Валькирия. Отблески Сириуса

Каждый день я просыпаюсь и начинаю страдать. Человек одинок без любви. Я начинаю новый день и мое сердце плачет. Человек одинок без любви

A man without love — Engelbert Humperdinck.

***

      В любых отношениях настаёт такое период, когда искра, начавшая их, потухает. И от любящих требуется сделать так, чтобы на место гаснущего огонька появилось пламя, костёр, что будет возносить искры ввысь тучей, будто звёзды на ночном покрове.       Рик не помнил, что он в жизни хоть раз испытывал что-то подобное.       Искажение волн Вспышки и Глушения обычно иные. Неумелые псионики пытаются подавить в тебе гнев. Не сменить его на милость, не заменить его радостью, а просто скрыть, спрятать, сделать его невидимым. А чтобы возжечь любую другу эмоцию, псионики без опыта просто внедряют её в твоё сознание. Резко, болезненно, словно пуля, что остаётся в теле и продолжается крутиться вперёд, пытаясь пробить плоть насквозь, не позволяя регенерировать.       Это странное чувство. Неприятно, как заросшая грязь. Противная, как движение червей в сгнившем теле.       Но мастерский обученный псионик способен творить чудеса. Всё, что ему нужно, это искажать волну так, чтобы она была естественной, то есть не выбивалась из спектра эмоций того, на кого направленно искажение. Рик знал, что все псионики в его жизни были и либо дилетантами, либо только начинали осваивать такое тяжкое ремесло. Когда боец «Арктура» попадал под искажение Вспышки или Глушения, то сразу же чувствовал нечто инородное в себе. От осознания этого было легко понять, как сопротивляться и даже контратаковать псионика. Выставить барьер или же в какой-то степени вмешаться в ход искажение и заставить псионика испытывать то, что он хотел направить на своего врага.       Но жизнь Ричарда Райдера изменилась за какую-то неделю.       За это время он понял, что не хочет больше сопротивляться искажению. Он хочет чувствовать радость. Хочет улыбаться. Жить. Чувствовать. Наслаждаться. Вожделеть.       Изгнанная принцесса Валькирии была профессионалом своего дела. Вспышку она использовала медитативно. Потихонечку вселяла в жертву злобу, праведный гнев или безумную ненависть. Выкорчёвывала самые яркие воспоминания, ассоциируя их с усиленной эмоцией, от чего её воля была не инородной. Воля Арерры становилось для чужого человека собственной волей и никто не мог доказать, что его изменили, ведь он осознанно выбрал свой путь, пусть и с некоторой подачи хитрой и безжалостной валькиранки.       Рик восхищался ею. Любовался тем умением, с которым она подходила к делу. Любил, когда на лице её проскользнёт улыбка от мастерски выполненного задания.       С таким же успехом Арерра искажала Глушение. Вместо того, чтобы ограждать человека от боли, страха, гнева или злости, Арерра позволяла этому чувству гореть, в то же время, заставляя его всё меньше и меньше воздействовать на разум. Она точечно отрезала от чувства воспоминания, отставляя оголённый провод, за который не хотелось хвататься. А там дело техники. Отключить ток и оставить лишь провод, который позже можно изолировать, накрыть приятными или незначимыми воспоминаниями, чтобы потом стереть нижний слой и оставить лишь прекрасное покрытие без единой царапины.       Чтобы такое сотворить с Волком Аргона-2, нужно привезти целую фуру шпаклёвки и несколько шпателей, так как первый точно сломается.       Ричард запретил себе вспоминать лицо матери, которое он видел на фотографии, что досталась ему от деда. Поставил перед собой заслонку, чтобы оградиться от боли и страха. Ему нельзя поддаваться таким чувствам. Ему нельзя лить слёзы по погибшим товарищам. Нельзя смотреть на счастливые лица родителей. Нельзя мечтать о такой же судьбе.

Нельзя. Придётся всё делать в одиночку. Не хочу. Нельзя. Почему я? Я не готов. Я не настолько кровожаден. Не просил всё этого. Я не желаю так жить. Можно покончить со всем этим? Нельзя. Не хочу резать руки. А если пуля? Да, пуля всё решит. Пуля в лоб. Нельзя. Ещё не все задачи выполнены. Пожалуйста, помогите! Нельзя.

