Пришествие феникса

Шесть дней спустя

Амадей очнулся в одной из палат апотекариона. В глаза бил жалящий свет медицинских ламп. Воздух наполняли химические запахи. Оторвав голову от синтетической поверхности койки, он огляделся по сторонам. Слева от него ощетинился пилами и хирургическими щупами нартеций. При взгляде на приспособление к Рыцарю Феникса вернулись полузабытые видения о распиленной грудной клетке, куда апотекарии поместили один за другим органы, превратившие его в сверхчеловека. Грудь действительно болела, как будто он только что заново прошел процедуру Возвышения. Посмотрев вниз, он увидел сеть швов и керамических зажимов, стягивавших плоть вокруг рваной раны. Видимо, прошло довольно много времени раз она успела полностью зарубцеваться. Сетуя на отсутствие хронометра, Амадей сел. В голове стало мутно, а потому он не сразу заметил, как входная дверь палаты отъехала в сторону, пропуская внутрь две массивные фигуры. Он инстинктивно вскочил на ноги, когда увидел, кто стоял перед ним. – Сядь, Амадей. – сказал Эревард, подняв руку в успокаивающем жесте. Воин опустился обратно на койку, пытаясь справиться с подступающей тошнотой. Во втором вошедшем он узнал Марка. Уродливый шрам на щеке друга исказил лицо, когда Марк улыбнулся ему. – Апотекарии и капелланы работали над тобой несколько дней, – начал верховный библиарий. – Я пришел призвать тебя обратно в строй. Заметив колебания космодесантника, Эревард добавил: – Понимаю, у тебя накопились вопросы. Ты пролежал здесь почти неделю, и за это время многое изменилось. Я здесь для того, чтобы ввести тебя в курс дела. Верховный библиарий говорил коротко и быстро. На его лице залегли мрачные тени. – Простите, лорд Эревард. Вам не следовало приходить сюда ради одного меня. – Пустое, – отмахнулся псайкер. – Отделение Вордрейна сейчас временно под моим командованием, и я не стану никем пренебрегать. – Сержант мертв? – Его рана смертельна. Он впал в анабиоз, и апотекарии сейчас борются за его жизнь. Сложно сказать, сможет ли он когда-нибудь вернуться в строй. – Что с демоном? Неужели враг проник и на эту планету? – Это был не совсем демон, – поправил Эревард. – Но уже и не человек. Я убил его, но остальное тебе знать необязательно. Все откроется в свое время. Я хотел бы, чтобы ты сохранил произошедшее в замке тайной. Это дело касается только верховного командования капитула. – Слушаюсь, верховный библиарий, – кивнул Амадей, и, решившись, задал еще один вопрос. – Как проходит кампания? Мы уже завоевали планету? – Не торопись, брат. Этот мир обширен, а нас осталось немногим более сотни. Потребуются месяцы чтобы донести свет Империума до каждого из разрозненных людских королевств. Тебе и твоим братьям из второй роты предстоит много интересного. – Тогда мне лучше побыстрее вернуться в строй. – заключил Амадей, вставая с койки и разминая затекшие конечности. Тошнота и головная боль постепенно отступали. Эревард заперся в личных покоях на борту своего фрегата «Логос». Звездолет терялся на фоне «Владычества» и других капитальных кораблей флотилии, но он давал то, чего они не могли обеспечить – относительно полную конфиденциальность. Команда «Логоса» отбиралась лично верховным библиарием и утверждалась магистром капитула. Здесь он мог заниматься исследованиями, не заботясь о пристальном внимании капелланов. Прошло несколько часов с тех пор, как он вернулся из апотекариона «Владычества». Обязанности командира отделения его только сковывали, и были совершенно неуместными для одного из высших офицеров капитула. Однако, необходимость диктовала свои условия, и он не мог пока передать своих боевых братьев под командование других сержантов второй роты, которые были целиком поглощены кампанией на поверхности. Пока эти задачи были в его ведении, Эревард обещал себе исполнять их по мере возможности. Прогнав назойливые мысли, он сконцентрировался на насущном. Труп колдуна стоял на коленях посреди круглой комнаты, прикованный цепями за руки к двум колоннам. Пол вокруг мертвеца был изрисован концентрическими кругами и охранными сигилами, призванными защитить дознавателя от влияния варп-колдовства. Колдуна доставили на "Логос" первым делом, как только Эревард вышел из полуразрушенных помещений замка. Библиарий не мог допустить его дальнейшего пребывания на планете, среди незащищенных ментальными тренировками и святыми оберегами смертных. Многие из них уже приговорили себя тем, что увидели на улицах города, и Эревард не собирался позволять губительной заразе распространяться дальше. На протяжении шести дней он почти не покидал комнаты, рисуя защитный узор, работая над