Mr. Evans

— Глядя на вашу четверку хочется упасть ниц перед вами в поклонении. — Что же вас останавливает, /Т.И./? — Роберт расплывается в чарующей улыбочке. — Хотите взять меня на слабо, мистер Дауни? — откладываю на близ стоящий столик свои исписанные вопросами и пометками листы бумаги, демонстрируя готовность упасть на колени. — Почему бы и нет? — он скрещивает руки на груди, слегка откинувшись на спинку стула, оценивая взглядом мое стремление пойти на поводу у взрослого мужчины. Жизнь журналиста если и научила меня чему-то, то одной простой истине, никогда не отступать и не позволять именитым актером сомневаться в твоих профессиональных качествах. Отодвинув стул подальше и подготовив свободное пространство для ритуального коленопреклонения, со спокойным выражением лица встаю на колени. Тройка наиболее застенчивых и скромных личностей в лице Эванса, Руфалло и Хемсворта, закашливаются от неудобства, чувствуя, как обстановка на обычном интервью накаляется до предела. Дауни как древняя статуя, сдвинуть которую с места не представляется ни возможности, ни сил, не шелохнувшись смиренно сидит на стуле, но кажется от предвкушения, которое борется с неудобством, Роберт перестает дышать. Уголками губ, слегка нелепо и неуверенно, я улыбаюсь своим зрителям, признавая власть их актерского мастерства над своей жизнью обыкновенного журналиста. Вскинув руки вверх, контролируя взглядом каждого, медленно и плавно опускаюсь на пол, соприкасаясь лбом с теплой поверхностью паркета. Я слышу сдавленные вздохи и шумные выдохи, всякий раз как я бесшумно раскланиваюсь, стоя на коленях. — Роберт, ты поставил девушку на колени, на ее собственном интервью, — тонкое замечание Марка остается без должного внимания со стороны Железного человека. — Звучит, конечно, непристойно, — лениво поднимаюсь на ноги, словно мне неохотно отнимать колени от пола, и я готова вечность приклоняться перед великим мастерством этих людей, — учитывая, что я одна нахожусь в обществе четырех взрослых мужчин, но, — возвращаю свой стул на место и сажусь, закинув ногу на ногу, — кто сказал, что я против? Поверженный Роберт обреченно разжимает руки, более не ощущая необходимости держать надменный вид. Руффало оглядывает своих коллег, не понимая такой бурной реакции на мои слова. Хемсворт сверлит заинтересованным взглядом точку на стене за моей спиной, а Эванс присосался к горлышку бутылки, жадно поглощая воду. — Вынужден признать /Т.И./, ваше мастерство и талант реагировать на подобные шутки со стороны нас, актеров, впечатляет. Но я должен обговорить один момент. — Дауни поправляет очки. Эванс толкает его ногой под стулом, призывая заткнуться. — Подобная реакции на шутки впечатляет молодых актеров, вызывая у них желание поближе познакомиться с журналистской и закрутить с ней отношения. Так знайте, вы не впечатлили меня настолько, чтобы я захотел с вами встречаться. — Выпустив пар негодования, клокотавший в груди, Роберт затыкается, чем еще сильнее раздражает своих коллег. — При всем моем уважении к вам Роберт, как к наиталантливейшему актеру, — тешу его самолюбие громкими словечками, — и к прекрасному человеку, но я бы тоже отказалась встречаться с вами, хотя бы по той простой причине, что вы всю студии засыпали мне песком, что сыпется с вас. — Дауни передергивает от внезапно вспыхнувшей ярости, уничтожая меня убийственным взглядом. Он мечется взглядом между мной и своими друзьями-актерами, ожидая поддержки и помощи, чтобы словесно затоптать меня, ведь рукоприкладство в отношении девушек неприемлемо. — С Руффало песка сыпется меньше. — Так он на три года младше меня, посмотрю на него, когда Марк доживет до моих лет, — ярость Роберт сменяется обидой. Посмеиваясь, слежу за Дауни, надеясь, что моя шутка не сильно задела его самолюбие. — Но этот способ отшивания мужчин, кому за пятьдесят, оригинален, признаю, — Дауни протягивает мне руку перемирия, и я принимаю акт дружелюбия с его стороны. Инцидент исчерпан. — Самое напряженно интервью в моей жизни, — Эванс свободно выдыхает и тянется к пустой бутылке, вспоминая, что выпил всю воду в порыве нервного напряжения. — С вашего позволения мне все-таки хочется узнать, что вы чувствуете сейчас, когда Мстители официально завершены? — Печаль, — говорит Хемсворт. — Тоску, — подхватывает Руффало. — Опустошённость, — отрешенно говорит Эванс. — Тяжелые эмоции, которые словами не описать, — Роберт задумчиво глядит сквозь меня. — Мы стали семьей и это потрясающе, когда люди, с которыми ты проводишь на съемках сутки напролет, становятся близкими друзьями, — Кристофер заметно нервничает и выглядит крайне уязвимым и незащищенным. — Роберт, Крис, требовалось какая-то моральная подготовка или эмоциональный настрой для съемок момента, как Старк и Роджерс впервые встречаются после событий в Гражданской войне? — Мы ненавидели друг друга, — Дауни серьезен, но уголки губ упрямо ползут вверх, расплываясь в улыбочке. — На самом деле они любят друг друга, — вставляет Руффало, а Дауни в качестве подтверждения его слов, приобнимает Эванса. И я вдруг понимаю, что мое поклонение столь прекрасным людям и актерам — это не шутка, а настоящая потребность отдать дань уважения моим героям.