До скорой встречи

Глава ордена Цзинь старательно делал вид, что он только что появился на месте пожара, в то время как Не Хуайсан не менее старательно показывал ему, что верит в это. Цзян Чэна передергивало только от одного взгляда на их вежливые притворные улыбки. Прибыв сюда вместе с главой ордена Не, он, в первую очередь, убедился, что Цзинь Лин невредим, и сейчас задавался только одним вопросом, а именно — где Цзян Вэйин. Он даже не сомневался, что его племянник был тем самым таинственным источником возгорания, хотя о причине столь странного поведения им еще предстояло поговорить. — Не Хуайсан, как давно ты видел своего сына? — начал издалека Цзян Чэн, обратившись к другу. — Не Лонтао заходил ко мне вчера вечером. Про семейные склепы много спрашивал. Если ты беспокоишься о Цзян Вэйине, то они, наверное, сейчас вместе где-то в районе Цинхэ, — ответил Не Хуайсан, осуждающе косясь на, изображавшего невинность, Цзинь Лина, из-за которого никак не удавалось потушить пожар. — И ты так спокойно об этом говоришь? — недоверчиво воззрился на него Цзян Чэн, словно перед ним стоял другой человек. — Куда же делся наш заботливый папочка Не? — За последние годы попривык как-то, — смиренно вздохнул Верховный заклинатель, который не сдавался, продолжая бросать на Цзинь Лина многозначительные взгляды, взывающие к его, очевидно спящей, совести. — К тому же Вэнь Цаомин снабжает меня прекрасными успокоительными пилюлями. Кстати, рекомендую. — Ты уверен, что в этих ваших склепах безопасно? — на всякий случай уточнил мужчина, чувствуя, как нарастает тревога в его сердце. — Ой, да ничего им там не будет, — снисходительно улыбнулся Не Хуайсан. — Уж поверь мне, это место намного безопаснее всех тех, где они бывали ранее. — Надеюсь, ты прав, — пробормотал Цзян Чэн, рассеяно потирая кольцо, связующее его с Цзян Вэйином. — Дядя, живучести Цзян Иня можно только позавидовать, — успокаивал его Цзинь Лин, который, наконец-то, был удовлетворен полученным результатом и позволил ярко пылавшему огню пойти на убыль. — Живучести, говоришь? — невесело усмехнулся заклинатель. — Он уже дважды за мою жизнь успел побывать на том свете. Не успел Цзинь Лин сформулировать достойный контраргумент, как увидел, что мужчину окутывает синее свечение, исходившее из кольца на его руке. С изумлением он наблюдал, как Цзян Чэн исчезает в этом свете. — И где там эти ваши семейные склепы находятся? — все еще глядя туда, где мгновение назад стоял его дядя, спросил он, шокированного Верховного заклинателя.

