Pure Devil

      Тэхён дырявил стену, а Хосок молчал. Звук и голоса из телевизора потеряли всякую значимость. Сказанные минутой ранее слова Чонгука перевернули всё. Очертили действительность на «до» и «после». И неважно, хотел ли этого Тэхён или нет: у него на этот счёт никто не поинтересовался.       — И… что это было? – Хосок выглядел сконфуженным, и Тэхён даже не мог взглянуть на него. Но надо. Иначе их отношения будут обречены без шанса на спасение.       — Какой-то бред.       — Вы близки? Почему он признался тебе по телевидению?       — Я не знаю, почему он это сделал.       — Вы близки?       — Не думаю, что настолько.       — И какие у вас отношения?       Тэхён замолчал. Врать не хотелось, но раскрывать правду, спустя столько времени – всё равно что похоронить отношения, зарыв одним ковшом бульдозера.       — Тэхён! Ты мне ответишь? – Молчание. – Почему он сказал, что знает тебя больше года? Ты мне сказал, что вы познакомились недавно.       Снежный ком катился о-очень долго.       — И он не очень-то похож на блоггера. Тэхён!       Если он скажет слово, то вся правда выльется потоком.       — Год назад… Мы начали встречаться. Плюс минус. И тебя тогда кто-то подставил и… Чонгук. Это он? Один из тех, кто…       — Прости, - вырвалось невзначай у Тэхёна. Хосок мгновенно вскипел.       — Прости?! За что ты извиняешься? Что ты сделал не так? Ты можешь мне ответить, чтобы я не надумывал себе!       — Чонгук – бывший любовник. Тот, кто втянул меня в… Неважно.       — Неважно?! Тэхён! Это!.. Как мне… Что мне думать теперь? Почему ты сразу не сказал? И что тогда за признание? Вы снова общаетесь? У вас опять появилась какая-то связь?       Молчание. Тэхён опустил взгляд на ковёр. Год назад, на этом ковре сидел Чонгук, а Тэхён забинтовывал ему палец, после того как прижал дверью. Когда-то Чонгук впервые остался на ночь у Тэхёна, и тогда Ким не мог бы и подумать, что у него будут чувства к противному мелкому засранцу.       — Я тебя по-хорошему прошу: объясни всё.       — Кажется, я запутался в чувствах к тебе и к нему. И я искал лучшего момента, чтобы поговорить об этом.       — Ты просто эгоист, Тэхён, - тихий вердикт Хосока прилетел Киму сокрушающей пощёчиной. - Всё знал и молчал. А мне и шанса не дал!       — Я не хотел ранить тебя...       — Но у тебя получилось! У меня нет слов… - Хосок поднялся с дивана и начал ходить взад-вперед. – Я слишком зол сейчас, чтобы продолжать разговор.       — Ладно, - Тэхён поднялся, чтобы взять ключи и телефон. На выходе Хосок обратился к нему:       — И куда ты? К Чонгуку?       — В отель переночевать. Думаю, нам лучше побыть сегодня порознь.

