Из соседней частоты

Мне снилась родная планета. Влажные проблески По-Толло. Радуги среди лиловых туч, вспышки мокрой зелени далеко внизу… И как я весело мчусь по прямой магнитной линии, чтобы оставить и свой след в новой многоцветной дуге. Я смеюсь… А когда сон уже начал таять, смех этот перешёл в горькое безутешное вздрагивание. Потому что нет уже моей планеты и радуг, нет уже давно всех родных… Но проснувшись окончательно, я постаралась решительным толчком прогнать от себя тоску. У меня были ещё друзья. И была надежда. А ещё утром прилетела с разведки напарница. — Привет! Просто позвала я. Вроде бы именно так было принято у местных белковых. — Проснулась! — Ага. Я окончательно проснулась и настроила нервную систему на полное восприятие. — Кстати, как тебе наш домик. Мы здесь уже десять оборотов живём. — Здесь это называется «сутками». А наше жильё – «двухлитровая банка». — И мы находимся в жилье внутри другого жилья. — Как в каютах у нас на базе? — Не совсем. Мониторинг быта этих существ показал, что наше жильё – импровизация. Его просто подобрали под наш размер. — Кстати, интересно, они используют для проживания других существ ненормированные сооружения. Вообще весь прогресс у них пошёл по какой-то странной ветке. Я была в лесах, у них там… — Как будто планета много раз оправлялась после войн и каких-то катаклизмов технологической природы. — Интересно. А ты что-то записывала на мой лингвоанализатор? Напарница довольно похлопала по двум приборчикам: — Загружены оба под завязку. Через пару часов всё обработается и будут нам готовы два новеньких лингвоимпланта. — Я узнала, что это место наши друзья зовут «Институт Зайцев». А ещё «чердак». — Не перестаю удивляться чудесам здешнего языка. Одно и то же слово означает совсем разные понятия. — Вот мы сейчас живём на «чердаке» а ещё, это то место, где у человеков, то есть у «лю-дей» располагается орган разума. — Да! А если орган работает хорошо, то говорят «чердак у него варит»… — Кстати, здесь лучше всех чердак варит у самого Зайцева. И это – несмотря на юный возраст. — Ага, он существует в этом мире всего тринадцать оборотов, которые планета делает вокруг здешней малой жёлтой. По местным понятиям – совсем немного. — Если бы можно было сравнивать их с нами, то они должны уже быть полноценными… — А ещё тут забавно. Пока ты была на разведке, я установила со всеми местными контакт. Это удивительные индивиды! А Серёжка Зайцев один из потомков учёного, который придумал для планеты способ межпространственных сверхсветовых переговоров. — А я-то думаю, почему у них весь этот самый «чер-дак» завален всякими древними приборами… Нет, выглядят они как новенькие, но… Это же прямо самый настоящий музей древнейшего машиностроения! — А Да! У них даже устройства для сверхдальних переговоров не у всех имплантированы, я даже не говорю про генетическое внедрение. — Ну, хотя бы они в радиотехнике и астрономии разбираются. — Отлично разбираются! Многие проблемы Зайцев понимает лучше, чем Шурик, у которого мы жили раньше. Первые переговоры проходили через «Алика». — Самое сложное – это определить точные координаты той точки, откуда вы сюда попали. А там сами попробуете выбросить ваши аварийные маячки и ждать повторной экспедиции. Вас же будут искать, когда придут пустые челноки? Мы координат не знали, напарница виновато потупилась. — У нас была цель – экзопланета на приличном расстоянии от двойной белой… Малой и полусредней… Зайцев решил: — Тогда нужны звёздные карты нашего трёхмерного Космоса. Эти карты Зайцев и собирал до нынешнего дня. Он работал добросовестно и вдохновенно. Ребята иногда переговаривались шёпотом: — Пусть вкалывает. Может, забудет эту дуру… — И что он в ней нашёл? Такая лошадь… — Да ну, «лошадь». Она красивая, ничего не скажешь. — Но она же старуха! Семнадцатый год… — Сердцу не прикажешь… О безнадёжной любви Зайцева знали все. Даже я с напарницей. Хотя понять полностью, что такое земная любовь, мы ещё не могли. Здесь выявлялось противоречие: с одной стороны, это вроде бы радость, а с другой – страдание. В любви Зайцева страдания было гораздо больше. Впрочем, была и польза. Душевную боль Зайцев старался глушить всякими увлечениями и работой, а это приближало наше возможное возвращение. От таких занятий большой компьютер собственной ручной сборки тоже раскалялся и несколько раз даже дымил. Потому что Зайцев заставлял его тайными путями подключаться к магнитным архивам разных обсерваторий, а потом решать задачи по созданию пространственных межзвёздных структур. — Привет, звёздные гости! — Привет! Дверцы на чердак раздвинулись и в проёме показались две светловолосых головы. — Держи! Я протянула напарнице голографор. — Я его зарядила от этой звезды, атмосфера планеты гасит не весь длинноволновой диапазон зафиолетовых волн. — Ого, Спасибо! Сейчас облачимся! К столу подошли Оксана и Сергей. — Смотрите, что мы принесли! У Сергея в руках был маленький полимерный блок со стеклянной стороной, он повертел его и под стеклом зажглось изображение. — Портативный сенсорный компьютер «Сверчок». С его помощью можно разговаривать, набирая наш алфавит на экране или подключаясь напрямую к антенне-коннектору. В нём та же программа, что и в «Алике» Шурика. Он её даже немного подпилил с учётом новых слов, которых вы в него присылали. Чтобы хоть немного походить на здешних жителей, мы подключились к своим голографорам которые выдавали, хоть и очень небольшие, по меркам здешних живых организмов, наши стереопроекции. И в таком виде мы вылетели и зависли перед банкой. Но они на это никак не отреагировали. Точнее, совсем не удивились нашему виду… — Это хорошо, внешность, порой ставит самые серьёзные пороги между существами во Вселенной. — подумала я. Теперь, когда зрительный центр перешёл внутрь проекций, казалось, что чердак не так уж велик, а ребята – почти одного роста с нами. — Так вот вы какие… Пришельцы из дальнего космоса. Напарница, приветливо помахала рукой. И потянула контактный щуп к компьютеру. — Такого понятия «дальний космос» у нас нет. Что дальний, что ближний – это всё равно. Пространство прокалывается в один миг… — Миг не миг, а за вами до сих пор ещё никто не прилетел! — Видимо ещё не хватились, или хватились слишком поздно, а координаты этой планеты не отмечены в направляющей антенне. Мы ведь залетели сюда, случайно… — Один микрон в отклонении антенны-прокола, даёт миллиарды парсеков ошибки в целевом измерении. — Теперь, небось, ищут по всем Галактикам… Я потянула и свой щуп к компьютеру. Получила лёгкий статический разряд и послала сложный магнитный импульс. — Тем более наши тела остались там. Здесь только проекции сознания… Зайцев, сколько ты ещё будешь возиться со своими картами? Зайцев буднично сказал: — Всё готово. Остальное от вас зависит. Ближайшие-то окрестности вокруг той звезды помните? Я буду участок за участком показывать, а вы смотрите внимательно, узнавайте… «Участков» в этой Галактике было великое множество. Все понимали, что скорого открытия ждать не приходится. Надежда разве что на счастливый случай да на великое везение, которое не оставляло Зайцева в его делах. На стереоэкране в густой черноте появились искры звёзд. Медленно поплыли. Замигали, изменили свой рисунок. Ещё, ещё… Все молча сопели. Даже «Сверчок» сопел, отражая волнение