Ti amo

Весна в Японии. А что это значит? Тысячи, десятки тысяч паникующих, сходящих с ума школьников и поступающих. Забитые библиотеки, книжные лавки, канцелярские магазины. Улицы и проспекты в утро кишат бегущими кто куда подростками. Психологи в это время обычно купаются в деньгах, а кассы в книжных магазинах трещат по швам. И в цирк ходить не нужно. Вышел на улицу, сел на лавочку и наблюдаешь: Кто то ругается с работодателем трехэтажным матом, кто то несётся с кучей книг, сбивая с пути мирных прохожих, а кто то идёт, смотрит в одну точку и молча афигивает(простите меня за мой французский) от происходящего. И выглядит это всё очень забавно Но, только в том случае, если наблюдать со стороны. А когда ты сам входишь в поток этих "сумасшедших", уже совсем не до шуток. Тебе приходится тратить кучу денег и времени на то, чтобы найти и купить нужные справочники и книги, заливать в себя кофе литрами, чтобы не уснуть за подготовкой и пить успокоительные, чтобы совсем не свихнуться от нервов. – Да, – Тонкие пальцы вертели ручку, роняя её то на стол, то на пол. Она издавала трещащие, раздражающие звуки – Да, спасибо. Да, я буду присутствовать, конечно, до свидания Телефон отлетел на кровать. Ручка-вертолетчик совершила посадку на исписанный иероглифами лист бумаги и покатилась куда то к книге, упираясь об неё. Юноша зарылся пальцами в угольную макушку и громко вздохнул. Глаза смотрели куда то сквозь учебник, даже не видя его. В голове пусто, и в желудке тоже Даже "богатеньким детишкам" в эту весеннюю пору приходилось не сладко. Особенно тем, кого природа не обделила гордостью. Они скорее съедят бумажный лист, чем будут о чем то просить и принимать предложенную помощь. К этому типу людей относится и Рюноске. Он готов вылезти из кожи, истерзать последнюю нервную клетку, но он никогда не попросит помощи. Ни-ког-да. Он с поры дня рождения корячиться с подготовкой к экзаменам. Спит максимум часов 6, во рту и макового зёрнышка не держит, ибо нет времени, из комнаты практически не выходит, даже скрипкой занимается в доме, изменяя привычке практиковаться в саду, когда потеплеет. Конечно же он мог поступить и без письменных экзаменов, если бы попросил отца. Но "попросить отца" и Рюноске – вещи несовместимые. Тут даже и пример не нужен. До вступительных оставалось всего ничего. 10 дней. А чувство такое, будто и не готовился совсем. Страшное чувство. Рука коснулась лба, медленно его потирая. Ладонь касалась ресниц, незаметных бровей, изучая впадинки на лице. Кожа горела от перенагрузок. Казалось, что ещё чуть чуть, и парень как плавленый сыр растечется по стулу, как по хлебу. С улицы послышался короткий крик, а после смех. Юноша подпрыгнул, хватаясь за сердце. Культурно выругавшись, встал со стула и подошёл к окну, опасливо выглядывая на улицу Дом семьи располагался в элитном районе Йокогамы. Ещё его называли "золотым", потому что построен он был в так называемые "золотые времена". Здесь покупали и отстраивали дома исключительно важные шишки и людишки, у которых бездонные кошельки. Район этот большой, с узкими улочками, живописными кирпичными домами теплых оттенков, с дорогими барами и кальянными. В выходной, бывает, соберётся добрая часть живущих, облюбует барную стойку, попивая Petalos и покуривая сигары. Иногда, склонные к пьянству персоны, зальют алкоголь во все щели и поднимут на уши весь район, крича шансонские японские песни во все горло. Как раз сегодня, в выходной, одна из таких персон из соседских домов, мистер Хорисон, праздновал какой то там юбилей. В итоге, после развлекушек с дорогой выпивкой, происходит это: В измятой, бархатной рубашке, со стянутым галстуком в жирных пятнах, с алой помадой, размазанной по лицу и порванной штатниной, это чучело со своими преспешниками бродит по тратуарам, поет, нет, кричит английские песни 50 годов. Противный мужик. С пивным животом, бородатой мордой и зализанными назад редкими волосами лет 50. Но стоит признать, бизнес у него крупный и востребованный, отсюда вытекает крупненькая сумма деньжат в банке. Жена у него какой то там модельер с каким то там стажем, а дочь, разбалованная кокетка лет 19 с кучей ухажеров. – Вот тебе и "элитный" район. – Парень брезгливо цыкнул и задернул серые шторы. Над дверью висели круглые, чёрные часы с белым циферблатом. 