***

      Ложь была, но Тэхён предпочел больше не тиранить Хосока. Он действительно отправился к Чонгуку. И когда увидел того, врезал так, что Чон отлетел назад.       — Ты совсем спятил?! Зачем ты говоришь такие вещи на камеру? Ты думаешь это шутки?!       — И я рад тебя видеть, - Чонгук потрогал ноющую щеку и встал с пола. – Выпьешь чего-нибудь?       — Если предложишь гребанный чай, то я тебя в бочке унитаза утоплю, - сердито объявил Тэхён, снимая обувь и проходя внутрь квартиры. Ничего не изменилось за год в этой квартире. Даже тапочки для гостей находились так же на второй полочке в гардеробе.       — Окей, злой начальник. Виски со льдом?       Махнув рукой, Тэ упал на диван и бегал глазами по панорамному окну, в котором виделся чёрный город с крапинками света. Из квартиры Чона всегда открывался потрясающий вид на Сеул. Этому Ким завидовал, но именно сейчас испытывал жалость: будто стеклянный короб где-то над городом, а ты запертый в нём за какие-то пригрешения.       Чонгук незаметно вернулся с двумя бокалами и графином алкоголя.       Только после двух больших глотков Тэхён наконец заговорил более ровным голосом.       — Зачем?       — А разве нужны причины?       — Да. И разрешение тоже. Это не пустяковый поступок: восходящая звезда объявляет публично о своей симпатии.       — Я заявил только про себя.       — А обо мне подумать забыл?       — А как на тебе отразится моя речь?       — Ты совсем тупой или притворяешься? – язвительный тон так и норовился ужалить Чонгука, но тот успешно избегал отравленного жала.       — Беспокоишься за карьеру писателя? Думаешь к тебе интерес пропадет или книжки перестанут покупать? Тогда огорчу тебя: сплетни и интриги подогревают интерес у публики. «Чёрная» критика работает лучше любой рекламной кампании.       — И ты решил подсобить мне таким образом? Не спросив у меня? Ты знаешь, что издательство не погладит меня по голове?       — А почему их должна волновать личная жизнь работника? И уж тем более ты пока никаких заявлений не сделал.       — Но ты!.. У тебя точно в голове одни опилки, - Тэхён выдохнул ярость и запил крепким алкоголем. Даже несмотря на элитное происхождение, спирт оставался спиртом: на корне языка оседала горечь. – А зачем тебе нужно рассказывать об этом всему свету?       — Чтобы все знали, что ты мне нравишься.       — Какая от этого выгода?       — Люди не имеют надо мной власти. Предотвратить удар можно, если ударить первым или упасть на оружие врага, прежде чем он замахнется. Как думаешь, информация о тёмном прошлом начинающего композитора навсегда останется тайной? А если к этому добавить наследника корпорации? Велик риск всё потерять на поздних стадиях, а когда еще ничего не началось – можно отстроиться заново с минимальными убытками.       Тэхён шокировано смотрел на Чонгука. От него услышать такие умозаключения не то, что редкость, просто невозможность! У него же в голове одни опилки! И руки забиты татуировками! И пирсинг на лице, и цепи – его любимый аксессуар! А речи такие – словно завтра этот оболтус займет кресло председателя серьёзной компании.       — Почему ты так смотришь?       — С виду – полный дурак, а в черепушке, оказывается, есть мозги.       Чонгук рассмеялся, аж до хрипоты и слёз. При этом чуть не опрокинул графин с алкоголем и пнул Тэхёна в голень.       — Ты мне за это и нравишься. Едкий, хмурый, скрупулёзный, но на мои издёвки ведёшься.       — Заткнись.       — Ты правда оказал большое влияние на мою жизнь. Спасибо тебе, - Чонгук взял руку Тэхёна и склонился, прижав её ко лбу. – Спасибо.       Плотная тишина в кромешной темноте и лишь изредка дыхание давало знать, что в комнате больше одного человека. Тэхён встал, не помня, сколько просидел, взявшись за руки с Чонгуком. Подошёл к окну, следя за движениями огней внизу и глубоко вздохнул. Тихий голос наполнил комнату. — Как ты планируешь разруливать ситуацию? — Если понадобится запишу видеообращение с посылом «не суйте нос в мою личную жизнь». — Думаешь удастся отпугнуть хейтеров? — Если не это, то найму охрану. Я теперь законный представитель директорского кресла. — Ты что-? — Недавно купил акции отцовской компании. По политике, я теперь имею право голоса среди акционеров, а раз у меня наибольшее количество акций после отца, значит, я по важности также второй. У отца – радости полные штаны, а вот у членов совета – нет. Смотри на меня, - Чонгук подкрался позади Тэхёна и взял его за подбородок: чтобы тот не отводил взгляд от отражения в окне. – Смотри внимательно. Я взберусь на вершину мира, и ты будешь рядом со мной. И никто не посмеет обидеть тебя.

