До скорой встречи

У Цзян Чэна нестерпимо болела голова. Второй день в резиденции ордена обитали два нефрита Гусу Лань собственной персоной для проведения официальной церемонии обмена адептами. Лань Ванцзи слов на ветер не бросал. Через 10 лет он действительно вернулся за девочкой, чтобы сделать ее своей ученицей. Цзян Чэн уже снял с пояса ребенка серебряный колокольчик, поэтому сейчас наблюдал, как Лань Сичень повязывает на лоб девочки белоснежную ленту. Девчушка действительно была хороша собой и поразительно похожа на Вэй Ина в детстве. С тоской Цзян Чэн чувствовал, как его золотое ядро слабо пульсировало, откликаясь на волны энергии, исходящие от нее. Он не хотел думать об этом. Будучи девушкой, даже при условии высокого уровня совершенствования, она не могла стать ему тем, кем он хотел — другом и соратником. «Вэй Ин, как же ты нуждался в этом Ванцзи, что в следующей жизни променял мужское тело на женское», — сетовал он про себя. Цзян Чэн окончательно простился с Вэй Усянем 10 лет назад, поэтому открытие, что девочка вероятнее всего он и есть, не смогло лишить его самообладания. После окончания церемонии он, как глава ордена и родственник, должен был проследить, чтобы семье девочки помогли собрать вещи, так как они приняли решение отправиться в Облачные Глубины вместе с ней. Видя, как Лань Ванцзи не сводит глаз с ребенка, Цзян Чэн внутренне одобрил их выбор. Мужчина, который сознательно стал обрезанным рукавом и превратил в подобного себе другого, по его мнению, абсолютно не внушал доверия. *** — Глава Цзян, а вы добрый? — серьезно спросила его девочка, идущая рядом с ним. — Гмм, — только и смог произнести тот, поскольку доброта несомненно не являлась одним из его многочисленных достоинств. — Глава Цзян, а вы терпеливый? — Ну… — Глава Цзян, а вы ведь не бьете людей просто так? — ребенок сыпал вопросами, каждой фразой находя болевые точки в самолюбии Цзян Чэна. — Почему ты спрашиваешь об этом? — не выдержал он напора, поражаясь отсутствию у нее элементарного уважения к нему как к главе ордена. — Мне очень-очень надо, чтобы вы были добрым и терпеливым! — чуть ли не плача воскликнула девочка, тут же прикрыв свой рот ладошками. Это было так очаровательно, что он просто не смог злиться на нее дальше. — И чтобы людей просто так не бил? — с невольной улыбкой уточнил Цзян Чэн. Девчушка торопливо закивала головой, глядя на него большими глазами полными надежды. Он не удержался и погладил прелестную головку ребенка. — Да, я именно такой, — с достоинством ответил он ей, — самый добрый, терпеливый и справедливый глава ордена во всем мире заклинателей. Услышав это, девочка одарила Цзян Чэна широкой улыбкой и радостно побежала вперед, словно спешила рассказать кому-то об этом. — Как ее зовут? — обратился он к шедшему позади него Цзянь Тяньюю. — Цзян Вэйнань, — тихо ответил тот. — Значит все-таки «Вэй», — горькая усмешка исказила его лицо. — Глава Цзян, у меня есть к вам просьба, как к главе нашей семьи, — неожиданно продолжил Тяньюй. — Говори, — разрешил Цзян Чэн, когда они вошли в сад, в котором 10 лет назад он впервые встретил этих людей. — Прошу вас, позаботьтесь о моем сыне. Цзян Чэн не расслышал этих слов, потому что перед его взором предстал мальчик с обликом, намертво отпечатанном в памяти. Словно земля ушла у него из-под ног, сделав невозможным дальнейшее продвижение вперед. Этого человека он узнал бы из тысячи. — Вэйииин, — кричала бегущая к нему девочка, — глава ордена очень хороший! Он не будет тебя обижать! Услышав это имя, Цзян Чэн почувствовал, что его золотое ядро словно сошло с ума, заставив ци в его теле выйти из-под контроля. Он забыл, как моргать и дышать, ожидая, что видение растворится в воздухе, не оставив и следа. Видя, что глава ордена замер с непередаваемым выражением лица, Цзян Тяньюй осторожно подозвал мальчика к себе: — Глава Цзян, это мой сын Цзян Вэйин. Он близнец