18:27 Эти часы висят тут с самого рождения Рюноске. Он и не помнит, когда они останавливались, и останавливались ли вообще. Брюнет замер, гипнотизируя бегущую секундную стрелку. В последние дни парень жутко тормозил. Бывало, зайдет в ванную, включит воду и стоит. Стоит минуту. Две. Три. Гипнотизирует раковину. Вчера например Гин застала его в коридоре, втыкающим на голую стену, думала подойти, встряхнуть, да махнула рукой. Глаза слипались. Кровать совсем рядом, но чтобы прилечь на неё без удушений совести, нужно было дописать конспект и попрактиковаться на скрипке. Рюноске мучительно простонал, сел на корточки и схватился за голову. К нему пришло осознание того, что он не вывозит. Он – и не вывозит. Срамота. Позорище! Как жить то теперь? Юноша резко вскочил, подлетел к подоконнику и разыскав вазу, кинул её со всей силы в стену возле двери. Он был зол. Зол на самого себя, за "беспомощность". Это же всего лишь подготовка к экзамену, а он уже на стенку готов лезть. И его совершенно не волновало то, что может быть прямо сейчас, с многоэтажки сиганул какой нибудь подросток, потому что просто не вывез. Не вывез экзамен. Он ещё не знает, как хорошо держится. На звук прибежала молоденькая служанка. Тереза. Она тихонечко приоткрыла дверь и заглянула в комнату – Господин, позволите войти? – Тоненькая фигурка протиснулась в щёлочку Парень сделал равнодушное лицо и краем глаза посмотрел на девушку – Да, – Он кашлянул, – Соберите пожалуйста осколки Девушка робко кивнула и на цыпочках пробежала к вазе, собирая светлыми ручками осколки и складывая их на небольшой поднос. Рюноске несколько раз кинул на слугу холодный взгляд, не задерживая его, чтобы не смущать. Он тихо вздохнул и побрёл к двери. Рука ухватилась за золотую ручку, дёргая её вниз. Юноша уже вышел за порог и хотел было закрыть дверь, но остановился. – Тереза, – Парень заглянул в комнату и прищурившись продолжил – Франко в кабинете? Девушка испуганно посмотрела на Рюноске карими глазами – Да, был в кабинете – Она снова принялась собирать осколки Юноша прищурился чуть сильнее – Тереза – Спокойно позвал он Девушка дернулась и выронила осколок – Да? – Она обернулась и карие глаза вновь глядели в серые. – Не пораньтесь, – Он расслабил лицо и сильнее ухватился за ручку, – Всего доброго. – Брюнет захлопнул дверь и немного постояв, поплелся по темному коридору. В доме стояла привычная тишина. Обычно, вечера семья проводила по отдельности, в своих норах. Хироши часто сидела в ванной, делая массаж, Гин вообще очень сложно увидеть за пределами её комнаты и дома в целом, а Франко просиживал в кабинете добрую часть своей жизни. Подошва тапка опустилась на ступеньку. Парень не спеша шагал по темному дереву, рассматривая картины на стене. На одной был изображен каким то там итальянским художником молодой Гулли, играющий на скрипке, на второй картине уместилась черно белая зарисовка Арфы, а на третьей Семейная фотография. Хироши, держащая 2 летнюю Гин на руках, угрюмый маленький Рюноске и Франко, положивший ладонь на плечо сына и улыбающийся во все 32. Задержав свой взгляд на последней картине, юноша цыкнул и сошел с последней ступени. Холл просторный, светлый. Двери из тёмного дерева, ковры чистые, в бежевых и коричневых тонах, потолок белый, с выпуклыми узорами. По европейски. Роскошно. Тапки слегка шаркали по короткому ворсу. Глаза пусто глядели то на стены, то в пол, и, наконец, остановились на ненавистной двери. Конечно при любой возможности Рюноске избегал этого помещения, но, сейчас ему нужно зайти сюда. Какой сумасшедший сам зайдет в логово чудовища? Только такой, как я. Рука коснулась ручки и резко дернула её вниз. В носу почувствовался