Это Александр, мой новый личный фитнес-тренер.

      Вечер. Шумное мероприятие городской элиты. Все вокруг очень громко говорят, звучит музыка в исполнении живого оркестра, из-за чего иногда невозможно расслышать даже то, что говоришь ты сам. Шура всё детство мечтал побывать на элитной тусовке богачей, но сейчас даже жалеет, что эта мечта сбылась. Слишком много запахов, ощущений, вообще всего. Мозг перегружен от объёма получаемой информации. И это если не считать его личные счёты с мероприятиями подобного рода.       Сегодня Дагбаевы потащили его сюда вместе со своими личными телохранителями. «В таких местах нужна особая защита», — говорили они. «Так будет лучше», — говорили они. «Больше денег заработаешь», — говорили они. Вообще-то они говорили ещё много чего, но это было больше похоже на «бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла». Возможно, они такого всё же не говорили, но Шурик их так слышал.       На этой ёбанной вечеринке даже особо поговорить не с кем: нужно следить за Юмой с Алтаном, которые будто могут резко забыть как надо дышать. Ладно, возможно это Александр немного утрировал, потому что забыть, как дышать, в состоянии только Алтан (Юма всё-таки поумнее будет). Если с обществом Вадима ещё можно смириться, можно даже немного посмеяться с какой-то дурацкой шутки и кивком указать в сторону прикольного дядьки в странном наряде, то в обществе Антона, личного телохранителя Юмы, находиться нереально. Он постоянно на всех шикает и говорит что-то вроде «мы сюда вообще-то пришли охранять тела, а не смеяться». «Душнила», — всегда про себя думают остальные наёмники и отчаянно пытаются выкатить слишком сильно закатанные глаза, которые ещё чуть-чуть и готовы увидеть мозг.       Дагбаевы разговаривали с другими придурками, которые предлагали придурковатые услуги для таких же придурков, а троица кривым забором выстроилась за их спинами. Слева стоял Дракон, шкаф под два метра, посередине Антон, коренастый коротышка чуть меньше ста семидесяти сантиметров (на фоне Юмы он выглядел особенно смешно, ведь она, как раз таки, ростом вышла), а правее всех устроился Шура — ни рыба ни мясо. Вид у всех грозный-грозный, что даже сам Гром позавидует, лица серьёзные-серьёзные. Так и не скажешь, что двое из них те ещё придурки по натуре своей.       — Я надеюсь, Вы понимаете, к чему может привести невыполнение условий сделки? — строго говорила Юма какому-то богачу, пока тот чуть ли не сгорал от стыда и переполняющего его страха.       — Госпожа Дагбаева, это больше не повторится, — обещал бизнесмен. Он нервно поправил галстук, который однозначно начал его душить.       — Я на это искренне надеюсь. — Юма недоверчиво вскинула одну бровь и угрожающе опустила подбородок. — Иначе…       — Да-да, конечно, — затараторил мужчина.       — Свободен.       Как по сигналу, мужчина поспешно удалился, сверкая пятками.       — Осталось ещё одно маленькое дело, и можно уходить, — проинформировала Дагбаева-старшая и оглянулась, держа в поле зрения и брата, и всех троих наёмников. — У меня свои дела, а ты, — обратилась она к Алтану, — ищи Степана Романова.       Знакомое имя больно проехалось ножом по ушам и отдалось неприятным эхом в голове. Все звуки, музыка и голоса пропали, остался только надоедливый шум, похожий на голос. Голос, который повторяет одно и то же из раза в раз. «Уходи-уходи-уходи-уходи-уходи-уходи». Всё быстрее и быстрее, всё громче и громче. Воздух, кажется, перестал поступать в лёгкие. Нижняя губа слегка затряслась. Александр даже не заметил, как ушли Антон вместе с Юмой, и они с Вадимом и Алтаном остались одни.       — Извините, можно я на минуту отойду? Кажется, меня немного мутит, — робко попросил Шура.       Дагбаев-младший обернулся и внимательно оглядел его с ног до головы.       — Иди. И правда выглядишь неважно. Не хочу, чтобы тебя вырвало прямо перед Степаном Остаповичем.       Сердце пропустило один удар. «Это точно он, это точно он, точно он, он!..» — не унимался голос. Александр слегка поклонился и кое-как на ватных ногах дошёл до мужской уборной, где, к счастью, никого больше не было. Лишние глаза и уши ему сейчас ни к чему. Шурик облокотился ладонями о холодную поверхность раковины и посмотрел на себя в зеркало.       