***

      Но слова Чонгука не становились явью. День за днём несчастья продолжали накапливаться: на Тэхёна полилась волна хейта, и никто не мог остановить её. Хосок открыто избегал разговора с ним и даже не спрашивал, виделся ли тот с Чонгуком. Казалось, что в один миг жизнь его полетела в Тартары, а кто был виноват – Чонгук ли, сам Тэхён – попробуй разобрать.       Удобно было бы обвинить во всем Чонгука и как бы ни хотелось свесить груз ответственности на него, Тэхён этого позволить не мог. Он врал Хосоку, он врал миру, он спрятал ложь и обвинял в этом Чонгука.       Но правде говоря, не поведись тогда Тэхён на флирт Чимина, дай отпор тому старикану-извращенцу в спортзале, не согласись он на предложение Чонгука – этого всего не было бы. И если часть вины лежит на тех двух придурках, то оставшаяся часть – на Тэхёне, что каждый раз соглашался и шёл против здравого смысла.       Издательство предложило уйти в отпуск, отдохнуть от суеты, дать читателям переварить информацию, заодно сбросить градус обстановки. И Тэхён согласился.       В обед он собирался покинуть издательство, как обнаружил небольшую толпу недовольных людей около здания. Они будто пытались устроить митинг или бойкот против жалкого писателя, и Тэхён бы проигнорировал это, хотя кошки на душе скреблись, но на парковке среди десятка других машин стояла его – облитая краской и покрытая царапинами.       То, что произошло, переходило все рамки.       Он развернулся с пылающим гневом и обидой внутри, встал перед толпой и громко надрывным голосом затараторил:       — Вы!.. думаете, что судьи? Думаете, что вправе выбирать жертв своей ненависти? Взяли чьи-то слова и решили спросить с меня, хотя я молчал. За всей этой ерундой... - Тэхёна распирало, и чем больше он говорил, тем глубже становилась его могила. На карьере скоро можно было ставить крест.       Но спасение пришло оттуда, откуда не ждали. Чёрный мерседес круто остановился, описав полукруг – один скрип шин да жжённый запах. Владелец машины рывком продрался сквозь толпу, взял Тэ под руку и завёл в здание, оборвав на полуслове.       — Ты!.. Отпусти!       — Ты всегда холоден, так почему сейчас позволяешь гневу управлять тобой? – говорил Чонгук отстраненно и сдержанно. Тэхён высвободился и встал, показывая тем самым протест. А Чонгук, как взрослый, который терпит истерики ребенка, обернулся, с нисхождением ожидая.       — Успокоился? – спустя минуту спросил Чон. – Теперь идём.       — Куда? Прискакал, как принц, чтобы спасти меня?       — Да, ведь ты истеришь как принцесса.       — Чон Чонгук! – голос Тэ разлетелся по холлу. Крик пролетел сквозь тишину, отскочил от стен и небольшим эхом наполнил головы немногочисленных свидетелей срыва Тэхёна.       Будто утопающий кричит о помощи, но из-под слоя воды это доносится пузырями воздуха.       «Хосок» - промелькнуло у Кима, и тот чуть ли не сжался, схватившись за сердце. Но этот мост был сожжен самим же Тэхёном. А тот, что цел, выглядит весьма ненадёжно и пугающе.       Если бы на месте Чонгука был Хосок, то тот бы обнял Тэ, утешил поглаживаниями по спине и мягкими словами поддержки. Но эти два Чона разнятся. Чон Хосок – понимающий и умиротворяющий человек, а Чон Чонгук – авантюрист и экстримал.       Поэтому Чонгук не обнял Тэ, он приблизился к нему и шепнул почти прямо в губы:       — Если не ты их, то они тебя. Прекрати строить из себя слабого, мы оба знаем, на что ты способен.       «На что способен?! На что? На жалость и сожаление? На постоянный дисбаланс? На периоды апатии и раздражения?» - мысли мельтешили в голове Тэ, а Чон их не успокаивал, а наоборот распылял.       — Однако… я рядом с тобой. И если ты не можешь принять огонь, то это сделаю я. Я стану твоим щитом, мечом, шлемом. И землёй под ногами, и небом над головой. И если сейчас ты хочешь, чтобы мы вместе прошли этот путь, то обними меня. Признай меня одним единственным, а я отдам тебе всего себя.       На пожарище вылили полчище ледяной воды. Из крайности – в крайность. Тэхён опешил, смотрел потерянными глазами, пока Чонгук улыбался одними уголками и раскрыл руки.       Если Тэ шагнет к нему, то быть беде.       Если Тэ обнимет его, то быть беде.       Если Тэ примет его, то… они будут вместе.       Но с одной стороны пропасть, с другой – пропасть, а мост остался один. И идти по нему – всё равно что закрыть глаза и понадеяться на удачу.       Тэхён упал в чужие объятия, зажмурившись, сжавшись и отстранившись ото всех звуков и красок этого мира…