напарницы. Первой подала голос Оксанка: — Хочу есть… — О-о, несчастье ты моё! — Я за бутербродами. Оксанка бочком пошла к чердачному люку то и дело оглядываясь. А когда она вернулась, на чердаке царило бурное ликование. — Вот она, двойная белая… Малая и полусреднняя! Почти своим голосом кричала я через «Сверчок». — А рядом с ними, должна быть планета! А на ваших картах её нет! Везение не оставило Зайцева и на этот раз. На экране алмазным шариком переливался Сириус. Зайцев, однако, поубавил веселье: — Хорошо, конечно, что нашлась она. И хорошо, что близко. И хорошо, что ваши… как вы говорите проекции даже весом не обладают… одни фотоны. Плохо, что собрать в условиях чердака мы такую установку не сможем. — Придётся в институт к отцу идти. Разъяснять всё ему. Проектировать собирать, это же не зонд запустить. А ещё сделать программу, чтобы посчитать траекторию, что уже прилетело на линию маршрута и преграждает путь… Мы же видим звёздное небо с катастрофическим опозданием… — А это месяца два, а то и полгода… — Ну так и что? Беззаботно отозвалась Оксанка. — Гости на каникулах с нами поживут! Верно? — Скорее в отпуске… Пробормотал задумчиво Зайцев. — Два месяца это шестьдесят суток. Обратилась ко мне напарница. — С ума сойти… — И какие у нас шансы на успешный запуск? — Самые замечательные. Успокоил Зайцев. — За это время можно транслятор так отладить, что двести процентов гарантии. — Ты путаешь. Двести процентов не бывает. — Это юмор. Объяснил Сергей. — Чисто земное понятие. Поживёшь с нами, и сама поймёшь. — А юмор делу не мешает? Неуверенно спросила я. На что Зайцев только отмахнулся. — И, ребята, ваше общество не готово к общению с иными формами жизни… А то замучают исследованиями. — Да что ты! Ни одна живая душа! Воскликнула Оксана. Зайцев сказал: — Взрослым сейчас не до того. Даже учёные политикой занялись, до космических пришельцев никому дела нет. В Турени три тарелки садились, серые из них вылезали. Ну и что? Написали про это в районной газете и забыли через день… — Шурик вчера меня повстречал, про вас интересовался. Вспомнила Оксана. — Спрашивал: можно ли зайти навестить. — Кто ему не даёт… Грустно отозвался Зайцев. Он, кажется, опять вспомнил о своей безответной любви. Я весело сказала: — Конечно, пусть приходит! Я его недавно во сне видела! — Разве вы видите сны? — Разумеется! Особенно без физического носителя. Часто снится как бегаю и катаюсь на этом… у вас оно называется «на ве-ло-си-пе-де»… Все как-то странно примолкли. а Оксанка неосторожно спросила: — А тебе хотелось бы так здесь?.. Сенсорный «Сверчок» опять вздохнул. И отозвался: — Это за пределами реальных возможностей… Зайцев отвлёкся от любовных страданий: — Мне надо метров тридцать экранированного кабеля… И расскажите, как устроены ваши эти… Которые вот такие голограммки делают. — А чего! Интересная идея. Преобразователь – это самая простая система. Его перестройка элементарная. — Я никак не могу определить ваше техническое развитие! У вас здесь как-то перемешано всё! Оксана погрустнела: — Мы попробуем это рассказать потом… Это будет не просто. — Было бы очень интересно, а то совершенно не понятно, что может ваша наука. — Это смотря какая наука! Сказала Оксанка с гордостью. — Зайцев всё может. Он работает на творческом вдохновении. Зайцев сосредоточенно заметил, что вдохновения мало. Главное – кабель. — Это условие номер один. А где его взять в тематическом лагере? На свалку теперь не сунешься, там с весны летающую охрану завели. С камерами… — Может, через Ниврама попробовать? Зайцев согласился, что это, пожалуй, самый верный путь. — К Нивраму пойдём мы без вас… Пока без вас.