      Нужно было отринуть прошлое. Нужно было захотеть чего-то светлого. — Доктор Йегер, почему? — Спрашивает юнец, когда эксперименты по модификации его тела наконец-то заканчиваются. — Ты не простой человек, Ричард. Ты нечто иное. Я хотел сказать… нечто большее, да. —       Рик знал, что учёный лжёт.       Но почему? За что они так с ним? «Ты — новое поколение, Ричард» — Говорят учёные. Им плевать на приказ о создании оружия. Им нужно оправдать свои амбиции. Утолить жажду превосходства.       Рик не хотел этого.       Он всего лишь хотел прикоснуться к ней. Попробовать жар, который она источала.       Хотя, это не совсем его мысли. До секса его фантазия ещё не доводила. Это чужое желание, но почему-то тёплое, родное. — Прости. Я зашла слишком далеко. — Арерра виновато смотрит на него. Она перестаралась, ушла не в ту сторону и сделала ошибку: внушила то, что желала сама слишком резко. Может быть от боли, которую испытывала, переживая его воспоминания, а может быть от нетерпения. Ну вот, даже мастера порой совершают ошибки. — Раньше ты не извинялась за то, что копалась в моей голове — Безразлично кинул Рик, наблюдая за датчиками полёта. Ещё часов шесть, и они будут на месте. Там, где наконец-то закончится Первая Валькирианская Война. — Раньше я просто внушала тебе, что мне обходимо купить что-нибудь, или же сводить куда-нибудь. Ты, кстати, прекрасно сопротивлялся. Первым делом, вечно вёл меня туда, где бы тебе хотелось побыть, а уж потом исполнял моё желание. — Арерра стянула капюшон с головы, открывая вид на прекрасные вороные волосы. Раньше она их заплетала — подметил Рик. И использовала куда меньше парфюма. — Я просто пытаюсь выудить из тебя информацию о твоих…. Репродуктивных функциях. — Арерра улыбнулась, как хищница, готовая к финальному броску. — Они в порядке. Из десяти испытуемых, я могу породить потомство с некоторыми отклонениями. У ребёнка будет ускоренный метаболизм и … усиленный иммунитет, вместе с повышенной предрасположенностью к псионному дару. Это из-за моей… — — …прабабки высшего ранга среди псиоников, что искажают Вспышку и Глушение. У тебя прекрасная родословная, знаешь ли. — Арерра посмотрела на Рика, чьи руки мёртвой хваткой вцепились в штурвал. Нехорошо — подумала она. Слишком встревожен. — Ричард? — Прошептала Арерра. Райдер повернул голову, глядя в её иссини глаза. — Раз уж дальше нас ждёт только смерть, то я хочу быть откровенной. — Райдер моргнул. Ему нравился её голос. Особенно, когда она злилась. — Так будь. — Сказал он, чувствуя, как щёки горят. Треклятые нейропилеты не работали — опять учёные соврали! — Я не хочу умирать. — Сказав это, она перестала возжигать в нём хоть что-то. Её хотелось услышать в нём искренность. — Я буду рядом. Я не позволю тебе умереть. — В глаза его был встроен особый тактический визор. Сейчас, в левом углу горел датчик сердцебиение у него и у Арерры. Почти идеальный уровень, лишь чуток сильнее её сердце билось, чем у него. — А если я попрошу, ты же не оставишь меня одну? — Рука Ричарда коснулась кнопки автопилота. — Только…. — он начал задыхаться. Так не должно быть, но ему нравится. — Если ты попросишь. — Сегодня я не хочу быть одна. Ни на минуту, пока мы не прибудем к точке назначения. — Да этого момента шесть часов, сорок пять минут.       Ричарду нравилось чувствовать. Ощущать её дыхание у своего лица. Наслаждаться глазами. Вожделеть её целиком и полностью.       «Спасибо». Судьбе? Удаче? Или учёным, что просчитались и позволили ему использовать…. ВСЕ функции своего организма?       Но любить ему нравилось больше всего. Впиваться в его губы, заглушать страстный стон и понимать, что руки его полностью владеют её телом. А что до Арерры? Ей не хотелось глушить тот костёр, от которого тело её полыхало, а низ живот скручивался в тугой узел. Не желала она возжигать что-то ещё, помимо жажды и страсти. Этого её хватало сполна. Искры от костра Райдера бесконечным потоком летели вверх, поднимая её за собой. Никогда она не чувствовала чего-то подобного. Никогда не хотела, чтобы часы это страсти заканчивались. Арерра хотела, чтобы всё это длилось столько же, сколько живёт космос. Она не могла поверить, что вот-вот уже через три часа они должны появиться в назначенной системе. Ну почему же время так скоротечно?       Арерра проснулась от тяжести чьего-то взгляда на себе. — Ты чего это делаешь? — Промурлыкала валькирианка, почувствовав, как Ричард проводит пальцем по её подбородку. — Любуюсь тобой. Я иногда так же смотрю на искры. — Арерра улыбнулась. — Я твоя искра? — Рик прислонился ко лбу принцессы и закрыл глаза. — Ты моё пламя. –