Mr. Evans

— Я сдохну в этом маленьком домике, окружённого слякотью и жижей, — как заточенный зверь в клетке Рэнсом отчаянно воет на весь дом, откидываясь на мягкую спинку дивана. Прячет лицо в ладони и стонет с большим отчаянием, явно мечтая вырваться на свободу, но погодные условия удерживают мужчину дома.  — Ты всё только грозишься, Драсдейл! — хихикая, забираюсь к голубоглазому на колени и отнимаю руки от его прекрасного лица. Хью недовольно зыркает на меня, игнорируя весьма утонченную шутку. Разглаживаю пальчиком нахмуренные бровки и морщинки на лбу, своими касаниями желая стереть хмурное выражение.  — Что у тебя с руками? — не успеваю ответить, как Драсдейл ловит губами мой пальчик и несильно сжимает, тактильно определяя температуру моих холодных рук. Возмущенно хмыкает и обреченно покачивает головой.  Приступ нежности Рэнсома затапливает теплом изнутри, превращаясь в согревающее пламя. Только руки почему-то становятся еще холоднее. Забираюсь под свитер Хью и прижимаю свои прохладные ладошки к широкой и теплой спине мужчины. Драсдейл протяжно охает от бешеного перепада температуры между нашими телами, и мелкая рябь дрожи проносится по волокнам мышц. Подушечками пальцев улавливаю вибрации, очерчивая проступающие позвонки. Рэнсом весь зажимается. Скован жутким напряжением.  — Ты всегда такой горячий... — блаженно шепчу в шею, вырисовывая невидимые узоры кончиком носа по гладкой и теплой коже. Жмусь губами к впадинке на шее. Новая дрожь прошибает сильное тело мужчины, и заметные жилки стучат о мои уста.  — Знаешь, за что я люблю осень? — сладко воркую, положив голову на крепкое плечо Хью. Сцепляю пальчики в замок под свитером, крепко обнимая за талию. Согреваюсь теплом его тела. — А ее за что-то можно любить? — Рэнсом недоверчиво смотрит на меня поверх макушки, но с заинтересованным блеском в глазах ожидает ответа. — За палитру ярких красок, за вязаные свитера, — всем своим существованием льну к любимому, — за теплые носки и уютные вечера за просмотром хорошего фильма с бокалом горячего шоколада, — с мечтательностью в голосе расписываю прелести осени. Жмурюсь от переполняющего счастья, словно меня обнимает само солнце. Но объятья Драсдейла дороже прикосновений всех солнечных лучей.  — Знаешь, за что я не люблю осень? — нотки возмущения в голосе мужчины заставляют меня перевести взгляд на него. — За твои вечно холодные руки и ноги. За холода, промозглость и сырость, на которые ты очень чутко реагируешь. Но заставить тебя тепло одеваться — невозможно. — Рэнсом задыхается на эмоциях и, прибывая в каком-то забвении, скользит ладонью по моим голым ногам. Досадно хмыкает, понимая, что каждое его слово обо мне — чистая правда. А я с замиранием сердца слежу за движением его губ, с которых срываются огненные слова настоящей любви. — За твою постоянную привычку ходить босиком по холодному полу, из-за чего ты регулярно простужаешься. — Скользит ладошкой по ступням, отдавая мне свое тепло. Пальчики начинает приятно покалывать.  — Это самое согревающее, что ты мне говорил, Хью... — чувственно целую голубоглазого в шею, замечая, как он прикрывает глаза и срывается на рваный выдох.  — Твое отношение к собственному здоровью меня убивает, — Рэнсом прикасается своим лбом к моему лбу и плотнее прижимает к себе. Тяжело дышит прямо в губы, и опаляющее дыхание любимого проникает внутрь согревающим потоком.  — Хорошо, что обо мне есть кому позаботиться.