Из соседней частоты

Оказалось, что преобразователь конструкции устроен совсем не сложно. Напарница объяснила Зайцеву схему всего-то за три вечера. — Прошивку мы сделаем на раз-два, все проблемы в коннектинге… — Это точно… Проворчал Зайцев, пытаясь уловить напарницу в каком-то древнем приборчике, похожем на электронный микроскоп. — Ваша аппаратура не будет физически сопрягаться ни с одним из наших интерфейсов. Остаётся только по сети. — По сети тоже будет сложновато. Мы уже давно не пользуемся даже тем, что вы называете Li-Fi или эта LoRa… Давно, это примерно несколько тысячелетий… — Я, если честно, даже не знаю, как у вас устроена сеть. Никогда не думала, что нам пригодятся знания о древнейших технологиях. — Сетью я попробую заняться… Думаю, мы сможем понять ваш аппарат. А как вы будете строить «реплику»? Ну, этот самый… образ. Тут я оживилась: — Проекции для голографоров? Это я их подбираю! И у меня уже есть кандидатки. Правда образы пришлось делать составные… Было бы довольно странно, если вдруг у вас рядом появились чьи-то близнецы. Зайцев насторожился: — И как работает такая программа? Я открыла и попыталась показать интерпретатор… — Вот он. Функционал, примерно, как у обычной стереокамеры и пылесоса. Я произвожу съёмку каждого из встреченных разумных существ, несколько раз и в различных положениях. — Лингвоанализатор запоминает ваши голоса, а ещё есть небольшой банк для отпечатков ваших генетических основ. На семьдесят ячеек. — Вы будете нападать на нас, притворившись нами же! — Оксан! В первую очередь мы давно уже не воюем, в вашем понимании. — Во вторую, мы точно не будем базироваться на вашей планете. На ней очень много странностей, хоть она и полностью подойдёт большинству из нашей команды. — Например, нам будет мешать ваш уровень развития. — А вот попасть куда-то на континент такой же планеты как ваша, но идущей параллельно по вектору среды, но отличающуюся по вектору событий, было бы просто здорово! Попасть во времена изобретения транзисторов и затеряться в толпе! — Представляете что будет? Мы станем настоящим тайным обществом! И будем помогать чьей-нибудь цивилизации… Серёжка от чего-то вздрогнул и дёрнул плечами. — Что-то я уже читал про такое… А вы не можете во времени перемещаться? — На сколько я знаю, что кристалл Вселенной позволяет такой бросок… Я задумалась. — Но наши конструкторы его точно не смогут реализовать. Если только в виде бестелесных реплик. Похоже Зайцев нам тогда не поверил, он отчего-то погрустнел и быстро увёл сестру с чердака наскоро попрощавшись. Мы встретились на следующий вечер. Зайцев был сумрачен. Судя по всему, любовь к безжалостной Машке снова съедала его душу. Он то и дело переворачивал её фотографии на «Сверчке» и ещё больше хмурился. Это было опасно: угнетённое состояние могло сказаться на результате эксперимента. Чтобы отвлечь Зайцева от мук неопределённости, я решила немного поговорить с ним. Как и у нас, лучший выход из межполовых проблем – это обмен информацией. — Сережа, скажи, уж пожалуйста, что вы сделали с подсоединением наших голографоров к сети? Зайцев отвлёкся: — Мы решили почти всё… Осталось разобраться в прошивке к ним. Мы… Тут он поискал меня взглядом. Сушай, С… ла-ви… — А какого вы возраста?.. — Возраст… Я замялась. — Я не могу точно сказать, в объединённых системах возраст не принято измерять. Да и единой шкалы для определения отрезков времени не существует… — Ещё у половины из нашей команды пренебрежимое старение, то есть у них вообще нет этой фазы. — Проще сказать, что мы способные к самостоятельному анализу и психологически сформированные особи без признаков деградации частей и систем организма. Сергей от этого ещё больше погрустнел. — Так долго её составлять, прошивку-то? — Чего там долго… Я же по готовым образцам… Мне всё рассказали. — Ты скажи, так значит ты и все мои данные собрала и записала? Я решила быть честной. — Да. Это плохо для тебя? — Наоборот… Он начал приглаживать волосы, как перед фотосъёмкой. — Получается вы их потом