каждой черточкой охранных знаков. Глаза псайкера запали, вокруг них образовались синяки. Хорошо еще, что вместо силовой брони здесь он мог обойтись простой черной туникой. Вдоль поверхности внешнего круга красной тушью с психоактивным составом были начертаны два ряда особых сигилов. Они предназначались для того, чтобы сковать Эреварда, если ритуал пойдет не по плану, и его душа окажется затянутой в круговерть имматериума, а материальное тело станет вместилищем для отвратительной варп-сущности. Такой исход был маловероятен, но серьезное отношение к любому риску вошло у верховного библиария в привычку. Смотрящие в бездну не могут подходить к делу иначе. За герметичной дверью, ведущей во внутренние покои, стоял во всеоружии кодиций Люциан – помощник Эреварда и второй оставшийся в строю библиарий капитула. Если он почувствует, что верховный библиарий утратил контроль, он немедленно ворвётся внутрь и исполнит свой долг. Некромантия – материя весьма тонкая, и даже наиболее искусный псайкер рискует навсегда утратить свое естество если допустит малейшую оплошность при начертании защитных рун и произношении ритуальных молитв. Искусство было столь таинственным и мрачным, что некоторые библиарии из других капитулов воспринимали его как еретическое. Это могло оттолкнуть многих, но только не Эреварда. Глядя на результат многодневного труда, он видел лишь цель, лежащую впереди. Предстояло узнать, сохранились ли еще на планете следы присутствия Злейшего Врага. Можно было бы не прибегать к помощи сомнительной науки останься колдун жив, но в трапезном зале замка он не оставил Эреварду выбора. Это сильно усложнило задачу. За то время, что псайкер сидел взаперти, верховный капеллан наверняка провел свое расследование и подверг многих жителей города испытаниям, о которых думать было неприятно. Так или иначе, Корнелий дознается правды, и Эревард не собирался отставать. Он опустился на колени напротив скованного трупа и положил ладонь на обожженный лоб. Сознание перетекло по руке в чужую голову, и Эревард оказался в полной темноте. Жизнь покинула колдуна, а вместе с ней утратилась и его связь с варпом, но Эревард не зря готовился столько времени. На ладонях вспыхнули голубые огни, и он прожег черную пелену направленным потоком психического пламени. В открывшейся бреши показались знакомые переливы имматериума. Он ринулся в пролом, и через секунду уже левитировал над бурными волнами. Предстояла самая сложная часть ритуала – погружение. Когда библиарий выжег своего противника изнутри, душа колдуна окунулась в океан варпа, где у самого дна выстроили свои непостижимые царства ненавистные боги Хаоса. Душу мертвеца следовало искать где-то в глубинах этого безумного измерения. По сравнению с этой задачей даже варп-молнии и Фениксов огонь казались простыми игрушками. Огни на ладонях Эреварда вытянулись длинными дугами, и образовали круглый щит вокруг его психической проекции. Океан встретил его калейдоскопом безумия. Фантасмагорические картины, которым не могло дать определение ни одно материальное существо, сменяли одна другую. Он закрыл глаза. Никто не мог смотреть в варп прямым взглядом без страха потерять разум. Приходилось рассчитывать только на чутье, и библиарий продолжил погружение наощупь. По мере того, как он погружался все глубже, он ощущал растущее давление на внешнюю поверхность сигил-щита. Бесконечное количество ужасов стремились прогрызть защиту и добраться до сияния его души. Он чувствовал, как их зубы и когти бессильно скребут по полупрозрачной поверхности. Они не могли ему навредить. Пока что. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он почувствовал душу колдуна. Руны обнаружения запылали в голове, и он изменил курс, подстраиваясь под их пульсирующий ритм. Вскоре показалась и жертва. Из рук библиария вырвались психические цепи, которые обвили ее плотными кольцами. + Что, нечистый, + ухмыльнулся Эревард, подтягивая душу к себе. + Думал укрыться здесь от меня? + Ответом стал направленный психический импульс – атака, призванная разрушить сигил-щит библиария. Она разлетелась о него мириадом осколков. Защита все еще была крепкой, но у Эреварда оставалось мало времени – психическое давление моря душ возрастало, и поддержание щита давалось ему ценой титанических усилий. В реальном мире из его глаз потекли кровавые ручейки. Призрачная цепь с крюком на конце вонзилась в голову колдуна. Эревард потянул изо всех сил, и оторвал ее от эфирного тела. В ту же секунду сознание заполнили мыслеобразы. Один из нескольких. Избранный, дабы нести просвещение заблудшим. Правда Четырех, что расползается по поверхности мира