Это Александр, мой новый личный фитнес-тренер.

      За окном яркое Солнце, которое сквозь светлые занавески всё равно попадает в квартиру. Свет отражается снегом, от чего на улице бело так, что, кажется, можно ослепнуть. Лера лежит головой на коленях Шуры в его гостиной, пока тот медленно гладит её по волосам.       — Быстро же пролетела первая неделя… — заметил Воскресенский. Он улыбнулся, но полные горя и печали глаза выдавали его с потрохами.       Валерия глубоко вздохнула и отвела взгляд куда-то в сторону окна.       — Вы давно виделись в последний раз? — спросила она подозрительно и снова посмотрела на знакомого.       — С пятницы от него ни слуху ни духу. Даже не знаю, к лучшему это или к худшему, потому что такое затишье обычно не кончается ничем хорошим. Опять на Новый год устроит какую-нибудь хуету типа грандиозную, а потом будет жёстко… кхм… ты поняла.       Александр уже куда спокойнее относился к своей судьбе, что прослеживалось во всех его словах. Каким бы мрачным и безысходным он ни был, как ни радовался каждому приходу и сообщению Леры, он уже почти что смирился. Валерию это, конечно же, ни капли не устраивало, но виду она не подавала.       — Тоже не хочу ни черта праздновать. Один лишний день бы поспать, а не «тусить». Родители, может, и поймут, но Кир… Он меня сожрёт. Или случайно затопчет, пока будет танцевать под какую-нибудь дурацкую песню.       Шура тихо рассмеялся.       — Да-а, он такой… Засранец мелкий, — усмехнулся он.       Макарова блаженно прикрыла глаза. Прикосновения Воскресенского очень успокаивали, но напряжение в помещении никуда не девалось и всё ещё чувствовалось. Валерия не могла разделить чувства Александра, его горе и боль, страх от ожидания того, что с ним может случиться. На душе царило умиротворение и спокойствие, даже радость и нетерпение. Рука потянулась за телефоном. Через минуту.       — Может, включим телевизор? — предложила Лера.       — Зачем? — непонимающе спросил Шура.       — Просто для фона.       Повисло неловкое молчание.       — Ну ладно… — Александр взял пульт и включил телевизор, как вдруг Лера бесцеремонно забрала предмет у него и переключила канал. Шура застыл на какое-то время. — Что за муха тебя сегодня укусила? — По телевизору шла какая-то дурацкая мелодрама. На экране женщина ударяла мужчину маленькой сумочкой и истерически кричала о том, какой он тупой изменщик. Воскресенский ещё сильнее впал в ступор. — Что за?..       — А ну цыц! — заткнула его Макарова. Александр посмотрел на неё с крайней степенью непонимания.       Зазвучала музыка, которая всегда предвещает новости. Изображение на экране сменилось на характерную студию.       — Главные новости этого часа. Чумным доктором был пойман знаменитый бизнесмен Степан Романов. Анонимный герой в маске проник прямо в дом Степана Остаповича, украл его компьютер и передал полиции липовые документы, хранившиеся там, и шокирующие видео интимного характера, где был запечатлён хозяин ноутбука. На видеозаписях в том числе засветились несовершеннолетние. — Глаза Шуры округлились, а рот приоткрылся. Он в диком шоке смотрел на экран, не в силах ничего сказать. — Наряд приехал на место почти сразу. Сейчас Романов находится под следствием и обвиняется ещё в нескольких преступлениях, связанных с денежными махинациями в особо крупных размерах. Дело ведёт знаменитый на весь Петербург майор Игорь Гром. А теперь к другим новостям…       Александр впал в ужасный ступор и не мог вымолвить ничего связного. Макарова широко улыбнулась. Хитрые карие глаза внимательно наблюдали за реакцией Шуры, на лице которого смешались удивление, смущение и страх.       — Солнце, ты… — дрожащим голосом пробормотал Воскресенский, — ты просто… блять, это… это было опасно…       Лера поднялась с его колен и села рядом.       — Так как ты в этом году был молодцом, ты заслужил новогодний подарок, — заверила Макарова и лучезарно оскалилась. — Против Грома и его команды никакие адвокаты не помогут.       Удивлённый Воскресенский, уже немного отошедший от шокового состояния, притянул Валерию к себе и уткнулся носом в её плечо. Она тихо рассмеялась и погладила его по голове.       — Нужно только дать показания, но я не стану тебя заставлять, — проинформировала Лера.       — Мне лучше много не светиться, тем более в полиции, поэтому воздержусь, — промычал Шура ей в шею. Тёплый воздух, исходящий из его рта, приятно щекотал её кожу. — Ты огромная молодец и я тебя просто обожаю, но больше так не делай, хорошо? — Он прижал её к себе крепче.       Макарова чувствовала себя невероятно уютно. За последнее время она ни разу не видела Воскресенского настолько счастливым и радостным. Казалось, будто он ожил от новости, что его мучителя наконец-то ждёт наказание. Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, Лера почувствовала что-то неладное. Она завела свою руку за спину и сняла с кофты жучок. Валерия пару секунд разглядывала небольшой предмет в руке, а затем перевела укоризненный взгляд на Воскресенского. Тот неловко улыбнулся в манере нашкодившего ребёнка и отвернулся, почесав затылок.       — Ещё раз так сделаешь, и я собственноручно сломаю тебе эту руку, — строго заявила Макарова, встала и направилась к выходу.       — Бля, я надеялся, что ты не заметишь, — виновато усмехнулся Александр и пошёл за ней.       — Шур, я тебе серьёзно говорю, — сказала Лера и развернулась, к нему лицом, — я тебя прибью.       — Ладно-ладно, больше не буду! — заверил Воскресенский и поднял руки в успокаивающем жесте.       — По крайней мере, я на это надеюсь. Хахаля твоего прихлопнула, думаешь, тебя не смогу? Поверь, товарищ, ничего хорошего не выйдет. Особенно, если возьму что-нибудь.       Шурик перестал улыбаться. Прежние веселье и радость уже прошли.       — Ладно, хорошо, — виновато пробормотал он.       — В таком случае, — протянула Валерия и начала постепенно одеваться, — я пойду. И для закрепления: я не позволю тебе трогать моих начальников, несмотря на то, что они сделали в прошлом. Самосуд это плохо. Понял?       — Да, мэм.       — Хороший мальчик. — Макарова пиздопротивно оскалилась в его манере и вышла из квартиры.       Она оставила Шуру стоять с красным, как свежий томат, лицом в полном одиночестве. Он закрыл дверь и ещё пару минут тупил в воздух, пытаясь осознать случившееся.