Pure Devil

      Чимин поправив свою одежду, осмотрел себя со всех сторон в отражении, вернул упавшие на лоб русые пряди обратно в укладку, и стёр с нижней губы влагу. Но всё равно ничто не могло исправить его вид, будто он десять минут назад занимался грубым сексом в кабинке ресторанного туалета.       Парень, которому досталась честь, стать подстилкой Чимина, выглядел не менее довольным. Хотя по его нагловатой улыбке можно было сказать, словно паренёк слишком самоуверен для мысли, что Чимин теперь его. Размечтался.       — Набери мн—       —Хорошо постарался, — Чимин перебил его, похлопав по плечу, и напоследок подмигнул.       Их встреча была незапланированной, но оттого не стала менее напряжной. Кто кому глазки строил – ещё поспорить надо: может Чимин закинул нужную наживку, а может этот паренёк повёлся на обольстительную улыбку. Но один из них не намеревался продолжать эту бесполезную связь, и это явно был не паренёк.       Чимин вышел из ресторана, надевая солнцезащитные очки, так как полуденное сеульское солнце в начале сентября не знало ещё пощады. Через минуту перед парадным входом остановился сверкающий Порш, и через опустившееся стекло высунулась шевелюра Чонгука.       — Запрыгивай, крошка.       — Приве-ет, — протянул Пак, когда оказался в салоне. Конечно, хотелось бы поприветствовать своего недо-бойфренда жарким поцелуем, но публично этого делать не стоило, и они оба это понимали. Всё-таки, на кону репутация подающей надежды модели.       — Как встреча с агентом?       — Обещал дать мне контракт на рекламную съёмку какого-то дорогущего бренда к концу недели. Говорит, что сейчас многие хотят видеть на обложках нежных и невинных мальчиков, а я удачно подхожу под эту роль, — улыбнулся Чимин.       — Ух ты, неужели твоя мордашка кому-то пригодилась? — Чонгук получил за свою шуточку по плечу, но это не остановило его от очередного подкола. — Кстати, что ты так долго не писал мне?       — Сказал же, на встрече с агентом был.       — Я видел, как он вышел уже полчаса назад.       — Ты следил за мной?!       Теперь на лице Чонгука не наблюдалось прежней игривости: жестокость, и едва сдерживающая себя грубость, читались в напрягшихся желваках.       — Знаешь, у меня тоже тут были дела, крошка.       — Я… просто долго ел.       —Что ел? Член? Или твой никак не могли сожрать?       Чимин закатил глаза, открывая и листая ленту Инстаграма. Начиналась опять драматическая сцена, сотая по счёту за этот месяц, и это порядком говоря, доставало.       — Опять уходишь от разговора? Ты заебал сидеть в своей Инсте.       — А ты затрахал со своей ревностью, — Чимин поднял на него взгляд, встречаясь лицом с явно раздражённым Чоном. — Не ты ли мне пообещал, что останешься равнодушен, если я буду трахаться с кем хочу?       — Пока это не затрагивает меня и наше совместное время, хоть обкончайся с другими до смерти.       — А сейчас тогда что? Ты в любой ситуации найдешь повод приплести себя. Хренов лицемер.       — О-о, я лицемер? А твоя жопа тогда какому…       Чимин жестом руки заставил замолчать Чонгука, так как его телефон разрывался от звонков менеджера.       — Алло, сонбэним. Да, да, я всё понял. Сегодня в семь? Да, я буду. До свидания.       — Что, с одних потрахушек на другие? — усмехнулся Чон.       — Завали, Чонгук, — Чимин отстегнул ремень безопасности и, пока машина стояла на красном свете первая в ряду, близком к тротуару, вылез без пояснений.       —Эй, свалишь просто так?! Чёрт! — Чонгук ударил по рулю, а прохожие и скучающие водители наблюдали, как невероятно красивый парень покинул дорогую тачку и теперь шел, как ни в чем ни бывало по переходу. Чимин оглянулся на машину Чона, и показал тому средний палец. — Да он просто издевается…

***

      Прошло три недели с отпуска Тэхёна и сколько бы он ни пытался дозвониться или связаться с Чимином, ничего не выходило: тот оставался недосягаем.       «Ну а в принципе, на что я надеялся? Люди, у которых был роман на отдыхе, вдруг будут дальше общаться? Глупец» – размышления Тэхёна всегда сводились к этому выводу, и мужчина как-то уже поостыл к концу сентября. Внезапные чувства к молодому чарующему парню, как угольки грели душу Тэхёну, проходящие месяца и находили выход в его романе. Тэхён продолжал писать, в уме думая о тех коротких днях с Чимином. Пухлые розовые губы преследовали порой в эротических снах Тэхёна, и после ему стыдливо приходилось самоудовлетворяться, чтобы сбросить появившееся наваждение.       На вино и клубнику Тэхён не мог смотреть: они напоминали об их первом сексе, о вечере, когда давно умершее в душе Тэхёна начало вновь оживать. Словно Чимин — лекарство для рецепторов, утратившим способность передавать вкус жизни своему владельцу.       — Это… шикарно, — заключил Хосок — один из немногих коллег, которым доверял Тэхен. Чон Хосок так же, как и Ким варился в теме подростковой литературы. — Планируешь издать?       — А надо?       — Обязательно! Публике нравится мелодрама, драма, психологические разборки, а ты им на блюдечке это преподносишь. Отправим в печать в конце месяца?       — Уже? Так быстро?       — Сомневаешься, что ещё сыровата? Я уверен, что первый тираж в три тысячи раскупят всего-то за две недели.       — Уверен, что они и за два месяца не разойдутся, — Тэхён усмехается.       — Ты сомневаешься в своём же издательстве? Роман выйдет в печать идеальным, с него даже пылинки будут сдувать. Вот насколько он будет иметь успех.       — Если это произойдет, то я устрою банкет для всего отдела.       — И купишь мне ящик соджу, — Хосок улыбнулся, и незначительно подмигнул.       Тэхён засмеялся, и впервые Хосок стал свидетелем искреннего и освежающего порыва души мужчины.

