None the wiser (Corner Diner & Broken Bells)

23 сентября, Среда. Вот и первый холодный день осени. Микки чувствует это, как только выходит из квартиры; морозец кусает пальцы, когда он закуривает свою первую за день сигарету, и его теплое дыхание вырывается изо рта клубом дыма еще до того, как он реально выдыхает отраву из своих легких. - Оху-евишно, - бормочет он себе под нос, не имея в виду ничего конкретного, сгорбив плечи, чтобы сберечь немного тепла, и заворачивает за угол. По крайней мере, ему не надо далеко идти. Утро - ленивое. Он открывает закусочную и снует по небольшому пространству, протирая столы, расставляя стулья. Загружает кофеварку и слушает, как она заикается, оживая, пока он возится, готовя их скудный ранне-утренний набор сэндвичей - до того, как Этч придет, и заработает кухня. Звенит колокольчик, и дверь открывается, впуская первого сегодняшнего посетителя, а Микки все еще занят тем, что намазывает сыр на булочки. Оставаясь сосредоточенным на своей работе, он едва замечает тихую фигуру, прошаркавшую внутрь. Запоздало бросив взгляд через плечо, Микки отчетливо видит парня, который осторожно занимает место в одной из маленьких кабинок, выстроившихся в ряд на другой стороне зала. Их закусочная не сильно впечатляет. Она располагается прямо на углу - две стены с большими окнами, стекла покрыты жиром, пылью и облупившимися логотипами "Закусочная на углу". У окна рядом с дверью - две маленькие кабинки, а у другого - три. Стойка прямо напротив двери, а за ней тесная кухня с задней дверью, выходящей в тускло освещенный переулок. Все это и четыре маленьких круглых столика с шаткими стульями, занимающими большую часть зала, вот и вся закусочная. Декор можно охарактеризовать, как непредумышленный. Он совершенно невинно сложился из деревянных панелей со странной вставкой из парочки картин в рамах; все немного покоцанное и неизменно припудренное слоями жира и пыли. Это место не назовешь чарующим, тут готовят не для приверед. Рабочие заходят утром за чашкой обычного, немодного нынче кофе, дешевле доллара, и берут что-нибудь сытное из короткого и всегда неизменного меню на обед. Просто притон для рабочего класса - никакой романтики, никаких излишеств. - Хочешь чего-нибудь? - спрашивает Микки, даже не удостоив посетителя еще одним взглядом. Парень выбрал лучшее место, по его мнению – в углу, спрятанное за выцветшим на солнце пластиковым папоротником и с прекрасным видом на довольно оживленную улицу снаружи. Но Микки ни за что не попрется туда, чтобы принять заказ, не тогда, когда все заведение пустует. Если чуваку что-то нужно, может с места крикнуть. Но на добрых десять минут в зале устанавливается тишина, поэтому Микки забивает и неторопливо заворачивает сэндвичи, складывая их на поднос, и опуская его в витрину-холодильник рядом с кассой. Закончив, он засовывает блокнот и ручку в карман фартука и медленно направляется к угловой кабинке. Колокольчик над дверью за ним снова тренькает, но он не останавливается, бросая быстрый взгляд через плечо. - Подожди секунду, хорошо, Эдна? Вошедшая пожилая дама просто хмыкает в ответ, пробираясь к своему обычному столику. Микки теперь достаточно близко, чтобы как следует оценить вид своего первого клиента. Парень одет в грязное и потертое худи, капюшон, надетый на голову, держит в тени большую часть его лица, пока тот смотрит в окно. Его бледные запястья кажутся чересчур худыми, рукава на пару дюймов короче, чем надо, и руки слегка дрожат – длинные прозрачные пальцы рассеянно ерзают по столу. - Здорово, чувак, - приветствует его Микки, вероятно, более раздраженно, чем хотел, судя по тому, как "чувак" вздрагивает и опускает глаза. Он немного отворачивается от окна, чтобы встретиться взглядом с Микки, подходящим к его столу. Похоже, ему