По ту сторону безжизненного стекла на него смотрел он сам, но будто бы на десять лет моложе. Не взрослый мужчина, которому до тридцати всего ничего, а молодой парень, который ёжится от одного лишь упоминания человека, принёсшего ему столько бед, сколько не принесли Волков с Разумовским вместе взятые, сколько не принесли все, кто вообще есть на этой проклятой голубой планете.       Шура ужасно дрожащими руками включил кран и умылся холодной водой. Он снова посмотрел на себя в зеркало. Наверное, со стороны это выглядит ужасно жалко (взрослый человек стоит перед зеркалом и не может привести себя в порядок просто от набора букв, складывающихся в не самое приятное имя), но лучше переждать бурю в безопасном месте, а не бежать на неё с топором, верно?       Александр тонул в чувстве страха, как в холодной воде. «Он вернулся». Все остальные чувства притупились. В ледяной воде обычно крупно трясёт, невозможно сделать вдох и разглядеть хотя бы что-нибудь. В общем, почти то же самое. Целая жизнь (точнее, самые худшие её части) быстро проносится перед глазами.       Шура медленно и глубоко дышал, чтобы попытаться успокоиться, как тут донеслись шаги, приближающиеся к уборной. Он пулей прошмыгнул в свободную кабинку и заперся изнутри. Александр опустил крышку унитаза и сел на неё сверху, чтобы случайно не свалиться с ног. В уборную кто-то вошёл быстрыми тяжёлыми шагами. Этот человек был зол.       — Психичка, — бросил вошедший мужчина и включил кран.       Голос прозвучал излишне знакомо. Шурик, осторожно, чтобы не оказаться замеченным, приоткрыл дверь кабинки и посмотрел в небольшую щель. Перед раковиной стоял высокий брюнет и тщательно умывался, а затем поднял карие глаза. В отражении был именно Романов. На горловине его белоснежной рубашки красовалось бледно-жёлтое пятно то ли от шампанского, то ли от вина. Его облили. Александр снова тихо закрыл дверь в кабинку.       Паника возросла в разы. Всё, что сейчас между ними — довольно хлипкая и тонкая дверь. Шура зажал свой рот рукой и зажмурил глаза, словно маленький ребёнок, пытающийся спрятаться от монстра из шкафа в своей комнате. Только вот сейчас в шкафу оказался он, а монстр захватил его комнату. И не то чтобы ситуация эта была до такой степени неожиданной и новой (было, проходили), но приятного всё равно мало. И страшно так же, как тогда.       Он достал из кармана телефон. Экран также плыл перед глазами, как и всё остальное, а трясущиеся руки только подливали масла в огонь. «Только бы не уронить, только бы не уронить…» Шурик по мышечной памяти написал сообщение Лере. Александр: Привет, Солнце. Не занята? [23.10]       Ответ последовал быстро. Как же хорошо, как же кстати… Валерия: Не особо, а что? [23.11]       Шура коротко кинул взгляд на дверь, а затем опять уставился в трясущийся экран. Во избежание тупых опечаток и ошибок писать приходится крайне медленно. Александр: Сможем встретиться завтра-послезавтра? У меня есть очень важная информация [23.15] Валерия: Завтра есть немного свободного времени после учёбы. Если успеешь в час дня, то поговорим [23.16] Александр: Хорошо, Солнце [23.16]       Шура убрал телефон обратно. Романов, так же громко топая, наконец-то ушёл. Но лучше на душе от этого не стало.

***

      Где-то через минут тридцать-сорок, которые тянулись, словно целая вечность, в туалет вновь кто-то вошёл.       — Лексус, ты где? — спросил Дракон. — Ты там вообще живой? Золотейшество уже все дела сделал, только тебя ищем.       Шура тут же среагировал на его голос, как на спасательный круг, поднялся с крышки унитаза и вышел из кабинки. Увидев его, Вадим тихо рассмеялся.       — Ты там в толчке смерть свою увидел? — подметил Дракон.       — Типа того, — пробормотал Шурик и подошёл к раковине, чтобы помыть руки. На минуту оба мужчины замолчали.       — Что ж ты такого схавал?       — Без понятия, — отрешённо бросил Александр и уставился в отражение в зеркале: смазанный карандаш для глаз, неестественно бледные кожа и губы. В общем, вид просто отвратительный.       — Выглядишь так, как будто очень много блевал, — подметил Вад с усмешкой.       Шура устало утвердительно промычал в ответ, и они с Драконом вышли из уборной. Пожалуй, Вадику лучше не знать, что рвотный рефлекс почти полностью пропал у него ещё десять лет тому назад.