***

      В три часа ночи огни в квартире Чимина зажглись. Ключи ударились о стеклянную поверхность столика. Мёртвая, глухая, до жути безжизненная тишина. А что ещё ожидал встретить Чимин в своей квартире, в которую две недели не заглядывал? В последнее время он то у Чонгука оставался, то в отеле ночевал, так как съемки были до самого утра, то в мотеле после утомительных любовных утех.       — Пиздец, — выругался бездушно Чимин, пройдя на кухню, где тонкий слой пыли осел на столешнице. Он редко позволял себе выражаться, но сейчас кошки скреблись на душе. Может, не стоило вчера так резко разговаривать с Чонгуком? Ведь, как итог, очередная ссора до выноса мозгов.       Усталость валила с ног, но сознание, ещё довольно бодрое, никак не могло уйти на покой: в голове, то и дело возникали кадры из прошлого. Первая встреча с Чонгуком, вечеринка перевернувшая их общение, первая ночь, долгожданный совместный отдых на Гавайях, первый крупный контракт, поездка в Альпы, их страстный секс в частном самолете Гука.       Вообще, если задуматься, знакомы-то они давно, но вот друг друга, будто совсем не знают: ступают на одни и те же грабли, допускают те же ошибки, и очень удачно помнят о болевых точках и грехах друг друга. Чимин мог спросонья рассказать биографию Чонгука, чем он занимается, кто его отец, откуда у него столько денег, но вот затруднился бы сказать, когда они в последний раз говорили по душам, когда их встречи не заканчивались сексом.       В отличие от Чимина Чонгук никогда не знал трудностей: его путь с детства был усыпан купюрами и купажами из драгоценностей, и потому парень позволял себе, если не купить всё в этом мире, то играть с чужими судьбами. Ни жалости, ни терпимости, ни понимания — его душа чёрствая и чёрная. А вот Чимину в определённый период пришлось туго: отец прогорел с бизнесом, начал тянуть семейство вниз, потому его мама взяла ситуацию в свои руки, собрала вещи и ушла на пару с десятилетним Чимином. Жизнь в съёмной квартире, ужин одним кимпабом и упорный каждодневный труд, теперь привели Чимина к тому, что он знал цену всему. Ни что не даётся просто так.       С трудом Чимин всё-таки уснул, но последние картинки перед глазами: большая сцена в свете прожекторов и он, летающей по ней, как лебединое пёрышко — грациозно, изящно… больное падение.

***

      Перед Чонгуком предстал выбор: либо пойти на мировую с Чимином, либо же забить хер и пойти в качалку. Он шмыгнул носом и стал собирать сумку в спортзал. Пусть катится к чертям, эта блондинистая упрямая задница.       Его Порш уже урчал мотором, когда телефон завибрировал. Имя Чимина высветилось на дисплее. Не взял бы, проигнорил да бросил подальше в салон — да ведь прилетит бестия в тренажёрку и опять закидает гантелями. Чимин только с виду хрупкий и немощный, но вот в малых количествах мышц скрывалась сталь.       — Чего?       — Не хочешь поговорить? Или планируешь дальше строить недотрогу?       — Говоришь так, будто я сбегаю постоянно, — Чонгук пристегнулся, снял машину с тормозов, плавно выруливая с подземной парковки.       — Будто нет. Если у тебя будет время, приезжай. У меня сегодня выходной.       — Неужели ты в своей халупе? Не со своими жалкими плейбоями?       — Будешь язвить, я тебя пошлю нахер.       — Так сделай это, хуле кота за яйца тянешь, — Чонгук остановил машину на красном. Поток пешеходов ринулся вперёд.       — Ты невыносим, почему нужно всё усложнять?       — Будто ты лучше меня. В общем, слушай, — глаза Чонгука скользили по идущей толпе, как внезапно они зацепились за одно знакомое лицо. Распахнутое бежевое пальто, чёрные отросшие кудри, ленивая неспешная походка — всё, от макушки до пят кричало о грациозности и претенциозности объекта.       — Эй, что ты там говорил? — голос Чимина вернул Чонгука в реальность. Наваждение окончательно спало, стоило парню потрясти головой и огням светофора сменится с красного на зелёный.       — Увидимся вечером, я наберу.       Тэхён даже не подозревал, что зацепил кого-то одним своим силуэтом и слабой улыбкой. Он наконец-то отдал роман в печать. Наконец-то его чувства к Чимину начали увядать.