***

Трое молодых людей осторожно передвигались по коридорам очередного склепа ордена Цинхэ Не. Наученные горьким опытом, они уже не пытались разом вскрывать все гробы, а проверяли каждый из них отдельно, что хоть и занимало много времени, но, по крайней мере, было безопасно. Вэнь Цаомин держался из последних сил, сохраняя внешнее спокойствие ради друзей. Это была последняя усыпальница, которую им оставалось проверить, поэтому юноша решил скрыть от товарищей правду о своем состоянии, в надежде продержаться до конца. Его слегка мутило, а ноги подкашивались от слабости. Если бы не лекарственные препараты, которые он всегда брал с собой в большом количестве, то вряд ли он сейчас все еще оставался в сознании. Голоса в его голове продолжали настойчиво взывать к нему. Они требовали позволить ему уничтожить тех двоих, что нарушили законы мироздания. С каждой минутой игнорировать их настойчивые призывы становилось все сложнее. В конце концов, он понял, что больше не сможет сделать и шага. — Ребята, кажется, я и этот гроб на сегодня связаны красной нитью, — устало простонал он, опираясь на крышку одного из каменных вместилищ оружия Цинхэ Не. — Мне уже можно начинать ревновать? — шутливо улыбнулся Не Лонтао, от которого не скрылось плачевное состояние молодого заклинателя. — Увы, но сейчас у тебя против него нет ни шанса, — развел руками Вэнь Цаомин, давая понять, что останется здесь, пока друзья не закончат обход склепа. Цзян Вэйин хмуро посмотрел на него, сомневаясь на счет того, стоит ли их маленькой группе разделяться. Этот склеп казался ему смутно знакомым. Он словно знал каждый поворот запутанных коридоров усыпальницы. Юноша связывал это с тем, что, возможно, в своей прошлой жизни он уже действительно здесь бывал. Но зачем? Учитывая личность Старейшины Илина, ответ на этот вопрос мог оказаться самым неожиданным. Это тревожило Цзян Вэйина, поэтому он предпочел бы не оставлять Вэнь Цаомина одного, но видя, что тот явно не в порядке, другого варианта не находил. В итоге он решил, что лучше всего, будет как можно скорее, закончить осмотр и вернуться за ним, чтобы покинуть склеп всем вместе. — Только никуда не уходи, — сказал ему Цзян Вэйин, окидывая Вэнь Цаомина обеспокоенным взглядом. — За это можешь не волноваться, — фыркнул юноша, при помощи Не Лонтао поудобнее устраиваясь на крышке каменного гроба. — Советую поберечь силы, потому что на обратном пути вам еще придется стать моим транспортным средством. Цзян Вэйин был совершенно спокоен за сохранность своей спины, так как по лицу Не Лонтао было понятно, что данная перспектива его абсолютно не смущает, и он готов был нести друга на руках хоть до самой Нечистой Юдоли. Бросив на него кислый взгляд, Вэнь Цаомин демонстративно разлегся на импровизированном ложе и закрыл глаза. Он прислушивался к удаляющимся шагам молодых людей, пока те не стихли. Лишь после этого он позволил себе повернуться на бок и вырвать кровью.

***

Лань Ванцзы нашел брата в пустующих покоях Не Минцзюэ. После его смерти, Не Хуайсан оставил все, как и при жизни прежнего главы ордена. Даже гуцинь, ставший одной из причин его гибели, стоял на прежнем месте. Лань Сичень сидел за столиком с музыкальным инструментом и играл мелодии, позволявшие ему окунуться в воспоминания. Находясь здесь, закрыв свои глаза, он с легкостью мог представить, что те двое все еще рядом с ним. Вот справа сидит Не Минцзюэ, неизменно прямая спина и строгое выражение лица которого, не могли скрыть теплые искры, мерцавшие в карих глазах, когда он смотрел на своих названных братьев. А слева расположился улыбчивый Цзинь Гуанъяо, рассказывая последние новости мира заклинателей. Лань Сичень с уверенностью мог сказать, что время, проведенное с ними, было лучшим в его жизни. Но они ушли, забрав с собой счастье и оставив его коротать свой век без них. Поэтому видя, как Не Лонтао весело смеется с Цзян Вэйином и Вэнь Цаомином, на которого бросает ласковые взоры, Лань Сичень почувствовал себя брошенным. Такими же глазами Не Минцзюэ когда-то смотрел на него самого. Все мудрые слова, что он наставительно говорил Лань Ванцзы, потеряли значение перед мыслью о том, что Не Лонтао и правда может быть новым воплощением своего дяди. Он не знал, как бороться с безумным восторгом, что переполнял его, стоило ему только представить, что юноша вспомнит, кем они были когда-то друг для друга. И тогда все может повториться вновь. Неловкие касания, робкие улыбки и слова, что всегда были готовы сорваться с губ, но стыдливо сдерживались в последний момент. Думы об этом дурманили разум, погружая его в грезы о несбыточном, ибо Не Минцзюэ был обречен провести вечность в объятиях со своим убийцей. А это значило, что им больше не суждено было встретиться ни в загробной жизни, ни в одном из перерождений. Иногда ему казалось, что в тот ужасный день, было бы лучше если бы Не Минцзюэ в тот гроб забрал вместе с Цзинь Гуанъяо и его самого. Слезы текли по лицу самого красивого мужчины в мире, сквозь пелену которых, он вновь видел дорогие лица. Все еще перебирая струны, он с улыбкой произнес: — Я просто желал вам счастья. Простите меня, потому что сам себя простить, я уже не смогу никогда. Лань Ванцзы молча подошел к брату и обнял его со спины. Лань Сичень утонул в родном запахе сандалового дерева, впервые изливая в этих объятиях свою печаль. Как бы то ни было, но только Лань Чжань действительно понимал всю глубину его горя.