Вэйнань. — Как так? 10 лет назад вы сказали, что родилась только девочка, — прохрипел Цзян Чэн глядя в до боли знакомые глаза ребенка, с любопытством смотревшего на него в ответ. — Вэйин появился на свет едва живой. Целительница, принимавшая роды, сказала, что о ребенке лучше никому не сообщать, если мы хотим, чтобы он мог жить в дальнейшем, — объяснил Тяньюй. — Поэтому мы никогда не разлучали детей до этого дня. — Вэйин, — как в бреду повторил Цзян Чэн, словно еще не был готов поверить в то, что это тот самый Вэй Ин. — Глава Цзян, он ни в коем случае не будет являться вам обузой. Мой мальчик уже сформировал свое золотое ядро, — с нескрываемой гордостью произнес отец. — Несомненно, он гений! — И почему же вы не берете его с собой в Гусу? — немного придя в себя, спросил Цзян Чэн, тут же внутренне проклиная свой язык за этот вопрос. — Такой талант нельзя отдавать другому ордену, — серьезно заявил Тяньюй. — Вэйнань же будучи женщиной сможет достичь в Гусу Лань намного больше, чем здесь. У нее удивительный музыкальный слух. К тому же не каждый день один из величайших заклинателей в мире просит взять твою дочь в ученицы. Я хочу счастья обоим своим детям. «Неужели в этой жизни тебе повезло с семьей?» — подумал Цзян Чэн, вновь взглянув на мальчика, которому уже надоело чинно стоять возле отца. — Но есть и другая причина. Его характер совершенно не подходит для Облачных Глубин, — кисло добавил Тяньюй, наблюдая как его кровинушка, уже разжившись прутиком, с нескрываемым интересом громит лазы земляных муравьев. Цзян Чэн лучше всех знал, что для этого создания пребывание в Облачных Глубинах равносильно быть похороненным заживо. — Хань Гуан Цзюнь знает о Вэйине? — уточнил мужчина, помрачнев от мысли о Лань Ванцзи. — Не совсем, — замялся Тяньюй. — Он знает, что у Вэйнань есть старший брат, но не знает, что он ее близнец. Хань Гуан Цзюнь не видел Вэйина. Я опасался, что если он узнает о его золотом ядре, то захочет забрать с собой обоих. Поэтому я сообщил ему, что сын проживает у дальних родственников. — Хорошо, пусть так и будет, — удовлетворенно кивнул Цзян Чэн. — Ничего больше ему знать не надо. Имя Вэйина тоже держите в секрете. — Как прикажет глава. — Я приму его. Он будет моим учеником. Мальчик в восторге поднял на него глаза, мгновенно забыв про разорение муравейника. — Правда? Значит я стану таким же великим заклинателем, как глава Цзян? И меч у меня будет настоящий? — Будет, — с улыбкой кивнул Цзян Чэн. — Хочешь подержать один такой? Он протянул ребенку меч в ножнах, стараясь, чтобы его руки не дрожали. Не моргая Цзян Чэн смотрел, как мальчик неловко достает меч из ножен, из которых только двое людей во всем мире могли его извлечь. Когда Вэйин восхищенно вздохнул, глядя на чистое сверкающее лезвие, Цзян Чэн почувствовал, что он впервые за многие годы по-настоящему счастлив. — Как красиво! — воскликнула девочка. — Вэйин, а как ты назовешь свой будущий меч? — Хм, да какая разница, — пожал плечами ее брат. — Так и назовем, — рассмеялся Цзян Чэн под недоуменные взгляды детей.

***

После долгого прощания Вэйина с семьей, мальчик и Цзян Чэн медленно возвращались в поместье. Ребенок не хотел показывать, что расстроен разлукой с близкими, но его выдавало доносящееся время от времени шмыгание. Цзян Чэн, имевший опыт общения с детьми благодаря Цзинь Лину, знал, что сейчас слова не помогут. Поэтому он посадил Вэйина к себе на спину. Чувствуя, как тот обнимает его за шею, Цзян Чэн ощущал необыкновенное умиротворение. Два золотых ядра пульсировали в непосредственной близости друг от друга, окатывая их тела мягким успокаивающим теплом. Через какое-то время мальчик уснул, доверчиво прижимаясь к человеку, которого, как ему казалось, он знал уже вечность. Прислушиваясь к тому, как сопит ребенок, Цзян Чэн наконец решился произнести слова, которые и не надеялся уже когда-либо сказать: — С возвращением, Вэй Ин.