как прототипы для тел будете использовать? И потом по какой-то планете зашагаю почти я? Или у вас это всё обработается и получится среднее арифметическое? По правде говоря, я и не знала, что тут ответить… Но только хотела спросить его, что бы ему хотелось, как услышала голос напарницы. Она сидела, как обычно, на краю банки, мерцала, и показывала мне отключённый лингвоимплант. — Я бы не выкладывала ему всё. Не травмируй. — Хотя это уже не важно… Бормотнул Зайцев, глядя на экран компьютера, где светился узор из жёлтых чешуек. — Гляньте, как определяется сеть вашими приборами. Или выставьте их на сопряжение. Напарница подлетела к нему. — Вроде бы нет… — Не «вроде бы», а смотрите как следует! У меня есть сопряжение. И началось…. Через ещё трое суток нашей совместной работы оба голографора были перешиты в проекции самых настоящих местных жителей. За образцами пришлось ездить с Шуриком в город, он обещал показать самых лучших представителей их вида. Как бы то ни было, после упрощённой обработки с учётом привычных нам тел, оставшихся на станции, я получила пару очень годных проекций. Собрались на чердаке мы ночью. Сергей под чутким руководством напарницы собрал итоговые прошивки и передал их на голографоры. — Друзья. Сказал Зайцев помягче. — В общем-то всё уже готово. Вам надо только их запустить. И главное – не испугаться, когда превратитесь в людей. Не полностью, конечно же, но всё равно… С непривычки может показаться, что это неприятно… Я с готовностью подлетела к напарнице. Взяла голографор-преобразователь. Смело и быстро. На моей Толо-гонозе вообще был неведом страх перед экспериментами, постижение нового – наша религия. Зайцевы хором заулыбались: ~ Ну давайте! Я ощутила в груди холодок. Такой же, какой появлялся, когда я думала о бесконечности и загадках Космоса. На экране появилось: «Готовность № I». И тут в комнате стало теснее. А меня сильно качнуло, зрительные центры улетели далеко вверх, капсулу спарки бросило вслед за ними. И вокруг образовалась довольно реалистичная «оболочка». Я с трудом поставила «оболочку» на ноги, её от непривычки накренило, и я полетела вперёд на напарницу… — Упс… Недочёт… — Отвернись, Недочёт! — Так они же не настоящие… — Я сейчас тебя стукну… Оксанка изо всех сил толкнула братца локтем. — Брысь отсюда! — Так куда?! — За одеждой. На склад. — Там закрыто… Ночь на дворе. Ещё неувереннее проговорил Сергей, отступая. — Вот и хорошо, что ночь! Как бы ты объяснял, что тебе нужны два костюма? А так, я же знаю, что у тебя отмычка с собой. Приходила в себя я недолго. Ещё раз ойкнув, я слезла с напарницы. Распрямилась и попробовала пройтись. Оксанка смерила меня взглядом от макушки к ступням и обратно и сказала: — Впечатляет… Особенно… ну нет, не важно. Минут через десять вихрем залетел Зайцев с двумя костюмами, почти как на них самих. — Вот, это, значит вам. — Нам? А мы не сможем это надеть на реплики. Они же почти бесплотные… — Это вы не сможете, а мы сможем. Проворчал он, поднимая палец. — Почти все костюмы снабжены… — Датчиком жизнедеятельности, подогревом, статическим полем от мелких насекомых и растений и экстремальным статическим излучением от крупных насекомых и мелких животных. — Вот… Он ненадолго задумался. — А излучение ваших реплик вполне будет поддерживать противоположные взаимодействия со статикой костюма. И заметьте, в костюм входит и обувь. — Правда придётся носить с собой почти недельный запас батарей… И это только на вечернюю прогулку. Но не суть… И вскоре мы уже спускались во двор по лестнице, я ещё двигалась очень неуверенно. Вообще управлять репликой такого размера было невероятно тяжело. Не даром голографоры наших спарок поддерживают только миниатюрные формы. Мы вместе ступили на траву. Поглядели вокруг странно покачав головами. Я неуверенно растянула в улыбке губы: – Здра… сте… Получились мы ростом на голову выше Зайцевых, с тонкими шеями и перепутанными волосами. Напарница получилась с острым подбородком, задранным носом и быстрыми ярко-карими