It hurts but I won't fight you

Теплее не становилось. Цинхуа утыкался носом во что-то пушистое, щекой прижимался к чему-то живому. Но тепла не чувствовал. Веки не поднимались, но благодаря особенностям тела Цинхуа все понял. Это его король, несёт аккуратно и медленно, даже не разбудил. И заклинателю бы сказать что-нибудь, улыбнуться, даже разворачивается немного, увеличив нагрузку на левую сторону тела. Делать этого точно не стоило. Видимо, с той рукой совсем были проблемы. Его король затормозил, но открывать глаза Цинхуа не собирался. Лучше уж ещё попробовать поспать. Кажется, был обыкновенный день. Его король планировал союз с племенем южных демонов, но цивилизованностью те не отличались. Вот и решили назначить переговоры вместо территории Мобэя на заснеженной границе всех его владений. Его король, помнится, даже спросил, не против ли он отправиться с ним. Цинхуа пришел в восторг. Насколько он помнил, чем ближе к границам, тем больше флора и фауна поражали разнообразием. Может, ему даже удалось бы встретиться с каким-нибудь интересным животным (а он прописывал даже таких, которые заклинателей не едят), или полюбоваться очередными странными цветами. Или не просто полюбоваться, а сорвать и принести шиди Му, может, при определенных комбинациях можно ещё один вариант энергетика изобрести? Хотя, нет никакой уверенности, что он бы ему ещё понадобился. На Аньдин помогали ученики, а в ледяном царстве его больше не заваливали работой так, что спать было некогда. Не таскали везде, куда приспичит, и не ставили ужасающих сроков. Вон даже на переговоры эти… Цинхуа был уверен, откажи он (хотя, наверное, по более-менее веской причине) — и брать бы его никуда не стали. На границе не стояла гробовая тишина, как на его пике после отбоя или как в замке Мобэя, когда тот был зол. Откуда-то доносилось чье-то чириканье, кажется. Рядом виднелись края леса, деревья были просто огромными. Хоть это и была граница, снег здесь ещё сохранялся, даже не в меньших количествах. Кажется, с южной стороны другие демоны защищались от холода барьерами, хоть подобные промежуточные зоны это и не спасало. Цинхуа не особо помнил, но это не мешало ему с дебильной улыбкой начинать исследовательскую работу. Заклинатель бегал и любовался каждым встреченным кустом, стрелял глазами в сторону леса, но попросить не решался. Это ему не школьная экскурсия, а важное собрание! Но шило в заднице так просто не усмиришь. Цинхуа застыл от очередного лёгкого прикосновения. Его взяли за палец. Прямо как тогда, перед его уходом. Заклинатель был тепло одет и не то чтобы вообще замерзал, так что кинул взгляд на своего демона. Цинхуа не переставал удивляться. Его король был все таким же жестоким, никогда не терял деловой хватки, а слуги до сих пор боялись его как огня. Но заклинатель, наедине так точно, читал по его лицу все больше эмоций. Как выяснилось, если Мобэю было стыдно или неловко (отстаньте, Цинхуа искренне в это верил!), он сохранял свое непроницаемое кирпич-лицо и смотрел куда-то мимо заклинателя. В других случаях его мимика кардинально не менялась, но видно становилось больше. Брови двигались, совсем немного, как и раньше, но в глазах как будто таял промёрзший океан. На Цинхуа могли смотреть с лёгким беспокойством, если он выглядел плохо. С лёгким недоумеванием, если тот опять начинал творить что-нибудь странное. С совсем лёгкой, но улыбкой, совершенно точно улыбкой. А заклинатель смотрел на такого необычного Мобэя и улыбался в ответ, широко-широко. За все годы страданий он этого заслуживал. Вот и сейчас его король, кажется, беспокоился. Но говорить о таком было однозначно ниже королевского достоинства, так что просто смотрел ещё мягче и держался пальцем за палец. Как ребенок, который что-то обещает, или которому клянётся кто-то другой. Словно просил не оставлять. Выглядело мило. Из Цинхуа опять понемногу вытекало ощущение холода. Но в этом не было необходимости, заклинателю нравились отмёрзшие пальцы и румяные щёки. О чем он и собирался сказать.  — Мой король, этому слуге не холодно. Ну вот опять, кирпич-лицо. Кажется, он смутил собственного короля. Но Мобэй не выпускал палец, хоть и хватался довольно нежно.  — Хватит бегать туда-сюда. Если тебе что-то интересно здесь, ты сможешь посмотреть после переговоров. А Цинхуа это уже не удивляло. Он чувствовал, что если бы попросил, его король бы его услышал. И это было самым лучшим открытием за последние несколько десятилетий. А с горизонта уже надвигалось что-то страшное. И перемещалось оно с немаленькой скоростью, уже очень быстро оказавшись гораздо ближе, настолько, чтобы можно было рассмотреть. Ярко-фиолетовые знамёна на шестах не оставляли сомнений: это именно то племя южных демонов. Выглядели они до странного похожими: все высокие, худощавые, прямо как борзые. Вроде и тростинка, а вроде и видны все возможные мышцы. Предводитель казался даже выше Мобэя, а на лице его красовался кривой оскал. На улыбку это даже под градусом не тянуло, он просто усмехался, видимо, пытаясь запугать оппонентов. Но не на того напал: сейчас мой король тебе покажет, кого тут пугать надо! Цинхуа, кажется, становился все смелее. Иначе объяснить факт, что он действительно не боялся, было сложно. Заклинатель знал: его не бросят раненого, если получит травму, не прибьют прямо здесь за ошибку. На лицо Цинхуа снова наползала открытая, счастливая улыбка. Он глянул на своего короля, и увидев, что тот гипнотизирует прибывающих, все равно ловил в глубине его зрачков ответное чувство. Оно уже давно перешло все возможные рамки и пылало где-то внутри, вытеснив комок страха из живота. И Цинхуа бы правда очень-очень хотел это сказать. Но рисковать своим счастьем сейчас, а на данный момент ещё и важными переговорами он не собирался. Наконец, делегация остановилась прямо перед парочкой. Косая ухмылка вождя, кажется, стала ещё агрессивнее и шире. Но возмутиться заклинатель не успел: на него как-то оценивающе смотрел демонёнок, выглядывающий из задних рядов построения. Заметив взгляд, сунулся обратно, но что-то в нем было подозрительным. Хотя, долго обдумывать заклинатель не стал, с его-то паранойей. Итак, Цинхуа скучал. Конкретно в этой ситуации он не особо разбирался, ибо мирные договоры идут вперёд логистики, по идее. Да и взяли его сюда, видимо, просто потому что он согласился. Или всё-таки продемонстрировать доверенное лицо? Как-никак за столько лет он уже обязан был им стать. Так что, может, его теперь официальным советником считать можно? Нет, для этого умений и знаний ещё не хватало, но если бы его король приказал, Цинхуа бы быстренько заполнил все пробелы. На этой прекрасной ноте его резко рванули за левую руку, а кто-то другой зарядил когтями под ребра, кажется. Заклинатель опять слишком глубоко ушел в свои размышления, а вокруг уже начиналось месиво  — Мой король! Цинхуа яростно шарился взглядом по окрестностям, пытаясь выцепить взглядом родную фигуру. И нашел всё-таки: тот отбивался, словно играючи, от налетевших скопом южных. Вот же крысы всё-таки, а… А теперь можно было и о себе подумать. За левую руку крепко держался тот самый подозрительный демонёнок. И откуда столько силы вообще, ему лет-то сколько? Под ребрами, встав за спину, легонько гладил ещё один. Не выше прошлого. Он