***

Цзян Вэйин и Не Лонтао стояли перед последним гробом. Они уже проверили все сабли этого склепа, кроме этой. Оба напряженно посмотрели друг другу в глаза, так как понимали, что сейчас их предположение либо не подтвердится, либо окажется правдой. Не сговариваясь, они отодвинули каменную плиту, и посмотрели на покоящуюся под ней саблю. — Ты знаешь, кому она принадлежала раньше? — полюбопытствовал Цзян Вэйин, любуясь необыкновенно красивым оружием. — Знаю. Это Бася. И она принадлежала моему дяде, — ответил юноша, почтительно прикоснувшись к рукояти сабли. — Неплохо, — присвистнул Вэйин, рисуя в воздухе печать. — Я теперь тебя еще больше зауважал. — Остановись, — схватил его за руку Не Лонтао. — В этой проверке нет смысла. Ты знаешь, что мой дядя стал живым мертвецом и находится сейчас в таком же каменном гробу за много километров отсюда. Я никак не могу быть им, потому что он все еще, в некотором смысле, жив. — Проверить никогда не помешает, — резонно заметил тот, возобновив создание печати свободной рукой. — После того, как Хань Гуан Цзюнь подтвердил, что я и есть Старейшина Илина, мое понимание о возможном и невозможном значительно расширило свои границы. Не Лонтао отпустил друга, позволив тому делать то, что он делает. Молча, он смотрел, как золотое сияние окутывает саблю, постепенно превращаясь в алое. — Есть, — победно улыбнулся заклинатель, щелкнув пальцами. — Мы нашли ее. Наследник ордена Цинхэ Не почувствовал себя так, словно на него вылили ушат холодной воды. Если он — это новое воплощение Не Минцзюэ, то кого тогда его отец и глава ордена Лань умиротворяют в каменном гробу каждый год? Додумать эту мысль ему не дали чьи-то уверенные шаги, идущие по направлению к ним.

***

Перед главным входом в Нечистую Юдоль небольшая группа заклинателей уже собиралась покинуть резиденцию, как внезапно была остановлена мягким, но властным голосом. — Глава ордена Не, позвольте, присоединиться к вам, — произнес Лань Сичэнь, по внешнему виду которого нельзя было сказать, что какое-то время назад он лил слезы. — Не стоит беспокойства, — вежливо улыбнулся Не Хуайсан, желая поскорее отправиться в путь. — Уверяю вас, что не произошло ничего, требующего вашего вмешательства. — Исчезновение главы ордена Цзян, само по себе уже стоит беспокойства, — ответил мужчина. — Если учесть обстоятельства, при которых это произошло, то напрашивается вывод, что случилось нечто серьезное с его единственным учеником. Видя, как Верховный заклинатель возглавляет этот отряд, смею предположить, что Не Лонтао там же, где и Цзян Вэйин. — Даже если и так, то какое это дело имеет к вам? — сухо спросил Цзинь Лин, окидывая взглядом братьев Лань. — Вы забыли о третьем из Божественных драконов, — напомнил им о Вэнь Цаомине заклинатель. — Его наставник являлся учеником Хань Гуан Цзюня и адептом ордена Гусу Лань. — В таком случае, не смею вам больше препятствовать, — спокойно признал свое поражение Цзинь Лин. — Вот и славненько, — пробормотал Не Хуайсан, давая знак к отбытию.