Птицы надежды.

***

      Ханджи проснулась от того, что на улице пели петухи. И очень громко, даже задорно. В каком-то плане это был смысл жизни этих птиц.       А был ли он у Зоэ?       Даже будучи совсем маленькой, крохотной девочкой она задавались таким вопросом. Пускай ей десять лет, но причину своего существования она так и не поняла.       Быстро натянула зелёный сарафан с оголенными плечами, который она ненавидела всем сердцем, но он был обожаем её матерью и отцом. Белые носочки выглядели достаточно мило, чтобы девчонки возраста Ханджи обижали её. На нос натянуты очки для профилактики, как сказал врач, что если не контролировать карамельные глазки, то есть вероятность сильного падения зрения. Однако сейчас и без них она видела прекрасно, но ослушаться не осмелилась.       Выйдя из комнаты она почувствовала пряный аромат пирожков, что готовила любимая сердцу матушка. Женщина тепло посмотрела на дочь, а Ханджи схватила парочку ещё тёплых угощений из теста и мигом попрощалась с ней.       — Ханджи! Будь осторожна! — В догонку крикнула ей мать.       — Конечно!       Осторожность и маленькая мисс Зоэ это две кардинально разные вещи. Ханджи никогда не заботила собственная безопасность, об этом беспокоились только мама и подруга кареглазой.       Ханджи спешила в излюбленную библиотеку — там сегодня ее ждал учитель. Школа же девочку не особо радовала, она предпочитала узнавать все сама.       В городе сегодня было тепло. Зоэ достаточно долго идти из своей родной деревни до оживленного пункта, но ради науки она пойдёт на все.       Тут было в разы шумнее, чем дома. Её это несколько смущало, но она продолжала идти. В деревне Ханджи была самым главным источником шума, но когда его было настолько много и исходил он не от неё, она терялась.       Рядом со зданием, в которое ей нужно зайти был темный переулок. Туда её и затащили, когда девчонка уж собралась подниматься по ступенькам в библиотеку. Она была слишком маленькой и уязвимой в те годы. Ханджи поняла, что пола она не чувствует, а рот сдавливают рукой, дабы она говорить не могла.       — Прекрати мычать. А то и впрямь как корова Кирштайнов.       Ульрика Рейсса она узнает всегда. Он всю жизнь то дергал её за волосы, то за одежду, бросался оскорблениями, иногда умудрялся бить. Но все синяки на теле девочки были от отца, а не от Рейсса.       — Что тебе…нужно?! — Проскулила она, когда рот был на долю секунды освобождён.       — А что тут непонятного? Ты же умная девочка. — Ханджи нахмурилась, на что Ульрик прижал собственным телом к стене её ещё сильнее. — Ты, Ханджи. У тебя очень милый зелёный сарафан.       В десять лет о изнасиловании она знать не знала. А о побоях отца в её сторону думала, как должное. Она провинилась. Она должна понести наказание.       Но сейчас в груди собралась тревога, а инстинкт самосохранения сработал. Рядом с ней стояли коробки, а на самой верхней, как на удачу, лежала половина бутылки, что ранее была разбита. Она даже и не думала — потянулась за ней сразу же, а после воткнула, что есть мочи в мужское горло. Ульрик заорал, упал на пол, но для пущей уверенности девочка выдернула из него бутылку и ударила ещё раз и ещё.       Ханджи не могла понять мертв он или нет. Но когда тот перестал издавать гортанные звуки, она побежала. Позабыла про любимую библиотеку и учителя, не обратила внимания на то, что почти весь её сарафан, как руки и лицо, в крови Рейсса.       Зато она четко заметила, что некто в коричневой куртке с лошадью на спине стоял около переулка и видел все происходящее там, а люди оглядывались на неё с брезгливостью и страхом.       Домой она бежала рьяно и долго, мешая сопли со слезами и кровью. Идти было страшно. В глаза родителям смотреть было страшно. Жить дальше было страшно.       Кто она такая, чтобы отбирать жизнь другого человека?       Наверное, лучше бы убили её. Так бы она не таскала на себе этот груз и грех за содеянное. Она даже не понимает, зачем идёт домой. Правильней было бы скрыться, спасти родителей от ига в виде дочери-убийцы.       