Осенний латте или как влюбить учителя

Спустя пару минут Арс нашёл кафе, поднялся по ступенькам, преодолевая расстояние за 2 шага. Антон сидел за дальним столиком в маленьком помещении и что-то пытался сделать с телефоном: тряс его, всячески крутил. Это выглядело очень странно, нелепо, но так мило. Естественно, это заметил учитель. Облокотившись, так и застыл в дверном проёме, пока какая-то дама не решила подвинуть его своими бёдрами: — Молодой человек, не стойте на проходе, — кокетливо выразилась она, — может лучше пройдёмте за столик? — Извините, мне некогда, — с равнодушием сказал Попов, после чего вальяжной походкой направился к провинившемуся ученику. Антон заметил педагога только тогда, когда он уже подходил к столу. Мурашки побежали по коже. Его лазурные глаза всегда светились так, что на них хотелось смотреть вечно, но сейчас они были страшны. Шастун все время пытался спрятать глаза, но пристальный, прожигающий до костей взгляд не давал этого сделать. — Ну привет, Антоша. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — шёпотом проговорил Антон. — И это все что ты можешь сказать? -… — Ясно… Ладно, ты ел? -… — ШАСТУН, я с кем разговариваю?! Ты так и будешь меня игнорировать? Посмотри на меня. — Простите… — проговорил провинившийся, не поднимая свои каре-зелёные глаза. — Так… Подними голову и ответь мне на вопрос: ты ел? Антон поднял голову и бегло посмотрел прямо в глаза Арсению: зрачки скакали туда-сюда, становились то очень маленькими, то настолько огромными, что почти полностью закрывали радужку. Цвет глаз, привычный для Антона, от навернувшихся слез, вины и жуткого смущения стал янтарным. — Господи, Антон, ты плачешь, прости пожалуйста, я наверное перегнул палку. — Нет, нет, все нормально, это я виноват, простите, простите, пожалуйста, я не хотел, прости… — Тише, малыш, все нормально, просто не нужно так больше делать, успокаивайся, я сейчас закажу покушать и мы обо всем поговорим. Хмыкнув, Антон снова опустил голову вниз. *в мыслях Антона* АГРХ, как же стыдно, разревелся как ребёнок, он наверное думает, что я плакса и придурок какой-то… А что мне ему говорить… Про что мы будем разговаривать? А что если я что-то не то скажу?! Блииииин, — заныл Шастун. -Антооооон, алееее, Земля вызывает Антона. — Ой… Извините — Вот тебе и ой, и хватит уже извиняться. — Изв… Арс закатил глаза, а Антон поджал губы. — Какое же ты чудо в перьях, — потрепав его по голове, сказал Попов. — Ешь давай, а потом мы начнём обсуждать то, почему ты пропускаешь мои уроки и что ты делал вечером в саду один. НужЁн: Пока Антон ел, Арсений очень пристально за ним наблюдал, что сильно нервировало его. — Арсений Сергеевич, можете не смотреть на меня так… — Ага, щас, исчезнешь ещё. — Не исчезну… — Ешь давай, потеряшка. Ты и так слишком худой, — жгучий взгляд Арса прошёлся от зелено-карих глаз до самого низа и обратно. — А потом перейдём к разговору.

***

— Спасибо, было очень вкусно. Я деньги потом обязательно отдам! — Совсем что ли?! Какие деньги, ты чего? Ничего не нужно возвращать. Даже не думай об этом. — Спасибо… Большое… Вы очень заботливый… — Хахах, не за что, — учитель улыбнулся уголками губ. — Кстати, а почему вы не ели? — Не захотел, дома поем. Так, мы ушли от темы. Почему же ты был один в саду в такое время? — Нуу… А это важно? Можно я просто скажу, что были веские причины?.. — Шастун поджал губы и отвёл взгляд, наполненный болью. — Антон… У тебя что-то в семье происходит? Ты можешь мне доверять. Не бойся, я никому не расскажу, и к твоим родителям разбираться не пойду, если ты будешь против, — слова были очень искренними, добрыми, но твёрдыми и серьёзными. — Хорошо… Я все расскажу… — Дело в том, что у меня очень испортились отношения с мамой, — нервно выдохнув и закрыв глаза, начал Антон. — Если что я тебя не тороплю, рассказывай в том темпе, который тебе удобен. Я перестал её видеть нормальной, она всегда была либо злая и уставшая от работы, либо бухая. А когда она выпивала, то сразу начинала учить жизни. И если ей покажется, что я грубо ответил или ещё что-то в этом роде, происходили сильные ссоры. На фоне этого всего у меня ухудшилось здоровье: я стал все чаще уходить в себя, часто были панические атаки, истерики, приступы агрессии… — его ресницы порхали, руки тряслись, во рту все пересохло. — Но я не показывал это никому. Никогда. Для всех я был самым счастливым человеком, к которому, если что можно обратиться… — Мне очень жаль… Но, почему ты никому не рассказывал об этом, ни друзьям, ни учителям? — Я не хотел создавать другим проблемы. Тем более из-за этого ко мне бы перестали подходить, чтобы выговориться, и тогда не только мне было бы плохо… А учителя бы не поняли. Сразу бы рассказали все маме, и стало бы ещё хуже… — Но я же не пошёл все рассказывать… — А вы особенный… Не такой как все, — после этой фразы Антон открыл глаза и посмотрел на учителя. — Раз я… Раз я «особенный», почему же ты не подошёл ко мне? — Это и есть причина, почему я не смог подойти… Я… Я вернусь к теме… — Кхм, да, конечно. — Ситуация с мамой становилась все хуже, как и то, что она стала пить чаще, а об отце я вообще перестал слышать… Но это ещё не все… Она стала проверять мои вещи, запрещала куда-либо выходить, говорила, что нужно больше учиться, и сегодняшний день стал последней каплей, — тут Антон не выдержал. По его и так уже алым щекам потекли слезы… — Тошенька… Солнце, — Арс положил свои руки на трясущиеся руки ученика, накрывая их полностью и слегка сжимая. По сравнению с лицом, руки казались льдом. — Может выйдем, подышишь свежим воздухом? — Угум, — сквозь слезы согласился Тоша. Они вышли на улицу, но это не помогло. Антон стал рыдать ещё сильнее, рыдать так, как не рыдал никогда. Арс прижал его к себе, заключая в тёплые, нежные, надёжные, и такие желанные объятья. Жаль, что таковыми они были только для Антона. Но самое ужасное, что Арс и есть главной причиной ссоры и этих слёз…