нечего сказать в свое оправдание, скорее всего, просто наркоша, который захотел на минутку укрыться от холода. - Если у тебя есть деньги, я могу принести тебе что-нибудь поесть, но это не приют, и ты не можешь торчать здесь весь день за чашкой кофе, ясно? - сообщает Микки, хмурясь от легкого укола вины, когда парень вздыхает и проводит рукой по лицу. - Есть еще местечко дальше по улице, открывается в восемь, если тебе больше некуда пойти, можешь остаться здесь на часок, но потом мне нужно, чтобы ты ушел. Он мог бы поклясться, что парень улыбнулся, даже если это была слабейшая чертова улыбка, которую он когда-либо видел. - Так плохо, да?.. – тихо произносит он, и вопроса в тоне нет ни на йоту. Его глаза ясные, немного влажные и покрасневшие… но ясные, и он твердо фокусирует взгляд прямо на Микки. Может быть, и не наркоман, но Микки все еще не может найти никаких убедительных доводов, почему он должен позволить ему остаться. - Я бы сказал – охуеть, как ужасно, чувак, - заключает Микки, скрещивая руки на груди и старательно поддерживая свое первое впечатление. – Ты, кажись, пованиваешь. Парень фыркает - звучит подобно буйному смеху, если сравнивать с безмолвной истощенностью всего его тела – и, почесывая под капюшоном, извлекает на свет Божий прядь, без сомнения, немытых волос, хмурясь и проводя по ним пальцами. Огненный оттенок рыжего - это все, что Микки успевает заметить, прежде чем позади него раздается влажный кашель. Правильно, Эдна. Рыжик, похоже, забывает о его присутствии, его рассеянное внимание снова наполовину переключается на окно, поэтому Микки, просто постояв немного рядом, возвращается за стойку. Он разворачивает один из сэндвичей с сыром и кладет его на тарелку, прежде чем схватить теперь уже полный кофейник и направиться к Эдне. Она не поднимает глаз от своей газеты, она никогда этого не делает. Он просто ставит перед ней тарелку и переворачивает одну из готовых чашек, чтобы наполнить. Он, правда, ни о чем не думает, когда подходит к угловой кабинке и проделывает то же самое там. На этот раз Рыжий не вздрагивает при его приближении, но и не отрывается от того, что захватило его на улице, Микки просто наливает ему чашку и уходит. Проходит не менее десяти минут, прежде чем Микки бросает быстрый взгляд в сторону угловой кабинки, отсчитывая сдачу за сэндвич с беконом и картошкой фри и кофе на вынос для строителя с заспанными глазами. Он на секунду забывается, глядя на Рыжика, нежно няньчащего свой кофе. Кажется, тот и глотка не отпил, просто бережно держит чашку обеими ладонями, согреваясь ее теплом, и вдыхает запах. Слегка изогнув бровь, Микки быстро пересчитывает сдачу еще раз, прежде чем отдать ее и обратить свое внимание на следующего работягу в очереди. Этч появляется чуть раньше восьми, включает гриль и наполняет закусочную смесью запахов яиц, бекона и блинов. Какое-то время они суетятся, подавая завтраки, но получают свою передышку незадолго до обеда. Около одиннадцати Микки делает круг с добавкой кофе. Когда он добирается до Рыжего, то не замудряясь, просто наливает ему новую чашку и берет старую с собой, чтобы слить ее в раковину. Это пустая трата хорошего кофе, но почему-то она не раздражает его и вполовину так сильно, как, вероятно, должна бы. И он должен был по всем правилам выгнать парня несколько часов назад, но вместо этого еще раз обновляет ему кофе после обеда, на этот раз добавив маленькую тарелку с тремя печеньями рядом с новой чашкой. В следующий раз, когда он проходит мимо, Рыжего уже нет, и все, что от него осталось, - это еще одна чашка холодного кофе, два с половиной печенья и десять баксов, засунутых под тарелку. Микки пожимает плечами, кладет деньги в карман, убирает со стола и закидывает в рот печеньку, прежде чем вернуться к работе.