Больше теплом не пахло. На улице стояло лето, а ощущался лишь холод, что пробирал до костей. Её до конца жизни будут преследовать мысли про то, что она безжалостная убийца.       Все произошло донельзя быстро. В памяти буквально мелькали секундами моменты, как она хватает бутылку и ударяет остриём ему в горло, а потом и вновь, и вновь, и вновь…       «Убийца! Убийца! Убийца!»       Голоса твердили одно и тоже. И они были правы. Ханджи стесала себе коленки, бегая сквозь лес, а по лицу ее нехило били ветки.       Но это ее беспокоило в меньшинстве. Она даже считала, что заслужила это целиком и полностью. И что это лишь малая часть её кармы.       Когда показалась крыша родного дома, Ханджи сначала и передумала туда идти, но потом её заметила матушка, что занималась чем-то во дворе.       Жертвой отцовских побоев была не только Ханджи. Её матери от мужа тоже доставалось, когда ему казалось, что та делает что-то не так.       — Ханджи! Ханджи! — Женщина трясла дочь за плечи, не игнорируя присутствие крови на её теле. — Ты ранена?! Ханджи!       — Нет…        Девчачьи глаза бегали, старались не смотреть в тёплые материнские, чтобы там не увидеть потом этого осуждения, страха и ненависти. Но врать Ханджи не умела.       — Я…Убила человека. Я убила Ульрика Рейсса.       И лишь только боковым зрением, через линзу, она увидела опустошение. Мрачность. Наверняка, в глубине души она ругала и винила себя, ведь дети полностью копируют родительское поведение.       — Пойдём.       Она взяла её за руку, повела в дом. Промыла мелкие раны, которые Ханджи умудрилась получить в лесу, при этом не говоря ни слова.       Тишина — самое страшное, что есть в этой жизни. Лучше бы она её отругала, может даже успокоила, накричала, обозвала.       Но мама молчала.       И даже по лицу Ханджи не могла сказать, о чем она думает. Она не показывала ничего, не выражала и даже единым мускулом не повела. Но и Зоэ даже будто не дышала.       Потом Ханджи переоделась, не смотря в материнские глаза положила грязную в крови одежду в вязаную специальную корзинку.       Есть не хотелось. Поэтому девочка просто сидела на кухне, болтая ножками. Разум был пуст. Ничего не приходило в голову, но наверное, так было даже лучше.       Потом она услышала, как открылась дверь. Тогда уже вновь стало дико страшно. Зоэ слабо повернулась, уставилась в яростные глаза отца.       «Он знает» — быстро пронеслось в девичьей голове.       — Ханджи? — Он встал перед ней, но не наклонялся, из другой комнаты пришла матушка, — Ханджи. В городе все и говорят о девочке, которая убила мальчишку. Очкастая такая, темноволосая, в зелёном сарафане… Не знаешь, о ком они? — Она не ответила. Тогда отец схватил её за шиворот рубашки, в которую она переоделась и слегка приподнял со стула, — Полиция знает, что это ты, Ханджи. Как мы могли воспитать убийцу!       Он, словно Зоэ младшая ничего и не весила, кинул её в противоположную сторону, в стену. Ханджи ударилась головой, скуля. Пыталась подняться она с явной дрожью в коленках.       — Дорогой… — Спустя долгое время она подала голос.       — Молчи! — Мужчина взял со стола нож, медленно подходя к дочери, — Полиция уже направляется сюда. Мы все сядем за решетку, а может, нас даже казнят. Как оказалось, я случайно услышал, Ульрик из знатного рода. Рейссы… Скрывают что-то такое, что делает из них настолько влиятельных людей. Но ведь если я тебя сам убью, то тогда нас никто и не достанет, не так ли?       Он замахивается ножом, совершенно не сожалея о том, что он это делает. Папочка никогда её не любил. Даже настолько.       Хотя чудовище любить сложно.       Она навсегда запомнит, как перед ней падает бездыханное тело её в матери с ножом в груди. И как она вскакивает и выбегает из дома. Отец что-то кричит вслед, но Зоэ уже и не слышит.       «Почему я опять… Убегаю…»       Ханджи даже и не знала особо, куда бежит. Недалеко она слышала разговоры, из которых четко поняла, что полиция и впрямь на хвосте. Да, себя она считала чудовищем.       Но ещё большим чудовищем был её отец.       Наследственное?

