Игра

      Леголас тихо вздохнул и притянул колени к груди.       — Боишься?       — Чего — порки? — он тихонько фыркнул. — Я же солдат…       — Я тоже, — кивнул Ципора, и на его губы вспорхнула лёгкая тёплая ухмылка. — Но я бы боялся.       Леголас усмехнулся в ответ.       — Мой принц, честное слово, тебя как будто раньше никогда не пороли…       — Так — нет. Я раньше никогда не делал таких глупостей.       — Ну вот и позволь себе трусить! — он приземлился на поваленное бревно рядом и бесцеремонно обнял Леголаса за плечи. — Будь честным, хорошо? Ты же солдат!

***

      — Нет. Я не буду этого делать.       — Ты не будешь?       — Не буду! Что бы ты ни говорила, ты всё-таки же…       Амариэль зарычала сквозь стиснутые зубы и всё-таки сорвалась.       — Я не женщина! Слышишь?! — одним коротким выпадом один из Элрондионов наконец-то был повержен и теперь лежал на земле, тяжело дыша. Его брат стоял рядом в изумлении. Эллет замахнулась, и остриё её меча воткнулось в землю в полудюйме от горла мальчишки. — Я не женщина. Не здесь. Я солдат.       — Солдат, — окликнул лорд Фисэмар. — Все мы знаем о твоих способностях к владению оружием, но ты Элрондиона не убей. Видишь, какой он бледный?.. Я тебе найду другую жертву из Имладриса.       — Договорились, — фыркнула эллет, с усилием выдёргивая меч из земли.       А после тренировки мастер по оружию задержал и без того перепуганных близнецов.       — Что я вам говорил об уважении? — осведомился он, старательно скрывая ухмылку. — Если вы не будете уважать кого угодно другого из моих учеников, вам это грозит только поркой. А в случае с моим солдатом, вы рискуете проснуться однажды с мечом в голове и стрелой в сердце.

***

      — Невозможно, — покачал головой Глорфиндэль. — Она ни за что их не откроет. Если мои взломщики с этим не справились… Даже не найдёт.       — Ого! Послушай. Я не знаю, как в твоей армии… — лорд Фисэмар неторопливо сделал глоток вина. — А в моей если я что-то приказываю своему солдату, это, как правило, выполняется. И поскольку я приказал Тауриэль найти и открыть эти ворота, я ожидаю подчинения.       Главнокомандующий Имладриса посмотрел на него сердито, и Леголас отчётливо увидел, как его мастер по оружию прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Такое самодовольное существо… Принц лесных эльфов тоже тихо усмехнулся.       Фисэмар покосился на Сэллиана, молча постучал кончиком пальца по подлокотнику своего кресла, и Ли тут же унёсся в неизвестном (Глорфиндэлю) направлении.       — Ну и что это было? — осведомился лорд Глорфиндэль, даже не уловивший движений Фисэмара.       — Это был ещё один приказ, — откликнулась Амариэль. — Кстати, вон, Тауриэль возвращается… — она подалась вперёд и прищурилась. — И в руке у неё, милорд Глорфиндэль, ваш трофей.

***

      — Я никогда тебя не обманывал, — фыркнул лорд Фисэмар. Элоисса нахмурилась ещё сильнее, вгляделась пристальнее сначала в текст приказа, а затем в его глаза. Её чёрные волосы, как всегда встрёпанные и собранные в неряшливый пучок, забавно качнулись, когда она склонила голову к плечу: лорд главнокомандующий чуть не фыркнул.       — Почему?..       — Потому что вы дослужились. За четыреста лет уж точно.       — Это… — она на мгновение прикрыла глаза. — Это правда мне не снится?       — Тебя ущипнуть? — вздёрнул бровь Фисэмар.       — Нет, спасибо! Я верю. Хотя кто вообще поверит, что мы шестеро всё-таки дослужились до капитанов?..       — Ты даже не представляешь, — вздохнул воин, — но я знал это с того самого дня, когда вы все между собой познакомились.       — Это когда мы чуть не скормили маленького принца пираньям, а вы потом гоняли нас розгой по всему лесу? — воодушевленно осведомилась Элоисса.       — Именно.