***

      Чонгук шёл в кабинет директора издательства широким шагом, а позади плелся Тэхён. Он видел лишь спину, но уже по ней мог сказать – Чон был уверен в себе на все сто двадцать из ста. У него размашистый шаг, отчего полы пальто распахивались, прямо как в боевике – и для Кима оставалось загадкой, что стало причиной такого превосходства над ситуацией.       В кабинете собрался руководящий состав издательства: сам директор, главы отделов и зачинщики бардака – то есть Чонгук и Тэхён.       Почти все единолично сходились на варианте отправить Тэхёна в отпуск до тех пор, пока всё не уляжется, прекратить о нём говорить в соцсетях и на время остановить рекламное продвижение.       И лишь Чонгук был против.       — Я пришёл сюда не только, чтобы прояснить ситуацию, но также помочь вам в раскрутке.       — Что?       — Хочу быть инвестором вашего издательства. Вы же выпускаете акции?       Все неловко переглянулись.       — Наше издательство — не гигант на рынке. Конечно же мы не можем выпускать акции по политике компании.       — Тогда сделаем так – дам вам совет – не прекращайте трубить о книгах Тэхёна. Дайте день-два, чтобы интерес публики подогрелся, а затем выпустите дополнительные тиражи.       — Мы беспокоимся, что господину Киму могут… попросту устроить бойкот.       Чонгук рассмеялся, отчего градус напряжения повысился: словно это он единственный с мозгами среди отставших дураков.       — Что делают интриги и сплетни? Разжигают огонь. Когда лучше всего продается пиво и снэки? Когда идёт спортивный матч. Потому что люди на нервах, они следят за масштабным зрелищем. Так дайте им «пищу».       — Это всё равно риск!       — Ещё какой! А кто сказал, что дело будет простое? Но там, где риск, есть шанс сорвать куш. Так и ведётся большой бизнес.       Тэхён сидел сбоку от Чонгука и не узнавал его. Вроде те же смолистые волосы, те же ехидные глаза и губы, но вот шестеренки в голове – другие. И пока Чон накидывал свои идеи, Тэ безучастно глядел в окно...       Стояли уже сумерки, когда Тэхён и Чонгук покинули офис. И официально трудовой день был завершен, но вопросы о дальнейшей работе остались неразрешёнными. Ким на автомате шёл на парковку, но на том месте, где стояла его машина, зияла пустота.       — Её угнали в салон. Я распорядился.       Тэ готов был загореться от злости: как это Чонгук решил снова что-то за него! – но без заправки, пламя моментально потухло. Ну и пусть. Пусть этот неотесанный олух делает, что хочет. Тэхёну плевать.       «Возьму такси» - подумал он, развернувшись. И врезался в грудь Чонгука.       — Поедешь ко мне?