глазами. Робости в глазах не было, только любопытство. Я отметила, что с глазами получилось что-то не то. — Надо будет потом перенастроить цвета. Оксанка ткнула мне пальцем в плечо. Палец провалился сквозь рубашку, получилась большая вмятина. Оксанка покачала головой и отступила. — Это… н-ничего. А вот с про-блем-мами ар-ти-ку-ля-ции. — Всё пло-хо. — Ты молодец! Но губы и правда двигаются ужасно. Осторожно похвалила меня Оксанка. Сергей деловито спросил: — Ну и как вы себя чувствуете в этом виде? — По-моему… хо-ро-шо. Только я… такая большая… — Ты… Ты нормальная. Привыкнешь. Пока мы разговаривали напарница очень осторожно побрела куда-то вдаль по дорожке. — Ой! Осторожно! — Я умею. Я хо-ди-ла во сне… И у ме-ня поч-ти тако-е же тело там… на базе. Она довольно лихо выкинула вперёд ногу, и попробовала изобразить прыжок. Но тренировки во сне оказалось явно недостаточно. Со ступней сорвалась обувь, Напарница испуганно растопырила руки и завалилась плашмя… — Девочка-шмяк… Сказал Сергей. Напарницу в четыре руки подняли из травы. — Живая? Куда тебя понесло! Мы же за тебя перед Галактикой отвечаем! Напарница озадаченно стояла и хлопала глазами. — Конечно живая. Это же реплика. Сказала она совсем без запинки. — Наверно, авария встряхнула в тебе все атомы… и расставила по местам. Первые дни «человеческой жизни» Зайцев назвал «периодом начальной адаптации». Адаптировались к управлению репликами мы быстро. Уже на следующую ночь Оксана учила нас плавать. Точнее плавать так, чтобы не вызывать подозрений. А ещё нам дали самые настоящие имена: — Что бы с людьми разговаривать надо чтобы было человеческое имя. А у вас? Ты в честь своей профессии названа и порядковый номер. А ты? Она повернулась к напарнице. — Я там родилась. Меня в честь места назвали… — Я немного поколдовал над «Аликом» И вот что выдал. Твоё имя… Он повернулся к напарнице. — Похоже по звучанию на древнее Элис… Вот и будешь Алисой! — А ты… Сергей уже говорил мне. — Славя! Потом мы уже сами гуляли по округе ночи напролёт, записывая, снимая и анализируя вообще всё, что можно. Впереди было самое ответственное. Первое знакомство с людьми… Первое знакомство в новых репликах. И оно было довольно неожиданным. Сергей открыл было рот, чтобы ввязаться в очередной спор, и тут же захлопнул. Навстречу нам шла по аллейке девица в белой рубашке без галстука и тематических знаков и в белых туфельках. Волосы ее, цвета морской волны, были собраны в два невообразимой длины хвоста. Помахивала белым компьютером на ремешке. Зайцев опустил голову, волосы закрыли его лицо, но было видно, как уши стали у него будто буро-малиновая майка. В дружной компании возникло очень неловкое молчание. А девица лучезарно улыбнулась на ходу: — Привет, ребята! Привет, Зайцев! Как твои научные открытия?.. — Привет девочки! А вы только приехали? Заходите вечером в театральную, у нас концерт! И порхнула мимо, как облачко… косметики. — У, мымра… Бормотнула в сердцах Оксанка, пока я сканировала девушку и подхватывала щупом её волос. — Мымра? Оксана! Воскликнул Сергей. — Она… Опять Зайцев вылетел из колеи. На несколько дней. — объяснила Оксана мне. — Но она красивая мымра! Сказала Алиса, отдавая дань истине. — Подумаешь, красивая… Как журнальная манекенша! — Точно! А Зайцев дурень. Когда-нибудь он поймёт и у него откроются глаза… — Тебе о трансляторе надо думать, понял?! А не об этой кукле! Вот отправим Алиску и Славю в… в космос, тогда влюбляйся по уши, хоть свадьбу играй. А пока – во… И к носу Сергея был поднесён кулак. Зайцев равнодушно отвернулся. Кулак был неубедителен. Музыкальные пальцы сестры мало годились для такой воспитательной демонстрации. — Всё с транслятором будет в норме… Похоронным тоном отозвался Сергей. И в голосе его слышалось: «Разве же это самая главная проблема?» — А знаете ребята… спасибо! — За что? Почему-то смутился Сергей. — За то, что вы взяли нас от Шурика. Если бы не взяли… не было бы как сейчас… никогда… — Но всё равно он хороший… — Он хороший… А мы его увидим? — Конечно!