***

      Трандуил оторвался от работы, чтобы внимательно пронаблюдать за тем, как Мари распахивает дверь, захлопывает, шагает к камину, ложится на ковёр возле него и сосредоточенно… Смотрит в потолок.       — Что случилось? — спросил он. Если бы ей досталось от Фисэмара (а это была основная причина вообще всех её расстройств уже лет шестьсот как), она вряд ли лежала бы на спине, а в патруле сегодня она не была, так что ничего плохого случиться не могло, но… Что-то всё равно было не так. Иначе он бы уже слышал бесконечные шпильки в свою сторону.       — А я теперь командир Амрата, — пробормотала Мари.       Сердце Трандуила тут же забилось тяжело и тревожно, но он заставил себя сказать:       — Прекрасно. То, о чём ты мечтала с тех пор, как тебе было двадцать лет, верно?..       Она фыркнула.       Они оба понимали, что плохого в этаком повышении было больше чем хорошего, и оба старательно игнорировали этот факт. Амрат, самая сильная и самая опасная часть армии Лихолесья, которую беспрерывно отправляли в самые тёмные части леса, также считалась самой почётной, а членов её, не говоря уже о командирах, превозносило всё королевство. Вместе с тем, ряды Амрата в последние годы сильно поредели: кто-то умирал или получал ужасные травмы, кто-то уходил в отставку, кто-то заражался Тьмой — таких обычно отправляли в Валинор без промедления… Амрат был последней надеждой армии лорда Фисэмара. Если случалось что-то из ряда вон, устранить это всегда было их задачей.       — А ещё я стих написала, — всё так же потерянно пробормотала Мари.       Трандуил знал, что это должно было значить. Его дочь вообще часто писала стихи, но лучшие из них получались из гнева, ярости и слёз.       — Прочти.

У хорошего солдата даже слёзы ходят строем. У хорошего солдата сердца нет — есть только мозг. У хорошего солдата состояние покоя Разрешается при смерти и когда ты занемог. У хорошего солдата нет семьи — есть только войско. Есть и луки, и кинжалы, вот они — твои друзья. Честно говоря, солдатом быть вообще довольно просто, Но хорошего солдата здесь не знаю даже я. Быть хорошим командиром даже и того труднее, И командовать войсками я б советовать не стал: Постоянно, регулярно о решениях жалеешь, Постоянно слышишь крики умирающих и сталь; Постоянно ты бессонной, поздней, полной размышлений Тёмной ночью планы строишь, или делаешь чертёж, Чтоб на утро, обессилев и устав от рассуждений, Свой отряд вести туда, куда уж точно не пройдёшь. Мудрецы и чародеи, часто жертвуя собою, Всё мозги свои ломают, всё — над тайнами войны. А уж нам что с ними спорить? Споры с ними только вредны, И конечно, наши жертвы бес-поч-вен-ны.

***

      — Водка, залечи мои раны, — вздохнула Силиврен, пытаясь найти в огромном погребе лесного короля нужную бутылку.

***

      — Серьёзно, — фыркнул Трандуил, когда Фисэмар промазал и поставил подпись не внизу страницы, а прямо поверх текста приказа, да так, чтобы никто никогда не разобрал, как это читается. Дело было посреди ночи. — Возьми выходной. Между прочим, хронический недосып может отрицательно сказаться на твоей способности держать в руках не только писчее перо, но и меч…       — Не умничай, — буркнул тот. Голова, изрядно потяжелевшая за очередные бессонные сутки, упала на сложенные руки. Пальцы вцепились в огненные волосы. — Я твой солдат, а не советник… У меня даже капитаны выходных не берут, а я, — он выругался так, что даже Трандуил поперхнулся воздухом, — главнокомандующий.       — Вот-вот, — пробормотал изумлённый король. — В отличие от моих советников, ты периодически используешь мозг. Не сейчас, правда, но иногда используешь.       — Трандуил! — закатил глаза Фисэмар, кое-как переписал приказ и поставил подпись в нужном месте. — …А хочешь, я тебе песенку спою?       — Сейчас?       — Именно. Поучительную. На слова Мари Трандуилиэль, кстати.       — О нет… — вздохнул король. — Очередная печальная песнь про войну в минорной тональности?       — Зато правда.

Трудно ждать, пока небо обрушится. И сидеть под обломанным потолком. Трудно к свисту стрелы прислушаться, Точно зная, что будет потом. Трудно, лёжа на выступе острых скал, Вдруг зачем-то подняться, продолжить бой, Чтобы грозно в руке зазвенела сталь. Трудно жить, оставаясь собой. Трудно спать, когда веки сомкнёшь — и вдруг Пробирается в душу твою чернота, Топоров и секир слышен мерный стук. Ты и дома… И это не так. Трудно вверх и вверх по лианам лезть, Беспрестанно надеясь свет найти. Трудно прямо встать, или прямо сесть. И не видно конца пути. Очень много трудностей в жизни — лесть, Тем не менее, я ещё не утоп. Помни главное: отдых у воина есть… Когда воин ложится в гроб.