что, действительно, настолько бесполезный, что сражаться с ним отправили демонический детсад? Цинхуа рванулся, надеясь не применять силу по отношению к этим детям. Но результатов это не дало: клешни у демонят были совсем не детские. Ещё и смеются, сволочи. Да и до меча на поясе было не дотянуться. Сбежать через портал, бросив своего короля, он не мог. Ну, была не была! Заклинатель со всей дури зарядил локтём в лицо стоящему за спиной и ухватился за нос, пытаясь его вывернуть. Не, ну а что, все средства хороши! Его охранник такого явно не ожидал, и, хоть и на мгновение, отдернул руки. Цинхуа моментально схватил меч, треснул по конечностям неудачливого сторожа и хотел уже переключаться на второго… И тут его левая рука взорвалась искрами боли. В глазах потемнело. Даже несмотря на скорость заклинательской регенерации, выбитый однажды плечевой сустав всегда мог оказаться выбитым ещё раз. И гораздо легче. А именно этот начал ломать ещё Линьгуан-цзюнь, чуть не оторвав ему руку окончательно. Разумеется, сустав сильно пострадал. И сейчас даже эта наглая мелочь смогла дёрнуть за руку с такой силой, что Цинхуа просто отбросило в снег, прямо лицом к мёрзлой земле. Кажется, он сделал все что мог. Но надо было помочь его королю… При попытке приподняться левую руку пронзило болью, вынуждая Цинхуа просто упасть без сознания. Он больше ничего не мог сделать. Цинхуа снова открыл глаза. Холодно наконец-то не было. А находился он в собственной кровати, все ещё в замке Мобэя. Но и тут привстать и оглядеться он не смог: левую руку прострелило острой болью, голова болела, а рёбра немного ныли. Но слева потянуло холодом, и его аккуратно и нежно посадили, оперев спиной о стену. Теперь заклинатель наконец-то смог все рассмотреть. На его любимом столе валялись какие-то травы и медицинские приблуды в огромном количестве. Запах от них стоял на всю комнату, пахло чуть ли не сильнее, чем на Цяньцао. Шиди Му видно не было, как не было и уверенности, что лечил его именно лорд пика врачевания. Свитки были убраны, сложены в кучу на краю, чтобы ничего не запачкать, видимо. Даже в таком простом жесте сквозила забота о трудах Цинхуа. Он бы точно расстроился, увидев, что придется ещё что-то переделывать и переписывать. А сам его король…восседал рядом на какой-то явно некоролевской табуретке. С кухни что-ли притащил? И гипнотизировал взглядом подчинённого. Но приглядевшись получше, Цинхуа понял. На него не злились. Хоть он и так глупо пострадал, отвлекся, не смог защитить своего короля… На голову опять опустилась ладонь. Волосы были распущены, так что его король снова гладил его, совсем нежно. Словно передавая тепло. И смотрел. Цинхуа плакать от этого хотелось. На него ещё никто так не смотрел. В прошлой жизни ни девушки, ни парни никогда не обращали на него особого внимания. К презрению он уже, кажется, имел иммунитет. В этой все демоны, начиная с Ло Бинхэ, косились на него точно так же, с едва скрываемым раздражением. Словно тот только жалкий мусор, слуга, червяк. Заклинатели же смотрели с жалостью, как шиди Му или Цинцю, или не отличались от демонов, как шиди Лю. Мобэй же смотрел так, как будто Цинхуа был ценным. Важным. Как будто он не должен был получать травмы, как будто его собирались защищать. И всё-таки сдержать слезы не получилось. Всхлипы давили на грудную клетку, вызывали ещё больше рези в ноющих рёбрах. Мягкое выражение на лице Мобэя сменилось, кажется, на беспокойно-испуганное.  — Больно? Заклинатель уже хотел рассыпаться в убеждениях, что не больно, честно-честно, но на этот раз его королю, видимо, правда было важно. А левая рука и несчастные рёбра покоя не давали. Больно всё-таки было, и не меньше, чем раньше. Что бы это не значило.  — Ударь меня. И тут Цинхуа окончательно выпал. Его король. Его мужчина мечты и его палач в прошлых перспективах. Тот, кто подчинил себе весь Север и собирался идти на Юг. Второй по силе в демоническом царстве, после Ло Бинхэ. Слуги боятся его как огня, а врагам лучше не знать, каким он бывает в гневе. Он не выказывает эмоций и убивает без сожалений. Он держит суровую дисциплину среди подчинённых, никто и никогда не осмеливался ему перечить. Он — гроза Северного царства, образец жестокости и хладнокровия, собранности и властности. И этот демон сейчас сидел перед ним на какой-то кривоногой табуретке и смотрел. С такой нежностью и страхом. Так смотрят на любимую девушку, а Мобэй должен был смотреть на свою единственную демоницу. А смотрел на Цинхуа. Своими невозможными омутами стирал в чужом сердце все годы боли, что пришлось вынести. Отстрадать. Оставаться рядом. Чтобы сейчас его любимый смотрел на него как на центр вселенной. Цинхуа был готов пройти через всю боль, унижения и страх ещё раз, если бы знал, к чему это приведёт. Заливая слезами ханьфу, заклинатель мог только шмыгать беспомощно и смотреть на Мобэя, стараясь вложить в этот взгляд столько же чувств, сколько только что получал.  — Больно. Но не буду. Мой король, ты не виноват. Несмотря на неуважительность обращения, Мобэй не проявил ни капли недовольства. Только вышел из комнаты. Но на это раз Цинхуа уже не боялся, знал, что его король вернётся. Запах лекарств оказался перебит запахом домашней стряпни. Аккуратно открыв ногой дверь, Мобэй заносил в комнату большую миску с чем-то. Кажется, Цинхуа уже знал, чего стоило ожидать. На его колени аккуратно опустили ту самую миску. С лапшой. Тянутой лапшой в ароматном соусе, выглядящей, как мечта ещё в прошлой жизни. Сама лапша была нарезана, кажется, немного неровно, овощи тоже, а бульона было многовато. Как и перца. Но Цинхуа только успел взять в руки палочки, и снова начал заливать слезами все вокруг, только теперь уже миску с лапшой в первую очередь.  — Тебе не нравится? — донеслось с табуретки. Мобэй опять, кажется, сомневался в себе и в своих навыках готовки. Разумеется, вряд ли он когда-нибудь ещё готовил для кого-то…  — Мне все нравится, мой король. Этот слуга счастлив. Но не могли бы вы сделать ещё кое-что? Мобэй слегка поднял брови, демонстрируя, что слушает.  — Обнимите меня, мой король. Пожалуйста. Этому слуге очень нужно. Кажется, подобная просьба поставила Мобэя в тупик. Не то чтобы он в полной мере понимал, что такое объятья, по всей видимости. Но Цинхуа старался смотреть так просяще и так искренне. Словно знал, что не устоять. Демон медленно поднялся со своей табуретки, немного подвинул заклинателя в сторону и взгромоздился на край кровати. Но Цинхуа был уверен, что она выдержит, всё-таки демоническая мебель на подобное и рассчитана. Пытаясь не задевать миску с лапшой и больную руку, его король аккуратно укрывал его в своих объятиях. Взялся нежно за плечи, отодвинул от стены и облокотил на собственную грудную клетку. И, кажется, хотел положить голову на плечо. Цинхуа только немного приподнялся, чтоб было удобнее.  — Этот слуга… То есть… Этот подчинённый счастлив следовать за вами, мой король, и никогда вас не оставит, как бы больно не было. Ведь Цинхуа знал, что намеренно его больше никогда не ранят, а признание может и подождать. Возможно, даже от демона может исходить инициатива. Заклинатель ещё немного боялся, уже по привычке, но в глубине души был абсолютно уверен, что все страшное позади. Его любят. И даже если об этом не скажут, он всегда будет знать.