалась рядом. Гладила по спине, игралась с локонами, рассказывала что-то пока он вновь не засыпал. Теодор понимал, что это глупо - вот так сидеть и сторожить её, но не мог иначе. Может быть, когда-нибудь. — Мы ведь когда-нибудь вернемся? — с надеждой спросила. И он кивнул. Так было проще. Сам Теодор желал сжечь Мэнор до основания. Всё грязь. — Отлично, — китайская ваза оказалась в одной из коробок. — Хозяйка, — со щелчком появилась Линки, прижимая культяпку к груди. Было жалко её. Это не правильно вот так обращаться с тем, кто вырастил тебя. Но если ради Кетрин нужно было бы самовольно вырвать сердца всем своим эльфам, сделал бы без промедления. — Да? — оторвавшись от стопки шелков, спросила. — К вам гости. — Должно быть, Гермиона? Она рано. — Нет, — и тут же эльфийка отступила, опуская голову. — Какая-то женщина. Она говорит, что друг. — Хм, ну пускай. — Хорошо, — поклон и эльфийка исчезла. Спустя пару минут, дверь гостиной открылась. Внутрь вошла Мэган, но сразу замерла, увидев Кетрин. — Тео, — беспомощно взмолила, повернувшись к нему в пол-оборота. Он ведь обещал ей.

КОНЕЦ