застоявшийся запах одеколона. За письменным столом, в центре, среди бумаг и папок, в большом, кожаном кресле устроился мужчина средних лет, в круглых очках с поблескивающей оправой. Гулли Франко. Юноша молча захлопнул дверь и пройдя несколько шагов, ступил на круглый, красный ковер. Он усердно молчал. – И тебе добрый вечер – Наказательным тоном произнес мужчина, не поднимая глаз и так же строчка тексты на бумаге, – У меня не занято, проходи. Это было замечание, и, конечно же, оно требует извинений, но, Рюноске, конечно же, пропустил это мимо ушей. Его лицо осталось таким же невозмутимым. Он привык. – У меня поступление через пару недель – Сухо произнёс парень – И что я должен сделать в этой ситуации? – Бровь мужчины вопросительно поднялась, но глаза так же были устремлены на лист бумаги. – Сказать мне, – Юноша нахмурился, – где Рьюро Повисло молчание, разбавляемое стучанием ручки. Мужчина вздохнул и нехотя оторвавшись от работы, отложил ручку в сторону. Он устремил взгляд на брюнета, подпирая руками подбородок – В отъезде – Просто сказал он, пожимая плечами – Не совестно врать, глядя человеку в глаза? – Невидимые брови вопросительно приподнялись. Но вопрос этот был риторическим и не требовал ответа. И снова молчание Мужчина слегка прищурился и взялся за очки, медленно стягивая их с носа и демонстративно вздыхая. Его жест. Франко отыскал глазами темный футляр и бережно сложил туда вещицу. Серо-зеленые глаза вновь устремились на юношу. Рука грозно постукивала по столешнице. – Ты хочешь мне сказать, – Его глаза ещё больше сузились, – Что не можешь подготовиться самостоятельно? – Кисть повисла в воздухе, в миллиметре от столешницы, – Я верно понял? Собирался подколоть? Поздравляю, у тебя получилось На лице ни одна мышца не дрогнула. – Конечно могу, – На переносице образовалась ели заметная складочка от чуть сведенных бровей – Или сомневаешься? – Празвучало это безомоционально, обыденно. Рюноске знал, что его безразличность выводит из себя отца, а Франко знал, что сына взбешивают его подколы. Они делали гадости друг другу на зло, а самое главное Понимали это Свиду и не скажешь, что их что то не устраивает. Просто разговор сына и отца, что такого то? Никто даже не догадывается, что на самом деле они чувствуют в этом разговоре, и что пытаются друг другу всячески насолить. – Тогда я не понимаю, в чём проблема, – Гулли непринужденно пожал плечами, откинулся на мягкую спинку кресла, – Подготовься самостоятельно, без посторонней помощи Франко даже близко не представлял, сколько парень сделал без помощи посторонних. Да ему и представить было бы трудно. Парень сузил глаза. Франко будто непонимая приподнял бровь – Что такое? – С надменной жалостью сказал он, – Не осилишь? Оооо Как же эта фраза выводила парня из себя Он? Не осилит? О чем ты шепчешь? Чтобы не сорваться здесь и сейчас, юноша прикусил щеку и с силой сжал её зубами. Он молча развернулся, смахнув прядь с лица и буквально вылетел из кабинета, чувствуя на себе взгляд ненавистных глаз, пока дверь с оглушительным треском не захлопнулась. Злиться уже не было сил. Сил вообще не было. Хотелось закрыться в своей комнате и больше никогда из нее не выходить. Хотелось спокойствия, тепла. И кое чего ещё, чего Рюноске не мог признать. Он же полноценный, самостоятельный, ни в ком не нуждающийся человек.

***

Я думаю, все знают, как выглядит дворец. Представьте шикарный дворец с колоннами, картинами, мраморными полами и лестницами с золотыми перилами в завитках. Представили? Так выглядит консерватория Йокогамы, куда и поступает Рюноске. Конечно, стоя на пороге впервые, он не знает, каких людей встретит, сколько узнает для себя новых вещей, сколько эмоций ему доставит пребывание здесь и как круто его изменит это место, этот запах, этот свет, эти аудитории, преподаватели, одногруппники и... А мы будем наблюдать, чувствовать его эмоции. Смеяться, переживать, сочувствовать. Вступительные главы закончены. Впереди нас ждет много интересного