Хранитель Путей

— А ну пшёл отсюда, оборванец! — худосочный торговец замахнулся на чумазого ребёнка, осмелившегося стянуть одну из сушёных рыбин, лежащих на прилавке. Мальчик взвизгнул от удара, но добычу не выпустил — только крепче прижал к себе и припустил по лабиринтам огромного рынка. Шмыгнув в первый попавшийся закуток-тупик, принялся с остервенением отдирать куски просоленного мяса. Итэр не любил этого нового торговца. Приехал непонятно откуда, так ещё и маленьких попрошаек распугивает вместо того, чтобы помочь им. Раньше на этом месте стояла добрая старушка со своим мужем, который всегда оставлял что-нибудь для близнецов. А теперь… иссушенный мужичонка с обвисшими тонкими усиками и вострыми злыми глазами. Мальчик задумался, прислушиваясь: там, внизу, под несколькими слоями досок и толстых брёвен, билась об сваи тёплая вода. Вечером можно будет сбегать в низинку и вдоволь поплескаться. Главное — не нарваться на сына чиновника. Тот начнёт обижать его, а этого бродяжка совсем не хотел. Топот босых ножек — и сестрёнка, несущая в руках несколько паровых булочек, шлёпнулась рядом: — Братик! Смотри, смотри, что я достала! Целых три штуки! А ты что, опять рыбу притащил? Буэ, не хочу! — радостный тон сменился возмущённым. Итэр вздохнул: Люмин снова капризничала. Родителей не стало уже месяц назад, однако сестрёнка никак не желала приобщаться к полуголодной жизни сироты. Итэра это… беспокоило. Что, если их прирежут бандиты; что, если зимой их загрызут собаки; что, если задавит телега? Так много опасностей, а они такие маленькие…  — Эй, ты слушаешь? Братик, ты такой бука! — девочка привалилась плечом к худому плечу старшего близнеца. — Я сказала, что сегодня пойдём купаться, а ты не слышишь. — Ммм… Нет-нет, всё хорошо, — торопливо ответил мальчик, взъерошив и без того спутанные волосы цвета залежалой соломы. — Только вот… Роланду бы не попасться. — Да не волнуйся ты так из-за него! Он просто глупый толстяк, который без своих восьми нянек ничего не может! — Люмин насупилась, сдув со лба белобрысенькую прядь. — Пойдём! — Мгм. Ладно.

***

 — Пошли вон! — завизжал толстенький мальчишка, замахиваясь беленькой ручкой на нарушителей спокойствия. Итэр в ответ гаденько захихикал, за ним подхватили остальные бродячие дети. — Поросёнок, — процедил он сквозь зубы. — Вы только посмотрите на него и его дядю. У жирной свиньи растёт жирный поросёнок. Ходит во всём новеньком каждый день — какие сюртучки, манишки-штанишки, ботиночки! — издёвка слышалась буквально в каждом слове. — Ест на завтрак сливочки, мороженое, сухарики, а его дядька и монеты не уступит бедняку! Тьфу, аж противно! — Итэр лихо сплюнул в сторону. Дик, стоявший рядом, щербато ухмыльнулся: — Ой, а няньки-то как над ним трясутся! Возьмёт в руки корзинку с ягодами — охают: «Ой, ой, тяжёлая, поставьте, маленький господин, поставьте, животик надорвёте!» Боятся куколку-то свою послушную потерять, того гляди, самостоятельным станет! Роланд поднял своё красное зарёванное лицо вверх — на мраморную изгородь, где удобно расположились хулиганы. — Я всё-всё дядьке расскажу! Он вас найдёт и побьёт! — Пусть попробует! — схватившись за живот, захохотал один — с грязнющими пшеничными волосами. — Сначала пусть найдёт меня, а потом колотит! Поросёнок! На овечку хочет быть похож — ишь как волосики барашком взбил! Свинья под шкурой ягнёнка! Но как только послышалось напуганное кликанье нянек, смеявшиеся бродяги сразу замолчали и гурьбой ссыпались с изгороди — на ту, опасную сторону, где вдалеке простирался город. Роланд обиженно хлюпнул носом и побежал к зовущим голосам. Что и говорить, в чём-то эти неотёсанные маленькие бандиты были правы.

***

 — Ха! Ты видела этого размазню сегодня? Как нюни распустил, а! — Итэр горделиво вздёрнул нос. Люмин согласно усмехнулась: — Не то слово! Руку на отсечение даю, что он побежал к нянькам, как только те его позвали! — Лучше палец на отсечение давай, — посоветовал Дик. — Не так больно. — Ты что, пробовал? — Нет, а зачем? Я ещё ни с кем на руку не спорил. Такие разговоры были обычны для улиц. Никого не удивляло, что эти потрёпанные чучела могли вдруг ни с того ни с сего сцепиться даже за кусок хлеба. «Тяжела всё-таки жизнь сироты, » — вздохнул Итэр, сворачиваясь клубочком на рогоже.