восемью лучами. Восемь лучей – восемь слуг. Восемь всадников. Восемь провозвестников. Восемь и еще один. Кукловод, разрушитель, губитель миров. Посмертный Король. Восемь островов в океане. Восемь и еще один. Эревард увидел перед собой голубой шар Тандрамара. Планета была такой, какой она впервые предстала ему на обзорном экране командного мостика «Логоса». Он схватил шар и развернул в одну плоскость. Поверхность засияла светлыми переливами, которые нарушало лишь одно пятно скверны. Посреди океана, вдали от остальной суши, трупным нарывом темнел восьмиконечный архипелаг. Посреди него располагался девятый остров, представляющий собой практически идеальный круг. В окружающей острова тьме проступали черты сущностей. Кто-то давно погиб, кто-то спал, ожидая своего часа, а кто-то неслышно скользил вдоль темной поверхности, не в силах вырваться наружу. Внимание Эреварда привлекла одна единственная тень. В самом центре девятого острова скрывалось нечто бесконечно злобное и настолько древнее, что он на долю мгновения не поверил своим глазам. Оно было центром, первопричиной, занозой в ткани реальности. Он вытянул вперед руку, чтобы сорвать пелену тьмы, и… Он закричал от боли. Защитный покров треснул, и Эревард понял, что его время вышло. Цепи, сдерживающие колдуна, задрожали и лопнули. Библиарий устремился вверх, оставив искалеченную душу врага болтаться в глубинах имматериума. Он греб изо всех сил, лавируя между коварными течениями, которые старались увести его в сторону или утянуть на глубину. Если защита не выдержит, то тысячи ужасов вопьются в его душу и разорвут ее в клочья за один удар сердца. По покрову поползли новые трещины, и Эревард осознал, что не успеет добраться до поверхности. Оставалось одно средство. Он мог полностью убрать защиту и использовать освободившуюся душевную энергию для последнего рывка к поверхности. Вокруг уже собрались стаи хищников варпа, воплощения невообразимых кошмаров, которые стремились утолить им свой ненасытный голод. Эревард понимал, что ничто не помешает демонам в отсутствие щита, но иного выбора он не видел. Защита схлопнулась, и библиарий устремился вверх со скоростью гиперзвуковой ракеты. На борту «Логоса» его покрытое инеем тело затряслось, когда мышцы и внутренние органы начали рваться от напряжения. Демоны преследовали душу по пятам. Их когти оставляли на ее эфирном теле глубокие борозды. Эревард изгибался, лавировал и уворачивался от устремленных на него когтей, челюстей и рогов. Щупальце обвилось вокруг его туловища, потянув вниз. В тело тут же впились новые клыки и когти. Психическим воплем, который стоил ему нескольких десятков лет жизни, библиарий разбросал ближайших демонов в стороны и продолжил подниматься сквозь толщу имматериума. Наконец, он вырвался на поверхность с криком боли. Из последних сил он пробил дыру между мирами, и его сознание прошло сквозь прореху, возвращаясь в реальный мир. В тот же миг Эревард почувствовал всю тяжесть повреждений, нанесенных его физическому телу этим путешествием. Большая часть мышц рук, ног и живота разорвалась. Череп колдуна превратился в кровавую кашу – от усилий рука Эреварда сжалась в кулак и просто смяла голову, будто клочок бумаги. Обломки кости впились в ладонь. Сердца бились не на своем месте. Живот свело адской болью от разорвавшихся внутренностей. Эревард согнулся пополам, и его вырвало на палубу смесью крови и желчи. Тело затряслось в бешеной лихорадке. Загрохотали шаги. В кровавой дымке едва угадывался силуэт Люциана, который ворвался в зал, только услышав первые крики боли, возвестившие о возвращении Эреварда в реальный мир. Ствол болт-пистолета "Фобос" смотрел прямо в лоб верховного библиария, и опустился только после того, как кодиций распознал, что перед ним не закованное в плоть порождение варпа, а все еще его командир. Отдышавшись, Эревард откинулся назад. Свет упал на его окровавленное лицо, покрытое сетью новых морщин. Теперь он выглядел по меньшей мере вдвое старше своего реального возраста. Подавив новый приступ тошноты и облокотившись на подставленную руку кодиция, верховный библиарий начал прокручивать в голове знания, полученные от колдуна. Самое главное он выяснил. Злейший Враг все еще присутствовал на планете, и таинственная сущность, именующая себя Губителем Миров и Посмертным Королем угрожала самой душе Тандрамара. Эревард знал, где он скрывается. Карта планеты отпечаталась в его мозгу до мелочей, и существование демона больше не являлось секретом. Оставалось лишь донести информацию до Октавиана. Вновь погружаясь в пучину боли, Эревард надеялся, что знания стоили уплаченной за них цены.