***

      Несколько дней она уже была в бегах. Перебивалась иногда найденными отходами человеческой пищи, а пить умудрялась из речки. Ровно также как и умываться.       Она выбрала скрыться в городе. Может, из-за страха. Или от того, что в лесу, что ввёл к ферме, орудовали во всю полицейские.       Да, теперь Ханджи воровала. За это время она умудрилась выкрасть несколько монет, на которые смогла купить на базаре буханку хлеба.       Также она нашла какой-то дырявый, старый плащ, но на нем был капюшон, а это самое главное. Ее лица не видно. Не благословение ли?       Заворачивая в очередной переулок, дабы там недолго поспать на холодной земле, она почувствовала как кто-то положил ей руку на плечо.       — Детям нельзя в таких местах гулять. — Сказал мужчина в шляпе, чьё лицо она запомнила на всю свою жизнь.       — Вы кто? — Прошипела она. Хватка на плече была не очень сильной, поэтому вырваться труда не составит. Пока что.       — Меня зовут Кенни. Пойдём со мной.       Именно в этот момент Ханджи извернулась, вновь убегая. Только теперь в игре было двое.       Мужчина рванул за ней, как Зоэ и думала. В какой-то момент ей даже хотелось остановиться, чтобы и её убили.       Но она все умудрялась убегать, скрываться, даже ранить однажды его. И так длилось достаточно долго, пока сам Кенни не загнал ее в другое место.       Попасть туда было легко, а вот выбраться — нет.       Подземный город.       Ханджи, когда спускалась по лестнице, ещё не знала, что проведёт здесь несколько лет. Она даже и не задумывалась, как и что тут устроено.       За все время она потеряла в весе, волосы стали реже, а зрение ухудшилось. Но самые сильные потери она все равно испытает именно здесь.       Люди пугали ещё больше. Банально потому что здесь никто и никогда не улыбался. Их взгляды были потухшими, а в глазах не читалось ничего, кроме ненависти ко всем вокруг людям. И к Ханджи тоже.       Она научилась бегать, даже банально защищаться, но вот нож свой она потеряла. Однако в передряги девочка все равно попадала.       Её однажды просто банально кидали из стороны в сторону несколько мужчин. И более ничего не делали. Потому что это было забавно. У них такое развлечение.       Наверное, тогда она получила сотрясение мозга. Но ее в те времена это отнюдь не волновало.       Местные дети тоже добры к ней не были. Но с ними было проще. Ровесникам она могла дать сдачи, а вот со взрослыми без оружия она была слабее.       Она быстро вписалась меж людей подземелья. Худая, уродливая, дикая. Ещё сильнее ей мешал факт, что чем больше в этом месте она находилась, тем хуже видела. А так она становилась ещё более слабой.       Здесь были пустующие дома, в которых она и скрывалась. Однажды она под дверью обнаружила кусок хлеба. Удивительно, как его никто не забрал, но её это не волновало.       Ровно также и откуда он там взялся.       Девочка жадно запихнула себе в рот угощение, чавкая. Все её манеры мигом испарились. Налакомившись, она аккуратно высунулась на улицу, если так можно назвать.       Плащ все ещё был с ней, поэтому хоть как-то скрываться она могла. Усевшись на холодных каменных ступеньках в пустом районе девочка поджала под себя ноги.       — И что ты тут делаешь? — За спиной раздался голос. — Я уже видел, как ты бегаешь неподалёку. Но ты здесь не родилась. — Ханджи молчала, ожидая момента, когда можно будет удрать. — Я повторюсь: что ты тут делаешь?       — Не твоё дело.       Дерзость была в ней всегда, но именно сейчас она проснулась, не поддаваясь контролю. Ханджи лица его не видела, но почему-то точно знала, что ни один мускул его не дрогнул. Он сел рядом, а когда Зоэ посмотрела на него, то все равно ничего не поняла. Темные волосы скрывали лицо, но выглядел он примерно на ее возраст, хоть на самом деле и был старше.       — Ты прячешься?       Наверняка он утверждал. Но Зоэ услышала это почему-то как вопрос, сжавшись ещё сильнее. Что-то пугающе было в этом мальчике, но и нечто, что тянуло к нему.       — Прячусь. Да.       — От кого?       — Ну… — Язык все равно не развязывался. Друзей, тем более здесь, было бы очень неплохо найти, но она все равно боялась рассказать все. — Скажем так… Я совершила нечто плохое человеку, принадлежащему к знатному роду. И теперь за мной охотятся… Ну, как за животными.       — Охотятся… — В языке подземелий некоторых слов и не было, но он решил промолчать, не показывая своего незнания, — Ясно. И что ты собираешься делать?       — Не знаю. Пока что я справляюсь…       — Держи. — Он достал откуда-то нож, но все так же не смотрел на неё, — Дарю. В нашем мире не так уж легко выжить, будучи безоружным.       — Как ты… Узнал?       — Интуиция. — Он хмыкнул, доставая ещё нож. Видно, у него их было два. Только вот теперь в мальчишеской собственности только один.       Она приняла подарок, рассматривая его даже с неким детским любопытством. На нем были вырезаны буквы «К.А», но на это она обратила лишь малую часть своего внимания.       Он был искусен. Самый лучший нож, который она видела. Девочка, впервой за последнее время, улыбнулась.       — Ты Бог? — Сейчас же он поднял в непонимании брови, но лица так и не показал.       — Нет.       — А кто ты? Как тебя зовут?       — Неважно.       — Важно! Мне же нужно будет как-то тебя отблагодарить!       — Не думаю, что мы ещё свидимся с тобой.       — Это ещё почему?!       Ханджи вскочила, но тот запрятался ещё больше, отворачиваясь к стене. Но он так и не ответил на её вопрос. В итоге не он, ни она не видели лица друг друга, наслаждаясь лишь волосами и остальным телом.       — Не советую вновь попадаться мне на глаза.       И он ушёл. А Ханджи за ним и не побежала. Зато у неё теперь был нож. Да ещё какой! Привычка появилась у неё таскать оружие в сапоге.       Но того мальчишку она и правда больше никогда не видела. Но наверное, так было правильно. Или она была безнадёжна в плане нахождения себе друзей.       Девочка даже не осознавала, почему Ульрик оказался настолько важной персоной. Они жили рядом на ферме, он любил задирать её и нести какую-то ересь про мир. Но Ханджи это не волновало.       Сейчас её беспокоил только Кенни. Какое-то время она считала что это он превратил её жизнь в Ад, но это было не так. Это ложь. Она сама это первой сделала, но Кенни все равно приложил усилий к этому.       Она не понимала, почему ещё жива. Даже хотела умереть. За Ульрика, которого она убила собственными руками, и за матушку, которая ее защитила своим телом. Ханджи не знала, что там с её отцом. Но сейчас ей было откровенно и чисто глубоко все равно на него.       Сквозь ещё время она смогла вырубить охранника, что был на посту у лестницы в открытый мир. Наверное, это было даже какое-то чудо. И сбежала.       Она провела в итоге в подземельях несколько лет. И можно сказать, что почти что ослепла полностью. Ханджи даже перестала различать лица людей — Кенни она вычисляла по тембру голоса и запаху.       Ханджи пыталась накопить на очки. Но тогда ей нужно было бы голодать несколько месяцев, выживая на отходах вновь. Поэтому она была словно слепой котёнок, но зато с более менее наполненным желудком.       И только она мирно прогуливалась, наслаждаясь солнечными лучами её окликнул родной голос.       — Здравствуй! — Девочка её возраста подбежала к ней, схватилась за Ханджи, — Я так долго тебя искала!       — Аделина! Тише!       — Ой!       И они перебирались в менее людное место, собираясь поговорить. Аделина выглядела прекрасно, что не скажешь о самой Ханджи. Как правило от Зоэ наоборот все прятались, а мамы скрывали своих детей, мол, вдруг этот ужас и распространиться на них.       — Где ты была все это время?!       — В бегах.       — Почему?       — Что? — Ханджи вскинула брови, — Никто ничего не знает?       — Смотря о чем ты. Но никто понятия не имеет о том, почему ты сбежала. Полиция пару лет назад посадила в тюрьму твоего отца за убийство миссис Зоэ…       Ханджи сделала вывод, что никто не знает о том, что она убила Ульрика лишь потому что он и был из рода Рейссов. О таком говорить нельзя, раз они очень влиятельны.       — Ясно.       — Я так рада тебя видеть, знала бы ты! — Аделина обнимала её, пытаясь заставить вновь чувствовать тепло, но Ханджи не смогла это сделать. В груди также было пусто. — Только вот жизнь тебя помотала нехило. И все же… Расскажешь, что случилось?       — Нет.       — Почему? — Она скорчило жалобное лицо, делая щенячьи глазки.       — Опасно. Обойдёшься.       — Ты стала холодной.       Но подруга не ушла, что неистово раздражало Ханджи. Не её присутствие, а факт, что Кенни все ещё на хвосте и может начать манипулировать Зоэ через Аделину. Нет, она конечно возвращалась домой, но от Ханджи все равно отлипнуть не могла.       Она часто приходила — знала теперь, где Ханджи обычно бывает. Погоня за Зоэ не прекратилась, но благо, Аделина как по часам появлялась в нужный момент, когда Ханджи уже удавалось скрыться.       Она купила ей однажды булку с вареньем, но как бы Ханджи не отказывалась все равно заставила съесть. Даже добавила пару монет в накопления Зоэ на очки. Ханджи, конечно, тогда неистово пыталась её переубедить, но та была непреклонна.       Зато теперь она видела даже идеально.       — Эй, Аделина. — Ханджи обратилась к ней также холодно, но искра в её голосе вновь стала проявляться. Она не знает, зачем тоже её просила об этом. — Я решила записаться в кадетское училище. Ты собираешься в армию?       Конечно, они пошли туда вместе. На церемонии посвящения Ханджи вообще обошли стороной, а вот Аделину нет. Ее нехило так потряс инструктор.       Там Ханджи вновь начала оживать. Пусть она и не была на вид очень сильной, однако она смогла доказать обратное. С устройством пространственного маневрирования она справилась, конечно, не лучше всех, но например в беге, в рукопашном бою и в классе равных ей не было.       Скорость, ловкость и умение обращаться с ножом сразу заметили и оценили. Ум она тоже свой показала — всю теорию знала наизусть, даже не зубря.       И гоняться за ней прекратили. Наверное, за стенами кадетского корпуса было безопасней. Однажды на тренировке рукопашного боя она смогла повалить одного блондина, который постоянно говорил о внешнем мире.       — Я сильно тебя…?       — Нет. Все в порядке. — Ханджи протянула ему руку, а он не стал сопротивляться и взялся за неё, встав. Парень был выше её на голову. — Эрвин Смит.       — Приятно познакомится. Ханджи Зоэ.       — И мне. — Он забрал руку из хватки обратно, — И где же ты так научилась драться?       — Ха. В реальности.       Эрвин стал ей неплохим другом. Они часто обедали вместе, боролись знаниями. Они оба были очень умны. Когда пришёл черёд выбирать корпус, Ханджи выбрала разведку, даже не зная почему.       «Интуиция» — Усмехнулась она, вспоминая того парня из подземелий.       — Ханджи! — Аделина стучала по её спине, — Какого черта ты выбрала разведку?! Ты же в десятку лучших попала!       — А ты почему тоже выбрала Разведкорпус?       — Потому что следую за тобой.       Ханджи только потом поняла, как ошибочно она могла бы выбрать полицию. Ведь там о ней знают. И о том что она совершила тоже.       — Думай о себе, Аделина. — Она потрепала её по голове. Теперь им обеим было уже по пятнадцать. — Кстати. Как сестрица?       — Вот это ты поменяла тему… — Она почесала голову, — Вроде, с мужем ребёнка планируют завести. Она переехала в город из деревни.       — Ты боишься? — Аделину раздражало то, как Зоэ меняла темы, но она терпела.       — Того, что будет дальше? Да.       Потом настала их первая экспедиция. Ханджи было страшно, как и всем новобранцам, но Зоэ представляла, что это просто Кенни. Ну подумаешь несколько переростков в виде этого мужчины. Представлять его на месте них было легче.       Она выжила. Как и в следующей экспедиции. И потом тоже. Ханджи смотрела, как её товарищи умирают, но сама жила.

***

      В глазах было мутно. Дышать было сложно, а все тело болело. Когда зрение чуточку сфокусировалось, она поняла, что находится не в госпитале. И не у себя в комнате. Но здесь она точно была. Это не новое место. Она лежала на кровати, что стояла у стены, а напротив стояло пустое кресло и тумбочка со всякими лекарствами. Также недалеко был и человек.       — О. — Раздался знакомый голос, — Очнулась наконец. — Ривай подошёл к ней, присел на кресло, — Долго ты спала.